— Маленькая косточка Ласки… как сказать, часть от кости?
— Осколок?
Она кивнула.
— Осколок Ласки от кости в почке, внутри много крови… ты завтра умер. Как сказать шесть и два?
— Восемь, — рассеянно ответил Ласка. Если Мама Маербэллина говорит, что он был бы завтра мёртв, тогда это правда. Он задумчиво посмотрел на неё. Кошка была крайне убедительной… и Мама могла исцелять, как самые лучшие священники храма… только, похоже, это её не утомляло.
— Ты, э… вы действительно богиня? — осторожно спросил он.
Она кивнула.
— Я богиня Не'фате'Ал, — сообщила она ему. — Я старая богиня!
— О… нет, — весело засмеялся он. — Будь ты богиней, то знала бы всё и могла лучше говорить на нашем языке, — с ухмылкой сказал Ласка и покачал головой. — А я ещё почти тебе поверил!
Она посмотрела на него темными глазами и улыбнулась.
— Знаешь, Ласка, только ещё твоя дерзость превосходит твою ловкость, — сказала она кристально чистым голосом, который прозвенел в его ушах, как колокол. — Ты приходишь ко мне с раздробленными костями, почкой, которая убила бы тебя завтра, с запахом наездника душ, сидишь за моим столом и смеёшься надо мной, когда я открылась тебе, потому что ты мне нравишься, маленький Ласка!
Ласка посмотрел на неё широко распахнутыми глазами, открыл и снова закрыл рот.
Она с улыбкой протянула ему череп.
— Чай?
— Э… нет, спасибо, — вежливо отказался он и встряхнулся. — Скажи, ты действительно богиня? — прошептал он, и она рассмеялась и провела огромной рукой по его волосам, будто он был ребёнком.
— Нет, я шучу… шутки помогать против всех болезней, — усмехнулась она, её голос всё ещё был необычайно ясным, но, по крайней мере, больше не звучал как храмовый колокол.
— А язык?
Она вздохнула.
— Я живу здесь уже тридцать лет… конечно я могу говорить на линг'ната.
— На каком?
— На местном языке. Кошка… ну, ты же приходишь ко мне, потому что я освоила несколько маленьких трюков… думаешь, если бы я была богиней, то жила бы в такой дыре?
— А почему…
— Почему я так странно говорю? — она тихо засмеялась. — Возможно, мне доставляет удовольствие не разочаровывать людей.
Ласка посмотрел на неё и почесал затылок.
— Они ожидают, что я буду так говорить… я говорила так, когда переехала сюда, и теперь это как будто естественно, как кость в моём носу! — Она склонила голову на бок и посмотрела на него загадочным взглядом. — Если бы я была богиней, мне приходилось бы здесь нелегко… Борон, Астарта, но прежде всего Сольтар здесь всесильны… кто поверит в чёрную богиню слишком большого роста?
«Что ж, по крайней мере, ей удалось вселить в меня неуверенность», — подумал Ласка.
— Ты спрашивал о цене. Восемь! — Её голос прервал его мысли. Он непонятливо моргнул.
— Цена за твоё исцеление, — объяснила она ему. — Если уж ты не хочешь поклоняться мне, тогда тебе придётся платить монетой! Так будет честно.
Здесь Ласка вряд ли мог возразить.
— Серебро? — с надеждой спросил он.
Она медленно покачала головой.
— Ты же не имеешь в виду золото? — в ужасе воскликнул Ласка.
— Иди к Борону и попроси в следующий раз его! — сказала она, укоризненно глядя на него. — Разве я задаю вопросы, чем ты занимался? Приказываю елейными словами изменить свою жизнь? Ты приходишь сюда полумёртвый, приносишь вонь Ма'б'р'мнгты в мой дом и жалуешься на то, что я прошу восемь золотых?
Ласка поспешно поднял руку.
— Мама Маербэллина! Я просто был удивлён… обычно ты не берёшь так много!
— А это цена не за исцеление, мой маленький Ласка, — промолвила она. — Это из-за зловония Ма'б'р'мнгты, которые пристало к тебе. Оно отравило бы твою душу, и ты попал бы под влияние другого, тёмного бога. — Она откинулась назад и надула губы. — Если бы ты знал, сколько мне пришлось сделать работы, то не жаловался бы!
— Да неважно. Я отдам тебе золото, — засмеялся Ласка. — Моя благодарность обеспечена тебе в любом случае… и нет, мне не хочется каждый раз слушать отповедь от одного из священников Борона, когда нужно вправить кости!
— Я так и думала, — улыбнулась Мама. — А теперь расскажи мне, откуда у тебя это!
Неизвестно откуда у неё в руке появилась каменная волчья голова, которую она с громким стуком поставила перед ним на стол, так что Ласка вздрогнул, тем более что ему показалось, будто вокруг волчьей головы и её руки бегают маленькие искры.
— Ах, это… — сказал Ласка как можно более невинно и протянул руку к волчьей голове, но взгляд тёмных глаз заставил его замереть, а затем осторожно убрать руку. Прежде чем она ещё откусит её!
— Это длинная история …
— Если думаешь, Ласка, что можешь уйти отсюда, не ответив на вопрос Мамы Маербэллины, ты ошибаешься, — улыбнулась Мама. «Почему-то улыбка напомнила ухмылку голодной дикой кошки», — подумал Ласка.
— Этот старый камень настолько важен? Я украл его, чтобы он не достался чёрному человеку, — честно признался Ласка. Богиня или нет, лгать Маме Маербэллине было бы серьёзной ошибкой.
— Вот как. И это ты называешь длинной историей? Она выгнула одну, покрытую белыми шрамами бровь, и засмеялась. — Черный человек хотел заполучить его, и, по-твоему, камень не так важен? — Она всё ещё не отрывала от него взгляда. — Что ты собираешься делать с этим камнем?
— Я подумывал отдать его Зине.
— Это, мой маленький Ласка, хорошее решение! — сказала она, обнажая чёрные зубы. — Передай ей, что Мама скучает по ней! Она почти больше не навещает меня!
— Я передам. Знаешь, она очень занята? — Он посмотрел на волчью голову, потом на неё.
— Ты вернёшь её мне? — вежливо спросил он.
Она кончиком пальца подтолкнула волчью голову к нему.