Я задумчиво посмотрела на него.
— Вы выглядите колоритно, но чересчур. Вам нужно надеть что-нибудь более современное и, если не хотите стричься, собрать волосы в хвост. Это поможет. И подрезать бороду.
— Зря беспокоитесь. Мой вид вполне соответствует этому месту. Здесь многие ходят переодетыми в магов, друидов и алхимиков. Это мир колдовства. При этом они пользуются коммуникаторами и ездят на автомобилях.
— Значит, со времени нашего отъезда прошло не сто лет.
— Месяц.
— Скоро это кончится.
— Что? — он хмуро смотрел на меня.
— Езда на автомобилях. Потом коммуникаторы и телевидение. Здесь нет производства, обеспечивающего изготовление запасных частей и материалов для их изготовления. Самая надёжная техника однажды выйдет из строя. И они, как и положено, будут ездить на лошадях и писать друг другу письма, которые будут доставлять гонцы.
Он задумчиво кивнул.
— Человеческая психика удивительно гибкая вещь. Можно было ожидать паники, апокалипсиса, а они приспособились за какой-то месяц.
— Жить, Ларс, хочется всем, — духовка пискнула, чайник загудел. — Хотите чаю с пышками?
— Пожалуй, — согласился он. — Почему бы и нет?
Мы сели в гостиной в кресла у камина. Входная дверь хлопнула, и вошёл Эльвер.
— Я связался с нашими. Альмер скоро будет здесь, — он присел на диван и задумчиво посмотрел на Иеремию, свернувшегося калачиком на подушке. — Лия заперлась наверху и сказала, что не выйдет, пока он не уйдёт. Демон исчез.
— У демона полно дел, — невозмутимо кивнула я. — Ему давно пора посетить парикмахера и стилиста, чтоб выбрать имидж на этот сезон. А что с Лией?
— Она изменилась и не знает, как вести себя с Альмером.
— Это пройдёт, — пробормотала я, поднося пышку ко рту, и встретилась взглядом с Джексоном. — Ладно, ладно… Уже иду.
Я нехотя встала и пошла к лестнице, но потом остановилась. Задумчиво обернувшись, я взглянула на пышки, а потом решительно вернулась и, отложив пару на тарелку Джексона, забрала блюдо с остальными, свою чашку и пошла наверх.
Подойдя к запертой двери, я пнула её ногой, потому что руки были заняты.
— Открывай! — крикнула я. — У меня есть пышки. Горячие.
За дверью послышалось движение, и дверь распахнулась. Лия прямо на пороге схватила горячие пышки в обе руки и начала их есть. Я вошла и ногой захлопнула дверь.
— Почему прячешься? — спросила я, садясь на стул возле покрытого толстым слоем пыли туалетного столика. Понятно. Мужики… Хорошо хоть кота кормили!
— Я его не помню, — надулась она, садясь прямо на пол и подогнув ноги. — Вернее, помню, но не так. Он полезет обниматься. А я не помню его.
— А что ты помнишь?
— Я Камилла, моя мать — знахарка, а отец — Дух леса. Это я помню. Мне пятнадцать лет. В меня влюбился Зузу, колдун, и хотел взять к себе, а я удрала. Я пришла к людям в деревню. Они работали на плантации. Я жила у них. Потом приехал господин с белой кожей и увидел меня. Он забрал меня в свой дом и запер в комнате, где была большая кровать. Я нашла гребешок с несколькими волосками, слепила из свечки куклу и положила волоски внутрь куклы. А потом оторвала ей голову.
— И что?
Она покачала головой.
— Ничего. Можно ещё одну? — она стащила с тарелки две пышки и запихала их в рот. Я с трудом понимала, что она при этом говорит. — Потом поднялся шум, забегали с факелами, кричали, что кто-то убил управляющего и отрубил ему голову. Дверь открыли и я сбежала. Убежала в лес и спряталась, а ночью проснулась и увидела, что ко мне идёт тот белый господин, но без головы. Это Зузу наслал его на меня в отместку. Я побежала и провалилась в какой-то подвал. Мне было страшно, а потом пришёл…
— Кто?
— Папа, — она угрюмо взглянула на меня. — Я знаю, что всё это чушь, но мне кажется, что то было правдой, а всё это — чушь. И не могу с этим справиться. И Альмер больше не вписывается в мою жизнь.
— Так ему и скажи, нечего прятаться. По крайней мере, он будет знать, что тут ему ничего не светит и быстрее найдёт себе новую подружку.
— Не найдёт, — упрямо замотала головой она. — Он однолюб.
— Найдёт. Такой молодой красивый парень. Среди таких однолюбы редко встречаются. Найдёт себе масунтиху. Его старики будут в восторге.
Она надула губы и резко встала, вытирая руки о ситцевую юбку.
— Я ему покажу масунтиху! — и решительно вышла из комнаты.
Внизу как раз в этот момент раздался звонок в дверь. Я поднялась и пошла вниз. Спускаясь по лестнице, я увидела, что Лия буквально висит на ошалевшем от поцелуев Альмере. Наверно, он тоже соскучился и очень беспокоился из-за её исчезновения, но такой ураган его просто смёл. Мне подумалось, что какое-то время Альмеру будет нелегко.
Пока они обнимались, и Альмер пытался кое-как отцепить от себя свою невесту, я прошла на кухню и открыла дверь в подвал. Спустившись по лестнице, я убедилась, что алхимическая мастерская снова на месте. Кратегус стоя склонился у стола над какой-то книгой, но едва услышав мои шаги, поспешно захлопнул её и прижал к столу ладонью, словно боялся, что она убежит. Он был одет почти так же как в моём сне: в белую рубашку с отложным воротником, чёрные брюки и высокие кожаные сапоги. Только кроме этого на нём был чёрный вамс без рукавов — такой узкий, обтягивающий торс жилет, застёгнутый на выточенные из чёрного блестящего камня пуговицы, и вместо шарфа на талии был затянут широкий ремень с чеканной пряжкой. Не хватало только перевязи со шпагой. Кстати, он причесался и собрал свою гриву в хвост на затылке. На мочке уха, как и положено, поблескивала серьга. Только вместо креста на шее был какой-то круглый медальон, похожий на старинную монету. Он опять казался мне удивительно красивым мужчиной, и это навело меня на некоторые размышления.
Насколько я себя помнила, такую реакцию у меня вызывали только мужчины, в которых я влюблялась. Я не обращала внимания на их недостатки, зато достоинства превозносила до небес. Кратегус тоже последнее время всё чаще казался мне верхом совершенства, хотя ещё не так давно… Впрочем, уже довольно давно, в начале нашего знакомства, он не вызывал у меня особых чувств. Здесь было что-то не то. Я вовсе не была в него влюблена. Более того, глядя на него, я думала, что в принципе у него есть всё, что должно в моём понимании быть у идеального мужчины: он умён, красив, силён, отважен, обходителен и неординарен. К тому же он меня любит, в этом я уже не сомневалась. Порой мне даже хотелось в него влюбиться, казалось, ещё чуть-чуть… Но ничего подобного. Словно стена стояла между нами. Он из-за этой стены бросал на меня пылкие и тоскливые взоры, а я, в основном, видела эту самую стену. Наверно, всё-таки ангелы в демонов не влюбляются.
Пока я предавалась раздумьям, он смотрел на меня. Мне кажется, я застала его за чем-то, что ему не хотелось мне показывать. Видимо, всё дело в книге, но он всё равно не расскажет об этом. Вопрос только в том, почему он так нервничал. Впрочем, он быстро пришёл в себя, на его лице появилась легкая полуулыбка. Книга тем временем исчезла.
— В чём дело? — поинтересовалась я.
Он молча покачал головой и медленно подошёл, поднялся по ступенькам и остановился передо мной, потом вдохнул так, словно наслаждался ароматом цветка.
— Знаешь, — негромко проговорил он. — Раньше я всё время удивлялся тому, что смертные так стремятся жениться на своих женщинах, хотя не могут не понимать, что в браке весь лоск с их подруг сойдёт, они будут бродить по дому непричёсанные, не накрашенные, едва одевшись, а то и вовсе в неглиже.
— И что?
— А то, что я сейчас сам хотел бы иметь дом, по которому бы ты бродила вот так, в купальном халате, с полотенцем на волосах и благоухая тёплым и чувственным ароматом. В этом есть особый шарм.
— Несомненно, — согласилась я. — Приехал Альмер. Я хочу, чтоб ты присутствовал при разговоре. Я поднимусь и приведу себя в порядок. Надеюсь, ты присоединишься к нам минут через десять.
— Непременно.
Я повернулась и начала подниматься по ступеням, а потом обернулась. Он всё также смотрел на меня, но его улыбка стала слегка игривой.
— А что это была за книга? — спросила я.
— Какая? Ах, та… — улыбка стала слегка смущённой. — Это всего лишь Шекспир. «Скорей мечту крылатую лови и возвратись к покинутой любви…»