Стены кабинета Лили растаяли, и возник Петти, его взрослый образ, наложенный на детский.
А потом появилось лицо Кеннета.
Оно оставалось в темноте, в спальне Лили. Кажется, была зима: она купила рождественскую елку, когда возвращалась откуда-то из штата Мэн, заехала на стоянку на Шестой авеню, и сейчас отчетливо помнила хвойный запах в квартире во время их разговора.
Никакого секса, они просто спали вместе. Кеннет шутил по этому поводу, но чувствовал себя несчастным. После сердечного приступа прошло совсем мало времени.
— Ты возишься с ненормальным, — сказал он. — Не могу в это поверить. Тебе мало меня, тебе нужен еще и чокнутый на стороне.
— Он вовсе не чокнутый, — возразила она.
— Ладно. Придурок. Зануда. Реванш всех зануд, лично добравшийся до Ричарда К. Кеннета. Придурок может разводить занудство с моей женщиной. Или нет, зануда дурит с моей женщиной. Или подожди…
— Заткнись, — с шутливой суровостью прервала его Лили. — Или я займусь твоими деликатными частями, а потом брошу — когда у тебя будет все в порядке со здоровьем, естественно.
— Лили…
Его голос изменился. Думает о сексе.
— Нет. Извини, что я это сказала.
— Ладно, тогда вернемся к придурку…
— Он не придурок. Уолт очень хороший человек, и если он сумеет решить поставленную перед ним задачу, то пойдет на повышение.
Да, она говорила о Робин Гуде. Говорила в постели. Рассказала о парнях из отдела сбора информации, которые вышли на него, сообщила Кеннету, что к делу привлечен Петти, и много рассуждала о компьютерах.
Она выложила всю информацию далеко не сразу. Это происходило постепенно, шаг за шагом. Болтовня в постели. Но Кеннет знал практически все. А если добавить то, что подслушивал Копленд, то картина у них получилась почти полной.
Образ Уолта парил у нее перед глазами: гладкие волосы зачесаны вниз, но не скрывают красных ушей, он бежит по тротуару в Бруклине, держа над головой листок бумаги, и так счастлив ее видеть.
— Это я тебя убила, — сказала она, и ее голос прозвучал как карканье ворона в разгар зимы. — Я убила тебя, Уолт.