Картер, Уэрта и Диас склонились над бульварной газетой, все трое держали в руках чашки с кофе. Как только Лукас вошел в комнату для совещаний, Диас сказал:
— Кеннет в угловом кабинете, он хочет тебя видеть.
— Вы не знаете, где Барбара Фелл? — спросил Лукас.
— Ушла домой.
Полицейские обменялись быстрыми взглядами. Они знали, что он спит с Фелл.
— Какие новости?
— Около тысячи звонков с утверждениями, что они видели Беккера. В том числе три заслуживающих доверия, — ответил Картер. — Он водит «фольксваген жук»…
— Господи, вот это удача! — воскликнул Лукас. — Кто его видел? И как вы отыщете машину?
— Двое свидетелей на парковке прошлой ночью. Подруга Карсон и кассир. Показания первой выглядят убедительно — она даже сказала, что он слишком сильно душится «Пуазоном». Это такая туалетная вода…
— Знаю.
— А кассир помнит блондинку, он говорит, что она — он — ездит на старом «фольксвагене». Кассир обратил на нее внимание, блондинка произвела на него впечатление. Он даже спрашивал, не артист ли Беккер. Свидетелю кажется, что автомобиль был темно-зеленый или темно-синий. Мы сделали запрос в транспортное управление, но информация о «фольксвагене» еще не обнародована. Если Беккер сейчас захочет выйти на улицу, то ему потребуется другая машина. Мы останавливаем все «жуки» в Мидтауне.
— Вы говорили о трех свидетелях…
— В третьем мы не до конца уверены. Ночной продавец из книжного магазина в Гринвич-Виллидж утверждает, что запомнил лицо — он уверен, что видел Беккера, когда тот покупал какую-то жуткую книгу о пытках.
— Ага…
— Мы подобрались к нему совсем близко, — заявил Картер. — Через два или три дня мы его возьмем на улице.
— Я очень на это надеюсь, — сказал Лукас. — Есть что-то новое об электрошокере?
— Ничего.
— Телефоны?
— Нет. Проклятое крысиное гнездо.
— Ладно…
Лукас собрался уходить, но тут Картер спросил:
— Ты видел газеты?
— С Беккером? Да…
— Нет, это было в утренних выпусках, а я имею в виду дневной…
Уэрта сложил газету, которую они изучали, и протянул ему. На первой полосе Лукас увидел женское лицо с широко раскрытыми глазами; и еще до того, как понял смысл надписи, его поразил исказивший лицо ужас. Лишь через несколько мгновений он сумел прочитать заголовок: «Жертва № 8 — Беккер фотографирует смерть».
— А это законно? — спросил Лукас.
— Это медсестра Карсон, — мрачно сказал Картер. — Беккер отправил свои записи и фотографии в три газеты и на два телеканала. Они их используют.
— Господи…
Из коридора послышался голос.
Лили.
Лукас свернул за угол и в полумраке нашел кабинет с приоткрытой дверью. Он постучал, но сразу входить не стал.
— Да? — раздался голос Кеннета.
Лукас заглянул внутрь.
— Дэвенпорт.
— Заходи, — пригласил его Кеннет. — Мы говорили о тебе.
Он сидел на стуле для посетителей перед стандартным металлическим столом, задрав ноги вверх. Воротник рубашки был расстегнут, а яркий полинезийский галстук лежал на стопке телефонных справочников, на краю стола.
— Мерзкие фотографии, — сказал Лукас.
— Мы крепко влипли, — угрюмо сообщил Кеннет. — Сначала неудача в Новой школе, а теперь эти снимки. Мэр вызвал на ковер начальника полиции. Крики были слышны даже в Нью-Джерси.
Лукас передвинул третий стул и задел Кеннета.
— Подвинься-ка, чтобы и я мог положить ноги.
— Это я-то с моим проклятым больным сердцем, — пробормотал Кеннет, давая ему место.
— Ты рассказал Фелл, что Беккер — трансвестит, — начала Лили.
Она отодвинула в сторону телефонные справочники и взяла галстук.
Лукас пожал плечами, сел и задрал ноги на стол.
— Мы обсудили с ней такую возможность и решили, что это весьма вероятно.
— И очень вовремя. Мы заявили, что Карсон станет последней жертвой и мы близки к его задержанию, — сказала Лили.
— Нам бы следовало раньше догадаться о переодевании, — хмуро заметил Кеннет. — Предыдущая жертва была лесбиянкой, мы об этом знали. Мы могли бы сообразить, что она не подпустит к себе странного мужчину, да еще возле бара для сексуальных меньшинств.
— Проклятье, ты все делал правильно… — начала Лили.
— Все или не все, но мы его не поймали… — прервал ее Кеннет.
— Но он обложен со всех сторон.
— Это лишь наши жалкие надежды, — вздохнул Кеннет.
Лили принялась завязывать узел на галстуке, и перед ее глазами оказалась полинезийская женщина с обнаженной грудью.
— Совершенно безумный галстук, — покачав головой, проворчала она.
— Береги буфера, — сказал Кеннет, хлопнул себя по коленям и рассмеялся собственной шутке, а Лили закатила глаза.
— Ты разыграл меня, когда говорил о Гогене и Кристиане Диоре, — напомнил Лукас Кеннету и повернулся к Лили. — Он меня убеждал, что они были партнерами по производству галстуков.
Лили рассмеялась, а Кеннет спросил:
— А откуда ты узнал, что это не так?
— Проверил, — ответил Лукас. — Гоген умер в тысяча девятьсот третьем году. Он был связан с символистами.
— Если бы ты знал, кто такие символисты, то давно бы достиг процветания.
— Они использовали цвет для воздействия на эмоциональную и интеллектуальную сферы, — сказал Лукас. — И в этом заключен глубокий смысл. Некоторые камеры в тюрьмах выкрашены в розовый цвет жевательной резинки именно по этой причине. Цвет помогает успокоить человека.
Кеннет с удивлением посмотрел на Лукаса.
— Проклятье, мне это и в голову не приходило.
— Картер заверил меня, что вы возьмете Беккера в ближайшие три дня, — сказал Лукас.
— Придурок. Именно из-за таких разговоров у нас и возникают проблемы, — проворчал Кеннет. — Да, скоро мы должны до него добраться, но я бы не стал утверждать, что нам удастся уложиться в три дня. Если у него есть вода и пища, он может затаиться.
— И все-таки…
— Думаю, недели нам хватит, — сказал Кеннет. — Он сломается. Мне лишь остается надеяться, что я все еще буду работать в полицейском департаменте, когда это произойдет. Все сильно напуганы. Да еще эти отвратительные фотографии — неудача в Новой школе перед ними меркнет.
— Все думают, что копы… — начал Лукас.
Но Лили покачала головой.
— Дело не в простых гражданах, а в политиках. Обычные люди понимают, что невозможно сразу поймать этого типа; во всяком случае, так думает большинство. Но власти считают, что они должны что-то делать, поднимают шум и угрожают нам увольнением.
— Ммм. Неделя, — сказал Лукас. — Это большой срок для мелких политиканов.
— Торопишься домой? — спросил Кеннет.
— Нет, я получаю удовольствие. И хочу находиться здесь, когда вы его арестуете.
— Или прикончим, — сказал Кеннет.
— Как получится.
Лили встала со стула, потянулась и взъерошила волосы Кеннета.
— Давай пойдем и посмотрим на реку.
— Боже мой, эта женщина не знает усталости, а у меня больное сердце, — пожаловался Кеннет.
Лукас, слегка смутившись, встал и направился к двери.
— Увидимся завтра, ребята…
В отеле его поджидала записка от Фелл:
Позвони мне, когда вернешься, до часа ночи.
Лукас держал листок в руке, пока поднимался на лифте к себе в номер. Потом бросил его на тумбочку и пошел в ванную. Он умылся и, пока стекала вода, стал рассматривать себя в зеркало.
У него были многолетние отношения с женщиной, родилась дочь. Теперь, оглядываясь назад, Лукас понимал, что их связь основывалась лишь на общем цинизме. Дженнифер работала репортером, слишком много времени проводила на работе, стремительно приближаясь к истощению физических и духовных сил. Ребенок стал для нее путем к спасению.
С Лили его связывали более короткие, но весьма напряженные отношения. Брак Лили распадался; возможно, у них все могло сложиться по-другому, живи они в одном городе и будь у них больше общего. Получилось иначе, и обоих до сих пор преследовало чувство вины.
У Лукаса было немало других романов, коротких и длинных, счастливых и не очень. Большинство женщин, с которыми он встречался, до сих пор хорошо к нему относились, впрочем, они его немного опасались — их уже опалил огонь. Но Лили и Дженнифер всегда занимали особое место.
Фелл была одной из «других». Тоскующая, привлекательная и одинокая. Если бы их связь стала постоянной, они бы свели друг друга с ума. Он вытер лицо грубым гостиничным полотенцем и вернулся к кровати. Сел, поднял трубку и некоторое время с улыбкой смотрел на телефон. В течение года Лукаса не оставляло ощущение, что он находится под водой: все тихо, безмятежно, он выпал из привычного ритма. Нью-йоркские полицейские помогли ему подняться на поверхность, а Фелл вернула к нормальной жизни в других аспектах. Он набрал номер. Она ответила после второго гудка.
— Это Лукас.
— Кеннет знал, что это сделал ты, но я набрала немало очков благодаря истории с переодеванием, — сразу начала Фелл. — Мое имя прозвучало в телевизионных новостях, а также появилось в «Таймс» и «Пост». Такие вещи всегда полезны.
— Я видел…
— Я бы хотела найти способ отблагодарить тебя. Мне приходит в голову оральный секс — если я получу свою долю.
— Женщины в наше время стали такими решительными, — ответил Лукас. — Как быстро ты можешь сюда добраться?
Фелл захватила с собой смену одежды, и в этот вечер они много смеялись и занимались любовью. На следующее утро, когда они одевались, Лукас спросил:
— Как мы найдем Джейки Смита?
— Позвоним в его офис, — ответила Фелл.
— Все так просто?
— Он делец. И сам заинтересован в том, чтобы его можно было быстро найти.
— Так позвони ему.
Смит перезвонил через пять минут.
— Неужели вы никогда не оставите меня в покое? Почему вы ничего не можете выяснить сами? — пожаловался он. — Я сделал все, о чем вы просили…
— Мы хотим лишь поговорить, — заверил его Лукас.
— Я дал вам все, что вы пожелали, — не унимался рассерженный торговец.
— Джейки… десять минут, пожалуйста. Позавтракай с нами, мы платим.
Смит согласился встретиться с ними в кафе отеля «Сент-Мориц». Они поймали такси и двинулись на север, сражаясь с утренними пробками. Водитель высунул руку в окно и принялся насвистывать. День снова обещал быть жарким; на небе уже появилась белесая дымка, а когда они вышли из машины напротив Центрального парка, Лукас увидел, что листья на деревьях свернулись от зноя.
Смит сидел за металлическим столиком, ел круассан со взбитыми сливками и пил кофе. Когда они подошли к нему, он не встал.
— Ну и что теперь? — угрюмо спросил он.
— Мы хотим тебя поблагодарить. Имена, которые ты нам сообщил, вызвали цепную реакцию. Возможно, мы скоро сумеем взять мерзавца.
— Ничего себе. — Казалось, торговец удивился. — И когда же вы до него доберетесь?
— Некоторые наши парни уверены, что через два или три дня, — ответил Лукас. — Но нам нужно кое о чем тебя попросить. Все мелкие перекупщики краденого, берущие товар у наркоманов, должны предупредить последних, что Беккер будет искать «ангельскую пыль», экстези и амфетамин. Возможно, ЛСД. И он будет убивать. Тот тип, до которого мы добрались с твоей помощью, воровал разные вещи в Беллвью, но он также продавал дурь. Беккер его убил. Хладнокровно. Пришел и пристрелил парня. Его больше нет.
— Я видел по телевизору. Тогда я подумал…
— Это был он, — сказал Лукас.
Смит кивнул.
— Ладно. Мне это ничего не будет стоить. Я расскажу всем, кого знаю, и попрошу, чтобы они передали другим.
— Вероятно, он живет где-то в Гринвич-Виллидж, но может объявиться в любом месте от административного центра до Центрального парка. Это почти все, что нам известно. Нужно предупредить тех, кто бывает в этой части города, — сказал Лукас.
— Это моя территория, — ответил Смит. — Что-то еще?
Лукас посмотрел на Фелл.
— Да. У меня есть еще один вопрос. Быть может, ты не захочешь говорить в присутствии еще одного свидетеля. — Лукас кивнул на Фелл. — Но если ты не против, чтобы она осталась…
Фелл нахмурилась, а Смит спросил:
— О чем речь?
— Когда я в первый раз с тобой встретился, то учинил безобразие в твоем офисе. Пытался привлечь твое внимание…
— Что ж, у тебя получилось, — печально сказал торговец.
— Да. А два дня спустя меня сильно избили, когда я выходил от моего друга. И я хочу знать, твоих ли это рук дело. Строго между нами. Если это был ты, клянусь, никаких обид.
Смит бросил круассан на тарелку и рассмеялся.
— Господи, я тут не при делах. Я читал в газете о нападении, но за ним стоит кто-то другой.
— Точно?
— Да. И вот что я скажу: с парнями вроде тебя подобные вещи должны случаться часто, — проворчал торговец.
Лукас посмотрел на Фелл.
— Ты не могла бы выйти на пару минут?
— Я даже не знаю, — сказала она, внимательно глядя на Лукаса.
— Прошу тебя…
— Так ты из отдела внутренних расследований?
— Проклятье, нет, я же тебе говорил, — нетерпеливо ответил Лукас. — Пожалуйста, прогуляйся.
Фелл отодвинула свой стул, взяла сумочку и с недовольным видом вышла из кафе.
— Она рассердилась, — сказал Смит, переводя взгляд с Лукаса на Фелл и обратно. — Ты с ней спишь?
Лукас проигнорировал вопрос.
— В полицейском департаменте идет борьба между большими шишками. И я оказался в нее втянут. Может быть, людей, которые на меня напали, послал кто-то из этих парней. Вот почему мне нужно знать наверняка.
— Послушай…
— Подожди минутку, — прервал его Лукас, подняв руку. — Я хочу, чтобы между нами была полная ясность. Если ты скажешь, что это был не ты, а окажется, что ты соврал, я вернусь и сделаю тебе больно. Ты меня понимаешь? Я выполню свое обещание, потому что мне необходимо знать правду. В противном случае меня могут убить. С другой стороны, если ты скажешь, что это твоих рук дело, у тебя не будет никаких проблем. Будем считать, что все забыто.
Смит покачал головой — он был заметно удивлен, и на его губах промелькнула улыбка.
— И все равно ответ — нет. Я этого не делал. Честно говоря, я не слишком обрадовался, прочитав о тебе в газете, и сразу подумал, что ты можешь прийти за мной.
Лукас кивнул, а Смит развел руки в стороны и пожал плечами.
— Я бизнесмен. Мне не нужны неприятности. Я не хочу силовых действий. И ненавижу людей с пистолетами. Теперь у каждого есть чертов ствол. — Он посмотрел на Шестую авеню. Машины ждали на перекрестке, пока загорится зеленый свет в направлении южной части Центрального парка. — Нет, это был не я.
— Хорошо. Предупреди наркоманов и дилеров о Беккере. Кроме того, можешь им передать, что за его поимку назначена награда в двадцать пять тысяч долларов.
Лукас отвернулся от Смита и вышел на улицу, где его поджидала Фелл.
— Как жаль, что я не умею читать по губам! Я бы многое отдала, чтобы узнать, что ты ему сказал.
— Я спросил, не он ли послал парней, которые пытались меня избить.
— И что он ответил?
— Нет. И я не работаю в отделе внутренних расследований.
Они провели день на улицах Гринвич-Виллидж и Сохо: заходили в магазины, беседовали с информаторами Фелл, болтали с патрульными на площади Вашингтона, смотрели выступления на Бродвее. Они нашли книжный магазин, где видели Беккера, — длинное узкое помещение с маленьким высоким окном и дверью с облупившейся краской, к которой вели три ступеньки. На дверях висела табличка: «Открыто круглосуточно 365 дней в году».
Продавец, который обслуживал Беккера, в этот день не работал, но подъехал на велосипеде через несколько минут после того, как они пришли. Худощавый мужчина с козлиной бородкой и книжкой стихов, он был похож на старого битника. Когда он начал свой рассказ, его лицо заметно оживилось.
— Он выглядел как привлекательная женщина, вот что я вам скажу, — заявил продавец. — Обычно мне достаточно посмотреть на покупателя, чтобы определить, какую книгу он возьмет, но с ней — с ним — я ошибся. Пытки и тому подобное. Тогда я подумал: наверное, она профессор Нью-Йоркского университета или что-нибудь в этом роде, вот почему сделала такую странную покупку…
— Думаю, он действительно видел Беккера, — сказала Фелл, когда они вышли на улицу.
— Согласен, — кивнул Лукас. — Этот псих сюда заходил. — Он оглядел окружающие здания из красного кирпича с железными крылечками и петуниями в окнах. — Мне кажется, Беккер где-то рядом. Он не стал бы ездить на машине в книжный магазин. Я чувствую запах этого сукина сына.
Лукас привел Фелл в ресторан, около которого застрелили Петти. Они сели и заказали кока-колу, и он едва не рассказал ей все.
— Симпатичное место, — заметил Лукас, осматриваясь.
— Да, мне нравится.
— А ты здесь бывала? Ведь твой участок совсем рядом.
— В десяти кварталах, — ответила Фелл, опуская соломинку в кока-колу. — Слишком далеко. Кроме того, здесь никто не торопится, а полицейскому всегда нужно куда-то бежать.
— Да, я понимаю, о чем ты говоришь.
Позднее, днем, когда Фелл изучала журналы возле стойки, Лукас подошел к телефону-автомату, бросил двадцать пять центов и нашел Лили в машине О'Делла.
— Ты сейчас где?
— В Морнингсайд-Хайтс.
— А где это?
— Возле Колумбийского университета.
— Мне надо с тобой поговорить. Сегодня. Наедине. Это не займет много времени.
— Хорошо. Тебя устроит в девять, у меня?
— Договорились.
Когда Лукас повесил трубку, Фелл оторвалась от изучения «Кантри хоум» и спросила:
— Ты не хочешь пообедать?
— Сегодня вечером мне нужно поговорить с Лили, — сказал он. — Но позднее я с удовольствием поужинаю с тобой.
Фелл бросила журнал на стойку.
— Мне не нравится, когда ты встречаешься с этой женщиной.
— Меня с ней связывают исключительно деловые отношения, — заверил ее Лукас. — Послушай, не могла бы ты заехать в участок и взять досье на Беккера? Мы целый день болтались по городу, слушали всякую чушь… Может быть, мы сумеем извлечь что-то новое из отчетов.
— Хорошо. Я отвезу их к себе домой.
Лили сидела на стуле в гостиной, ее туфли на высоких каблуках стояли посреди ковра, а обнаженные ноги она положила на подушечку, накрытую парчовым шарфом, — Лукасу показалось, что в нем есть нечто русское или от Старого Света. Лили потягивала диетическую кока-колу, под глазами у нее залегли темные тени.
— Садись. По телефону твой голос показался мне встревоженным, — сказала она. — Что случилось?
Она откинула голову. Черные волосы идеально обрамляли бледный овал ее лица.
— Ничего, во всяком случае сегодня. Просто мне нужно с тобой поговорить. — Лукас присел на край стула со слишком жестким сиденьем. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне о своих отношениях с Уолтером Петти.
Лили еще сильнее откинулась на спинку стула и постаралась удобнее устроиться, а потом прикрыла глаза.
— Могу я спросить, зачем тебе это нужно?
— Пока нет.
Лили открыла глаза, бросила на него внимательный взгляд и спросила:
— Робин Гуд?
— Я не уверен. Расскажи о Петти.
— Мы с Уолтером знакомы очень давно, — заговорила Лили, глядя в пустоту. — Мы родились в одном квартале в Бруклине, где жили обеспеченные люди из среднего класса. Я была ровно на один месяц старше. Первое июня и первое июля. Наши матери дружили. Полагаю, я впервые увидела Петти, когда мне исполнилось пять или шесть недель. Мы росли вместе, ходили в один детский сад, оба попали в группу для одаренных детей. Где-то в шестом или седьмом классе он увлекся математикой и наукой — такое иногда случается с мальчишками, а меня занимали проблемы общения. После этого мы стали видеться значительно меньше.
— Но остались друзьями…
Она кивнула.
— Конечно. Мы с ним разговаривали, когда встречались на улице, но только не в школе. Почти всю свою жизнь он был в меня влюблен. Пожалуй, и я его любила, но в сексуальном отношении Уолтер меня не интересовал. Как в чем-то неполноценный брат.
— Неполноценный?
Она аккуратно поставила стакан на стол и пояснила:
— Да, с социальной точки зрения он был неполноценным. Ходил с логарифмической линейкой на поясе, не умел вести себя за столом, терялся в присутствии девушек. Ну, ты знаешь таких людей. Неудачливые, не от мира сего. Впрочем, он был милым. И нетерпеливым… слишком нетерпеливым.
— Да. Чудак. Зануда. Из тех парней, которых девушки любят изводить.
— Совершенно точно. Из тех, кого унижают, — сказала Лили. — Но мы были друзьями. И когда мне что-то нужно было сделать — ну, ты знаешь, помочь с ремонтом или что-то починить, — я звонила Уолтеру и он бросал все свои дела и спешил ко мне. Я принимала это как должное. Он постоянно находился рядом, и я думала, что так будет всегда.
— Почему он стал копом?
— Потому что мог им стать. Эту работу можно получить, если ты способен пройти тест, а у твоей семьи есть связи. Он блестяще сдал тесты, и у него были связи.
— Петти был хорошим полицейским?
— Он совершенно не умел носить форму, — сказала она. — Ему не хватало… холодной точки. Или горячей точки. Не знаю, как это выразить. Он не умел давить на людей — ты должен это хорошо понимать.
— Да, пожалуй. — Лукас усмехнулся. — Вот только я не знаю, какая это точка. Но вернемся к Петти…
— На улице от него было мало толку, и его посадили в кабинет. Он стал заниматься караульными нарядами и тому подобными вещами. Потом его попытались использовать в отделе наркотиков. И тут он себя нашел. Никто не мог поверить, что он коп. Он осуществлял контрольную закупку, группа брала дилера, а тот так и не понимал, что произошло. Чудак не может быть полицейским под прикрытием. Иногда ему не верили даже судьи. Так или иначе, но эта работа стала у него получаться. У Уолта открылся актерский дар. Потом он заинтересовался расследованиями, работой на месте преступления. И здесь у него выходило очень неплохо. Уолт оказался одним из лучших. Он приезжал на место преступления и видел все. А потом складывал куски головоломки. Когда появились компьютеры, оказалось, что он и здесь на высоте. — Она рассмеялась, погрузившись в воспоминания. — Чудак, который прежде все портил, вдруг всем стал нужен. Тем не менее он остался добрым старым Уолтом. Когда мне требовалось покрасить что-то, его не приходилось просить дважды. И у него была замечательная открытая улыбка, немного странная, но искренняя. Если он говорил, что рад тебя видеть, так оно и было; он весь светился. А если сердился, то начинал кричать, даже мог заплакать.
У Лили задрожали губы, она сняла ноги с подушки и опустила голову.
— А как получилось, что он начал заниматься Робин Гудом?
— Он знал компьютеры и работал с О'Деллом, и мы добились, чтобы его включили в нашу группу. Уолт мог нам помочь, а для него это был шанс выйти на новый уровень. Возможно, я на него повлияла — он работал вместе со мной. Как я уже говорила…
— Да. Я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Звучит как высокомерие или тщеславие.
Лукас покачал головой.
— Вовсе нет. Обычная жизнь. Ты думаешь, он сумел близко подобраться к Робин Гуду?
— Весьма возможно. Но на самом деле… я не знаю. Господи, когда его убили, я плакала целую неделю. Сексуальное влечение отсутствовало, но когда я вспоминала о том, каким он был все эти годы, как сохранял мне собачью верность, как любил меня… Это было похоже… даже не знаю, как объяснить. Я его любила. И вот как все закончилось.
— Хм.
Лукас смотрел на Лили, опираясь локтем на подлокотник и положив палец на подбородок.
— Почему тебя это интересует? — спросила она.
Усталость исчезла, теперь Лили внимательно смотрела на собеседника.
— Вы с О'Деллом использовали меня в качестве приманки, — сказал он. — Сблизили меня с людьми, которых подозреваете. Я хочу знать, кто они.
После долгого молчания Лили сказала:
— Фелл. Насколько мне известно, это она.
— Чепуха.
— Вовсе нет, — возразила Лили. — Она все, что у нас есть.
— Этого не может быть.
— И тем не менее.
— А тебе известно все, что делает О'Делл?
— Да, я контролирую его график. Впрочем, он может что-то предпринять по своей инициативе.
— Боюсь, ты меня предаешь, — произнес Лукас после короткой паузы.
Лили была обижена и оскорблена.
— Будь оно все проклято!
— Я знаю, это делаешь ты — или кто-то другой. О'Делл наверняка, и ты с ним…
— Расскажи мне, — попросила она, вновь откинувшись на спинку стула.
Лукас взглянул на Лили и сказал:
— Во-первых, Фелл не имеет к этому никакого отношения.
— Но почему?
— Я уверен, тут не может быть ошибки, — заявил он.
— Лукас, что бы ни подсказывали тебе инстинкты, существуют материалы судебных дел, а они не могут лгать, — продолжала Лили. — И она замешана практически во всех случаях.
— Я знаю. Она — сигнал тревоги.
— Что?
— Она — проволока, натянутая поперек дороги, — ответил Лукас. — Когда Фелл работала в отделе ограблений и играла роль приманки, она познакомилась с половиной преступников Мидтауна. Вот почему Робин Гуд использовал ее как связующую нить и выбирал мерзавцев, которых она знала. Потом они следили за ней. И если кто-нибудь оказывался рядом, они сначала подбирались к ней…
— Ну, я не знаю, — сказала Лили, качая головой.
Она не поверила ему.
— Устроить все это мог только очень крутой сукин сын, — продолжал Лукас. — Когда вы сняли Фелл с ее обычной работы и поставили меня к ней в пару, прозвучал сигнал тревоги. Был убит Петти, официальное расследование зашло в тупик — и тут Лили Ротенберг и Свенгали[39] департамента притащили на веревочке меня. И предложили мне работать с Фелл. Они ни на секунду не поверили, что мы занимаемся Беккером. С самого начала они читали нас, как открытую книгу.
— Кто?
— Есть искушение назвать Кеннета, — после короткого колебания произнес Лукас.
— Чепуха. — Лили помотала головой. — Я бы знала. Более того, я задавала ему этот вопрос. Он считает, что Робин Гуда не существует.
— Но нам известно, что это не так. И мне все равно приходит в голову имя Кеннета. О'Делл поставил меня в пару к Фелл, и я постоянно имею дело с Кеннетом. Может быть, заместителю начальника известно, что это Кеннет, но у него нет доказательств.
Лили обдумала слова Лукаса, внимательно глядя на него.
— Но это…
— Маловероятно. Согласен. Конечно, существуют и другие возможности.
— Ты имеешь в виду меня?
По ее лицу промелькнула холодная улыбка.
— Да, — кивнул Лукас. — Один из вариантов.
— И что ты по этому поводу думаешь?
Он покачал головой.
— Это не ты, значит…
— А почему ты так уверен? — спросила она.
— По тем же причинам, по которым я исключил Фелл. Я видел, как ты работаешь.
— Большое тебе спасибо, — проворчала Лили.
— М-да… Таким образом, у нас остается последняя возможность.
— О'Делл?
— Да. У него есть доступ к тому, что необходимо, чтобы организовать группу. Он знает всех, кто работает в полиции, может выбрать подходящих кандидатов для ударных команд. И он способен залезть в компьютер и найти нужных преступников, а также использовать Фелл в качестве тревожного сигнала.
— В твоих рассуждениях есть слабое место, — быстро возразила Лили. — У него такое выгодное положение, что ему не нужен сигнал тревоги.
— А отдел внутренних расследований? О'Делл может не знать о ходе их операций.
Она прикусила губу.
— Ладно, продолжай.
— Благодаря превосходному владению компьютером Петти мог выйти на О'Делла. Так или иначе, но дело Петти стал вести именно заместитель начальника, оставив в стороне отдел внутренних расследований…
— Он сказал, что там замешана политика, — задумчиво проговорила Лили.
— Да. Затем О'Делл привлек к работе меня, поставил в пару к Фелл и подтолкнул к Кеннету. И знаешь, что я тебе скажу? Фелл и Кеннет оказались единственными, на кого могли пасть мои подозрения — если судить по тем документам, которые ты передала мне. Все это полнейшая ерунда. Каменная стена. Выглядит внушительно, но за ней ничего нет.
— Почему О'Делл выбрал именно Кеннета?
— Потому что он должен умереть, — жестко сказал Лукас. — Предположим, все улики будут указывать на Кеннета, а потом он… умрет. Из-за сердечного приступа. И если все согласятся, что за этим стоял Кеннет, расследование свернут, а настоящий организатор будет вне подозрений.
Лицо Лили стало белым, как бумага.
— Он не мог… Маловероятно.
— Но почему?
— Я не думаю, что у него хватило бы смелости. В буквальном смысле. Он бы испугался тюрьмы.
— Тут многое зависит от того, как все организовано. Может быть, исполнители не знают О'Делла.
— Но не следует забывать: если за этим стоит заместитель начальника, он не стал бы ставить тебя в пару к Фелл. Если она является сигналом тревоги… он же знает, зачем ты в Нью-Йорке.
— Верно. И ему хорошо известно, что Фелл никуда меня не приведет, ведь она не имеет отношения к Робин Гуду. В то же время ситуация будет выглядеть правдоподобно. Фелл действительно знала убитых парней. Кроме того, Петти общался с тобой и с Фелл, а если учесть, что ее имя постоянно выскакивает из компьютера…
— Может быть, — задумчиво проговорила Лили.
— Как ты познакомилась с Кеннетом? — неожиданно спросил Лукас.
— На одном из общих совещаний.
— И ты уже была ассистенткой заместителя начальника?
— Господи, Лукас, — пробормотала Лили.
— Так это он? Ведь он знал вас обоих. Мог ли он предвидеть…
— Понятия не имею. Ты же знаешь, они друг друга недолюбливают. — Лили привстала и принялась ерзать на месте, как собака, которая пытается устроиться удобнее. — Знаешь, ты сумел создать теорию, не имея ни одного реального доказательства…
— Мне известен один очень любопытный факт, о котором никто не знает, — ответил Лукас, в свою очередь холодно улыбаясь.
— Какой?
— Я знаю, что О'Делл пытается подставить Кеннета. Знаю наверняка. Вопрос лишь в причине: быть может, Кеннет виновен и это единственный способ до него добраться? Или заместитель начальника ищет козла отпущения?
— Чушь собачья, — пробормотала Лили, но Лукас видел, что она шокирована.
— Я нашел Рыжего Рида в Чарльстоне, Южная Каролина, — продолжал Лукас. — Он старый знакомый О'Делла по Колумбийскому университету.
И Лукас рассказал ей почти все, за исключением странной вещи, сказанной миссис Логан, когда они беседовали с ней в ее квартире, расположенной этажом ниже Петти.
Свенгали — гипнотизер, главный герой романа «Трильби» английского писателя Джорджа Дюморье.