Ангел крылья распахнул, грудь руками разорвал,
Вырвал сердце и с небес в пропасть страшную упал.
Крюгер «Ангел»
Я беглец, властелин колец, победитель зла,
Я беглец, я понял, наконец — мир сгорит дотла…
Харизма «Беглец»
В твоей душе звучит фаэтон, наркотик твой — адреналин.
Дурманит разум дерзкий обгон, как ЛСД и героин.
Не испугает слово «нельзя», мотора рёв не даст остыть.
Лишь только смерть сумеет тебя остановить…
Химера «Фаэтон»
В мои глаза било ослепительное, не по-осеннему жаркое солнце. Я недовольно морщился, жалея, что не имею с собой чёрных солнцезащитных очков. День выдался тёплым и ясным, я распахнул джинсовую куртку, засунув большие пальцы за ремень. От душившего нас все последние дни тумана не осталось и воспоминаний. Небо было чистым и бирюзовым, а промозглая сырость испарилась вместе с туманом…
— Занимательно мы провели время, да? — Шнитке, безрадостно ухмыльнулся, дымя зажатой меж зубов сигарой.
— Будет о чём вспомнить на старости лет, — не стал спорить я.
— Угу, и рассказать внукам, — кивнул немец и внезапно ну просто «конкретно наехал на меня»! — Слушай, а ты чего до сих пор холостой ходишь? А? Чего ты выкобениваешься?..
— Боже мой, приятель, ну хоть ты не истязай меня, — я набычился. — Не говори, как моя мама! Ты не похож на неё…
— А что? Ну, ежели надумаешь-таки, то не забудь прислать пригласительную открытку. Иначе я обижусь и… И всё! Ты не представляешь, насколько я ужасен в гневе!
— Да ну тебя…
Роберт Мастерс добродушно похлопал немца по широкой спине и сказал:
— Ну, ну, друзья, не подеритесь… Кстати, молодой человек, как вы намереваетесь поступить с боевыми трофеями? Повезёте домой? Не боитесь осложнений?
— А то как же, — неопределённо ответил Ральф и надулся, понимая, куда клонит старик. Ушлый охотник насобирал целое ожерелье из вампирских клыков и не поленился повыуживать из останков сгоревших упырей уцелевшие в потустороннем огне кости и головешки. Всё это добро немец бережно упаковал в отдельный узелок.
Я засмеялся.
— М-да… При таможенном досмотре Ральфу придётся приложить все усилия, чтобы объяснить, что он не каннибал и не последователь Ганнибала Лектора!
Ральф насупился. По его представлению выходило, что раз он знаменитый охотник, то имеет полное право на добытые в бою заслуженные трофеи. И плевать он хотел на дотошных таможенников. Немец и так пошёл на уступки, поддавшись моим уговорам не забирать отрезанную голову Герберта Уэнрайта. Скрепя сердце, Ральф согласился, что заспиртованную голову уж точно воспримут неадекватно.
— А вы с утра, как я погляжу, пока при памяти, — язвительно заметил немец, не желая оставаться в долгу. — Ах, совсем забыл… У вас впереди целый день, вы же не придерживаетесь закона об ограничении потребления спиртных напитков. Всегда сумеете наверстать упущенное. По части виски, разумеется.
Мастерс одёрнул лацканы пиджака и снисходительно усмехнулся.
— Милый мой, вы поражаете меня своей исключительной ненаблюдательностью. Где вы видите виски? Здесь? — и в самом деле трезвый Роберт помахал под носом у Шнитке пустой фляжкой. — С виски покончено, друзья, ровно, как и с другими напитками крепче кока-колы. Больше ни капли алкоголя… Ну, за исключением пары кружечек пива вечером перед телевизором в ожидании игры «Ливерпуля»!
— Неужели завязали? — хмыкнул я.
— Совершенно верно. Иногда сильный стресс может оказывать положительное влияние на психику человека. Вплоть до исцеления от алкогольной зависимости.
Ральф пыхнул дымом.
— Волшебство!
— Не иначе.
— Это же как мне надо шугануться, чтобы бросить курить?
Мы рассмеялись. Мы втроём стояли на заасфальтированной площадке подле гаража и неторопливо болтали меж собой, изредка бросая хмурые взгляды на закрывающую полнебосвода тёмную громаду замка Клостер Даркнес. Рядом с нами на солнце прогревался вызывающе красного цвета старенький пассажирский автобус марки «Мерседес», НАКОНЕЦ-ТО добравшийся до этих дремучих мест.
Когда окончательно рассвело, и мы поднялись на стены, живого тумана и замерших в нём жутких монстров не было и в помине. Со смертью Кролла, как и предполагал Колин, развеялись и все колдовские чары, наводнившие страшный замок… Мы спустились вниз по верёвкам и из сторожки вызвали все необходимые службы (сторож ожидаемо был мёртв… таким образом, число жертв оборотня официально дошло до четырёх человек). Наверняка после чудовищных событий, потрясших своды замка, самые невероятные слухи, обрастая всё новыми подробностями, с быстротой молнии облетят всю округу. И Стиллхолл приобретёт воистину жутковатую славу на долгие годы вперёд.
Первыми же прикатила бригада строителей-реставраторов. Парни жутко подивились нашему внешнему виду и словам, что в их услугах больше нет нужды. Все претензии возмущённых трудяг мы ловко перевели на мистера Стокмана… Сомневаюсь, что они смогут добиться от него большего, чем от нас. Медики и пожарные, прибывшие следом, быстро взялись за дело. Кристи была оказана первая помощь и девушку увезли в больницу. Напоследок она клятвенно пообещала, что возьмётся за ум и после выздоровления сразу же улетит домой, в Швецию, под папино крылышко. Самое мудрое её решение из слышанных мною! Истерично рыдающему Стокману, периодически переходящего на демонический хохот и вопящего о мертвецах, оборотнях и поедающем людей тумане, так же не отказали во внимании. Спятившего бизнесмена сноровисто скрутили, запеленали в смирительную рубашку и запихнули в одну из машин. Я видел его глаза: с расширенными зрачками, уставившимися в одну точку, и навсегда поселившимся в них безумием… Так оно и получается, Бенни, не рой другому яму. Или ментальное вмешательство Галлахера, или что иное было причиной, но как бы там ни было, а Бенджамен Стокман сбрендил почище шахида-смертника. И знаете, мне не было жаль его.
Местная полиция во главе с комиссаром МакКаферти прибыла немного позже и с радостью ухватилась за выдвинутую нами версию о неуловимом Потрошителе, которым оказался лорд Герберт Уэнрайт, окончательно спятившим на маниакальной форме и устроившим в замке настоящий террор. Комиссар, уже мысленно представляя себя работающим не в абы где, а в Скотланд-Ярде, ограничился поверхностным протокольным допросом, не зацикливаясь на куче нестыковок и расхождений в нашем рассказе. Он ещё больше удивится, если всё же решит копнуть поглубже и непременно наткнётся на множество необъяснимых с точки зрения здравого смысла странностей. Ну и ладно, меня к этому времени здесь уже и близко не будет. С миром отпустив нас, МакКаферти укатил в Гринсвудский участок. Ему предстояло выполнить огромный объём бумажной работы и раздать десятки распоряжений подчинённым. Для провинциального городка десяток трупов — это явный перебор! Скорая, пожарная бригада и мастера-строители, не мешкая, последовали за полицейскими, оставив нас в гордом одиночестве. Что ж, им ещё предстоит поломать голову над тем, как опустить подъёмный мост замка. Но, это уже, как я говорил, без меня!
Наша пёстрая компания выглядела настоящим отребьем, чего уж там. Грязные, побитые, в рваной одежде, усталые как собаки, но… живые. А это было самым главным. И нам было всё равно, что подумают окружающие о нашем внешнем виде. А окружающих хватало с избытком. Половину автобуса занимали пассажиры, спокойно и безмятежно прожившие все эти дни в гостинице «Король Ричард». Эти люди даже не представляли, НАСКОЛЬКО им крупно повезло. Спенсер вдвоём с водителем «Мерседеса» деловито обходили автобус по кругу, пиная ногами скаты и профессионально рассуждая о преимуществе инжекторных двигателей над карбюраторными.
— Ты с нами не едешь, верно? — спросил Ральф, кивая на автобус.
— Нет, — покачал головой я. — Думаю, вам и без меня будет достаточно весело. С нашими детишками скучать вам не придётся.
Мастерс глубоко вздохнул.
— Ну что ж…
Автобус плавно заурчал, вклиниваясь в наш разговор. Водитель был готов к отъезду. Подошла пора расставаться. Я мимоходом оглянулся. В десяти метрах от автобуса в ожидании замер «прихватезированный» мною роскошный «ягуар» мистера Стокмана. Ему-то эта машина уж точно не понадобится! А мне пригодится… На заднем сидении вертелась, как заводная, Герти, то и дело радостно, счастливо улыбаясь. Оно и понятно… Разве могла бедная забитая двенадцатилетняя девчушка, находящаяся под опекой садиста-извращенца отчима мечтать о лучшей жизни, чем та, что она вела до последнего времени? Конечно, нет. Я выступал в роли этакого мессии-спасителя, ангела, сошедшего с небес, дабы защитить и обогреть несчастного ребёнка… Ангел. Как же. Скорее уж демон.
Ко мне, беззаботно треща, подошли шестеро студентов, как-то неуловимо изменившихся за эту неделю. Ставших более зрелыми, взрослыми, что ли…
— Ну… Не люблю я долгие прощания, — буркнул Ральф. — Для меня это чересчур сентиментально. Давай, дружище, может, ещё свидимся.
Немец по-медвежьи облапил меня, стиснул мою ладонь своей клешнёй и повернул к автобусу. Мастерс крепко пожал мне руку и похлопал по плечу.
— Знаете, я не жалею об этих днях. Помимо горестей, я испытал и много хорошего. Вы же так и остались полны тайн и сюрпризов… Успехов вам, молодой человек.
— Берегите себя, — улыбнулся я. Бывший алкоголик улыбнулся в ответ и вслед за Шнитке нырнул во чрево «Мерседеса».
Колин, Артур и Мартин скопом накинулись на меня и повисли как собаки на медведе. Я вынуждено пошатнулся!
— Удачи, чувак!
— Кореш, наш уикенд неоправданно затянулся, но ЭТО было нечто.
— Бывай, Алекс. И спасибо за всё.
Я от души пожал каждому из юношей руку, напутствуя «так держать» и в дальнейшем. А Колину я прямо сказал:
— Парень, у тебя отличные стихи, но… Взгляни на мир немножко под другим фокусом. Всё не так уж и плохо, в конце концов. Вокруг нас немало и хороших вещей. Как и людей. Побольше позитива, идёт?
Рэнделл понимающе усмехнулся. Сообразительный малый, я же говорил… Саша крепко, по-дочернему прижалась ко мне и поцеловала в щетинистую щёку. Джессика же подставила для поцелуя свою смуглую атласную щёчку, чем я тут же и воспользовался.
Ну а Трейси… Трейси несколько отстранённо чмокнула меня и под удивлёнными взглядами быстро побежала к автобусу. Распрощавшись со мной, ребята, посекундно оглядываясь, цепочкой втянулись в «Мерседес». Звук работающего на холостых оборотах двигателя изменился, став более низким и уверенным.
Я круто развернулся и зашагал к «ягуару», вновь засунув большие пальцы за ремень. Сзади доносился гул отъезжающего автобуса. До «ягуара» осталось пройти шага три, Герти, высунувшись в окошко, послала воздушный поцелуй… И… «Мерседес» за моей спиной заглох и остановился, раздалось шипение открываемой двери. Я непроизвольно напрягся и замедлил шаг.
— Алекс! Алекс, подожди меня! Пожалуйста!
Я медленно развернулся на дрожащий от волнения, грудной, с приятной хрипотцой голос Трейси.
Так и есть. Цокая каблуками «казаков», ко мне со всех ног неслась Трейси. Маленькая стройная фигурка, одетая в кожаные штаны и куртку с оторванными рукавами. Короткие чёрные волосы девушки торчали во все стороны, солнечные лучи игриво преломлялись на продетом в ноздре вечно наморщенного носика колечке, огромные зелёные глазищи часто моргали…
— Подожди!
Стюарт затормозила в каком-то метре от меня. Она нервно ломала пальцы. Я терпеливо выжидал, не роняя ни слова. Притихшая Герти демонстративно отвернулась, изучая дорогую кожаную обивку салона.
— Адрес, — выпалила Трейси.
Что — «адрес»? — не совсем понял я, изрядно смешавшись.
— Ну как же! Ты же не знаешь моего адреса! Как ты собираешься выслать мне диски? Куда будешь писать?..
— На деревню дедушке, — сказал я.
— В смысле? — вытаращилась девочка. — Да хватит тебе!.. Я же не шучу. Вот, держи.
Трейси настырно запихала мне в карман куртки какую-то скомканную бумажку.
— Здесь мой адрес и номер домашнего телефона. Так что, если надумаешь…
— Ты на ходу выпрыгнула из автобуса только для того, чтобы сообщить мне свой адрес?..
Она неопределённо передёрнула плечами.
— Ну-у-у… Как бы тебе сказать, чтоб не соврать…
— Врать не рекомендуется, учти. Так почему?
— Я забыла тебе сказать кое-что ОЧЕНЬ важное, — Трейси гордо, вызывающе вскинула головку, не спуская с меня изумрудных глаз. — Тогда, в твоём номере… Когда ты не взял меня…
Я сдавленно крякнул. Вот о чём она…
— Трейси, родная, всё же, как не крути, но разница между нами, да и вроде мы…
— Да пошёл ты со своей разницей! — закричала Трейси и захлюпала носом. — Что ты всё заладил — «возраст», «ты ещё маленькая», «я слишком стар»! Заколебал ты своими рассуждениями и оправданиями! Понял? За-ко-ле-бал!
Под натиском брызжущей слюной и слезами девушки я невольно сжался и отступил на шаг назад. Трейси продолжала напирать.
— Почему! Почему! Да потому, что я люблю тебя, придурок недобитый! Ясно тебе? ЛЮБЛЮ!
Задыхаясь от душивших слёз и ярости, Трейси пыхтела как паровоз, воинственно сжимая кулачки. Я так и сел. В переносном смысле этого слова, конечно. Я не мог поверить, что Трейси всё же сказала ЭТО.
— Ну что, устраивает тебя такое объяснение? — торопливо зашептала севшим хриплым голосом Стюарт. — Я не спрашиваю, любишь ли ты меня… Можешь не отвечать, я подожду. Но обещай мне, что непременно, слышишь, непременно мы с тобой увидимся. Не ограничивайся одной перепиской, понял? Ну, в смысле… Мне начхать на всех остальных и на косые взгляды окружающих, ты знаешь это. Я люблю тебя и этим всё сказано! И я БУДУ ждать тебя, не сомневайся.
Я мысленно собрал всю волю в кулак. Я ДОЛЖЕН был сказать эти слова. Должен! Но видит бог, как же я ненавидел себя в тот момент! Но по-другому я не мог. Не имел права. Я постарался говорить как можно более ровным голосом:
— Трейси, у тебя вся жизнь впереди… У тебя всё будет хорошо, я более чем уверен в этом. Ты — чудесная девушка, достойная многого, поверь мне. Я вижу это. Но… НЕТ. Не жди меня.
Я вонзил ногти в ладони… Боль не давала мне раскиснуть и сказать всю правду. Я должен устоять. Должен.
— Ч-что? — глаза Трейси поглотил океан слёз… Она навзрыд разрыдалась и ударила меня рукой в грудь, в плечо, по лицу. Я стоял, не двигаясь… — Как ты можешь… Ну как?! Почему?..
Глядя поверх её головы, я отстранённо сказал:
— Ты видела фильм «От заката до рассвета»? В финальной сцене главный герой говорит: я, конечно, негодяй, но не до такой же степени… Это и обо мне тоже, Трейси. Я не могу быть с тобой. Просто поверь мне на слово.
— Не-е-ет… Я не хочу в это верить, — закрыв ладонями лицо, рыдала железная Трейси Стюарт. — Ты… Ты врёшь! Я же вижу, что ты сам не веришь в то, что мне говоришь!.. Но зачем ты так со мной поступаешь?.. Элис говорила, что я смогу помочь тебе… Спасти! Что с тобой?!
Она плакала… Из-под пальцев мокрыми дорожками стекали обильные слёзы, плечи девушки судорожно вздрагивали. А я стоял напротив неё, сунув руки в карманы и изо всех сил стараясь казаться спокойным и непоколебимым. И как же я проклинал себя… А так хотелось… Стоп. Сейчас уже не важно, что я хочу, и к чему это может привести. Важно, что Трейси обязана забыть меня. Пусть даже мне для этого придётся стать распоследним мерзавцем в её глазах.
Трейси отняла руки от зарёванной мордашки… У меня внутри всё сжалось. КАК же мне было жаль её! Как я желал обнять и утешить бедняжку, нашептав ей на ушко ласковых и успокаивающих слов! Таких простых, но вместе с тем сложных, которые мы так часто забываем или не решаемся произнести вслух, когда есть и время, и необходимость… Я до крови прикусил щёку изнутри, смакуя языком солоноватую жидкость…
Трейси протянула руку. Я подумал, что она ударит меня, и я не стал бы ей мешать. Но девушка распахнула мою куртку и впилась пальцами в грудь… Сделала вид, будто ухватила что-то и рванула на себя. Я удивлённо наблюдал за её манипуляциями… Затем Трейси нежно и бережно как бы вытянула нечто представляющее для неё огромную ценность из моей кричащей от душевной боли грудной клетки. До меня постепенно стал доходить весь смысл. Она взломала несуществующую дверцу и забрала моё сердце.
— Я сделала это без ключа, — выдавила из себя Трейси. — Понимаешь, мне не нужен никакой ключ! И твоё сердце теперь моё. Навечно. Сможешь ли ты жить без него?..
— Оно давно мертво, — прошептал я, стыдясь смотреть в глаза Стюарт.
— Когда ты захочешь забрать его, ты сможешь меня найти. Я не буду прятаться. Я стану хранить твоё сердце рядом со своим. И я не запираюсь на ключ. Тебе будет достаточно постучать…
Я отвернулся. Господи, девочка моя, как же ты не понимаешь… Трейси проглотила остатки слёз и, крутанувшись на каблуках, побежала к автобусу. Я ещё долго смотрел ей вслед. Вслед уносящейся вдаль несбыточной мечте, которой так и не суждено стать постоянством моей жизни. Я смотрел вслед тронувшемуся с места автобусу, и провожал его затуманенным слезами взглядом до тех пор, пока он не превратился в едва различимую мелкую чёрную точку. Многое осталось непонятным… И роль чудаковатой уличной провидицы во всей этой истории. И странное серебряное кольцо на двери гостиницы Ричарда Бонема… Совпадение? Вы уже знаете, что я перестал верить в них. И… Ладно, забыли.
Я открыл дверцу «Ягуара» и сел за руль. Взъерошил голову тихонько плачущей Герти и положил дрожащие руки на баранку.
— Почему?.. — Герти всхлипнула и шмыгнула носом, свернувшись клубочком на заднем сидении.
— Милая… Как сказал однажды Харви Дент: «либо умираешь героем, либо живёшь, пока не станешь негодяем». Не плачь. Всё будет хорошо.
Я повернул ключ в замке зажигания. Мощный двигатель послушно отозвался рокочущим низким гулом. Вот и всё. Закончилась очередная глава моей, в общем-то непутёвой жизни. Началась новая. Но она будет до обидного короткой. До следующего полнолуния. Мне остался всего один месяц. Один месяц на то, чтобы пристроить Герти в добрые надёжные руки и утрясти кое-какие проблемы. Месяц на то, чтобы решить, умереть ли героем или стать негодяем… Герберт меня укусил. Чёртов ублюдок успел цапнуть меня за бок во время нашей схватки. Как этого никто не заметил, ума не приложу. И через месяц у меня начнутся серьёзные проблемы. Я не хотел превращаться в монстра, постоянно терзаемого алчной жаждой человечьей плоти. У меня был месяц, чтобы решить, как уйти из жизни. У меня не было будущего. Но Герти этого знать не обязательно… Как и моим родным. Смирился ли я с этим? Не знаю. Хватит ли у меня воли пустить себе серебряную пулю в лоб? Не знаю. Смогу ли я добровольно покончить с собой? Тот же ответ. Но у меня впереди ЦЕЛЫЙ месяц.
Я тронул машину с места. Я жалел лишь об одном. О том, что так и не сказал, как же я сильно ЕЁ люблю. Мою маленькую стервочку. Мою Железную принцессу…
КОНЕЦ.
Больше книг на сайте — Knigoed.net