Телефон разбудил Лукаса когда не было и шести.
— Дэвенпорт, — со стоном произнес он.
— Это Дел. Билли Худ только что вошел в дом.
Лукас сел на кровати.
— Вы уверены, что это он?
— Абсолютно. Он подъехал, выбрался из машины и вошел внутрь, прежде чем мы успели что-то сделать.
— Ты звонил Лили?
Лукас пальцем отодвинул занавеску на окне и выглянул наружу. Было еще темно.
— Она следующая в списке.
— Я сам с ней свяжусь. А ты найди Даниэля.
— Уже. Он сказал, чтобы мы действовали по плану, как договорились.
— А как насчет федералов?
— Парень, который тут сидел, связался со своим центром.
Лили ответила после третьего гудка, ее голос был похож на скрипучие ржавые ворота.
— Проснулась? — спросил Лукас.
— Чего тебе нужно, Дэвенпорт?
— Решил позвонить, чтобы проверить, голая ты спишь или нет.
— Господи, ты с ума сошел? Сколько времени?
— Подозреваемый только что вошел в свою квартиру.
— Что?
— Я встречу тебя у отеля через десять минут. Максимум — пятнадцать. Почисти зубы, прими душ и беги вниз.
— Десять минут, — сказала она.
Лукас принял душ, натянул джинсы, трикотажную рубашку, хлопковый пиджак и был на улице через пять минут после того, как поговорил с Лили. Начался час пик: он ехал по Критин-авеню, по большей части против движения, промчался на красный и дважды едва успел проскочить на зеленый свет. Он выбрался на шоссе I-94 и остановился у отеля Лили через двенадцать минут после того, как повесил трубку. Ротенберг выходила из дверей, когда он нажал на тормоз.
— Нет сомнений в том, что это он? — сердито спросила она.
— Никаких, — Лукас посмотрел на нее. — Что-то ты сегодня бледная.
— Слишком рано. И я немного нервничаю. Я хотела зайти в кафе и съесть булочку, но передумала, — ответила она деловым тоном, не глядя ему в глаза.
— Ну, накануне вечером ты в самом деле потратила немало сил.
— Даже слишком. Я очень ценю… ну, ты понимаешь…
— Знаешь, ты вчера прямо-таки вся пылала, — сказал он с улыбкой.
Она покраснела от ярости.
— Господи, Дэвенпорт, ты можешь оставить меня в покое?
— Не могу.
— Мне не следовало бы ехать с тобой, — проговорила она, выглядывая в окно.
— Ты очень хотела вчера со мной переспать, но отступила в последний момент. Я способен это пережить. Вопрос только в том…
— В чем?
— Сможешь ли ты?
Она посмотрела на него, и в ее голосе появился намек на презрение.
— О, вы только послушайте: наш Казанова заговорил.
— Чушь это, — ответил Дэвенпорт. — Ты испытывала голод. И появился он вовсе не после того, как ты познакомилась со мной.
— Должна тебе заметить, что у меня… — начала она.
— …очень счастливый брак, — закончили они одновременно.
— Я очень тебя хочу, — через некоторое время признался Лукас. — У меня такое ощущение, будто я охвачен огнем.
— Боже мой, я про это ничего не знаю, — сказала она и отвернулась.
Мужчина прикоснулся к ее руке.
— Если ты действительно… полностью отвергаешь такую возможность… тогда нам в самом деле не стоит работать вместе.
Она не сказала, что она отвергает подобные вещи. Вместо этого она сменила тему.
— И почему они не арестовали Худа, когда он подъехал к дому? Получилось, как они предполагали?
Полдюжины детективов и агент ФБР ждали Лукаса и Лили в квартире, где они вели наблюдение. Дел отвел их в сторону. Выглядел он бодро.
— Итак, я поговорил с Даниэлем. Мы решили дождаться, когда пекарь отправится на работу. Это будет примерно в половине восьмого или без двадцати.
Лейтенант посмотрел на часы: шесть двадцать.
— Когда уходит другой парень, тот, что качается в спортивном зале, мы не знаем, — продолжал Дел. — Смотритель говорит, что иногда около девяти, но в некоторые дни он спит до полудня. Мы не можем так долго ждать. Надо полагать, если Худ приехал около шести, то он очень устал. Возможно, провел за рулем всю ночь. В любом случае существует высокая вероятность, что он спит. Значит, будем действовать так: мы войдем и перережем телефонный кабель, на случай, если в здании еще кто-то с ними заодно. Затем четверо ребят из отряда быстрого реагирования проникнут в коридор и прикрепят к их двери микрофон. Мы некоторое время послушаем, что там происходит. Затем, когда пекарь откроет дверь, чтобы выйти, мы его схватим — и хоп! — мы уже внутри.
— Послушай, если Худ не спит и у него под рукой пистолет…
— Он не успеет его схватить, — уверенно заявил Дел. — Знаешь Джека Дионосопулоса, огромного грека из отряда быстрого реагирования? Он еще играл в футбол в Сент-Томасе?
— Помню, — кивнув, ответил Дэвенпорт.
— Так вот, он ворвется в квартиру первым, без оружия. Если у Худа будет в руках пистолет, у нас не останется выбора. Он выстрелит в Джека, а тот парень, что пойдет вторым, снимет Худа. Если у подозреваемого не окажется оружия, Джек его схватит. Если он его не увидит сразу, то проверит спальню. Найдет его и возьмет. Парень не выглядит сильным…
— Но Джек рискует.
— Он будет весь в броне. К тому же он думает, что снова вернулся в Сент-Томас.
— Ну, не знаю, — протянул Дэвенпорт. — Это твоя операция, но, похоже, Дионосопулос слишком долго играл без шлема.
— Он уже делал такое раньше. Примерно в похожей ситуации. Брали одного гангстера, а нам нужно было с ним поговорить. Когда Джек вошел, у того за поясом оказался пистолет. Он даже пошевелиться не успел. Джек набросился на него, точно кобра.
— Значит, нам придется еще тут сидеть, — сказала Лили и посмотрела сквозь жалюзи на дом напротив.
— Не здесь, — сказал полицейский. — Мы отправили план квартиры командиру ОБРа — у них база в гараже станции «Амоко» в трех кварталах отсюда. Мы хотим, чтобы вы рассказали им про квартиру.
— Хорошо, — ответил лейтенант. — Если что-нибудь случится, звони.
— Дел выглядит очень бодрым для такого времени суток, — заметила Лили по пути.
— Мм… — протянул Лукас.
— Может, он что-то принимает? Вчера он спал так крепко, что было похоже на реакцию на какой-то препарат.
Дэвенпорт покачал головой.
— Никакого кокса, — пробормотал он.
— А что?
Лукас пожал плечами.
— Ходят разные слухи, — тихо проговорил он. — Возможно, он время от времени принимает амфетамины.
— Ага, примерно раз в час, — пробормотала она.
Отряд быстрого реагирования напоминал футбольную команду. Они были напряжены, готовы действовать, разговаривали с отвлеченным видом людей, думающих только о предстоящей игре. План квартиры был нарисован на пластиковой доске черным маркером. Фотографии, сделанные Лукасом, прикреплены липкой лентой сбоку. Ему потребовалось несколько минут, чтобы определить местонахождение стульев, диванов, столов и ковров.
— Что это за ковер? Он не прибит к полу? — спросил Дионосопулос. — Я совсем не хочу вбежать туда и плюхнуться на пятую точку.
— Именно это ты сделал в Сент-Томасе, — заявил один из парней.
— Иди к чертям собачьим вместе с остальными еретиками-лютеранами, — спокойно проговорил Дионосопулос. — Так что с ковром, Лукас?
— Он маленький, это все, что я могу сказать. Больше ничего не знаю. Но советую быть осторожнее, вдруг он поедет.
— Это поддельный персидский ковер, старый, протертый, — добавила Лили. — Думаю, он, скорее всего, не прикреплен.
— Хорошо.
— Лукас? — К нему подошел один из членов команды. — Только что звонил Дел. У него был странный голос, но он сказал, чтобы ты вернулся в квартиру, из которой вы вели наблюдение. Немедленно.
— В каком смысле странный голос? — уточнил Дэвенпорт.
— Он говорил шепотом. По радио…
Дел встретил их в коридоре у двери. Его глаза были похожи на круглые белые фишки из казино.
— Что? — спросил Лукас.
— Явились федералы. Их группа захвата собирается войти в квартиру.
— Что?
Лукас оттолкнул его и влетел внутрь. Агент из миннеаполисского отделения, участвующий в операции, стоял у окна, рядом с ним еще один представитель ФБР. Оба были в наушниках и смотрели на противоположную сторону улицы.
— Что, черт подери, происходит? — спросил Лукас.
— А вы кто такой? — ледяным тоном спросил второй федерал.
— Дэвенпорт, лейтенант, полиция Миннеаполиса. Мы все подготовили…
— Это больше не ваша операция, лейтенант. Если у вас есть сомнения на сей счет, позвоните своему шефу.
— Внимание, ребята на подходе, — неожиданно выпалил агент из Миннеаполиса. — Они на подходе.
— Уроды, — выдохнул Дел. — Вот уроды…
Лукас выглянул в щель жалюзи, Лили тут же оказалась рядом. Они увидели на улице шестерых человек: двоих в длинных плащах, четверых в пуленепробиваемых жилетах. Трое в жилетах и один в плаще поднимались по ступенькам к двери, второй агент в пальто остался стоять у подножия лестницы, четвертый член команды, в бронежилете, занял позицию около угла здания. У одного из тех, кто был на ступеньках, мелькнуло в руках оружие, прежде чем он исчез внутри. Тот, что был в плаще, повернулся и посмотрел на окна квартиры, где находился наблюдательный пункт. Киффер.
— О нет, только не это, — проговорила Лили. — У него «авон». Они собираются разнести им дверь.
— У них ничего не выйдет, — сказал Лукас агенту ФБР. — Дверь сделана из прочного дуба. Отзовите их, им с ней не справиться.
— Что? — Агент никак не мог понять, что он говорит, и Лили пояснила:
— «Авон» не возьмет дверь.
Лукас повернулся и, выскочив из квартиры, промчался по коридору к выходу из здания. Он слышал, как Дел повторял у него за спиной: «Уроды, вот уроды…»
Дэвенпорт вылетел в дверь, напугав федерала, стоящего на улице. Тот потянулся к бедру, Лукас развернулся и крикнул:
— Нет, нет…
Послышался удар, потом снова и в третий раз, не резкий звук, а глухой, разнесшийся эхом по улице: бум-бум-бум, словно кто-то вдалеке гремел литаврами. Лукас остановился, подождал секунду, две, три; снова услышал грохот. Затем пистолетный выстрел, более резкий, отвратительный и громкий, повторившийся раз шесть-семь, затем пауза и необычный треск взрыва.
— Полиция Миннеаполиса, — крикнул Дэвенпорт агенту ФБР у основания лестницы.
Лили его уже догнала, и они вместе промчались на другую сторону улицы. Федерал выставил в их направлении руку, но, услышав серию выстрелов, повернулся и посмотрел на здание.
— Уходи отсюда, тупица, — крикнул Лукас. — Это стреляет Худ. Если он решит выскочить в окно, ты труп.
Дэвенпорт и Лили промчались по тротуару к дому и вскоре оказались перед крыльцом. Агент ФБР подошел к ним, держа в руке пистолет. Из коридора доносились крики.
— Они его взяли, — сказал фэбээровец, глядя на Лукаса, но уверенности в его голосе не было.
— Черта с два, — ответила Ротенберг. — Они даже внутрь не вошли. Если у вас есть радио, вызывайте парамедиков, потому что, судя по звукам, Худ встретил их с распростертыми объятиями.
В этот момент дверь дома распахнулась, и на крыльцо выбрался скорчившийся Киффер, который держал в опущенной руке пистолет.
— Что происходит, что там? — крикнул агент в бронежилете, стоявший на углу.
— Отходим, у него заложники, — крикнул ему в ответ фэбээровец.
— Ты тупой сукин сын, Киффер, — сказал Лукас.
— Уходи отсюда, Дэвенпорт, это место преступления, которое находится в ведении ФБР.
— Да пошел ты!
— Я тебя арестую, Дэвенпорт.
— Иди сюда и сможешь задержать меня за нападение на федерального агента, потому что именно это я и сделаю, болван, — ответил Лукас.
Группа захвата ФБР и полиция Миннеаполиса выставили оцепление и вывели остальных жильцов из дома, где скрывался Худ, и из соседних зданий.
Когда Лукас и Лили вернулись в квартиру, из которой они вели наблюдение, Даниэль разговаривал с агентом ФБР, а Слоун стоял, прислонившись к стене, и слушал.
— …отправишься на телевидение и объяснишь, что произошло, — ласковым голосом говорил Даниэль. — У нас солидный опыт в подобных делах, ситуация была стабильной и определенной, у нас имелся отличный план, составленный лучшими офицерами. Но неожиданно, без согласования и без надлежащего сбора данных, — хотя у нас они были: мы знали, что дверь невозможно разбить при помощи «авона», и поэтому не пытались это делать — так вот, неожиданно отряд ФБР отбирает у нас дело и организовывает атаку, подходящую под определение «необдуманная». Ваши действия не только подвергают опасности жизнь моих людей, но также невинных жителей соседних квартир и снижают шансы взять подозреваемого живым и раскрыть заговор, жертвой которого стали несколько человек.
— Это должно было сработать, — с горечью проговорил федерал.
Даниэль отбросил в сторону ласковый голос наставника и заговорил жестче.
— Черта с два. Ты прекрасно знаешь: я даже подумать не мог, что ты такое устроишь. Я считал тебя умнее. Если бы ты появился вместе со своей группой, потратил время на то, чтобы все с нами обсудить, мы могли бы провести совместную операцию, а слава досталась бы тебе. Но то, что вы тут натворили… я не собираюсь за это отвечать.
— Могу я попросить, чтобы все вышли? На одну минуту? — громко сказал агент ФБР. — Все?
— Лукас, останься, — произнес глава департамента.
Когда все вышли, фэбээровец бросил мимолетный взгляд на Дэвенпорта, а затем повернулся к Даниэлю.
— Решил оставить свидетеля?
— Это никогда не мешало, — ответил тот.
— Итак, чего вы хотите?
— Я не знаю. Наверное, мы могли бы договориться о сотрудничестве и активном лоббировании полудюжины заявок на федеральные гранты поддержки правоохранительных органов…
— Никаких проблем.
— …а также возможность заглядывать в ваши файлы. Когда я захочу что-то у тебя спросить, ты мне ответишь честно, что у вас есть, без отговорок.
— Боже праведный, Даниэль…
— Дай письменное согласие.
— Только не на бумаге…
— Если нет, то сделки не будет.
Федерал начал потеть. Лукас подумал, что у него может случиться удар. Он оказался в катастрофическом положении.
— Ладно, — сказал он наконец. — Мне придется тебе доверять.
— Да брось ты, мы всегда были друзьями, — проговорил Даниэль и хлопнул его по спине.
— Пошел ты, — сказал тот, сделав шаг назад. — Проклятый Клей звонит мне каждые пятнадцать минут, орет и требует, чтобы мы действовали. Он едет сюда. И у этого болвана в кобуре под мышкой пистолет.
— Я тебе сочувствую, — сказал полицейский.
— Мне плевать на это, — ответил агент. — Лучше придумай что-нибудь, чтобы прикрыть меня.
— Думаю, мы можем это сделать, — сказал Даниэль и посмотрел на Дэвенпорта. — Мы скажем, что Миннеаполис связался с ФБР, потому что мы решили предоставить возможность их специалистам войти в здание первыми и захватить преступника. Когда у них не получилось, мы прибегли к плану Б, по которому представители городской полиции приступили к переговорам о сдаче.
— Проклятое телевидение никогда в такое не поверит, — несчастным голосом пролепетал фэбээровец.
— Если мы оба будем говорить одно и то же, деваться им будет некуда.
Дел, Лили и Слоун стояли в коридоре, когда Лукас и Даниэль вышли из квартиры.
— Итак? — спросил детектив.
— Договор, — ответил шеф.
— Надеюсь, выгодный, — проговорил Дел.
— Получилось очень неплохо, особенно если нам удастся вытащить оттуда Худа, — сказал Даниэль.
— Может быть, сейчас не самое подходящее время для торга? — вмешался Слоун. — Возможно, стоило рассказать все как есть?
Глава департамента покачал головой.
— Сделки нужно заключать всегда, — возразил он.
— Точно, — поддержал его Дэвенпорт.
Лили и Дел кивнули, а Слоун пожал плечами.
Худ сделал семь выстрелов из своего огромного пистолета в дубовую дверь, когда «авон» не смог ее разбить. Когда агенты поняли, что дверь не поддается, они отступили от нее, и никто не пострадал. Стрельба прекратилась, внутри послышался необычный взрыв, а потом все стихло.
Через двадцать минут после провалившейся попытки войти в квартиру, пока Даниэль разговаривал с агентом ФБР, подозреваемому позвонил переговорщик из полиции. Худ ответил, что он не собирается выходить, но что его друзья, живущие вместе с ним в квартире, не имеют к его делам никакого отношения.
— Вы знаете мое имя? — спросил он.
— Да, тебя вычислили, Билли, — ответил переговорщик. — Но сломать дверь пытались не мы, другая контора.
— ФБР.
— Мы всего лишь хотим, чтобы все вышли из квартиры, включая тебя. Никто не пострадает.
— Ребята, которые здесь со мной, ни при чем.
— Ты можешь их выпустить?
— Могу, но я не хочу, чтобы ваши белые парни их прикончили. Понимаешь? Проклятые федералы отстреливают нас, как собак.
— Освободи соседей, и я тебе обещаю, что с ними все будет в полном порядке.
— Я узнаю у них, — сказал Худ. — Они напуганы. Они спокойно спят, и вдруг кто-то пытается взорвать дверь в квартиру. Представь себе…
— Я гарантирую…
— Я у них спрошу. Позвони через две минуты.
И он повесил трубку.
— Что происходит? — спросил Лукас.
Они с Лили обошли дом и остановились у машины переговорщика.
— Мне кажется, он собирается отпустить тех двух парней, своих соседей.
— Неужели?
— Да. Он не считает их заложниками.
— Они и не заложники, это его друзья.
— Что там у Даниэля? — спросил переговорщик.
— Федералы убрались, — ответил Дэвенпорт.
— Отлично.
Переговорщик позвонил чуть больше чем через две минуты.
— Они выходят, но им придется вылезти в окно. Проклятую дверь заклинило, и мы не можем ее открыть, — сказал Худ.
— Хорошо. Отлично. Разбейте окно, делайте что нужно.
— Скажи тем белым парням, чтобы они не пристрелили ребят.
— Мы немедленно сообщим им. Дай нам минуту, затем пусть выходят. И тебе тоже стоит об этом подумать, Билли. Мы действительно не хотим причинить тебе вред.
— Хватит болтать, свяжись с федералами, скажи им, чтобы не стреляли, — заявил Худ и повесил трубку.
— Два человека выходят из квартиры, — сказал переговорщик полицейскому с рацией, сидевшему рядом с ним. — Передай это всем.
Лукас и Лили стояли рядом с машиной и наблюдали, как в окно вылетел стул, затем палкой от швабры изнутри отбили осколки стекла и на подоконник бросили одеяло. Первый мужчина встал на него, спрыгнул на землю, до которой было пять футов, и помчался к заграждению из полицейских машин. Патрульный вышел ему навстречу, когда тот оказался на одном с ними уровне.
Лили посмотрела на мужчину и покачала головой.
— Я его не знаю. На фотографиях его не было.
Второй сосед Худа последовал за первым через полминуты. Он сел на подоконник, свесив наружу ноги и повернувшись назад. Судя по всему, он разговаривал с индейцем. Через пару секунд он пожал плечами, спрыгнул вниз и зашагал к заграждению из полицейских машин.
— Билли? Билли? Поговори со мной, приятель. Поговори со мной… Давай, Билли, ты же знаешь, так нельзя. Это все ФБР, но мы убрали этих придурков… Я знаю, знаю… Все честно, я этим не занимаюсь, и парни, которые со мной, тоже. Скажи-ка мне… Билли? Билли? — Он покачал головой и уронил трубку на колени. — Проклятье, он отключился.
— Что он сказал? — спросила Лили.
— Он говорит, что мы, белые парни, его застрелим, — ответил переговорщик. Он был крупным чернокожим мужчиной. Улыбнувшись, он взял телефон и снова начал набирать номер. — Скорее всего, он прав, говоря о подлых белых с пистолетами.
Номер был занят.
— Где данные, собранные Андерсоном? — спросил переговорщик у патрульного с рацией, и тот передал ему записную книжку. — Свяжись с телефонной компанией, расскажи, что происходит, и попроси пробить номер, на который он звонит.
— Проверьте его семью, — предложил Лукас. — В базе данных должен быть телефонный номер.
Полицейский нашел номер в Бемиджи в записках Андерсона, набрал его и обнаружил, что он занят.
— В точку, — сказал он. — Нам нужно, чтобы кто-то поехал в местный офис шерифа и они навестили его жену. Возможно, нам стоит с ней поговорить. Мы можем попросить ее позвонить сюда, а затем подключиться к разговору, чтобы понять, о чем у них пойдет речь.
К ним поспешно подошел один из детективов в штатском.
— Один из соседей Худа говорит, что он попытался выстрелить из ружья, но оно взорвалось. Он ранен: на лице ссадина, которая кровоточит. Но вряд ли это серьезно.
Лукас посмотрел на Лили, та ухмыльнулась и кивнула.
Через пять минут переговорщику удалось дозвониться до Худа.
— Ты не сможешь выбраться отсюда, Билли. В результате кто-то обязательно пострадает. Мы дадим тебе адвоката, бесплатного, мы тебе… Черт побери!
— Попытайся поговорить с его женой, — предложил Лукас.
— А как насчет тех двух парней, что вышли из квартиры? — вмешалась Лили. — Может быть, они смогут нам помочь.
К ним на машине подъехал Киффер.
— Мне казалось, ты отсюда убрался, — сказал Дэвенпорт, встав перед ним.
— Мы наблюдаем за происходящим, — мрачно ответил агент ФБР.
— Наблюдай за моей задницей.
Лукас стоял прямо перед Киффером, почти касаясь грудью его груди.
— Только попробуй ко мне прикоснуться, Дэвенпорт, — заявил Киффер. — Живо очутишься на нарах…
— А как насчет меня? — спросила Лили, втиснувшись между ними, и Лукас неохотно отступил на шаг назад. — Отправишь меня в тюрьму за нападение на тебя? Я не такая вежливая, как эти ребята из Миннеаполиса, Киффер, и мне нет никакой необходимости выполнять договор, заключенный Даниэлем. Я могу по собственной инициативе обратиться на телевидение и рассказать, что здесь произошло.
— Да пошли вы, — выругался фэбээровец и сделал шаг назад. — Я наблюдаю.
Переговорщик снова набрал номер, и на сей раз разговаривал с Худом дольше.
— Ты можешь нам доверять… Подожди минуту, дай мне посоветоваться с одним человеком…
Наконец он повернулся к Лукасу, прикрыл трубку рукой и спросил:
— Ты знаком с кем-нибудь из индейцев?
— Нескольких знаю.
— Хочешь попробовать с ним поговорить? Он напуган. Назови ему имена людей, которых ты знаешь.
Лейтенант взял телефонную трубку.
— Билли, это Лукас Дэвенпорт из полиции Миннеаполиса. Послушай, ты знаешь Дика Желтую Руку, приятеля Блуберда? Или Дули, парикмахера? Ты знаком с Эрлом и Бетти Мэй? Они мои друзья, приятель. Они наверняка о тебе волнуются. Я тоже за тебя беспокоюсь. Там, в квартире, ты ничего не можешь сделать. Ты только пострадаешь, и все. Если ты выйдешь, клянусь, с тобой все будет хорошо.
На мгновение воцарилась тишина, затем Худ спросил:
— Ты знаешь Эрла и Бетти?
— Да, дружище. Ты можешь им позвонить. Они скажут тебе, что я в порядке.
— Ты белый?
— Да, но я не хочу никому причинить вред. Давай, Билли, клянусь Богом, никто не станет в тебя стрелять. Выходи, и мы все сможем отправиться по домам.
— Дай мне подумать.
— Конечно, Билли.
Худ повесил трубку.
— Что дальше? — спросил Дэвенпорт у переговорщика, который слушал их разговор через наушники.
— Возможно, он звонит тем людям. Эрлу и Бетти, так, кажется, их зовут?
— Да. Их знают почти все.
— Дадим ему две минуты и попробуем еще раз.
Через пару минут они услышали короткие гудки. Через три сумели дозвониться до Худа. Переговорщик сказал несколько слов, затем протянул трубку Лукасу.
— Это ты знаешь Эрла и Бетти? — спросил Худ.
— Да, я, — ответил полицейский.
— Я выхожу, но надо, чтобы ты вошел сюда и забрал меня. Если я буду один, кто-нибудь из белых парней меня пристрелит.
— Нет, они не станут этого делать, Билли… Послушай…
Дэвенпорт наклонился над телефоном.
— Черт возьми, не пытайся меня обмануть. Они считают меня врагом много лет, давно… С тех пор, как я появился на свет. Просто ждут подходящего момента. Я ничего не имею против тебя, и тебе ничто не будет угрожать. Хочешь, чтобы я вышел, — иди сюда.
Лукас посмотрел на чернокожего.
— Что думаешь?
— Он убил человека в Нью-Йорке, — ответил переговорщик. — И стрелял в ребят из ФБР.
— У него имелись на это причины. Может быть, ему действительно нужна защита.
— Он напуган, — согласился с ним полицейский.
— Что ты намерен делать? — спросил Билли.
— Подожди минутку, мы тут советуемся, — ответил Дэвенпорт и посмотрел на Лили. — Возможно, другого способа взять его живым нет.
— С твоей стороны настоящее безумие идти туда, — возразила она. — Мы его обложили. Рано или поздно он будет вынужден выйти. И никому не придется рисковать. Никто здесь…
— Нам нужно с ним поговорить.
— Незачем, — заявила Лили. — Неважно, возьмем мы его живым или мертвым.
— Тебя не волнует, сможем ли мы задержать всю группу? — спросил Дэвенпорт.
— Теоретически нет, мне нужен Худ. После того как мы с ним разберемся, в дело можете вступать вы и ФБР.
Киффер стоял позади машины и через улицу смотрел на квартиру.
— Чтобы войти туда, нужно иметь характер, — заявил он с таким видом, словно сомневался, что Лукас на такое способен.
— Эй, мы тут собрались не затем, чтобы обсуждать характеры, — сердито сказал переговорщик.
— Эй, Киффер, что ты сказал? — спросила Лили, уперев руки в бока.
— Успокойтесь, — сказал Лукас, махнув рукой.
Он смотрел не на фэбээровца, а мимо переговорщика на окно квартиры, в которой прятался Худ. С выбитым стеклом оно представляло собой черный квадрат на красном камне.
— Я попытаюсь.
— Проклятье, Дэвенпорт, ты спятил, — сказала женщина, но через мгновение добавила: — Поговори с ним через окно. Не заходи внутрь, останься на улице.
Лукас вернулся к телефону.
— Билли? Я готов, дружище.
— Тогда иди сюда.
— Ты не вздумал подставить меня?
— Нет. Я просто не хочу, чтобы какой-нибудь белый меня пристрелил.
— Они видят его с противоположной стороны улицы. Худ под прицелом. Он стоит в центре комнаты, — тихо доложил полицейский у рации, выслушав сообщение в наушниках. — Дел говорит, когда ты туда войдешь, в случае опасности падай под окно. Мы его снимем.
— Хорошо, — Лукас посмотрел на Лили, кивнул и сказал в трубку: — Я выхожу, Билли. Я на улице. Посмотри в окно: я справа от тебя.
— Поторопись, мне уже надоело.
Дэвенпорт вышел из-за машины, широко расставив руки на уровне плеч.
— Отлично, приятель, — крикнул он, обращаясь к окну.
Он медленно прошел по улице, по-прежнему держа руки в стороны, зная, что за ним наблюдает две дюжины пар глаз. День выдался прохладным, но он чувствовал, как по спине у него течет пот. Стая бело-серых голубей следила за ним с красной черепичной кровли дома, расположенного чуть дальше. На другой крыше, рядом с трубой, за пределами видимости Худа, расположился снайпер из отряда быстрого реагирования с М-16 в руках. Полицейская рация посылала в утренний воздух какие-то нечленораздельные звуки. Лукас прошел уже тридцать футов.
— Давай сюда, все в порядке, — крикнул индеец из окна.
Лукас подошел ближе, не опуская рук. В пяти футах от окна Билли снова крикнул: — Сразу забирайся внутрь. Я буду слева. Я не хочу увидеть наставленный на себя пистолет. Знаешь, я очень нервничаю.
Лейтенант протянул руку, прикоснулся к стене здания и придвинулся к окну. Глядя внутрь под острым углом, он видел лишь упавший на пол стул. Он еще немного продвинулся вперед, но все равно в его поле зрения никого не было. На полу валялась раздавленная погремушка с бобами внутри и вмятиной сбоку, как будто кто-то на нее свалился.
— Я сдаюсь, — сказал Худ.
Его голос прозвучал справа, но Лукас по-прежнему его не видел. Он сделал еще шаг.
— Я хочу, чтобы ты залез внутрь, — сказал индеец.
— Я не могу этого сделать, Билли, — ответил Дэвенпорт.
— Ты пытаешься меня подставить, мужик, — возмутился Худ. — Хочешь, чтобы я превратился в мишень. Если я подойду к окну, я труп.
— Клянусь Богом, Билли…
— Не клянись. Просто забирайся на окно. Я тут. Я хочу, чтобы ты шел прямо передо мной, тогда белые парни не смогут меня пристрелить.
Лукас оглянулся по сторонам, тихо выругался, положил руки на подоконник и забрался наверх. В этот момент неожиданно с дробовиком в руке появился Худ, который стоял, прижимаясь спиной к стене и глядя на Дэвенпорта.
— Давай сюда, — велел он, и дуло ружья последовало за Лукасом, точно стальной глаз.
— Успокойся, дружище, — сказал лейтенант.
В шкафу вместе с дробовиком он не обнаружил пуль. А поскольку Худ держал оружие в руках, значит, он либо их нашел, либо блефовал. Но зачем ему блефовать? Он стрелял из какого-то пистолета, значит, он был заряжен…
— Из этого ничего хорошего не получится.
— Заткнись, — сказал индеец, который был напряжен, точно натянутая пружина. — Забирайся внутрь.
Дэвенпорт спрыгнул с подоконника.
— Какой-то умник испортил мою винтовку. Это был ты?
— Я ничего не знаю про это, — сказал Лукас.
Над глазом мужчины кровоточила длинная царапина. На полу рядом с его сапогом валялся пистолет сорок пятого калибра с отведенным затвором. Лукас понял, что у Худа закончились патроны.
— Нажал на курок проклятого ружья, и оно чуть не снесло мне лицо. Кто-то засунул внутрь тряпку, — сказал индеец.
— Мне про это ничего не известно, — повторил Лукас, ощущая за ремнем свой Р-7.
— Врешь ты все, — рявкнул Худ. — Но у меня есть кое-что. Смотри.
Продолжая держать полицейского под прицелом, он раскрыл руку, державшую дробовик за переднюю часть. На ладони лежало два патрона.
— Картечь, для оленей, — пояснил мужчина. — Я спрятал их среди тридцатых. А кто-то не заметил.
— Билл… — начал Дэвенпорт, ругая себя за то, что не забрал коробку с патронами или хотя бы не проверил ее. — Так ты отсюда никогда не выберешься.
— Картечь не поможет мне против уродов, у которых М-16, но зато с ней я смогу отсюда выбраться, потому что у меня есть ты, белый мальчик, — заявил он и махнул дулом. — Ложись на пол.
— Билли, я тебе поверил. Это ни к чему хорошему не приведет.
Лукас почувствовал, что у него на висках начали появляться капельки пота, подмышки горели огнем.
— А я соврал тебе, придурок, — сказал Худ. — На пол, мать твою!
Он чуть опустил ствол, указывая вниз.
Лукас встал на колени, подумал, не попытаться ли выхватить Р-7, но дуло дробовика не дрогнуло ни на мгновение.
— Держи руки в стороны.
Снаружи послышался голос командира ОБРа, который крикнул в громкоговоритель:
— Вы выходите? У вас все в порядке?
— Все отлично, — ответил Билли. — Мы разговариваем. Не мешайте нам.
— Тебе ничего не поможет… — начал лейтенант.
— Ложись на брюхо! — рявкнул индеец.
Дэвенпорт лег на пол. От него пахло городской пылью, грязь царапала подбородок.
— Я скажу тебе, что мы сделаем, чтобы ты меня не подставил, — проговорил Худ. По его лицу стекал пот, и Лукас чувствовал запах его страха. — Я выведу тебя отсюда под дулом. Мы возьмем машину и поедем вдоль Миссисипи к резервации. Где-нибудь по дороге я выйду и скроюсь в лесу. Как только я там окажусь, то буду на свободе.
— Они станут искать тебя с собаками…
— Пусть ищут. Там повсюду индейцы, ваши ищейки сдохнут, но не найдут меня. — Дэвенпорт почувствовал, что Худ приближается к нему; затем ствол дробовика уперся в затылок. — Это чтобы ты знал, что я здесь. Ляг лицом вниз, и я скажу тебе, что делать дальше.
Лукас подчинился, продолжая думать о пистолете у себя на ремне. Индеец что-то делал у него за спиной, но он не видел что. Послышался звук рвущейся материи, и лейтенант приподнял голову, но Худ рявкнул:
— Но-но!
Дэвенпорт снова опустил лицо.
— Мне же нужно дышать, — сказал он.
— Не морочь мне голову, тебе есть чем дышать… Сейчас я приставлю дуло к твоей голове. Думаю, у тебя есть пистолет, а может, ты инструктор по карате, но если ты хотя бы пошевелишься, я выпущу тебе мозги… Мой палец лежит на курке, предохранитель снят, ты меня понял?
— Да, — ответил Лукас.
Он ощутил холодное прикосновение ствола к коже за ухом.
— А теперь подними голову так, чтобы не видеть пол. Смотри на кухню, но не двигай ничем, кроме головы, — приказал мужчина. Лукас поднял голову, и через секунду Худ быстро обмотал ее липкой лентой, несколько раз. Дэвенпорт сжал зубы.
— Дуло примотано к твоей голове, — сообщил ему индеец, закончив, и его голос прозвучал чуть менее напряженно. — Если один из твоих белых дружков меня пристрелит, тебе конец. И вообще, если что — ты труп. Одно движение — и с тобой покончено. Ты понимаешь, что я говорю? Свет погаснет.
Первый и третий слои пленки легли на первые два. Последний частично прикрыл левый глаз Лукаса. Он почувствовал, что пуговицы рубашки вдавились ему в грудь, и вдруг понял, что задыхается.
— Боже праведный, будь осторожнее, приятель, — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не прозвучало жалобных интонаций.
— Не волнуйся… А теперь вставай.
Лейтенант встал на четвереньки и с трудом поднялся на ноги. Ствол дробовика остался за его правым ухом.
— У вас все в порядке? — снова крикнул командир отряда.
— Все просто отлично, придурок, — прокричал Худ. — Мы выйдем через минуту. — Он снова повернулся к Лукасу. — Моя тачка почти сдохла. Мне нужен патрульный автомобиль и время. Мы подойдем туда и возьмем машину.
— Скажи им, что ты делаешь, — проговорил Дэвенпорт.
Тяжесть дробовика оттягивала его голову набок. Липкая лента на левом глазу приклеилась к веку, и он неожиданно почувствовал приступ клаустрофобии.
— Если они увидят меня с поднятыми руками и тебя у меня за спиной, вполне может так случиться, что кто-нибудь выстрелит, не разобравшись, что происходит.
— Ты им сам скажи, — велел индеец. — Они тебе поверят. Иди к окну.
Дэвенпорт подчинился. Худ держал его одной рукой за воротник рубашки. Ружье было у него в правой руке, он подталкивал им Лукаса.
— Никому не шевелиться, — крикнул полицейский, подойдя к разбитому окну. Он поднял руки над головой и расставил пальцы. — Оставайтесь на своих местах. Он прикрепил дробовик липкой лентой к моей голове. Не двигаться.
В квартире напротив мелькнула едва различимая вспышка. Худ подтащил его к себе, и дуло с силой воткнулось в кожу за ухом заложника.
— Билли… — послышалось из громкоговорителя.
— Мне нужна машина, — крикнул в ответ индеец и начал подталкивать заложника вперед, пока тот не сел на подоконник. Затем очень осторожно, медленно он опустился рядом с ним. — Прыгай первым, — приказал он.
— Господи, — пробормотал Лукас. — Ты там осторожнее.
— Вниз.
Дэвенпорт спрыгнул на пять футов, согнув колени и закрыв глаза. Когда он открыл их, мир все еще существовал. Индеец приземлился рядом с ним, и Лукас сделал глубокий вдох.
— Дайте мне полицейскую машину, и пусть все уберутся с дороги, — прокричал Худ.
— Билли, тебе это не поможет. Ведь все же было хорошо, — крикнул в ответ командир отряда быстрого реагирования.
Громкоговоритель эхом отзывался в голове Лукаса. Он взглянул на улицу, заблокированную автомобилями, людей, которые прятались за ними, и вдруг подумал, что вот сейчас прекратит свое существование и Лукас Дэвенпорт превратится в труп на холодной земле, а все остальные будут на него смотреть.
— Подгоните машину сюда!
Индеец снова напрягся, и в его голосе появились панические нотки.
— Черт возьми, дайте ему, что он хочет! — крикнул Лукас.
Он вдруг почувствовал аромат сосен, но здесь их не было, вообще ничего не росло, но запах присутствовал, как будто он неожиданно оказался в своем домике в Висконсине. В мозгу зазвучали повторяющиеся слова: «Только не сейчас, пожалуйста, не сейчас», а холодный ствол прижимался к его голове за ухом…
— Ладно, ладно, хорошо, мы вызываем транспорт. Успокойся, Билли, мы не хотим, чтобы еще кто-нибудь пострадал.
— Где машина? — завопил Худ. — Где машина?
Он дернул дробовик, и голова заложника откинулась назад.
— Успокойся, приятель, тише, — сказал Дэвенпорт, чувствуя, как отчаянно колотится в груди сердце. У него болели шея и голова, а Худ прижимался к нему, точно нежеланный партнер во время бега парами. — Если ты нечаянно выстрелишь, тебе конец так же, как и мне.
— Заткнись, — прорычал индеец.
— Ты получишь машину, только не волнуйся, — крикнул командир отряда, который стоял на противоположной стороне улицы. — Возьми ту, что стоит справа от тебя. Видишь, из нее вылезает полицейский? Ключи в замке зажигания.
Худ повернулся, чтобы посмотреть, и Лукасу тоже пришлось повернуть голову. Автомобиль стоял сразу же за машиной переговорщика. Лукас успел разглядеть позади Лили.
— Хорошо, мы идем туда, — крикнул индеец.
Они начали передвигаться боком, точно крабы, медленно, дробовик давил на висок Лукаса. Двадцать футов до машины.
— Билли? Билли? Я разговаривал с тобой по телефону. У нас тут есть врач, — сказал переговорщик, который отошел на шаг от своей машины. Лукас заметил, что он снял кобуру с пистолетом. — Доктор, специалист по психологии. Мы хотим, чтобы ты с ней поговорил.
Лили вышла из-за автомобиля и встала рядом с полицейским, сжимая обеими руками свою сумочку. Она была похожа на страшно напуганную медсестру из городской больницы.
— Мы привезли ее, чтобы она посмотрела, как ты. Она говорит, что поедет с вами, на случай если возникнут какие-то проблемы, она хочет поговорить…
— Я не буду ни с кем разговаривать, я хочу уехать.
Худ подтолкнул Дэвенпорта, и он шагнул вперед, повернув голову из-за того, что на нее давило ружье.
— Я могу тебе помочь, — воскликнула Лили, которая стояла в пятнадцати футах от них.
— Мне никто не нужен, — ответил индеец. — Убирайся с дороги!
Он был весь в поту, и запах страха заполнил все пространство вокруг него.
— Подожди, ты должен меня выслушать, Билли. Пожалуйста. Я много работала с индейцами, они так себя не ведут.
Она сделала шаг к ним, затем еще один и, поскольку они двигались к автомобилю, оказалась меньше чем в десяти футах от них.
— Отвали от меня, — в отчаянии вскричал мужчина. — Мне не нужен чертов психиатр!
— Билли, прошу тебя… — жалобным голосом проговорила Лили.
Шесть футов. Она выпустила сумку, и та повисла на ремне у нее на плече, одной рукой она размахивала в воздухе, другой теребила пуговицы на пиджаке.
— Позволь мне… — Ее голос вдруг изменился, она больше не умоляла, она настаивала. — Билли, у тебя проблема. Ты меня понимаешь? Давай я про нее расскажу. Ты этого не видишь. Поверь мне. У тебя в волосах запуталась оса. Над правым ухом. Если она тебя укусит, не нажимай на курок, это всего лишь оса. Нам не нужны жертвы.
— Оса? Где?
Индеец остановился, и его голос неожиданно наполнило напряжение.
Дэвенпорт вспомнил про коробку с антигистаминными препаратами, которую видел в аптечке Худа.
— В волосах, над правым ухом, она ползет…
Худ держал заложника левой рукой за шею, и тот почувствовал, как дробовик поднялся, когда Билли попытался сбросить несуществующую осу правой рукой. Поскольку он держал палец на спусковом крючке, он не мог дотянуться до уха; на одну короткую долю секунды, не думая о том, что делает, он убрал с него палец и потянулся к голове. В этот момент Лили прижала правую руку, ту, которой теребила пуговицы на пиджаке, к животу и выхватила пистолет сорок пятого калибра. Она с такой скоростью наставила его на голову индейца, словно бросала дротик; он успел его увидеть и отшатнуться. Дэвенпорт закрыл глаза и начал отворачиваться; женщина выстрелила, и полицейский почувствовал жар на лице, как будто в него бросили пригоршню горячего песка. Худ повалился назад, на землю, а Лукас упал на колени и закричал:
— Снимите эту дрянь, снимайте скорее, снимайте!
Переговорщик опустился рядом с ним на колени и сказал:
— Все в порядке, все хорошо.
Чья-то рука схватила дуло дробовика и сжала его, а Лукас, который задыхался, простонал:
— Снимите это, снимите скорее…
Затем он услышал режущий звук, и ствол перестал давить на ухо.
И снова все ощущения стали невероятно острыми: асфальт у него под коленями, запах смолы и городского мусора, шум раций, топот ног офицера из отряда быстрого реагирования, Лили, которая все повторяла:
— Господи! Господи!
А еще колено командира отряда около его лица и спортивная туфля Билли в грязи. В следующее мгновение завтрак в желудке Лукаса устремился наружу, и его вырвало перед самой квартирой Билли Худа. Его тошнило безостановочно, пока внутри больше ничего не осталось и тело не начало сотрясаться от жестоких спазмов. Бойцы группы захвата собрались вокруг трупа Билли, где-то вдалеке кричала женщина, и ее вопли перекрывали грохот и возгласы полицейских. Командир отряда положил руку Дэвенпорту на шею, и она показалась ему невероятно теплой на холодной коже. Кто-то открыл дробовик, и на землю выпал патрон в зеленой оболочке.
Когда желудочные спазмы прекратились и он сумел их сдержать, Лукас повернул голову и увидел лицо Билли Худа. Оно было наполовину снесено, как будто кто-то ударил по нему молотком-гвоздодером.
— Одним выстрелом в десятку, — сказала Лили. Она стояла над ним, бледная как полотно, и смотрела на тело. — Прямо в переносицу.
И хотя она пыталась казаться храброй, в ее голосе была невыразимая жалость. Дэвенпорт встал на четвереньки, а потом с трудом поднялся на ноги.
Командир отряда помог ему снять липкую ленту с головы и повернулся к Лили.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Да, все нормально, — ответила она.
— А ты? — спросил переговорщик Лукаса.
— Проклятье, нет, конечно. — Он сделал неверный шаг в сторону напарницы, и она обняла его за талию. — Через пару минут я был бы мертв.
— Может быть, он бы тебя отпустил, — сказала Лили, посмотрев на труп.
— Возможно, но я так не думаю. Билли Худ был очень зол, — заметил лейтенант. — Он решил умереть и не собирался делать это в одиночку.
Он остановился, повернулся и тоже взглянул на тело. Лицо индейца не обрело мирного выражения в смерти. Оно было просто мертвым и пустым, точно пивная банка, раздавленная и валяющаяся у обочины дороги. Неожиданно на Лукаса накатила волна жгучей ярости.
— Черт подери, он был нам нужен живым. Этот мерзавец должен был нам рассказать, что происходит. Какой идиотизм. Зачем он это устроил? — завопил он, и командир отряда быстрого реагирования обернулся к нему.
Лили сильнее сжала руку у него на талии и мягко подтолкнула к дому на противоположной стороне улицы.
— Я тебя поблагодарил? — спросил Дэвенпорт, взглянув на нее.
— Пока нет.
— Ты чуть не вышибла мне мозги, Ротенберг. К тому же мое лицо перепачкалось в ужасной дряни.
— Я слишком хорошо стреляю и не могла в тебя попасть. Что касается лица — это лучше, чем картечь за ухом, — проговорила она.
— Ну, тогда спасибо тебе. Ты спасла мою шкуру.
— Я принимаю твою жалкую благодарность, а поскольку ее недостаточно…
— Я готов отблагодарить тебя в полной мере. Ты это знаешь, — сказал он, чувствуя, как ее волосы коснулись его щеки.
— Какие все-таки мужчины отвратительные существа, — пробормотала она.