— Он спас мне жизнь и потом не убил, когда мог убить. К тому же, мне показалось, что ты тоже ему доверяешь.
Я не знала, что ответить, и после минуты молчания просто отрицательно покачала головой. Это было правдой, и мне это не нравилось.
Демон вернулся ближе к полуночи. Он потирал руки и был явно возбуждён. Видимо, по его мнению, всё складывалось очень удачно.
— Я всё подготовил, мы можем идти, — сообщил он, остановившись на пороге гостиной.
— Может, на всякий случай вызвать подкрепление? — поинтересовалась я, лениво поднимаясь с кресла. Эльвер был уже на ногах.
— Зачем? — нахмурился Кратегус. — Мы прекрасно справимся сами, — а потом вдруг спохватился, — впрочем, если тебе так будет спокойнее, можешь позвонить.
В его голосе так и прозвучало: «Звони, если хочешь, они всё равно не успеют». Я задумчиво посмотрела на него и прошла мимо телефона. Он чуть заметно улыбнулся. Что бы он сказал, если б знал, что пять боевых масунтов уже затаились неподалёку от дома и с ними вместе этот противный друид, плюющийся камнями.
На улице уже совсем стемнело, и я зябко поёжилась, хотя воздух был тёплый и совершенно неподвижный. Тишина, даже листья не шелестели. А на небе во всей красе расположилась недобрая бледная луна, которой здесь было совсем не место.
— Полнолуние, — пояснил демон, многозначительно взглянув на меня, — и близиться Час ведьм. Призраки появятся совсем скоро. Идём, я едва успею вам всё объяснить.
Мне показалось, что он был взволнован, даже чересчур. Это было так странно для него. Что его так оживило? Близость намеченной цели или просто недобрый час и ирреальный колдовской пейзаж? А пейзаж, действительно, был подходящий для готического романа.
Мы как раз вошли в аллею и остановились в самом её начале. Её конец терялся в выползающем из кустов белёсом и странно клубящемся тумане. Бледный свет луны падал сквозь деревья серебристыми полосами, разделёнными совершенно чёрными тенями деревьев, и в самой середине аллеи сменялся сумраком теней от крон. При этом и чёрные, и серебристые полосы странно колебались и меняли очертания из-за клубов стелющегося по земле тумана. Я подняла голову и посмотрела на луну. Не нужно быть художником, чтоб понять, что при таком расположении луны, деревья не смогли бы отбрасывать столь выразительные тени. Мне захотелось проснуться.
Кратегус тем временем направился прямо в туман, и нам пришлось последовать за ним.
— Вот здесь, — он остановился и посмотрел на меня. — Ты будешь стоять здесь. Кошка — вон там, метрах в десяти от тебя. Они должны появиться вон оттуда, — он махнул рукой в конец аллеи. — Как только они пробегут мимо, я зажгу пентаграмму, и ты всё увидишь.
— Что я увижу? — скептически поинтересовалась я, поскольку ничего не видела уже в трёх метрах от себя.
— Узы, я полагаю. Те узы, которые держат его рядом с семьей. Он обычно отстаёт от них метров на двадцать, но что-то держит его на привязи, и ты должна это увидеть и рассечь атамом.
— А какие-нибудь заклинания, слова?
— Ничего не нужно. Всё есть в пентаграмме. Просто символический удар кинжалом по символической привязи, нанесённый рукой с магическим кольцом. Я понимаю, плохо видно. Туман тут совершенно некстати.
Я с трудом удержалась от комментариев. Мастер иллюзии, он меня что, за малолетку держит? Я уже давно перестала верить цирковым фокусам.
— Ты всё поняла? — он обернулся ко мне, и его глаза как-то нехорошо блеснули красным. — Они появляются, бегут к Эльверу, я активирую пентаграмму и спешу ему на помощь. Хаймеш отстает, и ты его «отсекаешь». Призраки исчезают, он — остаётся. Всё просто до гениальности. Только не сходи с этого места, потому что за его пределами опасно, а здесь ты защищена.
— Конечно, — понятливо кивнула я.
Он подозрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он повёл Эльвера на его позицию, а я осталась стоять в подсеребрённом лунным светом магическом тумане с ножом в руке, и чувствовала при этом себя полной дурой. Их шаги смолкли, и стало совершенно тихо. Я вздохнула и полезла в карман, куда предусмотрительно сунула ультразвуковые очки, которые уже пару лет таскала с собой в сумке, так ни разу и не использовав. А очки, кстати, были неплохие и довольно красивые, имеющие форму, похожую на летучую мышь с распростертыми крыльями. И не зря, поскольку, устройство их было сродни радару летучей мыши: очки испускали ультразвуковые волны, которые, отражаясь от предметов, поступали в миникомпьютер, создающий на внутренних экранах стекол достаточно чёткое и объёмное изображение. Это, конечно, не так удобно, как преобразовательные линзы, но, в отличие от линз, вполне действенно в тумане.
Я надела очки и осмотрелась вокруг. Эльвер, уже перевоплотившись, стоял прямо посреди аллеи метрах в десяти от меня. Он внимательно вглядывался туда, откуда должны были появиться призраки, и напряжённо царапал огромными когтями дорожку. А вот Кратегус оказался в самом неожиданном месте, всего лишь в четырёх метрах от меня — на другой стороне аллеи. Он пристально вглядывался вдаль и, похоже, туман ему при этом нисколько не мешал. На его лице застыло каменное выражение, и взгляд был холодным, как лёд, и острым, как клинок.
Так прошло, наверно, минут двадцать, и, наконец, вдали послышался низкий лай, переходящий в вой. Эти звуки приближались и вскоре к ним добавились удары о землю огромных лап. Псы МакЛаренов неслись в нашем направлении. Как ни странно, но очки продемонстрировали мне их во всей красе. Впрочем, и раны Эльвера, едва не стоившие ему жизни, говорили, о том, что псы вполне материальны. Пять чёрных туш стремительно промчались мимо меня, шестой, как и положено, отставал.
В тумане раздался громовой голос демона. В тот же миг земля вокруг меня вспыхнула алым пламенем, и я увидела, что стою в магическом круге, испещрённом какими-то знаками. Такие же алые полосы рассекали землю аллеи, создавая причудливый рисунок на земле. А прямо перед собой в воздухе я увидела голубую цепь, протянувшуюся от своры к последнему, отстающему псу.
Пока всё шло по плану. Я подняла руку с ножом, чтоб рассечь цепь, и тут всё пошло наперекосяк. В считанные секунды демонические псы окружили масунта. Он крутился, оскалив клыки и злобно рыча. Я бросила взгляд на Кратегуса, и увидела, что он спокойно стоит на своём месте и наблюдает за этой сценой.
— Ах, ты!.. — рявкнула я и бросилась вперёд, забыв про свою часть плана, но тут же ударилась обо что-то мягкое, что удержало меня и отбросило назад. Я дёрнулась в другую сторону и снова наткнулась на мягкую стену. Поспешно обследовав всё вокруг себя, я обнаружила, что попала в ловушку пентаграммы, которая, возможно, и защищала меня, но, с другой стороны, и не выпускала наружу.
Я снова взглянула на Эльвера. Он умудрялся держать псов на расстоянии, но было ясно, что те лишь выбирают момент для нападения. А демон вместо обещанного вмешательства, обеспокоено смотрел на меня, в ожидании моего взмаха ножом. И именно тут случилось самое непредвиденное.
Когда один из псов уже прижался к земле, готовясь к прыжку на спину масунта, шестой пес, вдруг оглушительно и свирепо взревел и рванулся мимо меня. С яростным рычанием он вцепился в загривок своего сородича, и оба пса с визгом и воем покатились прочь, сцепившись в яростной схватке.
В ряды призраков был внесён разброд, а тут ещё из кустов со всех сторон выскочили мощные звёздные львы и вместе со своим предводителем Эльвером набросились на растерявшихся псов. Для масунтов это был священный бой, и за них можно было не волноваться. Теперь я могла, наконец, вспомнить и о своей миссии. Я повернулась к двум дерущимся псам, которые кружили по аллее, постепенно приближаясь ко мне, но их было два, и какой из них «наш», я не знала. Две голубые цепи тянулись за ними, и я понятия не имела, какую нужно перерубить. Вдруг выберу не ту…
— Скорее! — взвыл Кратегус. — Они сейчас исчезнут!
Он внезапно возник рядом, внутри пентаграммы, схватил мою руку с ножом и резко поднял её, а я чисто инстинктивно вырвала её, и он сам рубанул атамом по цепям.
Я решила, что всё сорвалось. Не повезло. Очень жаль. Сам виноват, мерзавец. Пентаграмма померкла. Туман стремительно уползал обратно в кусты. Я сняла очки и сунула их в карман. Призраки исчезли, и только вошедшие в раж масунты разочаровано фыркали и звенели драгоценностями из голубого золота. Затем с другой стороны раздался шум и грубые крики. Два человека с проклятиями и бранью катались по дороге.
И тут наш красавец соизволил-таки превратиться в серого демона и, хлопнув своими крылышками, взмыл в небеса, откуда и обрушился на головы драчунов. Впрочем, одного, того, что в тот момент находился сверху, он просто отшвырнул в сторону, а на грудь второму взгромоздил огромную волчью лапу и, нагнувшись к нему своей кошмарной физиономией, жутким голосом прогромыхал:
— Где Книга Творения, раб?
И бледный человек, распластанный под его лапой, в грязных лохмотьях, заросший бородой и длинными спутанными волосами, вдруг со смертельной ненавистью взглянул на исчадье ада и с яростью выплюнул ему в лицо:
— Pater noster qui es in coelis!..
72
Признаться, я оторопела. Услышать из уст оборотня с многовековым стажем слова главной католической молитвы, это было, мягко говоря, неожиданно. Похоже, демон тоже растерялся, поскольку так и застыл над своей жертвой, что позволило тому выпалить следом:
— Sanctificetur nomen tuum…
Он бы наверно продолжил, если б чудовище не пришло в себя и не взревело гневно и оглушительно. Демон взмахнул своей огромной лапой и его внезапно удлинившиеся когти сверкнули в свете луны чёрной сталью. Такого фокуса я у него ещё не видела. Он был так разъярён, что запросто мог снести голову своему бесценному источнику информации. Эта сцена вдруг напомнила мне гравюру из какого-то трактата по демонологии, а заодно и о том, что пора вмешаться. В два прыжка я подлетела к нему и схватила занесённую для удара лапу, хоть для этого мне и пришлось подскочить на полметра.
— Прекрати! — рявкнула я, и горящий свирепым огнём взгляд демона обратился на меня.
— Ты всё испортила! — пророкотал он.
Не знаю, что он имел в виду: мою инициативу по привлечению к участию в операции масунтов, задержку в исполнении моей части ритуала или внезапное вмешательство в его действия именно сейчас. Честно говоря, меня это вообще не волновало. Мою ладонь обожгло холодом от прикосновения к его лапе. А он раздражённо тряс своей конечностью, от которой в том месте, где я её схватила, шёл белёсый пар.
— Неужели? — ехидно переспросила я и вдруг заехала кулаком в его челюсть.
Сама не знаю, с чего это у меня получилось, спонтанная реакция. Но я не сожалела о ней. Я была раздражена и даже зла. И мне было жаль, что мой кулак не нанёс особого ущерба его челюсти. А он вдруг словно очнулся и ловко «передёрнулся» в свой человеческий облик. Его физиономия по-прежнему не светилась добродушием, но всё-таки с ним уже можно было разговаривать.
— Зачем ты вызвала масунтов? — рыкнул он.
— Я сочла, что это будет разумным, — ответила я, — и не ошиблась.
— Я всё объясню… — будто пошёл на попятную он, но я только мотнула головой.
— Я знаю, что ты скажешь.