И шагнула в Раскол.
Как в первый раз, мимо проносились вещи, а я словно двигалась по призрачному коридору. Вокруг кружились звезды. В этот раз все закончилось быстрее и я, не успев напугаться черной бездны в конце пути, свалилась на нечто мягкое и шуршащее. Подул ветер, откинув волосы с лица и зашуршал книжными страницами недалеко от меня. Я подскочила на ноги и принялась тереть ноющие локти. За моей спиной гулко хлопнула обложка книги; от неожиданности вздрогнув, я обернулась на звук.
С травы, аккуратно расправляя серое в клеточку платье, поднималась девочка, на вид моя ровесница. Строгое платье с маленьким корсетом и длинными рукавами, высокая прическа, юбки до пола — кажется, меня забросило назад во времени. Вроде это мой дар. Но аккуратно зачесанные волосы, серый подол и носки туфель странно смотрелись на девочке — сама она, с огромными зелеными глазами и усмехающимся ртом, кажется, совсем не подходила своему окружению. Из-за тучи выглянуло солнце, нещадно поджарив мне спину и пустив тысячу зайчиков на ее пепельные волосы. Девочка улыбнулась и ткнула на косу, обвивающую высокий лоб:
— Странно выглядит, да? — волосы действительно казались седыми
— Не особо — я все же должна быть вежлива. Не из-за ссоры со средневековой девочкой я сюда пришла — я вроде должна была попасть в Астровод — она не дала мне договорить и, развернувшись к огромному дубу, под которым мы стояли, побежала, раздвигая ветки. Я медленно последовала за ней, на всякий случай не подходя слишком близко. Мы буквально прошли дерево насквозь, но оно однозначно того стоило.
На небольшом мысе, почти у самого прибоя, высился замок, смахивающий на диадему — высокое нагромождение башенок, выстроившихся полукругом. Я подумала какой, наверно, открывается вид из балкона на высоте пяти метров. Между башнями по узким висячим мостам сновали фигуры в длинных платьях. Вдоль дворца в деревьях, высаженных по кругу, бегали дети. Ровно по центру стелилась дорожка белого камня, на которую мне указала моя спутница:
— Здесь мы живем. Хочешь зайти?
— Колдуньи Ночи? — уточнила я
— Значит, нас все еще так называют? Ты одна из нас — она не спрашивала, а утверждала — я чувствую — тут я оглядела свою футболку и джинсы и вновь перевела взгляд на ее длинное платье — не волнуйся. Ты не первая, кого забросило под Дуб Джеральдина. Мы привыкли. Признаться, когда Аарон прибыл в вашей одежде, я немало удивилась — моя собеседница выражалась почти современно, на нашем языке, но, чем больше я вслушивалась в голоса, тем точнее понимала, что обитатели Астровода говорят на языке… — …рун. Ты нас не понимаешь? Вас больше не учат ему?
— Я могу читать на нем. Может, начну на слух понимать?
— Не волнуйся. Пойдем в тень, расскажешь, к чему твое прибытие. Я, кстати, Тереза, Аарон меня называет Тесс, а мое прозвище в Астроводе — Луна — наверно, так должны звать девочек Средневековья. Я послушно пошла за Терезой в тень деревьев — от жары у меня будто плавилось тело, а за ним замедлялись мысли. Между тем, мне нужен ясный ум, чтобы все исправить. Не стану же я всех тут убивать. Нужен план.
Дети, игравшие во дворе, не обратили на нас внимания. Видимо, действительно привыкли. От толпы отделилась девочка, ровесница Терезы:
— Это Лили, она хочет, чтоб ее называли так — Тереза усмехнулась и добавила — я бы тоже хотела, если б меня назвали Евангелиной — похоже, здесь любят звучные имена. Девочка перешла на бег, поднимая клубы пыли, раскаленной на солнце и получила недовольный окрик из замка — платье у Лили было нежного василькового цвета:
— Привет, Тесс — она кивнула на меня — у нас гости?
— Лили, это…
— Василиса — закончила я. Не очень люблю свое имя, но ничего не попишешь — если на ваш манер, то Лисса — Лили кивнула и, ухватив меня за руку, потащила к большому цветущему дереву у самого края двора. Не упуская возможности, я оглядела ее — черные непослушные кудри, уложенные на старый манер, острые черты лица и привычка сдувать прядь со лба. Меня усадили на траву вместе с Терезой, а Лили пришлось сесть немного в отдалении на каменный бортик балкона:
— Рассказывай, зачем пришла?
— Там еще Джеральдина?
— Да
— Вот живучая… — Тереза не дала ей договорить:
— Матери говорили, что ее так просто не убить. Ты, Лисса, лучше скажи, зачем тебя послали? Пришла уничтожить колдуний? — я поежилась, надеясь, то дар Терезы — не читать чужие мысли
— Не уничтожить, а исправить свою судьбу — чем больше я общалась с девочками, тем больше понимала, что убивать тут никого не стану. Что же тогда делать?
— Еще одна — покачала головой Лили. Я что тут не первая? Заметив мое смятение, Тереза молча указала в сторону от дуба, через который мы прошли:
— Пойдем. Аарон всех вас сказал приводить
— И просил называть себя безымянным — я вздрогнула
— Для меня он Аарон — Тереза улыбнулась и пошла первая. Не очень-то хотелось говорить с безымянным, но пререкаться с девочками я не стала. Все равно сегодня мне ничего не придумать. Если позволят переночевать — возьмусь за дело завтра. Видно, так быстро мне не выбраться.
Мы прошли обратно сквозь ветви дуба и направились по высокой траве, щекочущей ноги, к пыльной узкой дорожке, что виднелась в конце большой лесной поляны. Девочки о чем-то болтали, а я, следуя за ними чуть позади, погрузилась в безрадостные мысли. Мне нечего здесь делать, если я не собираюсь уничтожать колдуний. Если мне не поможет безымянный, к которому мы идем, все кончится у меня на газоне в лучшем случае, и я все равно буду знать о своем даре — или знать не буду, имея возможность улететь в прошлое, ничего не понимая. По мягкой пыли мы шли еще минут пятнадцать мимо огороженных полей и редколесья. Похоже, здесь недалеко деревня. Но мне, в моих джинсах, лучше встретить как можно меньше средневековых людей. Наконец девочки остановились у домика, стоявшего на краю обрыва там, где соленая вода смыла часть берега, оставив уступ из красной глины.
Домик, полностью из дерева, слегка покосился. Казалось, он готовится к прыжку в море. Я тряхнула головой, прогоняя все лишнее; надо сосредоточится.
Мы подошли к двери, выходящей на берег и девочки тихонько постучали. В надежде, что Аарон, как его называют, услышит робкий звук, я задумалась. Домик был размером с мою комнату, крытый соломой, которую нещадно трепал ветер с моря. У крыльца лежал влажный плетеный коврик, видимо, ручной работы, и букет трав, пахнущих чем-то терпким и сладким. Наконец, дверь с жутким скрипом открылась. Кажется, кто-то внутри потянул ее на себя, впуская нас в пыльное и сырое помещение.
Девочки вошли, по-хозяйски прикрыв дверь, и направились внутрь дома. Того, кто дверь открыл, рядом не оказалось, хотя я для надежности пошарила в полутьме руками. Когда мы, как я подумала, дошли до противоположной стены, задевая затылками пучки трав и тряпки, свисавшие с потолка, появилась новая дверь. Лили уверенно ее толкнула и вышла на яркий свет.
Вначале поморгав для уверенности, что не сплю, я огляделась. Мы стояли в большой зале, в которую запросто влез бы домик Аарона, и даже два. Из больших окон, упирающихся в пол и обрамленных легкими шелковыми занавесками, лился солнечный свет, хотя даже на улице у обрыва не было так светло. В центре, на вкусно пахнущем чем-то деревянном полу, примостился пушистый ковер и несколько высоких стопок книг. Зала пустовала, как домик. Тереза молча уселась на пол, вытащила из стопки книгу в зеленой обложки, открыла на месте, помеченном засушенным листиком, и погрузилась в чтение. Лили примостилась рядом, кивком указывая мне сесть с ними. Девочки явно пришли сюда не впервые.
Я, ожидая хозяина, наугад взяла том с самого верха стопки. Книга оказалась на языке рун, но вскоре я приспособилась. Минуты тянулись медленно, лишь Тереза иногда, ничего не объясняя, переворачивала страницу. Все вокруг словно застыло в желтом янтаре. Лили уставилась в одну точку.
Вдруг резная дубовая дверь отворилась и в комнату вошел парень чуть старше нас. Высокий, с кудрявым волосами, в широкой серой рубашке и простых штанах, он оглядел залу, в чем-то удостоверившись, и повернулся ко мне:
— Аарон — я кивнула, оставляя книгу, и поднялась
— Василиса — кажется, Тереза перестала переворачивать страницы
— Я остановил им время — парень чуть наклонил голову влево и, усмехаясь, посмотрел на меня — Лили устала слушать мои разговоры с каждым из вас — заметив мой немой вопрос, он пояснил — ты не первая, кого сюда закинула Джеральдина. Я тоже когда-то оказался здесь по ее вине
— Сколько нас?
— Не мало. Но почти все возвращаются домой, уживаются с силами, смиряются. Для меня уже поздно — он обошел меня, юркнув под руку, и уселся на коврик, взглядом приглашая за собой — нас всех Джеральдина, вернее, безымянная, поймала в первые мгновения, напуганных, не согласных, и отправила сюда, к истокам магии Ночи и Солнца — он говорил немного нараспев, и я боролась с желанием себя ущипнуть, чтобы не заснуть от его речи. Похоже, Аарон рассказывал это многим и уже привык к одним и тем же словам — ты ведь пришла уничтожить Астровод? — из его уст это звучало странно, с усмешкой или упреком
— Изменить свою судьбу — поправила я
— Изменить судьбу невозможно, и я тому пример. К счастью, все, с кем я говорил, сумели справится и вернуться. Если не перейти грань, можно вернуться назад
— А если перейти?
— Застрянешь здесь, или, что еще хуже, около Джеральдины. Все, кто пытается уничтожить магию, в наказание обращаются в безымянных. В попытке уничтожить неотъемлемую часть себя, мы теряем свою суть. Лучше возвращайся на утро и постарайся смирится, управлять способностями. Как бы не залетела в прошлое — он поднялся и отошел к двери. Янтарная дымка тоже пропала и Лили тряхнула головой. Тереза отложила книгу и посмотрела на Аарона, казалось, они молча о чем-то спорят
— Закончили? — уточнила Лили, тоже глядя на парня — мы еще можем успеть к чаю — она качнула васильковой юбкой, поднимаясь с пола, убрала со лба непослушную прядь, кивнула на прощание Аарону и первой вышла в затхлый домик. Словно оглушенная от короткого разговора с парнем я выбежала следом, забыв попрощаться. У берега нас, хлопнув дверью, догнала Тереза. Мы молча, каждый о своем, направились к дубу. Я подумала, что стоит действительно остаться на ночь и все хорошо обдумать. Пока, прогоняя мысли о Джеральдине прочь, я любовалась цветущими деревьями, уверенная, что в Астроводе задержусь с удовольствием, бегая по висячим мостам. А к безымянным и Аарону вернусь вечером.
Тереза осталась под дубом, весело махнув нам на прощание книгой из домика Аарона. Лили, задумчиво накручивая на палец выбившийся локон, повела меня в замок. Смеясь, она закрыла мне глаза ладонями перед самым входом, неуклюже помогла забраться по каменным ступеням, толкнула дубовую дверь и отбежала в сторону.
Я стояла, не двигаясь, боясь нарушить хрупкую тишину. Пол устилал светлый мрамор, весь в розовых прожилках и необыкновенно теплый. Вдоль стен, образуя вытянутое помещение, тянулись и чередовались с люстрами, пылающими огнем, арочные своды. Потолок терялся высоко над головой. Зала пустовала и я, кружась на месте, сумела разглядеть тяжелые резные двери, ведущие из холла в соседние комнаты и балконы.
Вдруг из-за арки вышла девушка в переднике, закатывая рукава, и пробежала через центр, скрывшись за одной из дверей. Оттуда пахнуло пряностями и чем-то сладким, в комнату ворвался жар из печи. Лили, окончательно истрепавшая локон, провела меня в дверь напротив.
Минуя череду длинных коридоров с факелами на стенах и лестниц, ведущих вверх, мы попали в маленькую комнату с высокими окнами в белых рамах. В углу, завешенная тонким молочным шелком, стояла кровать, рядом, ткнувшись в потолок, высился деревянный шкаф, на полу были разбросаны рисунки и пустые листы бумаги вперемешку с книгами в потрепанных обложках. Лили, что-то пробормотав кинулась убирать их, но запуталась в длинном васильковом подоле и, вскрикнув, упала в кучу листов. К потолку взметнулась добрая половина рисунков, лежавших на полу. Я, заливаясь смехом, кинулась на помощь и, спустя пару минут, с горем пополам убрав все на место и хорошо отсмеявшись, мы повалились на пол у окон, любуясь видом.
Комната Лили оказалась по ту сторону замка и выходила на море. Мы замолчали, слушая шум прибоя и звон часов где-то далеко внизу. Я разглядывала скалы, обрамлявшие бухту с обеих сторон, и гадала, где оказалась.
В дверь постучали и, не дождавшись ответа, в комнату вошла девочка, очень похожая на Лили: собранные на макушке светлые волосы, золотые, как янтарь, глаза и привычка вертеть прядь волос на пальце. Девочка надела молочное платье с длинными, пышными юбками.
— Лили, ты придешь на чай? — Лили покачала головой, вставая и зачем-то отряхиваясь — хорошо. Эвелина просила передать, что скоро зайдет — девочка тряхнула головой, совсем как Лили, прикрыла за собой дверь и, звонко постукивая каблуками, спустилась по лестнице
— Мелисса — пояснила Лили — моя сестра — устало опустившись на пол, она уставилась в окно. Вскоре в дверь действительно вновь постучали, ожидая позволения войти. Лили пронеслась по комнате, толкнула жалобно скрипнувшую дверь и отступила назад, впуская в комнату девушку. Она собрала темные волосы в простую косу, заложив за ухо несколько маленьких голубых цветов. На девушке было простое коричневое платье и белая шаль — видимо, на побережье стало прохладно. Она молча подошла к нам и уселась рядом со мной, разглядывая горизонт — Эвелина — тихо представилась она — нравится Астровод? — девушка обвела взглядом комнату
— Очень — я не знала, как завести разговор
— Эвелина у нас помогает матерям с юными колдуньями — подсказала Лили
— Ты перемещаешься во времени? — уточнила Эвелина
— Так мне сказала безымянная
— Джеральдина — девушка подобрала под себя ноги — не нужно боятся ее имени. Если ты захочешь, можешь остаться в Астроводе и я помогу тебе
— Вообще-то — краснея, начала я, но Эвелина перебила:
— Я знаю, зачем ты здесь. Но все равно подумай — она замолчала, скользнула за дверь и растворилась в темном проеме. Я смотрела ей вслед, думая, как бы выбраться отсюда — мне требовался свежий воздух и тишина, чтобы все обдумать; прогонять мысли прочь с каждым разом получалось все хуже. Неожиданно вернулась Эвелина, балансируя под весом чего-то нежно-голубого в молочную клетку. Девушка аккуратно расправила ткань, тонкими теплыми пальцами подняла меня, ухватив за руку и проворно приложила ко мне платье — по размеру — удовлетворенно вздохнула она, увлекая меня за тонкую ширму. Я стояла, оперившись руками о деревянную створку, и ждала, пока Эвелина зашнурует платье. Наконец, путаясь в непривычно длинном подоле, я вышла из-за ширмы и не узнала девушку, отражавшуюся в оконном стекле. Дома, ни разу не надев платье, я и представить не могла, что когда-то их полюблю. Лили, медленно поднявшись с пола, улыбнулась:
— Хочешь посмотреть мосты? — девочки побежали вниз по лестнице, ухватив по факелу и я, осторожно ступая по каменным ступеням, последовала за ними.
Над морем заходило розовое солнце, отчего все вокруг казалось нереальным, сказочным. Верхние мосты укрыла предзакатная дымка и вскоре девушки, сновавшие по ним, превратились в черные силуэты и стали неразличимы. Мы поднялись на несколько уровней выше, ступая по узким переходам и переплетающимся коридорам. Всюду нас встречали узкие арки, уходящие ввысь и резные каменные статуи. Наконец Лили, ухватив меня за руку, выбежала на широкий мост, соединявший две башни по центру. Отсюда виднелись пики гор по краям бухты, розовые и золотые в лучах солнца, и слышался шум прибоя далеко внизу. До замка донесся соленый запах моря. Эвелина свернула в сторону еще в одном из запутанных проходов, а Лили под вялым предлогом убежала к морю и теперь бродила там, по щиколотку в воде, приподняв юбку. Очевидно, меня оставили наедине с мыслями.
Налюбовавшись морем и закатом вдали, я вернулась к тому, что буквально разрывало меня изнутри. К выбору.
Ничего не зная о том, что умею, я могла бы вернутся домой, подавлять свой дар, никому не сказав. Но, сразу отвернувшись от идеи на протяжении многих лет избегать саму себя, свернулась к словам Эвелины. Я чувствовала, что Астровод принимает меня и, никого не зная, была уверена, что мне разрешат остаться. Но что подумают дома, если я просто исчезну, растворюсь во времени? Решив немного перевести дух и отправится за советом к матерям, как их тут называют, я развернулась к дубу, под которым лежала оставленная Терезой книга. Наверно, девушка ушла в замок.
Вдруг на холме, с которого вниз сбегала каменная дорожка, закрутился вихрь Раскола. Я, подскочив на месте, в спешке перебежала на пару уровней ниже, рискуя заплутать на многочисленных поворотах, и кинулась к середине узкого мостика почти над самым входом в Астровод. Вперив взгляд в воронку и холодными пальцами ухватив перила, я стала ждать.
Раскол, методично раскручиваясь, двинулся немного вправо и завис в метре над землей ровно напротив больших дубовых дверей. Из прозрачной воронки вскинулись руки, затем голова, и вот уже фигура в черном, развивающемся на ветру, плаще, встала на землю и до боли знакомо закинула назад голову, обнажив белеющий в темноте кадык и сжав длинные пальцы. У меня перехватило дыхание и я, спотыкаясь, понеслась вниз, молясь, чтобы коридоры вывели меня к матерям. Но опоздала.
Затормозив на каком-то мостике гораздо выше того, куда меня привела Лили, я уставилась вниз, где едва различалась дорожка посреди сада. Джеральдина осталась на холме, то плавно ведя рукой, то резко вскидывая ее к небу, а от ее пальцев, сметая все на своем пути, по дорожке неслась линия огня, высоко поднимая столбы дыма и застилая Астровод жаркой дымкой нового заката. Пылали большими кострищами деревья, а галерея наполнилась высокими темными фигурами женщин. Они водили руками, в воздух взметались струи воды. Кто-то убегал в замок, спеша закрыть двери. Но огонь, шипя и плюясь искрами на колдуний, упрямо приближался к крыльцу.
Вдруг Астровод вздрогнул и пошел мелкой рябью, словно море. Одиноко дрожали крайние башни, часть арок и низких балконов, не выдержав, ринулись в огонь. Я, пригнувшись под дождем из обломков стен, понеслась вниз, мечтая выбежать к морю, подальше от огня, но, кажется, пару раз свернув не туда, потерялась в переходах.
Слева потянуло травами и жаром, но идти на пустующую кухню смысла не было. Впрочем, этот коридор тупиком ткнулся в ее дверь и я, тихонько ее толкнув, скользнула внутрь. Через большую залу с гладкими, блестящими в свете печи, стенами тянулись три деревянных, грубо отделанных стола. По стенам высились стопки кастрюль и сковородок, кучей сваленных на полки. Подвешенные к потолку, об макушку стукались пучки засушенных пряностей. Мой завороженный взгляд оборвал новый толчок и посыпавшиеся из угла кухни большие куски мраморной стены. Я, схватив первый попавшийся чугунный половник и подумав, как, наверно, забавно с ним выгляжу, выскочила наружу, оставив дверь распахнутой, и побежала, наобум сворачивая в потемках коридоров.
В какой-то момент, когда дрожь немного утихла, я заметила, что мрамор пропал, а с влажного потолка, звонко ударяясь об пол, капает вода. Пару минут побродив в подземелье Астровода, я услышала новый камнепад справа по коридору и присела, навалившись спиной на мокрую стену. Наконец осколки известняка перестали отлетать, стукаясь о гулкие стены и я, на всякий случай аккуратно щупая ногами пол, пошла вперед, к источнику шума.
Огибая особенно большой камень, заметила мягкое свечение, не похожее на неровные лучи факела. Я медленно пошла на свет, испуганно выставив перед собой половник, который все еще несла в руке.
За поворотом, освещая остатки обрушившейся стены, над землей парил сверток из бумаги, на вид гораздо старше меня. Я с опаской присела, готовая спрятаться за один из упавших камней, в паре метров от свертка. Если Джеральдина сумела проникнуть в Астровод, то это вполне может быть ловушка. Обернувшись и пошарив взглядом вокруг себя, я обнаружила ветку, наверно, залетевшую сквозь проломленные стены из сада, когда там разразился пожар. Осторожно, стараясь не обнаружить свое присутствие, я схватила ветку и, с трудом дотянувшись до свертка, ткнула кончиком бумагу.
Свет потух и лист свалился на каменный пол, прошуршав о камешки изорванным краем. Я медленно подошла, схватила листок, осмотрелась и, никого не обнаружив, рывком его развернула. Внутри сверток оказался ветхой картой, готовой рассыпаться у меня на руках.
Новый толчок и последовавшая дрожь заставили меня опустится на колени. Я водила пальцем по пересекающимся линиям и названиям на языке рун. В темноте не сумев различить ни одной надписи, кроме названия «Астровод» в центре, я запихнула карту в складки платья и поспешила вверх по лестницам, на свет.
Чем выше я поднималась, тем труднее становилось идти. На людей в Астроводе опустилась завеса пыли, а через некоторые груды упавших камней было невозможно перелезть. Поплутав с полчаса в темных коридорах с потухшими факелами, я наконец вышла на мостик, с которого все началось. Джеральдина пропала в новом Расколе на моих глазах, победоносно оглянувшись на развалины с отсутствующими башнями по краям и спаленными деревьями. Рядом со мной на веревочные перила присел дрозд, не страшась придвинуться почти вплотную. Птица пару минут не спускала с меня глаз-бусинок, а потом, задев мое плечо кончиком крыла, взмыла вверх и растворилась в небе. Я на всякий случай проверила карту, упрятанную в корсет, и поспешила вниз, по уже знакомым переходам в холл.
В большом помещении, навалившись на то, что некогда было стрельчатыми арками, сидели те, кому повезло меньше. Вокруг детей, испуганно озирающихся, хлопотали матери, торопливо передавая друг другу бинты, одеяла и чашки с пахучим чаем. Аромат мяты стелился по зале. Ко мне подошли Тереза и Эвелина и, ничего не объясняя, увели меня туда, откуда я только что появилась.
Наконец мы остановились на мосту почти у самого купола главной башни. Тереза молчала, отойдя в сторону и любуясь на гладь моря.
— Поэтому замок назвали Астроводом — Эвелина кивнула туда, куда смотрела Тесс. В небе действительно светили тысячи звезд, отражаясь в совершенно спокойной воде. Взгляд терялся и не мог разобрать, где небо, а где земля. Некоторые звезды словно сияли с самого дна моря, укрывая все вокруг серебряным туманом и даже развалины казались чем-то величественным, мистическим
— А как же те люди?
— Они будут в порядке — подала голос Тереза — вот тебе стоит отдохнуть — я покачала головой. Мне сегодня не уснуть. Я уставилась на горизонт, не сразу заметив, что девушки, перебираясь через завалы, ушли. Вскоре небо посерело и откуда-то со скал поднялись птицы. Жизнь возвращалась в Астровод.
Вдруг от сгоревших стволов внизу послышались нестройные голоса женщин и несколько детских. Я обернулась и наклонилась, облокотившись о перила. Фигуры в темных плащах встали полукругом и, подняв головы к светлеющему небу, пели. Их голоса никто бы не смог повторить, а в лучах восходящего солнца, скользивших по обломкам, их обладательницы казались призраками сказок. Я замерла, слушая самую волшебную песню в своей жизни.
Фигуры начали водить руками, медленно поднимая их вверх. Песня зазвучала увереннее, пара голосов вторила им из полуразрушенных галерей. Вначале я подумала, что это последствия страшной ночи, но нет — камешки внизу действительно шевелились и взлетали вверх, повинуясь движению рук Колдуний. Где-то обгоревшая земля вновь покрывалась зеленым пушком травы, с веток падал уголь, обнажая зеленые почки. С новым потоком солнечных лучей из-за арок раздался десяток голосов, вторивших песне без слов. Почки на деревьях распускались, показывая большие, размером с ладонь листья, от почерневшей земли не осталось и следа под зеленым ковром травы. Внизу стали пролетать камни покрупней, на ступенях скакали целые куски мрамора, возвращаясь на былые места. Колдуньи заново возводили Астровод.
Уклонившись от особенно большой части лестничного пролета, я снова вернулась на середину моста, не в силах свести глаз с поющих внизу. Замок снова покачнулся и задрожал, исцеляясь. В его стенах люди поднимались и затягивали песню, не страшась пыльной завесы и мелких камешков, врезавшихся в ноги. Казалось, будто сам замок поет, повторяя за восходящим солнцем.
На голубом небе почти не осталось звезд, а только взошедший золотой диск укрыл башни теплым светом. Голоса потихоньку смолкли, но их эхо еще долго отдавалось в гулких переходах. Я поспешила вернуться в комнату Лили.