— Эльвер расскажет, — произнесла Лия.
Эльвер, — это тот, что сел рядом со мной, — молча подал мне серый конверт. Я достала из него цветные снимки, на которых были изображены бледные обескровленные трупы без глаз.
— Бог ты мой… — вздохнула я. — С кем имеем дело?
— Демон среднего уровня Броман, — ответил Эльвер. — Собиратель душ. Гипнотизирует жертву, а, когда она впадает в оцепенение, прикладывает пальцы к её глазам и вместе с ними вытягивает душу. Нам удалось выследить его. Он промышляет в западной части города и в последнее время облюбовал ночной клуб «Приют ангелов».
— Ничего себе название, — вставила я.
— Я ж говорю, что они обнаглели, — раздражённо откликнулся Эльвер. — Он нарочно выбрал этот клуб. Из вредности. Вы справитесь с ним?
— Сделаю всё возможное, — кивнула я.
Дальше мы ехали молча. Мои спутники были не расположены к разговорам, да и я тоже. Я разглядывала фотографии. Судя по линейкам и пронумерованным карточкам, они были взяты из полицейского досье. Наверно, именно это и имел в виду Джексон, когда говорил, что у них есть связи и агентура.
Клуб, куда мы приехали, был не самого высокого уровня. Не из тех фешенебельных заведений, к которым я привыкла на Киоте. Но здесь была неоновая вывеска, большой застекленный подъезд и толпа молодежи у входа.
Эльвер спокойно прошёл мимо этой жаждущей развлечений шумной компании и уверенно распахнул дверь. Лия и водитель остались в машине, а мы вдвоём вошли в большой зал, где топтались под громкую музыку сотни две счастливчиков, попавших на вечерний концерт.
На маленькой высокой сцене прыгали лохматые оболтусы с вакуумными гитарами и громко пели что-то путанное и непонятное. Оглядевшись, я заметила в гуще людей несколько молодых, изящных юношей с густыми тёмными кудрями, лицами сказочных эльфов и чёрными настороженными глазами. Возле стойки бара в центре зала на банкетке сидел Альмер. Заметив нас, он взглядом показал куда-то в сторону.
Обернувшись, я увидела высокого мрачного субъекта с лохматой шевелюрой, который плотоядно зыркал по сторонам. Судя по всему, они все играли в открытую, и никто ничего не замечал.
Кивнув Эльверу, я поправила на плече ремень сумки и направилась прямо к демону. Я призывно улыбалась и, конечно, он меня заметил. Подойдя вплотную, я заглянула ему в глаза и мурлыкнула:
— Люблю крупных мужчин.
После чего развернулась и стала протискиваться к задней двери, не сомневаясь, что он уже пристроился за мной. Все было до смешного просто. И дверь оказалась открыта, и вела она в тёмный пустой переулок, заставленный мусорными баками.
Выйдя на улицу, я остановилась в ожидании. И ждать пришлось недолго. Он вырулил вслед за мной. Мне даже стало скучно. Я улыбнулась. Он захлопнул за собой дверь и, набычившись, взглянул на меня. Его мрачные глаза засветились красным светом. Видимо, это означало, что он пытается меня загипнотизировать. И только тогда я сообразила, что меч не мешало бы иметь наготове. А он быстро почувствовал, что что-то не так и, размахнувшись, попробовал сбить меня с ног.
Я успела поставить блок и мою руку обожгла боль. У него была не рука, а огромная лапа с когтями, которые вспороли мою куртку вместе с мышцами руки. На какой-то миг у меня потемнело в глазах от боли, и я прозевала следующий удар. То, что меня ударили, я поняла, уже падая на мусорный бак.
Демон с рёвом бросился на меня, и тут откуда-то сбоку на него с рычанием прыгнул большой серебристый лев с синей гривой, только алмазная диадема сверкнула в тусклом свете уличного освещения.
Масунту удалось сбить Бромана с ног. Зверь подмял его и попытался запустить когти ему в грудь, но демон с громоподобным рыком отшвырнул его в сторону, и масунт, жалобно взвизгнув, отлетел, ударился о стену дома и упал на кучу мусора.
Вскакивая на ноги, я сунула руку в сумку, и эфес Налоранта привычно лёг мне на ладонь. Я выдернула его и сдвинула выключатель.
Демон, летевший на меня с перекошенной физиономией, в аккурат наткнулся грудью на белый луч клинка и замер, в его взгляде мелькнуло удивление. Потом он упал на колени, издал последний в своей жизни рёв и вспыхнул странным лиловым пламенем, быстро превратившись в кучку пепла, которую развеял ветер.
Я подбежала к масунту и нагнулась над ним. Это был красивый молодой зверь, судя по скромной диадеме в гриве, медальону вместо тяжелой цепи на широкой груди и отсутствию браслетов, совсем недавно посвященный в клан воинов.
— Как ты, киска? — бормотала я, поглаживая кудрявую густую гриву.
Он медленно открыл тёмные бездонные глаза с пушистыми ресницами и, тяжело поднимаясь, начал перевоплощение. Это был Альмер. Встав на ноги, он смотрел на меня.
— Вы не ранены? Где демон?
— Ветром сдуло.
Он недоверчиво смотрел на меня, потом начал озираться. К нам уже спешили Эльвер и Лия.
— Как всё просто! — восторженно воскликнул Эльвер. От его строгости не осталось и следа. — А мы так мучились в прошлый раз! Он убит! Он сгорел, и прах унесло в бездну! Я видел это!
Лия хохотала и прыгала вокруг нас, а потом вдруг замерла.
— Вы ранены!
— Ерунда, — отмахнулась я и только тут почувствовала, как болит рука. С неё ручейком текла на землю кровь. — На войне как на войне.
— Не ерунда! Эта рана нанесена демоном и так просто она не затянется. Нужно остановить кровь, — она сдёрнула с шеи косынку и начала заматывать мою руку. — Идёмте в машину. Я перевяжу, а дома сделаю свежий бальзам. Мальчики, соберите кровь с земли. И чтоб ни капли не осталось! Нельзя, чтоб ваша кровь досталась им. Они будут колдовать.
Я поняла, о ком она говорит, и не стала спорить.
В машине она вполне профессионально забинтовала мне руку, а когда мы приехали в мой новый дом, тут же отправилась на кухню.
Намазывая мне на рану толстый слой желтоватой мази, она качала головой.
— Нехорошая рана. Долго будет болеть.
— К утру пройдёт, — бодро возразила я.
— Не уверена, — Лия в упор взглянула на меня. — Совсем не уверена. Я дам вам настой, чтоб боль не слишком мучила и не мешала спать, а утром приду и сделаю перевязку.
В постель я легла уже за полночь. От травяного настоя перед глазами всё плыло, я без конца зевала, но рука всё равно была как в огне. Уже засыпая, я почему-то подумала, что нужно будет завтра сходить на прогулку в дубовую рощу. Я представила, как иду по тропинке между деревьями и слушаю пение птиц и, уже проваливаясь в сон, чувствовала, как горит моя рука.
5
Она шла по тропинке между высокими деревьями и оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть где-нибудь в кустах небольшой чёрно-белый комочек. Ей хотелось плакать. Она устала. Рука, которую она поранила большим ножом, нарезая лучину, болела уже несколько дней, а сегодня горела так, будто её обложили горящими углями. И теперь куда-то запропастился этот несчастный барашек.
Она искала его с утра и думала, что, может быть, его задрали дикие собаки. Барашка было жаль, но ещё больше было жаль себя. Она снова, уже в который раз вышла на пустошь возле леса и стала оглядывать низкие кусты, в надежде, что он уснул где-нибудь здесь, в высокой траве. Заглядывая под густые ветки, она прижимала к груди горячую, пульсирующую болью руку, а потом вдруг замерла, чувствуя, что сейчас разрыдается.
И только тут она заметила этого человека в чёрном, стоявшего под дубом на краю леса. Он небрежно прислонился к толстому морщинистому стволу и бесцеремонно разглядывал её.
Она застыла, как вкопанная, с испугом глядя на незнакомого мужчину в дорогом чёрном камзоле с парчовыми вставками на плечах и с очень красивой ажурной корзинкой в руке. От господ из города не приходилось ждать ничего хорошего, и она думала, что лучше убежать, пока не поздно, но тут он увидел, что она заметила его, и поднял руку.
— Погоди, дитя мое. Не бойся. Я не причиню тебе зла.
Опустив корзинку на траву возле своих ног, он медленно двинулся к ней. Она попятилась, собираясь убежать.
— Не пугайся. Я не сделаю тебе ничего плохого, — мягко произнёс он.
Она убежала бы, но взгляд её упал на изящную корзинку из тонких прутьев, заполненную травами, которую он оставил у дерева. Несмотря на длинную шпагу в ножнах и кинжал на поясе, вид у незнакомца был вполне миролюбивый.
— Вы не видели здесь барашка? — прошептала она. — Белый с чёрными пятнышками.