— Зина, — тихо сказал Ласка. — Покажи мне свои глаза.
Она мгновение колебалась, затем ненадолго откинула капюшон назад. Её радужные оболочки всё ещё были чисто-зелёного цвета, но то, что должно было быть белым, светилось тёмным зловещим кроваво-красным цветом. Сантер резко втянул в себя воздух, когда увидел эти глаза, в следующий момент она уже снова натянула капюшон глубоко на лицо.
— Это не страшно, — сказала она. — Я чувствую себя хорошо…
— Это выглядит зловеще, — обеспокоенно произнёс Ласка. — Ты сама сказала, что кровавая магия — это проклятый вариант…
— По дороге сюда я остановилась у святыни Борона и попросила тамошнего священника проверить, есть ли на мне что-нибудь, что могло бы принести несчастья. Он сказал, что ничего не обнаружил и чувствует, что я сильна в вере. — Она улыбнулась. — Недавно я уже один раз это слышала. Нет причин для беспокойства, Ласка, я не превращусь в чудовище!
— Ты можешь сделать это с кем угодно? Даже против его воли?
— Дай мне окровавленную, недавно отрезанную часть тела, в которой ещё чувствуется крепкая связь, тогда да, — нежно ответила Дезина. — Против воли? Не знаю. Что случится, если я настою на своём? Если не посчитаюсь с чье-нибудь волей или даже буду бороться против неё? Нанесу ли я вред или даже что-нибудь разрушу? — Она подняла взгляд на Сантера. — Все эти вопросы я уже сама задавала себе и только одно знаю наверняка: я не буду этого делать, потому что это очень сильно похоже на то, чем занимаются некроманты! — Одно мгновение она молчала, казалось, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. — В этой магии есть недостаток, Ласка. Точно так же, как я могу заглянуть в мысли другого человека, так и он видит меня. Мы с Меландой были заняты и думали о другом, и за это я благодарна. Если бы она захотела, то теперь узнала бы все мои тайны.
— А где вы вообще научились этой… кровавой магии? — с любопытством спросил Сантер. — О ней тоже написано в книгах?
Дезина покачала головой.
— Нет. Я… Там, в старом дворце в порту, я тоже применила не магию Сов, она была слишком чуждой, слишком неправильной, слишком… — Она беспомощно посмотрела на Ласку и Сантера. — Хоть я и не понимала её, я, по крайней мере, смогла устранить большую часть силы заклинания. Но не с помощью того, чему научилась в башне. Кажется, что у меня особенный талант к кровавой магии, способность, которую я обнаружила в себе только в том старом дворце. И эта магия не подчиняется моему разуму, скорее моему инстинкту… я мало понимаю из того, что делаю…
— Но… то, как вы это описываете, разве этот талант не похож слишком сильно на талант проклятых? — спросил Сантер.
— Да, — ответила Дезина. — Он похож, в самом деле. Вы не представляете, как я была рада узнать, что на мне нет тёмной тени!
— Это хорошо, — с облегчением сказал Ласка. — Но почему ты здесь? Я думал, ты с Меландой.
— Таркан и Тарида позаботятся о ней. Я здесь, чтобы найти след этой куртизанки, всё, что может привести к ней.
— Думаю, ей повезло, что её не было дома, когда ты нанесла этот небольшой визит, — ухмыльнулся Ласка, но Дезина покачала головой.
— Она была здесь, и мы обменялись любезностями.
— Вы сражались? — удивлённо спросил Сантер, оглядываясь по сторонам, как будто пропустил труп женщины.
— Да. — Дезина посмотрела на обезглавленный труп. — Этого победить было легко… он не знал, как координировать меч и магию. А вот сэра Асела… я ранила её смертельно в сердце, но она не умерла. И ей удавалось ускользнуть от моей магии… хуже того, она делала это впечатляющим образом. Она собрала магию вокруг себя и открыла портал. Магический мешок, который вывернулся в другом месте. Эта куртизанка… она некромант и маэстра. Она использовала форму Стены, чтобы отразить мой меч, и форму Клинка в своей первой атаке. Я безнадёжно ей проигрывала!
— Не думаю, что на считала точно так же, — засмеялся Ласка. — Иначе вряд ли бы сбежала.
— Истван застал её врасплох, вот и всё, — серьёзно ответила Дезина. — В следующий раз всё может сложиться иначе, потому что она будет предупреждена.
— Кстати, раз мы уж заговорили о предупреждении, — вмешался Ласка, показывая только что прочитанные им документы. — Тогда взгляните на это. — Он передал бумаги Дезине.
— Боги! — выругалась маэстра. — Это протокол наших обсуждений в цитадели! Кто-то нас подслушал! Как такое возможно?
Сантер протянул руку, и Дезина передала бумаги высокому штаб-лейтенанту. Тот лишь бегло взглянул на них и кивнул, как будто ничего другого не ожидал.
— Не подслушивал, — заметил Сантер. — А предал. Кельтер. Мы проследили, когда он направлялся сюда, ещё помните?
Дезина неистово покачала головой.
— Я не нравлюсь ему, Сантер, это известно всем! Но он не предатель! Он не смог бы скрыть это от меня!
— И всё же это он. Он описывает нас, остальных, остаётся только один, кого нет в описании, кто всё сообщает от своего лица. Это слова полковника Меча!
82. Голова дракона
— Вы выглядите иначе, — заметил Фелтор, прислонившись к колонне в Палате Гильдии. Женщина рядом с ним была хорошо, но не вызывающе одета, кожа тёмного оттенка, как будто она с юга империи, возможно, из Бессарина, её каштановые волосы были заплетены в строгую косу. — Возможно, немного разгорячённой? — Фелтор держал в руке кубок из чеканного золота, и теперь сделал глоток разбавленного вина, пока наблюдал, как каменщики-подмастерья устанавливают в большом зале статуи восьми величайших мастеров гильдии. «У одной из них были черты лица мастера Олдина, кое-что, что должно понравиться старику», — подумал Фелтор, прежде чем повернуться к Аселе.
— Мы недооценили маэстру, — тихо поведала Асела, наблюдая, как двое рабочих вешают гирлянды между колоннами, поддерживающими высокий потолок зала. Посреди зала был возведён подиум, на котором сегодня вечером будут выступать представители сословий, здесь также будут петь приглашённые на вечер барды. — Она нашла дочь посла и перенесла в неё свой дух… этого никто не мог ожидать!
— Форма Переноса? — удивлённо спросил Фелтор. — Тех, кто был на это способен, всегда было мало, это же форма шестого уровня, верно?
— Точно, — ошарашенно ответила Асела. — Значит она была на это неспособна!
— Есть много вещей, которые кажутся невозможными, — заметил Фелтор. Он посмотрел на женщину. — Я предупреждал, что ваши пристрастия могут стать причиной вашего краха.
— Я хорошо это знаю. Прошу вас, хватит меня упрекать, я и сама себя виню.
— Поскольку это всё равно уже ничего не изменит, так и быть, — сказал Фелтор. — В будущем следуйте моему совету более внимательно!
— Обещаю.
— Вы убили её? — небрежно спросил Фелтор и кивнул проходящему мимо гильдейскому мастеру. Мужчина вежливо поприветствовал в ответ, с любопытством посмотрел на Аселу и пошёл дальше.
— Нет. Она удивительно дисциплинирована и со стойким разумом… — Асела недоверчиво покачала головой. — Я забыла, каково это, сражаться с одним из наших. Я думала, что она просто носит мантию… но в ней скрывается намного больше, Фелтор, намного больше! Я отступила, поскольку если даже убила бы девчонку, это не причинило бы вреда маэстре. Не было причин сражаться дальше.
— Разумное решение с вашей стороны? — спросил Фелтор. — Вы меня удивили.
— Перед этим она убила Мирама в открытом бою, — сказала Асела, игнорируя слова Фелтора.
— Это прискорбно, — заметил он. — И встревожит ящеров.
— Да пусть сгниют там внизу или станут пищей для чудовищ. Они нам больше не нужны, — небрежно ответила она. — Маэстра беспокоит меня больше. Она с лёгкостью удерживала дюжину различных форм, она быстра и уверено владеет клинком, а её талант сияет, как пылающее пламя!
— Что снова возвращает нас к вопросу, как она смогла избежать фанал, — спокойно сказал Фелтор. — Но независимо от того, насколько велик её талант или её знания, она тоже больше ничего не сможет изменить. Взгляните, там Мерцек…
Они оба наблюдали, как Мерцек в одежде каменщика поднял одну из мраморных плит, прежде чем по его знаку другие каменщики опустили тяжёлую статую: пьедестал статуи идеально помещался в углубление в полу. Но прежде чем пьедестал встал на место на короткое мгновение под каменной плитой показалось углубление в золотой раме на полу.
Другие каменщики разобрали треногу с полиспастом, отвязали от статуи верёвки и ушли, работа на этот день была закончена. Мерцек огляделся, затем открыл клапан в задней части статуи и поместил в углубление мерцающий красный драгоценный камень, размером с кулак, с двенадцатью аккуратно отшлифованными гранями, прежде чем снова закрыть пьедестал.
Даже Фелтору и Аселе было трудно наблюдать за его действиями, потому что это был один из талантов Мерцека: если он этого не хотел, на него почти не обращали внимания.
— Это был последний? — спросила Асела. Фелтор кивнул, глядя на платформу, которая теперь была накрыта тяжёлой золотой тканью.
— За исключением центрального камня. Мерцек положит его, когда придёт время.
Восемь статуй теперь образовывали идеальный восьмиугольник вокруг внутренней части зала с платформой точно в центре.