Шестую авеню окутал тропический зной. Небо было розовым из-за грязной дымки, которая поднималась от раскаленного асфальта, и волны жара создавали впечатление, что фонарные столбы вибрируют, словно исполняют танец живота. Фелл маневрировала на побитом «плимуте» между такси, высунув одну руку с сигаретой без фильтра в окно. Из ее собственного приемника, стоявшего на заднем сиденье, звучал старый добрый рок-н-ролл. Группа «Doors», «Light My Fire».
— Нет денег, чтобы починить кондиционер, — говорила она, — но зато у нас три компьютерных терминала, чтобы мы писали еще больше разных бумажек. К тому же эта техника даже не новая, ее отремонтировали и отдали нам.
Рядом с ними двигались желтые такси, из окон со стороны водителей торчали черные и смуглые руки, а более бледные пассажиры развалились на задних сиденьях, млея от жары.
— Почему скупщики краденого? — спросил Дэвенпорт.
В их задачу входило искать скупщиков. Лукасу сказали, что Фелл специализируется на кражах со взломом и хищениях на предприятиях, а работает в индустриальном районе Манхэттена.
— Потому что Кеннет читал одну из безумных статей Беккера и пришел к выводу, что тот снимал показания, которые можно получить, только имея специальную медицинскую аппаратуру. В другом опыте говорится о кровяном давлении, измеренном при помощи катетера, подсоединенного к лучевой артерии. Для таких вещей требуются соответствующие приборы.
— Вы проверили фирмы, занимающиеся продажей медицинского оборудования?
— Да, по всей Северной Америке, а также европейских и японских поставщиков. Пустышка. Спрашивали в больницах, не пропадали ли у них приборы, и тоже ничего не нашли. Но он должен был где-то их взять. Двое наших ребят сейчас занимаются более мелкими компаниями.
Они остановились на светофоре. На тротуаре продавец фруктов сидел на пластмассовом садовом стуле, положив на лоб мокрую тряпку, и снимал завивающуюся колечками кожуру с красного яблока при помощи ножа с тонким лезвием и перламутровой ручкой. Мимо него медленно прошествовал короткошерстный полосатый кот. Он остановился на мгновение, чтобы посмотреть на свисающую кожуру, затем прыгнул в канаву, в последний раз оглянулся на залитый дневным светом мир и скрылся в канализации. Все, что угодно, только не этот зной.
— Какая-то ненормальная жара, даже ночью температура не падает. Вот тогда начинают происходить диковинные вещи, — заговорила Фелл, промчавшись через перекресток. — Однажды я получила вызов: ПР засунул голову жены…
— Кто?
— Пуэрториканец. Так вот, этот мерзавец засунул голову своей жены в унитаз, и она утонула. Он сказал, что было ужасно жарко, а женщина не желала затыкаться.
Они ехали мимо пункта обналичивания чеков, мимо мексиканского и индийского ресторанов, мимо гастрономов и вонючего киоска, где продавали сосиски с квашеной капустой. По улице шли прохожие с красными точками на лбу, в ермолках, в футболках со смешными надписями вроде «Не пукать», мимо бродяг и типов, косящих под мафиози, в черных очках и костюмах за девятьсот долларов с пузырящимися на коленях брюками и лоснящимися лацканами пиджаков.
Лукас заметил полную женщину в футболке с силуэтом пистолета сорок пятого калибра на груди. Стрелка, какие рисуют на газетных картах, указывала на дуло и была снабжена подписью: «Официальная карта Нью-Йорка. Вы находитесь здесь».
— Вон там Лонни, — сказала Фелл и подъехала к обочине.
Такси у нее за спиной принялось громко сигналить, но она, не обращая на это внимания, выбралась из машины.
— Эй, какого черта!..
Фелл изобразила указательным и большим пальцами пистолет и наставила его на водителя, затем спустила курок и двинулась дальше.
Лонни сидел на перевернутом пластмассовом ящике из-под бутылок, в ухо у него был вставлен наушник от плеера, и он тряс головой в такт звукам, которые из него доносились. Он смотрел в другую сторону, когда Фелл подошла к нему и стукнула по ящику носком туфли. Мужчина отпрянул, поднял голову и вытащил наушник.
— Эй…
Лукас встал с другой стороны, так что бежать ему было некуда.
— В понедельник ты продал триста шприцев для подкожных инъекций Алу Кунслеру, — сказала Фелл. — Мы хотим знать, где ты их взял и что еще у тебя есть из медицинского оборудования.
— Я ничего об этом не знаю, — заявил Лонни.
Вокруг бровей у него белели шрамы, а нос, похоже, был не раз сломан.
— Да ладно, Лонни. Нам все известно, и мне нет до этого никакого дела, — нетерпеливо сказала Фелл. На лбу у нее выступили капельки пота от жары. — Будешь морочить нам голову — мы тебя заберем. Ответишь на вопрос — и мы уедем. Поверь, тебе совсем ни к чему впутываться в это дело.
— Да? А что происходит?
Торговец приподнялся, собираясь встать, но Лукас положил ему руку на плечо, и он снова сел на ящик.
— Мы ищем того психа, Беккера. Он где-то добывает медицинское оборудование. Нас интересует, кто его достает. Ты знаешь по крайней мере одного…
— Я ничего не знаю про этого Беккера, — промямлил Лонни.
— В таком случае говори, где ты их взял? — спросил Дэвенпорт.
Торговец огляделся по сторонам, словно проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за ними.
— В Атлантик-Сити. У одного типа в мотеле.
— А к нему как они попали? — поинтересовался Лукас.
— Мне-то откуда знать? Может, с побережья?
— Лонни, Лонни… — укоризненно сказала Фелл.
— Послушайте, я поехал в Атлантик-Сити, чтобы провернуть там пару честных сделок. Вы же знаете, что здесь это больше невозможно…
— Продолжай.
— И в мотеле познакомился с парнем, который сказал, что у него есть товар. Я спросил: «Что у тебя?» А он ответил: «Все, что душе угодно». Так и оказалось. У него был, наверное, миллион комплектов инструментов, детали для компьютеров и телевизоров, кожаные дорожные сумки, ремни и костюмы и всякого другого дерьма навалом, а еще иголки.
— На какой машине он ездит? — спросил Дэвенпорт.
— На «кадиллаке».
— Новом?
— Не-е-е, старом. Такой здоровый «кадиллак», зеленый, с белой крышей.
— Как ты думаешь, он все еще там?
Лонни пожал плечами.
— Может, и там. Мне показалось, что он болтается в тех краях уже некоторое время. Там были девчонки, он устроил с ними вечеринку, так вот, они вели себя так, будто хорошо его знают…
Они опросили еще около полудюжины мелких скупщиков краденого. Каждые полчаса Фелл находила телефон-автомат и звонила.
— Никто не отвечает?
— Никто не отвечает, — кивала она, и они отправлялись искать очередных скупщиков.
«Настоящий ковбой в юбке», — подумал Лукас, наблюдая за тем, как Фелл ведет машину. Но она родилась не в то время и не в том месте, а именно в Бронксе. Ей гораздо больше подошло бы жить в Дакоте или Монтане: стройная фигура с широкими плечами, лицо с высокими скулами, вьющиеся рыжие волосы, удерживаемые заколками. Шрам в углу рта.
Она рассказала ему, что ее ударили бутылкой с отбитым горлышком, когда она еще патрулировала улицы.
— Вот что получаешь, когда мешаешь двум придуркам прикончить друг друга.
Малышка Заляцки, до того как у нее выпали все зубы, возможно, действительно была малышкой. Она покачала головой и улыбнулась Лукасу беззубым ртом.
— Я ничего не знаю про ваше медицинское дерьмо, — заявила она. — Пару недель назад я достала триста упаковок подгузников, вот вам и вся медицина. «Хаггис» хорошо продается. Иди с ними в Гарлем и торгуй на каком-нибудь углу, и все дела… — Она щелкнула пальцами. — Но больничное оборудование… кто знает?
— Солнце садится, — заметила Фелл, когда они снова вышли на улицу.
Лукас посмотрел на небо: пыльное солнце зависло над западными районами города.
— И все равно жарко.
— Подожди, когда наступит август. Вот тогда будет действительно жарко. Это еще ничего… Мне нужно позвонить.
Чуть впереди лысый мужчина в джинсовой куртке повернулся лицом к зданию, уперся ладонью в стену и начал мочиться. Лукас дождался, когда он закончит, заставил себя успокоиться и зашагал дальше по улице. Никаких проблем.
— Он дома. Телефон занят, — сказала Фелл, вернувшись.
В наступающих сумерках они полчаса ехали по городу через район прибрежных складов. Наконец Фелл сбросила скорость, круто развернулась и ударилась правыми колесами о поребрик. Она заглушила двигатель, положила приемник на пол у заднего сиденья, вытащила из-под него табличку с надписью «Радио внутри нет» и бросила ее на приборную доску.
— Это касается даже полицейских машин?
— Особенно полицейских машин. В них можно поживиться много чем хорошим. По крайней мере, так считается.
Лукас выбрался наружу, потянулся, зевнул и провел большим пальцем по ремню под курткой, нащупывая кожаную кобуру фирмы «Бьянки». Улицу окутывали глубокие тени, тут и там виднелись ниши с дверными проемами и запертые ворота гаражей.
Красный кирпичный куб без каких-либо обозначений или номера возвышался у них над головами, точно один из персонажей «Безумных мелодий».[9] Ряды окон начинались примерно на уровне третьего этажа; окна были узкими и вытянутыми и с третьего по одиннадцатый этаж все до одного темными, как оникс. Освещена была только половина самого верхнего этажа.
— Свет горит, — сказала Фелл.
— Странное место для жизни, — заметил Лукас, оглядываясь по сторонам.
Горячий влажный бриз с реки лениво толкал по улице обрывки бумаги. Он был вонючим, как дыхание старика с плохими зубами. Они находились совсем рядом с Гудзоном, где-то среди Двадцатых улиц.
— Джейки Смит довольно странный человек, — ответила Фелл.
Дэвенпорт подошел к двери, но она схватила его за руку.
— Подожди. Дай мне пару минут.
Она пошарила в сумке и достала пачку «Лаки страйк».
— Ты много куришь, — сказал Лукас, наблюдая за ней. — Дурная привычка.
— Да, зато мне не нужен будильник.
— Как это? — удивился он.
— Каждое утро ровно в семь часов я просыпаюсь от кашля.
Лукас не улыбнулся. Фелл внимательно посмотрела на него.
— Я пошутила, Дэвенпорт.
— Ага, в глубине души я умираю от хохота, — ответил он, но в следующее мгновение все-таки улыбнулся.
Фелл постучала сигаретой по коробку со спичками, привычным движением сунула ее в рот, прикрыла рукой и закурила.
— Ты ведь не собираешься читать мне дурацкие нотации?
— Я не знаю, что это такое, — парировал Лукас.
Он вставил палец между воротником и шеей, которая на ощупь казалась шершавой, как наждак. Если бы потертость кожи была смертельной болезнью, его бы уже похоронили.
— Я видела фотографии Беккера после ареста, — сказала Фелл. — Он выглядел так, будто его ткнули лицом в работающий блендер. Если ты проделаешь такое в Нью-Йорке с человеком, имеющим связи в деловой части города, как, например, Джейки, твоя проклятая карьера тоже отправится в блендер.
— У меня нет карьеры, — заметил Лукас.
— А у меня есть, — проговорила Фелл. — Еще четыре года, и я уволюсь. И я хочу этого дождаться.
— Что ты собираешься делать, когда уволишься? — спросил Дэвенпорт, чтобы поддержать разговор.
Он запрокинул голову и посмотрел вверх. В Нью-Йорке он делал это постоянно, даже рядом с двенадцатиэтажными зданиями.
— Переберусь во Флориду или в Голливуд и стану работать официанткой топлес.
— Что-о?
Он уставился на нее, донельзя удивленный этим ответом.
— Шутка, Дэвенпорт.
— Понятно. — Он снова задрал голову и стал поворачиваться вокруг своей оси. — А кто этот парень?
Фелл сделала затяжку, закашлялась и прикрыла рот кулаком.
— Джейки? Крупная рыба. Те, с кем мы до сих пор разговаривали, — дилеры средней руки или совсем мелкота. Джейки — оптовик. В Мидтауне таких, как он, трое или четверо. Когда кто-то умыкнет полный грузовик «Сони», он достается одному из серьезных дельцов, который затем передает его более мелким скупщикам. Если Джейки посчитает нужным, он может сообщить о Беккере пятидесяти, шестидесяти или даже ста продавцам. Если захочет. А они, в свою очередь, возможно, поговорят с миллионом торговцев наркотиками и воров. Если они захотят.
— Раз тебе все это известно…
Он посмотрел на нее со спокойным любопытством.
У них за спиной из-за поворота появился какой-то человек, увидел, что они стоят на тротуаре, и снова скрылся за углом.
— У него есть собственный бизнес, — продолжала Фелл. — Он продает по дешевке самые разные вещи. Допустим, у кого-то есть шесть миллиардов гаек, но нет подходящих болтов. Тогда он связывается с Джейки. Джейки покупает гайки и находит того, кому они нужны. Все законно. Если устроить за ним слежку, выяснится, что он только и делает, что заходит на разные склады, десять или двадцать раз в день. Джейки разговаривает с сотнями людей. И где-то среди них прячутся те, кто на него работает. Они занимаются скупкой и продажей краденого через задние двери вполне легально существующих складов. Это крепкий орешек, приятель. Мне известно, что он это делает, но я не могу обнаружить его товар.
— Вы знакомы?
— Он знает, кто я, — ответила Фелл. — Как-то раз я сидела перед этим домом три дня, наблюдала за тем, кто к нему приходит. Записывала номера машин. Было страшно холодно. Знаешь, как это бывает, когда настолько холодно, что даже снег не идет?
— Да. Я из…
— Из Миннесоты. Знаю-знаю. — Фелл окинула взглядом улицу. — На третью ночь Джейки вышел из дома, постучал в наше окно — я была с напарником — и вручил нам термос с горячим кофе и пару сэндвичей с индейкой. Дар от Джейки Смита.
— Хм. — Лукас посмотрел на нее. — Вы взяли?
— Я вылила кофе ему на ботинки, — ответила Фелл сквозь зубы, сделала последнюю затяжку, ухмыльнулась Лукасу и бросила окурок на тротуар, где он рассыпался каскадом искр. — Этот тупица думал, что может купить меня вонючими сэндвичами с индейкой. Пошли займемся делом.
Дверь склада была из стекла толщиной в дюйм, укрепленного стальными прутьями. Внутри, на расстоянии примерно в шесть футов, находилась точно такая же дверь. Между ними на стене висела видеокамера. Фелл нажала на кнопку с надписью: «Верх».
Через минуту раздался электронный голос:
— Да?
Фелл наклонилась к переговорному устройству.
— Детективы Фелл и Дэвенпорт к Джейки Смиту.
После короткой паузы голос сказал:
— Войдите и поднесите ваши значки к камере.
Замок щелкнул, Фелл толкнула дверь, и они вошли. Оказавшись между двумя дверями, они поднесли жетоны к объективу. Через секунду зажужжал замок на второй двери.
— Поднимитесь на двенадцатый этаж на лифте. Он дальше по коридору, — распорядился голос.
Стерильный вестибюль из выкрашенных желтой краской бетонных панелей встретил их за второй дверью. Окон не было, только двери лифтов и стальная дверь пожарного выхода в другом конце помещения. Лифты располагались слева, за ними наблюдала еще одна камера в стальной сетке, закрепленная под потолком.
— Интересно, — заметил Лукас. — Тут настоящий бункер.
— Точно. Попасть сюда будет очень непросто, если Джейки не захочет, чтобы ты тут оказался. Вероятно, потребуется пластид, если понадобится сделать это быстро. Затем придется взломать пожарную дверь и найти лестницу — наверняка лифт будет заблокирован на верхних этажах. К этому времени Джейки, разумеется, уже успеет сбежать. Уверена, что у него имеется надежное укрытие, где он может спрятаться и отсидеться.
— И он, скорее всего, записывает наш разговор, — заметил Дэвенпорт.
Фелл пожала плечами.
— Я хочу до него добраться и много думала, как это сделать, так что ему все обо мне известно.
На полпути наверх она спросила:
— У тебя был роман с Ротенберг?
Лукас взглянул на нее.
— А почему ты спрашиваешь?
— Из любопытства, — ответила Фелл.
Некоторое время они наблюдали за тем, как мелькают номера этажей. Фелл сказала:
— Когда она вошла, то посмотрела на тебя по-особенному, и я подумала, что между вами что-то было.
— Нет.
Фелл недоверчиво покачала головой. Дверь лифта открылась, и они вышли в точно такой же, как на нижнем этаже, вестибюль: выкрашенные в желтый цвет бетонные панели и стальная дверь в стене. В углу висела еще одна видеокамера.
— Входите, — произнес бестелесный голос.
Стальная дверь открылась в Страну чудес.
Лукас шагнул вслед за Фелл на приподнятую платформу в форме полумесяца из древесины твердых пород, за которой находилась огромная комната. «Десять или двенадцать тысяч квадратных футов, — подумал он. — И по большей части открытого пространства». Различные помещения разделялись не стенами, а мебелью, светильниками и коврами. Кухня находилась справа; светловолосый мужчина заглядывал в печь, и комнату наполнял запах свежего хлеба. Слева за кухней человек с темными волосами стоял на площадке из искусственного дерна и держал в руке клюшку для гольфа.
— Сюда, — распорядился голос из коридора, и мужчина с клюшкой помахал им рукой.
Фелл шла впереди, прокладывая извилистый путь между мебелью, растянувшейся примерно на акр.
Лукас обратил внимание на то, что здесь собрана самая разная мебель, без особых потуг на определенный стиль. Выглядела она так, будто вывалилась на ходу из грузовика. Или нескольких грузовиков с разных фабрик. Большая английская кровать с четырьмя столбиками, застеленная американским лоскутным одеялом, стояла на огромном восточном ковре. Шестифутовый проекционный телевизор был установлен экраном к постели, также на нее нацелились три видеокамеры на штативах.
За телевизором полукруглая стена с громкоговорителями на высоте плеч окружала сектор, отведенный для переговоров. В центре на столе с мраморной столешницей находилось самое разнообразное оборудование для CD-дисков и кассет, а также целая библиотека из тысячи или больше дисков. Пол из твердых пород дерева под стереооборудованием был накрыт шкурами животных: тигра, ягуара, нескольких сшитых шкур бобров и буйвола. Гладкий темный коврик, судя по всему, был из норки. Из динамиков доносился голос Эрролла Гарнера, который пел «Mambo Carmel».
Между кроватью и спортивной площадкой стояла стеклянная душевая кабинка, похожая на чересчур большую телефонную будку. Рядом с ней находилось два туалета, обращенные друг к другу, а на противоположной стороне — громадная ванна.
Смит ждал их на спортивной площадке, примерно в двух третях расстояния от дальней стены с тремя или четырьмя дверями.
«Значит, здесь есть еще комнаты», — подумал Лукас.
Стоя к ним спиной, Смит замахнулся клюшкой, загнал мяч в лунку, покачал головой и положил клюшку в сумку, висящую на крючке на стене. Ряды незажженных ламп у него за спиной были направлены на высаженную на приподнятой платформе живую траву, начавшую зеленеть. Антикварный бильярдный стол за платформой освещала лампа из витражного стекла. В дальней части комнаты на стене висело баскетбольное кольцо, а под ним была расчерчена настоящая площадка с линией для штрафных бросков.
— Не могу держать голову опущенной, — сказал Смит и направился к ним, шурша по искусственному покрытию спортивными туфлями.
Он оказался невысоким мужчиной с широкой грудью, большим животом, пушистыми усами и вьющимися черными волосами. Смит был в черной рубашке для гольфа, заправленной в черные гофрированные брюки, подпоясанные плетеным кожаным ремнем. На шее у него висела золотая цепь с изображением святого Христофора. Он улыбнулся Фелл и протянул ей руку.
— Вы следили за мной в прошлом году…
Фелл проигнорировала его жест.
— Нам нужно поговорить с вами о Беккере, — без церемоний сказала она. — О том типе, который убил несколько человек.
— А, об этом психе, — проговорил Смит. Он не знал, куда убрать руку, и в конце концов сунул ее в карман брюк. Слова Фелл его озадачили. — А при чем тут я?
— Ему нужны деньги и наркотики, и он не может добыть их законным путем, — ответил Лукас.
Он прошел мимо площадки для гольфа к возвышению, где росла трава. Она доходила до колен, но была фигурно подстрижена самым тщательным образом. Он наклонился и потрогал ее пальцами — настоящая трава, ухоженная, прохладная и немного влажная.
— Это потрясающий проект, — с энтузиазмом проговорил Смит, взял в руки пульт для дистанционного управления, нажал несколько кнопок, и над лужайкой вспыхнул свет. — Специальные лампы обеспечивают рост, — сообщил он и показал на светильники. — Тот же спектр, что у солнца. Джо настоящий специалист по травам, он все тут устроил. Перед вами полевица. У него ушел целый год, чтобы она выросла как надо.
Смит поднялся на платформу и осторожно прошел по траве, затем повернулся и посмотрел на полицейских, возвращаясь к делу.
— Значит, этому типу нужны деньги и наркотики?
— Да, и мы бы хотели, чтобы вы распустили об этом слух в своей сети. Кто-то работает с ним, и нам нужен его поставщик. Как можно быстрее.
Смит взял короткую клюшку для гольфа, прислоненную к дальнему концу стойки. В углублениях лежали три мяча. Смит вытащил их, поставил один, ударил и промахнулся. Мяч прокатился мимо лунки и остановился примерно в двух футах от нее.
— Двадцать два фута. Неплохо, — сказал Смит. — Когда у тебя в руках такая клюшка, нужно стараться попасть в точку, расположенную в двух футах от лунки. Ты делаешь вид, что целишься в крышку люка. В этом и заключен секрет богги.[10] А копы играют в гольф?
— Нам нужно, чтобы вы связались со своими людьми, — повторила Фелл.
— «Поговори с моим пупком», — сказала Красная Шапочка, — ответил Смит, поставил следующий мяч и ударил по нему.
Мяч остановился в четырех футах от лунки.
— Проклятье! — выругался он. — Нервы. Ребята, вы выводите меня из состояния равновесия.
— У нас нет никаких записывающих устройств, — спокойно произнес Дэвенпорт. — Ни у меня, ни у нее. Нам всего лишь требуется небольшая помощь.
— А что я с этого получу? — спросил торговец.
— Чувство выполненного гражданского долга, — ответил Лукас, немного понизив голос, но Смит сделал вид, что ничего не заметил, и выставил третий мяч.
— Гражданский долг? В сраном Нью-Йорке? — Он фыркнул и поднял голову. — Простите за грубость, доктор Фелл… В любом случае, я не понимаю, о чем вы говорите. Какая сеть?
Он обогнул платформу с травой и прищурился, разглядывая короткую клюшку. К ним подошел светловолосый мужчина с фарфоровой тарелкой, на которой лежали ломти свежеиспеченного хлеба.
— Кто-нибудь хочет свежего хлебца? У нас есть простое и чесночное масло.
— К черту хлеб, — заявила Фелл и посмотрела на Лукаса. — Нам с ним не договориться. Может, стоит попросить пожарных проверить его…
— Нет, политическое давление не проходит с теми, у кого есть связи, — возразил он. — А мистер Смит производит именно такое впечатление.
Торговец, прищурившись, посмотрел на него.
— А вы кто? Я вас не помню.
— Меня пригласили в качестве консультанта, — ответил Лукас и направился к сумке с клюшками.
Он вытащил оттуда клюшку для гольфа с железной головкой и посмотрел на нее, продолжая говорить так тихо, что остальные едва слышали его.
— Я работал в Миннеаполисе, пока меня не вышвырнули из полиции. Я схватил Беккера в первый раз, но он успел убить мою близкую подругу. Заставил ее ждать смерти. А потом перерезал ей горло. Она была связана и потому не могла сопротивляться. Так что, когда я поймал Беккера…
— Его лицо превратилось в кровавое месиво, — неожиданно проговорил Смит.
— Точно, — подтвердил Дэвенпорт и вернулся к ним с клюшкой в руках. — Его лицо превратилось в кровавое месиво.
— Подожди минутку, — попыталась вмешаться Фелл.
Не обращая на нее внимания, Лукас вскочил на платформу с зеленой травой и направился к Смиту. Краем глаза он увидел, что рука Фелл скользнула внутрь сумки, висящей у нее на плече.
— И меня совершенно не волновало то, что я с ним сделал. Знаешь почему? Потому что у меня куча денег и мне не нужна была работа. Она мне и сейчас не нужна.
— О чем, черт подери, ты говоришь?..
Смит начал отступать, бросив взгляд на блондина.
— А Беккер меня разозлил по-настоящему, — перебил торговца Лукас, повышая голос. Глаза у него были широко раскрыты, жилы на шее набухли и выступили над воротником. — Он меня очень сильно разозлил. У меня был пистолет с большой острой мушкой, и когда я поймал Беккера, я бил его этой самой мушкой по лицу до тех пор, пока уже никто не смог бы сказать, что это лицо. А прежде Беккер был настоящим красавчиком, совсем как твоя дурацкая трава…
Лукас развернулся, взмахнул клюшкой с металлической головкой и с силой воткнул ее в ухоженный дерн. На бильярдный стол полетели двухфунтовые комья земли и куски травы.
— Подожди, подожди… — попытался его остановить Смит, размахивая руками.
Блондин отставил поднос в сторону и принялся нашаривать что-то у себя на поясе сзади. Фелл тоже вытащила пистолет и направила его на голову Лукасу.
— Нет, нет, нет! — завопила она.
Дэвенпорт даже не подумал останавливаться. Размахивая клюшкой, как косой, он кружил возле Смита и кричал, брызжа слюной на черную рубашку для гольфа:
— Я колотил пистолетом по его лицу, наносил удары по чертову лицу, можешь мне поверить, я отделал его, отделал!
Когда он остановился, тяжело дыша, дюжина рваных борозд располосовала зеленую поверхность. Лукас повернулся и посмотрел на блондина. Затем спрыгнул с платформы и направился к нему.
— Ты собирался вытащить пистолет, — констатировал он.
Парень повел плечами, как тяжелоатлет, и расставил ноги, принимая стойку.
— А такие вещи меня очень сильно злят! — выкрикнул Дэвенпорт.
— Ради Христа, остановись, — попросила Фелл.
Ее голос прозвучал глухо и напряженно.
Лукас снова резко замахнулся клюшкой, подняв ее над головой. Блондин отшатнулся, но клюшка обрушилась не на него, а на свежеиспеченный хлеб и тарелку, на которой он лежал. Осколки фарфора разлетелись по полу, а Дэвенпорт выкрикнул:
— Да еще ты пытался нас подкупить!..
Затем он остановился в нерешительности, снова повернулся к Смиту и наставил на него клюшку, как саблю.
— Я не хочу быть твоим другом. Не собираюсь заключать никаких сделок. Ты вонючий кусок дерьма, я чувствую себя отвратительно рядом с тобой. Вот что я тебе скажу: мне нужно, чтобы ты связался со своей сетью, а потом позвонил мне, Лукасу Дэвенпорту, в Южный участок Мидтауна. Если ты этого не сделаешь, я тебя отымею шестью разными способами. А еще сообщу в «Нью-Йорк таймс», и в «Ай уитнесс ньюс», и в «Ньюс», что ты заодно с Беккером. И дам им твои фотографии. Как ты думаешь, это поможет твоему бизнесу? А еще я вернусь сюда и лично тебя отделаю, чтобы ты понял: то, что связывает меня и Беккера, очень серьезно.
Он сделал полукруг, задышал медленнее, шагнул к двери и неожиданно швырнул клюшку на кухню. Она завертелась, точно лопасть вертолета, и сбила медную супницу, висевшую на крючке на стене. Клюшка отскочила от плиты и покатилась по полу вместе с супницей.
— Никак не могу научиться как следует обращаться с длинными клюшками, — заявил Лукас.
Когда они выходили из здания, Фелл наблюдала за Лукасом, пока он не начал ухмыляться.
— Настоящий псих, а? — спросил он, взглянув на нее.
— Я в это поверила, — с серьезным видом сказала она.
— Спасибо за поддержку. Впрочем, не думаю, что блондин способен на что-то.
Она покачала головой.
— Это было смешно; то есть смешно и странно. Я не знала, что Джейки Смит голубой, пока не увидела того парня. Совсем как когда имеешь дело с супругами. Стоит врезать одному, и другой наверняка набросится на тебя с ножом.
— А ты уверена, что они голубые?
— У Тряпичной Энни[11] тряпичная писька?
— Я не понимаю, что это означает, — с улыбкой сказал Лукас.
— Это означает: да, я уверена, что они голубые, — ответила она.
— А почему он назвал тебя «доктор Фелл»? Ты врач?
— Нет. Это из детского стишка:
— Хм. Я поражен, — усмехнулся Лукас.
— Я знаю несколько детских стихов, — сказала Фелл, роясь в сумке в поисках пачки сигарет. — Хочешь послушать «Старый дедушка Коль»?
— Я имел в виду, что меня поразил Смит. То, что он знает детский стишок.
— Значит, я не произвела на тебя впечатления?
Она засунула сигарету в рот и, прищурившись, посмотрела на Лукаса.
— Я пока не понял, — ответил он. — Возможно…
Барбара Фелл жила в Верхнем Вестсайде. Они оставили ее полицейскую машину возле здания участка, взяли такси, и она предложила:
— Неподалеку от моего дома есть приличный бар. Выпьем чего-нибудь, успокоимся, а потом ты сможешь поймать машину.
— Давай, — кивнул Лукас.
Он хотел еще немного побыть с ней.
Они поехали на север по Шестой авеню, и Дэвенпорт заметил, что по мере приближения к Центральному парку на улицах стало больше людей. По тротуарам, взявшись за руки, прохаживались туристы.
— Слишком большой город, — сказал наконец Лукас, глядя в окно на проносящиеся мимо улицы. — В Городах-близнецах можно следить за каждым преступником, а здесь… — Он выглянул в окно и покачал головой. — Здесь невозможно понять, откуда что возникает. У вас тут придурков, как в других местах капель дождя. Это самое дрянное место Вселенной.
— Да, но есть и кое-что хорошее, — возразила она. — Театры, музеи…
— Когда ты в последний раз была в театре?
— Не помню. На самом деле я не могу себе этого позволить. Но я хотела сказать, что если бы могла…
— Вот именно.
Водитель такси что-то тихонько напевал себе под нос. Без мотива, только изменяя громкость звука. Невидящими глазами он смотрел перед собой через ветровое стекло и кивал головой в такт какому-то неслышному ритму. Его руки с такой силой вцепились в руль, что побелели костяшки пальцев. Лукас взглянул на него, потом на Фелл и покачал головой. Она рассмеялась, он ухмыльнулся и снова отвернулся к окну.
В небольшом баре было светло и празднично. Бармен назвал Фелл по имени и показал на кабинку, расположенную в дальней части. Лукас сел лицом к входу. К ним подошла официантка, взглянула на него, потом на Фелл и протянула:
— О-о-о!
— Это чисто деловая встреча, — возразила Фелл.
— Ясное дело, а разве бывает иначе? — усмехнулась женщина. — Ты слышала, что Луиза родила девочку, шесть фунтов и четыре унции?
Лукас наблюдал за тем, как Фелл болтает с официанткой. Она выглядела немного уставшей и немного одинокой и улыбалась чуть-чуть неуверенно.
— Итак, — сказала она, взглянув на Лукаса, — в Миннесоте и правда можно отморозить задницу? Или это всего лишь…
Обычный разговор в баре. Вторая порция выпивки. Дэвенпорт ждал, когда что-нибудь произойдет, ждал…
И дождался. Вошел стройный мужчина, поцеловал официантку в щеку и получил быстрый поцелуй в ответ. У него были светлые, старательно уложенные волосы, и через пару мгновений он взглянул на затылок Фелл, что-то сказал женщине, которую поцеловал, затем принялся внимательно рассматривать Лукаса.
— Там какой-то парень, — прошептал Лукас, наклонившись через стол. — Мне кажется, он смотрит на тебя. У стойки…
Она повернула голову и улыбнулась.
— Мика, — позвала она, а Лукасу объяснила: — Он был моим парикмахером. Он, скажем так, перебрался в центр.
Она вышла из кабинки и направилась к стойке бара.
— Когда ты вернулся?
— Я так и подумал, что это ты, — откликнулся Мика.
Парикмахер начал рассказывать, что он был в Европе. Лукас медленно пил пиво, положив ноги на стул. Ухватил сумку Фелл лодыжками, подтянул к себе. Наблюдая за женщиной, незаметно сунул внутрь руку. Официантка посмотрела в его сторону и приподняла брови. Он покачал головой. Если она подойдет или история Мики закончится слишком быстро, если Фелл решит взять сигарету…
Вот. Ключи. Лукас целый день ждал возможности до них добраться.
Он взглянул на кольцо с шестью ключами. Три подходящих кандидата. В кармане у него лежала плоская коробочка, в которой когда-то хранились заклепки. Лукас выбросил их и заполнил дно и крышку тонким слоем пластилина. Он прижал первый ключ к пластилину, перевернул его, прижал еще раз. Затем проделал то же самое со вторым ключом. Слепок третьего ключа он сделал на крышке. Если они будут находиться слишком близко друг к другу, пластилин может потерять форму. Он заглянул в коробочку. Отлично, шесть великолепных отпечатков.
Фелл продолжала разговаривать. Дэвенпорт убрал ключи в сумку, зажал ее между лодыжками и перенес на соседний стул.
Сердце отчаянно колотилось у него в груди, словно у начинающего магазинного вора.
Господи…
Все получилось!
Мультсериал киностудии «Уорнер бразерс».
Богги — количество ударов на одной лунке, на один больше, чем пар (условный норматив для этой лунки).
Тряпичная Энни — вымышленный персонаж, созданный писателем Джонни Груэллом в серии детских книг (1918), которые он сам иллюстрировал.