Безмолвный убийца - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

Глава 7

Лили позвонила на следующий день утром.

— Все получилось, — сказала она. — Мы идем завтракать…

Лукас позвонил Фелл в тот момент, когда она выходила из квартиры.

— Звонил О'Делл, — сообщил он. — Хочет, чтобы я с ним позавтракал. Скорее всего, я не освобожусь раньше десяти.

— Хорошо. Я проверю того типа на «кадиллаке», из Атлантик-Сити, о котором нам рассказал Лонни. Вряд ли удастся узнать что-нибудь…

— Если только он не занимается поставкой медицинского оборудования. Может быть, шприцы не единственное, чем он торгует.

— Пожалуй…

Она знала, что это пустышка, и Дэвенпорт ухмыльнулся, глядя на телефон.

— Ну, мы с тобой, скажем так, забиваем гвозди. Я угощу тебя ланчем.

Отель «Лакота» был старым, но в хорошем состоянии — для Нью-Йорка. Он расположился рядом с издательством, выпускающим настольные игры Лукаса. Неподалеку были рестораны. К тому же там стояли такие кровати, с которых у Лукаса не свешивались ноги. Из его номера открывался вид на окна отделанного стеклянными панелями офисного здания и крышу внизу. Не роскошно, но совсем неплохо. В номере было два ночных столика, письменный стол, комод, скамеечка у окна, цветной телевизор с работающим пультом дистанционного управления и шкаф с лампочкой, которая автоматически включалась, когда его открывали.

Лукас подошел к шкафу, достал кейс, положил его на кровать и открыл. Внутри хранился монокуляр, кассетный магнитофон с клипсой и «Полароид спектра» с полудюжиной коробочек с пленкой. Отлично. Он закрыл портфель, быстро сходил в ванную комнату, спустился вниз на лифте и вышел на улицу. Скучающий в вестибюле размером с телефонную будку посыльный спросил:

— Такси, мистер Дэвенпорт?

— Нет. За мной приедет машина.

Оказавшись на улице, он поспешно зашагал в сторону бара, где подавали завтрак, взял там пинту апельсинового сока в картонной упаковке и снова вышел.

Расставшись с Фелл накануне вечером, он отправился домой к Лили и отдал ей слепки с ключей. Она знала одного офицера из отдела сбора информации, который мог сделать дубликаты за ночь, причем так, чтобы никто об этом не узнал.

— Старый друг? — спросил Дэвенпорт.

— Иди домой, Лукас, — сказала она и вытолкала его в дверь.

А сейчас она снова назвала его по имени: черный лимузин со множеством антенн на багажнике подкатил к тротуару, оконное стекло скользнуло вниз, и он увидел ее лицо.

— Лукас…

Водитель О'Делла оказался крупным мужчиной с длинным носом, глазами цвета базальта и толстыми сухими губами, словно у гила-монстра.[12] Его волосы цвета листовой стали были коротко подстрижены, как у ветерана Корейской войны.

Лукас сел на пассажирское место.

— В «Эвери»? — спросил водитель.

Переднее сиденье отделялось от заднего стеклянной перегородкой, в данный момент опущенной.

— Да, — ответил О'Делл.

Он читал колонку редактора в «Таймс». Нетронутый экземпляр «Уолл-стрит джорнал» лежал между его правой ногой и левой ногой Лили. О'Делл посмотрел поверх газеты и спросил у Лукаса:

— Вы уже ели?

— Выпил пакет апельсинового сока.

— Мы вас покормим по-настоящему, — пообещал О'Делл.

Все это время он продолжал читать газету. Через некоторое время он пробормотал:

— Идиоты.

— Аарон, рядом с тобой сидит Лукас Дэвенпорт, — сказала Лили, обращаясь к водителю. — Лукас, за рулем Аарон Копленд.

— Но на рояле я не играю,[13] — заметил водитель. Взглянув на Лукаса, он сказал: — Привет.

— Рад познакомиться, — ответил Дэвенпорт.

У «Эвери» Копленд вышел из машины первым и открыл дверь для О'Делла. Несмотря на внушительный живот, водитель двигался с легкостью спортсмена. На поясе у него была пристегнута кобура с пистолетом, чуть левее пупка, и хотя футболка ее прикрывала, он не особенно старался спрятать оружие.

Дэвенпорт подумал, что это тяжелый автоматический пистолет. Большинство нью-йоркских полицейских, с которыми он встречался, носили старые револьверы тридцать восьмого калибра «спешиал», выглядевшие так, будто их сделали в начале века. Но Копленд, кем бы он там еще ни являлся, жил в современном мире. Он ни разу не посмотрел прямо на Лукаса, как, впрочем, и на О'Делла с Лили, когда они выбирались из машины, но внимательно оглядывался по сторонам и не упускал из виду углы, дверные проемы и окна.

Ближайшая дверь была из прочного дуба, с узким окошком на уровне глаз, а чуть ниже окошка висела блестящая медная табличка с надписью «Эвери». За дверью оказался ресторан, заполненный политиками. Подобные заведения были в Миннеаполисе и Сент-Поле, но Лукас ни разу не видел такого в Нью-Йорке. Зал был размером двадцать на сто футов, с длинной барной стойкой из темного красного дерева справа от входа. На деревянных рамах над головой лежали сотни бейсбольных бит, все с автографами игроков. Дюжина витрин из плексигласа выстроилась у стены напротив бара, точно остановки на перекрестках, и в каждой было выставлено еще несколько бит, тоже с автографами. Дэвенпорт знал большинство имен: Рут, Гериг, Ди Маджио, Марис, Мейс, Снайдер, Мэнтл. Остальные, например Ник Эттен, Билл Терри, Джордж Стирнвайс, Монти Ирвин, пробудили у него лишь смутные воспоминания. В конце барной стойки начинался ряд кабинок, тянувшихся до дальней стены ресторана. Все места были заняты.

— Я буду в баре, — сказал Копленд.

Он окинул взглядом посетителей и решил, что ни один из них не достоин того, чтобы его пристрелить.

О'Делл повел их в дальнюю часть ресторана. Он оказался настоящим актером: медленно, словно немецкий танк, продвигался по залу, кивал в направлении одних кабинок, демонстративно игнорировал другие и постукивал сложенным экземпляром «Уолл-стрит джорнал» по ноге.

— Проклятый город, — заявил О'Делл, усевшись в кабинке.

Он бросил газеты на стул рядом с собой. Лили и Лукас сели напротив него. О'Делл взглянул на Лукаса и спросил:

— Вы знаете, что у нас происходит, Дэвенпорт? Люди натягивают колючую проволоку — теперь ее можно увидеть повсюду. И насыпают битое стекло по верхушкам стен. Как в каком-нибудь проклятом городе третьего мира. Нью-Йорк стал похож на чертов Бангкок. — Он понизил голос: — А копы, что работают на улице, — это команда смертников, совсем как в Бразилии или Аргентине.

К их столику подошел лысеющий официант с кислым лицом. Белый передник прикрывал его от шеи до колен и был слишком аккуратно измазан горчицей.

— Как обычно, — проворчал О'Делл.

Лили взглянула на Лукаса и сказала:

— Два кофе и две плюшки.

Официант с мрачным видом кивнул и ушел.

— Считается, что вы легко беретесь за оружие, — начал О'Делл.

— Я застрелил несколько человек, — ответил Лукас. — Лили тоже.

— Нам не нужно, чтобы вы кого-нибудь прикончили.

— Я не убийца.

— Я просто хотел, чтобы вы знали. — О'Делл сунул руку в карман, вытащил оттуда полоску бумаги и развернул ее. Это была статья из «Таймс». — Вы вчера отлично поработали. Вежливо отдали всем должное, подчеркнули, как умен Беккер. Неплохо. Они купились. Вы читали документацию по другому делу?

— Начну сегодня вечером, у Лили.

— Есть на этот счет какие-нибудь мысли? Учитывая то, что вы видели? — настаивал О'Делл.

— Я не считаю, что Фелл к этому причастна.

— Да? — Брови О'Делла поползли вверх. — Могу вас заверить, она каким-то образом замешана. Почему вы думаете иначе?

— Она не вписывается в схему. А как вы ее вычислили?

— Через компьютер. Мы проверили имена жертв и копов, которые их арестовывали. Ее имя всплывало несколько раз, повторяясь в ряде дел. Слишком часто, чтобы быть совпадением, — сказал заместитель начальника.

— Хорошо. Я могу себе представить, что она выбирала жертву, но что организовывала нападение — нет. Фелл не зайдет так далеко.

— Она тебе нравится? — спросила Лили.

— Да.

— Это вам помешает? — поинтересовался О'Делл.

— Нет.

Заместитель начальника взглянул на Лили, и она сказала:

— Не думаю, что помешает. Лукас совершенно спокойно и равнодушно отделывает как мужчин, так и женщин.

— Послушай, мне начинает надоедать… — раздраженно начал Лукас.

— Похоже, Фелл очередная добыча Дэвенпорта, — попыталась пошутить Лили, но у нее не получилось.

— Эй, ребята… — проговорил О'Делл.

— Слушай, Лили, тебе прекрасно известно… — сказал Лукас.

— Прекратите, прекратите, вы же в ресторане, — вмешался заместитель начальника. — Господи…

— Ладно, — отступила Лили.

Они с Дэвенпортом буравили друг друга глазами, но она первой отвела взгляд.

Официант принес тарелку с гренками и маленькую плошку с горячим кленовым сиропом, на поверхности которого плавал кусок масла. Он поставил гренки перед О'Деллом, а чашки с кофе перед Лукасом и Лили. Заместитель начальника заправил салфетку за воротник и занялся едой.

— Происходит кое-что еще, — сказал О'Делл, когда официант отошел. — После трех убийств, которые нас особенно обеспокоили, — адвоката, активиста и Петти, — я полагаю, что эти парни, стрелки, возможно, хотят выйти на свет.

— Что?

Дэвенпорт взглянул на Лили — та бесстрастно смотрела на заместителя начальника.

— Это мне подсказывает мое политическое чутье, — пояснил О'Делл. Он засунул в рот квадратик гренка, с которого капал сироп, прожевал, откинулся на спинку стула и взглянул на Лукаса своими маленькими глазками. — Они специально показывают нам, что вышли на охоту и шутить с ними не стоит. Вот уже пару месяцев как поползли слухи. Разговоры вроде «Робин Гуд и его веселые ребята» или «Бэтмен снова наносит удар» возникают всякий раз, когда убивают какого-нибудь мерзавца. Огромному количеству людей нравится, что они начали войну, делают то, что необходимо. Половина населения города радостно приветствовала бы их, если бы знала, кто они.

— А другая вышла бы на улицы и разнесла город, — бросила Лили и, повернувшись к О'Деллу, добавила: — Есть кое-что о Беккере.

— Что? — спросил Лукас.

— Нам сказали, что это настоящее.

Она покопалась в сумке, достала сложенный листок бумаги и протянула Лукасу.

Это была ксерокопия письма, адресованного главному редактору «Нью-Йорк таймс».

Дэвенпорт посмотрел на подпись: «Беккер». Одно слово, нацарапанное с аристократическим тщеславием.

…взял на себя задачу, для решения которой я считаю совершенно необходимым проведение экспериментов, объясняющих сверхъестественную природу Человека, и обвинен в совершении преступлений. Что ж, так тому и быть. Я не откажусь от своих интеллектуальных достижений, и хотя меня обвиняют в преступлениях, как в прошлом Галилея, я, как и он, буду отмщен грядущими поколениями.

Несмотря на то что меня называют преступником, я невиновен и не намерен иметь ничего общего с теми, кто нарушает закон. Именно это и заставило меня написать Вам письмо. Вечером в прошлую пятницу я стал свидетелем убийства…

— Господи! — Лукас взглянул на Лили. — Речь идет об одном из убийств, о которых вы говорили?

— Убийство Уолта, — пояснила она.

Дэвенпорт вернулся к письму. Беккер прекрасно рассмотрел двух убийц.

Я дам его описание: белый, плотного телосложения, с квадратным лицом, седыми ухоженными усами, которые почти прикрывают верхнюю губу, весит двести двадцать фунтов, рост шесть футов и два дюйма, шестьдесят один год. Я опытный судебный патологоанатом и могу побиться об заклад, что ошибся в весе не более чем на пять фунтов, в росте — не более чем на один дюйм, а в вопросе возраста преступника — максимум на два года.

Описание второго убийцы, которого я назвал Тощий, я оставлю при себе, по своим собственным соображениям…

— Это не попало в газеты? — спросил Лукас, посмотрев на О'Делла.

— Нет. По нашей просьбе они согласились придержать информацию, но оставили за собой право напечатать статью, если они посчитают ее актуальной.

— У вас не возникло соображений, кем может быть этот плотный тип?

О'Делл покачал головой.

— Один из четырех или пяти сотен копов, если это вообще полицейский.

— Думаю, мы можем немного сузить круг кандидатов на эту роль, — сказал Лукас.

— Не привлекая внимания, не удастся, — возразила Лили. — Если мы начнем проверять пятьсот копов… Господи, газеты разорвут нас на части! Но понимаешь, главное…

Лукас подхватил ее мысль:

— Беккер может опознать убийц полицейского и готов это сделать.

— Вот почему мы думаем, что Беккер будет их следующей целью.

— Чтобы заставить его замолчать.

— Среди прочего.

— Если они решили выйти на свет, то, скорее всего, выберут Беккера в качестве следующей жертвы, — сказал О'Делл. — Им в любом случае необходимо его ликвидировать, поскольку он может идентифицировать их обоих. Но кроме того, убийство Беккера будет для них способом продемонстрировать всем, что некоторых людей необходимо уничтожать. Беккер — настоящий кошмар. Кто станет возражать против того, что его следует убрать? Если они смогут его найти, то разберутся с ним.

— Все усложняется, — заметил Лукас. — Я беспокоюсь за Лили. Она оказалась в самой гуще событий и находится на виду. Что, если они решат ее убить?

— Они не станут этого делать, — уверенно сказал О'Делл. — Два мертвых полицейских — это неприемлемо.

— Мне представляется, что и один мертвый полицейский — это неприемлемо.

— Кроме того, я не такая легкая добыча, — заявила Лили и похлопала по сумке, где лежал пистолет сорок пятого калибра.

— Он не спасет твою задницу, — сердито ответил Лукас, и они снова уставились друг на друга. — Любой становится легкой добычей, когда в него стреляют из автомата, да еще из засады. Ты хороша, но пуле все равно.

— Ладно, ладно…

Она закатила глаза.

— Кроме того, не стоит забывать о Копленде, — вмешался О'Делл. — Когда Лили работает за пределами офиса, она, как правило, находится со мной в машине. Копленд не просто водитель. Он лишен сантиментов и умеет стрелять. Вечером я попрошу его отвезти Лили домой.

— Хорошо. — Лукас снова быстро посмотрел на Лили, а затем перевел взгляд на заместителя начальника. — Как вы вышли на Фелл? Я хочу знать в деталях.

— В деталях?

О'Делл осушил реку из сиропа корочкой от тоста, пару секунд смотрел на нее, засунул в рот и принялся жевать, закрыв глаза от наслаждения. Затем проглотил кусочек и открыл глаза. «Он похож на лягушку», — подумал Дэвенпорт.

— Итак, в деталях. По просьбе одного моего друга — он профессор — раз или два в семестр я читаю в Колумбийском университете лекцию, посвященную современной политике. Это началось довольно давно. Несколько лет назад… проклятье, что я говорю! Пятнадцать лет назад он познакомил меня со студентом-выпускником, который использовал компьютеризированные статистические методы для анализа диаграмм голосования. На меня они произвели сильное впечатление. Закончилось тем, что я записался на курс статистики и занялся изучением компьютеров. Глядя на меня, этого не скажешь, — он развел руками, словно хотел продемонстрировать свое огромное тело, — но я разбираюсь в программировании. Когда ребята из отдела информации наткнулись на проблему, показавшуюся им странной, я отсортировал убийства. И выявил определенную схему, не вызывающую сомнений. Тогда я пригласил Петти. Он специализировался на компьютерном поиске и всем, что с ним связано. Нам удалось обнаружить почти двести возможных жертв. По той или иной причине мы исключили большую часть, и у нас осталось около сорока. А относительно двенадцати мы были совершенно уверены. Думаю, Лили вам рассказала…

— Да. Сорок. В эту цифру невозможно поверить.

О'Делл пожал плечами.

— Некоторые убийства, вероятно, являются тем, чем кажутся: одни подонки прикончили других. Но не все. И я уверен, что какие-то еще мы упустили. Если подвести баланс, то цифра сорок или даже пятьдесят звучит вполне разумно.

— А при чем тут Фелл? — спросил Дэвенпорт.

— Петти сверил имена плохих парней и копов, которые их знали, — очень сложная система сортировки, но у меня имеется полный доступ.

— И вы обнаружили ее имя?

— Оно появлялось слишком часто.

— Я ненавижу статистику, — заявил Лукас. — У нас в Миннесоте газеты постоянно так развлекаются и выводят идиотские заключения из дурацких данных.

— Дело именно в данных, — согласился заместитель начальника. — Нам никогда не удастся сделать так, чтобы Фелл предстала перед судом, только основываясь на моих цифрах.

— Ммм, — протянул Дэвенпорт, посмотрел на Лили, а потом на О'Делла. — Мне понадобится много времени, чтобы разобраться в этом…

— Нет, — возразил заместитель начальника и наставил вилку на нос Лукаса. — Ваша главная задача — найти Беккера и отвлечь средства массовой информации. Нам нужна свобода маневра. Вы займетесь делом Беккера по-настоящему. Если банда убийц действительно вышла на охоту, обмануть их будет совсем не просто. Мы привезли вас в Нью-Йорк, чтобы это выглядело так же, как если бы мы доставили сюда экстрасенса из Бойсе:[14] чтобы все выпускники этого университета, сидящие в отделах новостей, были довольны. Пока ни у кого не возникло никаких сомнений. Нужно, чтобы так оставалось и дальше. А наше другое расследование должно быть хорошо замаскировано.

— А что, если мы поймаем Беккера слишком рано? — спросил Дэвенпорт. — До того, как узнаем имена этих ребят?

Лили пожала плечами.

— Тогда ты вернешься домой, а мы найдем какой-нибудь другой способ решить проблему.

— Ясно.

— Итак, в настоящий момент мы будем рассчитывать на то, что этот чертов псих продержится еще несколько недель и, возможно, зарежет какого-нибудь ребенка, а мы тем временем сумеем выявить тех, кто нас интересует, — пробормотал себе под нос О'Делл, глядя на полупустую тарелку с гренками и сиропом. Он повернулся к Лили. — Тебе известно, что мы в заднице, Лили? В самой настоящей заднице.

— Послушайте, это же Нью-Йорк, — сказал Лукас.

О'Делл расправился с остатками гренков, попутно рассказывая о том, как Петти с помощью компьютера искал убийц.

— Существует ли вероятность того, что он обнаружил что-нибудь неожиданное? — спросил Дэвенпорт.

— Вряд ли. Здесь так не бывает. Когда имеешь дело с компьютером, ты просеиваешь информацию и продвигаешься вперед дюйм за дюймом. Не стоит рассчитывать, что машина выдаст тебе распечатку, на которой будет написано: «Это сделал Джо Блоу». Я думаю, с тем свидетелем что-то произошло.

Когда они выходили из ресторана, заместитель начальника снова шагал впереди, кивая одним посетителям и игнорируя других. Лили схватила Лукаса за рукав и удержала его, чтобы он чуть-чуть отстал.

— Вот, держи.

Она протянула ему ключи на кольце.

— Быстро вы справились, — заметил Дэвенпорт.

— Это же Нью-Йорк, — ответила она.

Около ресторана «Эвери» Лукас взял такси и поехал к дому, в котором жила Фелл. Водитель, низенький человек с белой бородой, дождался, пока пассажир сядет на заднее сиденье, и тут же спросил:

— Видели «Отверженных»?

— Что?

— Вот что я вам скажу: вы много потеряли, — заявил таксист. От него пахло сырым луком, и он весь пропитался потом. — Куда вам нужно? Хорошо… Послушайте, вам необходимо посмотреть «Отверженных». Я в том смысле, что зачем вы приехали в Нью-Йорк, если не собираетесь на представление? Вы только гляньте на этого полоумного придурка, прошу меня простить за грубость, как вы считаете, разве можно выпускать таких ненормальных на улицы города? Боже праведный, и где он только учился водить? — Он высунулся из окна и принялся отчаянно сигналить. — Ты где учился управлять машиной? В Айове, что ли? Эй, приятель… — Убрав голову назад, таксист проговорил: — Знаете что, если бы мэр не был черным…

Лукас позвонил Фелл в офис из телефона-автомата, висящего на стене парковочного гаража. Краска, разрисованная нечитабельными письменами, облезала, открывая еще один слой граффити.

— Барб? Это Лукас. Я на минутку забегу к себе в гостиницу. Наш договор насчет ланча еще в силе?

— Конечно.

— Отлично. Скоро увидимся.

Он повесил трубку и посмотрел на противоположную сторону улицы, на дом, в котором жила Фелл. Примерно тысяча квартир. Может, и больше. Ряды одинаковых балконов, на каждом несколько растений, на большинстве велосипеды. Горные велосипеды, какие предпочитают яппи, на случай если им придется столкнуться с непредвиденной ситуацией в Центральном парке. Некоторые из них, насколько Лукас мог рассмотреть снизу, были прикреплены цепями к решеткам балконов.

В вестибюле дома дежурил охранник в стеклянной будке. За его спиной виднелись два ряда стальных ящиков для почты. Мужчина в плохо сидящей серой униформе с идиотским видом смотрел на вошедшего.

— Где контора сбыта? — спросил Лукас.

В глазах охранника промелькнула искра понимания. Эта ситуация была четко прописана в его инструкциях.

— Второй этаж, сэр, и поверните направо.

— Спасибо.

Как хорошо, когда твоя квартира надежно защищена! Лукас вернулся к лифтам, нажал на кнопку второго этажа. На нем располагалось несколько офисов, все по правой стороне. Не обращая на них внимания, Дэвенпорт свернул налево. Отыскал лестницу, поднялся на один этаж, подошел к лифту и нажал на кнопку с цифрой шестнадцать.

Телефонный звонок позволил ему убедиться, что Фелл в Мидтауне и она не выскользнула незаметно из участка, чтобы перекусить, заплатить по счетам или еще по какой-нибудь надобности. Фелл жила одна, так она сама сказала. Ее адрес и домашний телефон Дэвенпорт нашел в списке личного состава в офисе.

Никого не встретив по пути наверх, Лукас вышел в пустой коридор, свернул налево, понял, что ошибся, и пошел в обратную сторону. Дверь в квартиру Фелл была зеленого цвета, другие — голубого, ярко-красного и бежевого. В остальном они ничем не отличались друг от друга. Дэвенпорт постучал. Никакого ответа. Он огляделся по сторонам и постучал еще раз. Снова никто не отозвался. Тогда он вставил один из ключей и угадал с первого раза — дверь открылась. Тишина внутри была пропитана напряжением.

«Скорее, скорее, скорее», — сказал себе Лукас.

В квартире едва заметно пахло табаком. Стеклянная раздвижная дверь гостиной, прикрытая светлой занавеской, вела на балкон. За окном открывался вид на отдельно стоящий дом. За ним вдали Лукас видел другие кварталы. Пустое пространство за зданием напротив, судя по всему, было Гудзоном, с Нью-Джерси на другом берегу.

Квартира оказалась довольно чистой. Мебель по большей части подобрана со вкусом и хорошего качества. Два мягких кресла фирмы «Ла-зед-бой» расположились перед большим цветным телевизором. Между креслами, заваленными журналами «Элль», «Вог», «Оружие и амуниция», пристроился низкий столик, на котором тоже лежали журналы, а под столиком обнаружилась стопка романов. Рядом с телевизором стоял шкафчик с проигрывателем CD-дисков, вращающаяся стойка с кассетами и видеомагнитофон. На втором столике тоже были сложены журналы и четыре пульта дистанционного управления. Рядом с ними красовался огромный бокал для бренди, заполненный спичечными коробками — «Окна в мир», «Русский чайный дом», «Дубовая комната», «Четыре сезона». Некоторые коробки были нетронутыми и выглядели так, будто попали сюда из сувенирного набора. Другие были более потрепанными и наполовину использованными, и среди них несколько из бара, в котором они побывали накануне вечером: один с короной, один с шахматным конем и еще один с изображением палитры. В пепельнице Лукас заметил четыре окурка.

На стенах вокруг телевизора висели фотопортреты: женщина стоит на пирсе с немолодой парой, возможно родителями, и еще один снимок той же женщины в свадебной фате. На следующей фотографии широкоплечий молодой мужчина на склоне холма, с колли и винтовкой двадцать второго калибра, затем тот же молодой человек, только старше, в военной форме, под вывеской с надписью: «Я знаю, что попаду в рай, потому что прошел через ад. Корея, 1952». Что-то с этим молодым человеком было не так… Лукас присмотрелся внимательнее. Его верхняя губа казалась слегка искривленной, как будто ему сделали операцию, чтобы исправить заячью губу.

Родители Фелл? Почти наверняка.

Слева от гостиной начинался коридор. Лукас заглянул туда и увидел двери в ванную комнату и две спальни. Одна из них использовалась в качестве кабинета и кладовки: у стены стояли маленький деревянный стол и два картотечных шкафа, а все остальное пространство было занято картонными коробками, открытыми или запечатанными клейкой лентой. В другой спальне обнаружились громадная кровать, неубранная, со скомканной простыней в изножье, и два комода, один с зеркалом. На полу у постели лежал овальный плетеный коврик, а на нем — трусики. Большая бамбуковая корзина с крышкой выглядывала из-за комода. Лукас открыл ее. Там лежала грязная одежда.

Он представил себе, как это было. Она спит в белье, садится на кровати, все еще не отдохнувшая, зевает, стаскивает трусики перед душем, решив, что отнесет их в корзинку позже, и забывает…

Лукас вернулся в гостиную и направился на кухню, которая выглядела так, будто ею почти не пользовались: полдюжины стаканов для воды в сушилке у раковины, пара вилок и ни одной тарелки. Рядом с мусорным ведром валялась упаковка от лазаньи фирмы «Уэйт уотчерс».[15] На буфете Лукас заметил початую бутылку джина «Танкерей». Он заглянул в холодильник и нашел там несколько бутылок «Перье» со вкусом лайма, диетическую пепси-колу, упаковку из шести бутылок пива «Курс», пакет восстановленного сока лайма и четыре бутылки диетического тоника «Швепс». В ящике для фруктов лежала сетка с нектаринами. Дэвенпорт потрогал поверхность плиты — пыльная. Микроволновка занимала почти половину стола. Здесь пыли не было. Похоже, Фелл не слишком часто готовила себе еду.

Лукас проверил кухню в первую очередь: женщины часто прячут вещи на кухне или в спальне. Он нашел недорогой практичный сервиз и самые необходимые кухонные принадлежности. Ящик стола был забит бумагами, гарантийными талонами на технику и электронную аппаратуру. Лукас вытащил ящики, поискал под ними и за ними. Посмотрел в банки: ничего, не нашлось даже муки и сахара, которым полагалось там быть.

В спальне он заглянул под кровать и нашел гребной тренажер и пыльных плюшевых зайцев размером с росомаху, а в ящике прикроватной тумбочки — «кольт лоумен» с двухдюймовым барабаном для специального патрона тридцать восьмого калибра. Лукас открыл барабан — заряжен. Он вернул его на место и положил револьвер так, как он лежал.

Затем заглянул в комод. В верхнем ящике лежали кучи писем и открыток, дешевые украшения и запечатанная упаковка презервативов «Троудженс» со смазкой. Лукас быстро просмотрел письма.

Дорогая Барб, мы только что вернулись из Нью-Гэмпшира, и тебе следовало поехать с нами! Мы отлично провели время!

Дорогая Барб, пишу короткую записку. Я вернусь двадцать третьего, если все пройдет хорошо. Пытался позвонить, но не застал, мне сказали, что ты уехала, а днем я решил тебя не беспокоить. Мне очень нужно с тобой встретиться. Я постоянно думаю о тебе, все время. В любом случае, увидимся двадцать третьего. Джек.

Письмо лежало в конверте, и Лукас посмотрел на марку: отправлено четыре года назад. Он решил взять на заметку это имя — Джек.

Больше ничего интересного ему найти не удалось. Он выдвинул остальные ящики. Вот еще бумаги и фотографии, сделанные «Полароидом». Барбара Фелл сидит на коленях у мужчины, оба держат в руках бутылки с пивом. Оба голые. Она — стройная, у нее маленькая грудь с темными сосками.

Мужчина тоже худощавый, но мускулистый и темноволосый, смотрит в камеру с привычным отсутствием стеснения. Еще один снимок: оба сидят на ковре, похожем на шкуру зебры, снова обнаженные, глаза — красные точки. На заднем плане зеркало, в котором отражается вспышка фотоаппарата, закрепленного на штативе. Рядом с ним никого нет. Значит, они были вдвоем. На ее лице… страх? Возбуждение? Тревога?

Еще фотография. Они снова вдвоем, но уже в одежде, стоят, судя по всему, перед зданием полицейского участка. Коп? Лукас вернулся к своему портфелю, достал фотоаппарат, прикрепил увеличитель и переснял найденные фотографии.

В спальне больше не нашлось ничего интересного. В ванной комнате ничем не пахло, ее недавно тщательно вымыли, но на туалетном столике были разбросаны помада и мыло, шампуни, дезодоранты, коробочка чего-то под названием «Истгард», прокладки, пачка иголок, пинцет, огромная упаковка пластыря «Бэнд-эйд» и маленькая бутылочка кунжутного масла для тела. В аптечке хранился небольшой набор лекарств, продающихся без рецепта: аспирин, мицитрацин, нуприн.

Лукас направился в кабинет.

Все счета Фелл находились в образцовом порядке, и он не обнаружил ничего такого, что вызвало бы у него сомнения: у нее был один банковский депозит, сейфовая ячейка и вклад в «Фиделити инвестменс», который оказался индивидуальным пенсионным счетом.

А где же записная книжка? Лукас принялся искать в ящиках стола. Должна же у нее быть телефонная книга! Скорее всего, ежедневник она носит с собой, но дома всегда есть какой-нибудь блокнот, в котором записи не меняются из года в год. Ничего не найдя в столе, Лукас нахмурился. Он вернулся в прихожую и посмотрел около телефона. Ничего. У телефона был длинный шнур, и Лукас последовал за ним к куче журналов, сваленных на тумбочке под телевизором. Покопавшись в ней, он обнаружил там телефонную книгу и открыл ее. Десятки имен. Он взял в руки фотоаппарат и начал их снимать. Когда Лукас закончил, у него осталось всего два кадра.

Достаточно. Он огляделся по сторонам, проверил, везде ли выключен свет, и покинул квартиру.

Охранник стоически смотрел на голую мраморную стену. Он так и не повернулся, когда Дэвенпорт прошел мимо него. Его работа состояла в том, чтобы не впускать посторонних.

Кеннет и еще один детектив изучали какие-то документы, а третий коп разговаривал по телефону.

— Барбара дальше по коридору, — сказал Кеннет, поднявший голову, когда вошел Лукас. — Мы отвели тебе кабинет, чтобы ты мог спокойно работать.

— Спасибо, — поблагодарил его Лукас.

Фелл сортировала стопку папок из плотной бумаги. Он остановился на пороге и несколько мгновений наблюдал за ней, погруженной в работу. «Привлекательная женщина», — подумал Лукас. Перед его мысленным взором возникли фотографии, на которых она была обнаженной. На снимках Фелл казалась хрупкой, более уязвимой и менее яркой. Она начала листать бумаги в папке, но через несколько секунд почувствовала его присутствие, подняла голову и удивленно сказала:

— Я тебя не слышала.

Лукас шагнул в кабинет, обошел стол и взял в руки папку. «Роберт Гарбер, 12 июля».

— Здесь все?

— Да. Я ее прочитала. Там миллион подробностей. — Фелл убрала с лица прядь волос. — Проблема в том, что они нам совершенно не нужны. Мы знаем, кто такой Беккер и как он выглядит, и он признается в своих безумных медицинских статьях, что совершил убийства. Остается только его найти; а все прочее нам ни к чему.

— Должно же быть что-нибудь…

— Будь я проклята, если я вижу здесь что-то полезное, — ответила Фелл. — Ребята составили список, основываясь на том, что ты говорил вчера на совещании. Беккеру нужны деньги. Место, чтобы прятаться. Машина. Ему необходимо изменить внешность. Поэтому они отправили предупреждение нанимателям: обращайте внимание на то, кого вы берете на работу. Они связались со всеми отелями, ночлежками и прочими местами, где Беккер мог поселиться. А также с таксопарками, думая, что он, возможно, передвигается по городу, работая таксистом. Это объяснило бы, почему люди не сопротивлялись: Беккер мог использовать заднее сиденье в качестве газовой камеры. Они побывали во всех магазинах, торгующих специальной маскирующей косметикой для людей, чья внешность изуродована каким-то образом, и во всех местах, где продают театральный грим. Ребята из отдела по борьбе с наркотиками встречаются с дилерами, и мы занимаемся скупщиками краденого. Что еще можно сделать?

— Я не знаю, но этого недостаточно, — сказал Лукас и показал на стопку бумаг. — Давай сначала посмотрим на жертвы.

Они провели за этим занятием час. На Манхэттене Беккер убил шесть человек. Их тела были обнаружены в Мидтауне, Виллидже, Сохо и Маленькой Италии. Если придерживаться теории, что он отвозил их недалеко от того места, где поселился, получалось, что он прячется где-то к югу от Центрального парка и к северу от финансового квартала. Почтовые индексы на письмах, которые он посылал в медицинские журналы, указывали на то же самое: три письма, три разных кода — 10002, 10003 и 10013.

— Он использовал галотан?[16]

— К такому выводу пришли эксперты, — кивнув, ответила Фелл. — Они обнаружили его следы в телах трех человек, когда сделали анализ крови. И предположительно это объясняет, почему нет никаких следов борьбы. Эта дрянь действует очень быстро: раз-два-три — и все.

— А где он его брал?

— Мы не знаем. Мы проверили все больницы на Манхэттене, в северной части Нью-Джерси, в Коннектикуте. Пока никаких результатов, но ты же знаешь, никто не отслеживает точное количество этого газа. Можно перекачать газ из одного резервуара в другой. До тех пор, пока сам резервуар стоит на месте, определить что-нибудь невозможно.

— Хм. Ладно. Но как ему удается подобраться к своей жертве настолько близко, чтобы использовать газ? — Лукас поднялся и вышел в коридор, откуда вернулся с одноразовым стаканчиком в форме конуса. — Встань.

Фелл встала.

— Что ты задумал?

Он бросил стаканчик ей в лицо. Фелл сделала шаг назад, и стаканчик упал.

— Если я нападу на тебя вот так, спереди, мне не удастся добиться своей цели. Даже если человек вдохнет немного газа, он сможет отойти на достаточное расстояние, чтобы закричать, — пояснил Лукас.

— Мы не знаем, кричали ли они, — заметила Фелл.

— Никто ничего не слышал.

Она кивнула:

— Значит, если он нападает на них на улице, то должен подходить сзади.

— Да. Он хватает свою жертву, подтаскивает к себе и прижимает маску с газом к носу и рту… — Лукас развернул Фелл и поднес стаканчик к ее лицу, упираясь локтем ей в позвоночник и обхватив ее за плечи. — Раз, два, три… готово.

— Давай еще раз, — попросила Фелл.

Он повторил все сначала, но на этот раз она схватила его за запястье и вывернулась. Бумажный стаканчик смялся, и ее рот был свободен.

— И вот я кричу, — сказала она, и Лукас выпустил ее. — Это тоже не очень получается.

— Та женщина, Эллен Фоэн… — Лукас взял папку и открыл ее. — Друзья говорили, что она была очень осторожна. У нее возникали какие-то проблемы с бродягами, которые болтаются за зданием, где она работает, и копаются в контейнерах для мусора. Она должна была выглянуть наружу сквозь стеклянное окошко входной двери, не открывая ее, — она всегда так поступала, прежде чем выйти наружу. Значит, если Беккер там был, она наверняка его видела.

— Было поздно.

— Девять часов. Еще не совсем темно.

— Возможно, он был прилично одет. Он не слишком крупный мужчина и, возможно, не вызвал у нее беспокойства.

— С его лицом?

— Косметика. Или… Ну, я не знаю. Предположение, что он работает водителем такси, кажется мне более разумным. Она садится в машину. Между Беккером и задним сиденьем есть специальная перегородка. Он каким-то образом запечатывает ее, когда пассажирка закрывает дверцу, и включает подачу газа. Жертва теряет сознание. Просто я хочу сказать, что не могу себе представить, чтобы женщина, которая очень осторожна, позволила мужчине подойти так близко. И даже если он подберется со спины, она начнет сопротивляться. Ты намного крупнее Беккера, но тебе будет не просто удержать маску у моего лица, даже сзади.

— Может быть, именно по этой причине он выбирает не слишком крупных людей, чаще женщин, — предположил Лукас.

— Но даже в этом случае всегда можно вырваться. А если схватить сильнее, останутся синяки. Патологоанатом ничего такого не обнаружил. Это наверняка такси или что-нибудь в том же духе.

— Но почему Фоэн села в такси? Она хотела всего лишь сбегать на противоположную сторону улицы, чтобы купить для всех кока-колы. Ее приятель должен был встретить ее на машине в половине десятого, когда она заканчивает работать.

— Может быть… Проклятье, я не знаю.

— И посмотри на Кортеса. Он вышел из клуба, затем направился на другую сторону Шестой авеню и по Пятьдесят девятой улице к «Плаза». Друзья видели его в начале Шестой. Очевидно, до конца он не дошел, потому что в «Плаза» его ждало сообщение, оставленное на автоответчике в девять часов, но убитый его так и не прослушал. Значит, Беккер напал на него на Пятьдесят девятой улице, где-то между Пятой и Шестой авеню. И что же там произошло? Зачем Кортесу останавливать такси? Ему оставалось пройти всего несколько сотен шагов.

Фелл пожала плечами.

— Понятия не имею. Там темно. Предположим, Беккер прятался в тени дома и набросился на него. Когда ищешь логическое объяснение, нужно быть внимательным.

— Я знаю.

— Может быть все, что угодно. Возможно, Кортес расстался с друзьями, потому что решил немного развлечься.

Лукас покачал головой.

— Он производит впечатление очень осмотрительного человека.

— Гарбер тоже… Я не знаю.

— Продолжай читать дела, — сказал Дэвенпорт.

У него возникло ощущение, что Фелл за ним наблюдает. Она бросала на него странные, настороженные взгляды.

— Что-то не так? — наконец поинтересовался он.

— Ты действительно приехал сюда из-за дела Беккера? — через пару мгновений спросила она.

— В общем… — Лукас развел руками, словно пытался охватить стопку бумаг на столе. — Да. А в чем дело?

— Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем более странно все выглядит. Ты же понимаешь, что мы его поймаем.

— Конечно, — ответил Лукас. — Я здесь главным образом для рекламы. Чтобы немного снять напряжение.

— Это тоже звучит не слишком убедительно, — сказала Фелл и внимательно на него посмотрела. — Я о тебе ничего не знаю. Ты что-то обсуждаешь с О'Деллом. Ты, случайно, не из отдела внутренних расследований?

— Что? — Он удивленно отступил на шаг. — Господи, Барбара, конечно нет!

— Точно?

— Послушай, тебе известно, что произошло со мной в Миннеаполисе?

— Говорят, ты кого-то избил. Какого-то паренька.

— Сутенера. Он изуродовал женщину скальпелем, а она была моей осведомительницей. На улицах города об этом стало известно, и я должен был что-то сделать. Я и сделал. Впоследствии оказалось, что он несовершеннолетний — я предполагал это, — и за меня взялись ребята из отдела внутренних расследований. Получилось не слишком справедливо. Ведь все понимали, что я не мог поступить иначе. Но меня выкинули, потому что так безопаснее. Я вовсе не из внутренних расследований. Можешь проверить, это легко.

— Нет-нет.

Она вернулась к своим бумагам, а Лукас к своим, но через минуту он проговорил:

— Господи, отдел внутренних расследований!

— Извини.

— Ладно…

Они решили сделать перерыв, прошли два квартала по улице, время от времени касаясь друг друга бедрами, и уселись в кабинке пиццерии «Слайс-о-Пай» с бумажными стаканами диетической пепси-колы, куда помещался, наверное, целый галлон. Лукас чувствовал, что нравится ей, и потому позволил разговору перейти на личные темы. Он рассказал ей о своих давних, но закончившихся отношениях с Дженнифер; о двусмысленном положении, в котором он оказался сейчас. И о своей дочери.

— Я бы хотела иметь ребенка, — сказала Фелл. — Мой проклятый биологический будильник громыхает не хуже, чем Биг-Бен.

— Сколько тебе лет? — спросил Лукас.

— Тридцать шесть.

— А на горизонте есть какие-нибудь кандидаты на отцовство?

— В настоящий момент нет, — ответила она. — Я общаюсь только с полицейскими и преступниками, но мне не нужны ни те, ни другие.

— Трудно завязать знакомство?

— Не в этом проблема. Дело в том, что я не нравлюсь тем мужчинам, которые нравятся мне. Рано или поздно все заканчивается. Пять лет назад я встречалась с одним придурком юристом. Не слишком процветающим, самым обычным адвокатом, разведенным. Он носил длинные волосы и без конца работал «про боно».[17] И был страшным модником. Ну, ты понимаешь.

— Ясно. Красивые галстуки.

— Точно. Он хотел жениться, и я могла бы за него выйти. Но однажды я выступала в роли приманки, и здоровый громила набросился на меня, прижал к стене и ударил — он получал от этого удовольствие. Я упала. А у меня на лодыжке был спрятан маленький пистолет, автоматический двадцать пятого калибра. Когда он наклонился, чтобы меня поднять, я ткнула пистолет ему в зубы, и глаза у него сделались как плошки. Я заставила его отойти, но он все время повторял: «Подожди, подожди…»

— А где были твои напарники?

— Они подбежали как раз в этот момент и поставили мерзавца к стене. Один из них сказал: «Господи, Фелл, у тебя будет синяк размером с тарелку». Этот подонок ударил меня прямо под глаз и попал в кость, понимаешь?

Она потерла глаз, и Лукас кивнул.

— Больно было ужасно. И я сказала: «Вот как?» Ребята заставили его расставить ноги. А я говорю: «Попрощайся со своими яйцами, мешок дерьма». И с такой силой по ним врезала, что его яйцам пришлось возвращаться на поезде из самого Огайо.

— Правда?

Лукас рассмеялся. Он обожал полицейские рассказы, а Фелл явно веселилась.

— Я рассказала о том, что случилось, своему приятелю-адвокату, и он пришел в бешенство. Ему было плевать на мой подбитый глаз, — печально произнесла она.

— Его волновал тот тип?

— Нет-нет. Он знал, что такие вещи случаются, и не возражал, когда это делал кто-то другой, просто не хотел, чтобы я занималась подобными вещами. Я думаю, на самом деле ему не понравилось, что я сказала: «Попрощайся со своими яйцами, мешок дерьма». Мне не следовало ничего такого ему говорить. Его это очень сильно обеспокоило. Мне кажется, он хотел вступить в какой-нибудь загородный клуб, и вот он представил, как я сижу на террасе, выложенной плитняком, с мятным джулепом[18] или еще какой-нибудь дрянью в руке и говорю собравшимся там дамочкам: «Попрощайся со своими яйцами, мешок дерьма».

Лукас пожал плечами.

— А ты когда-нибудь пробовала встречаться с полицейским?

— Разумеется, пробовала. — Фелл кивнула, слабо улыбнулась, и у нее затуманились глаза. — Один сплошной член. У нас был бурный роман какое-то время, но… Хочется немного покоя и тишины, когда возвращаешься домой. А у него было одно желание — болтаться по улицам в поисках наркоманов.

Лукас откусил кусок пиццы-пепперони, прожевал его, а потом признался:

— Пару лет назад у нас с Лили был роман. Это останется между нами?

— Конечно.

Фелл даже не пыталась скрыть любопытства.

— Нас очень сильно тянуло друг к другу, это было в Миннеаполисе, ее брак к тому моменту уже начал распадаться, — продолжал Лукас. — А потом тот чертов индеец выстрелил ей в грудь. Он ее чуть не убил.

— Я знаю.

— Я пришел в бешенство. Таковы мужчины. Потом мы виделись пару раз, но я боюсь летать, а она очень занята.

— Да, да…

— А в прошлом году…

— Актриса, — подхватила Фелл. — Та, которую убил Беккер.

— Я как проклятье, — мрачно проговорил Дэвенпорт, глядя мимо нее. — Будь я немного умнее и немного быстрее… Черт!

После ланча они вернулись в свой кабинет, изучили все дела, но ничего не обнаружили. Фелл не могла найти себе места и потому отправилась в общую комнату, а Лукас продолжил чтение. Кеннет привел ее назад через полчаса.

— Больница Беллвью, — сказала она, плюхнувшись на стул напротив Лукаса.

— Что?

Лукас посмотрел на Кеннета, который стоял, прислонившись к двери.

— Из ремонтной мастерской пропало кое-какое медицинское оборудование, принадлежавшее Беллвью, — объяснил тот. — Мы ничего не знали, потому что это было не очевидно — на бумаге все выглядело в полном порядке. Но когда приборы не привезли, кто-то решил проверить, и выяснилось, что они исчезли. У работников мастерской есть квитанции, и они подумали, что все вернулось в больницу. В любом случае это произошло больше месяца назад, вероятнее всего, шесть или семь недель. Чуть раньше, чем Беккер убил свою первую жертву.

— У них пропало именно то, о чем он пишет в своих статьях, — добавила Фелл.

— Он мог там же добывать галотан и, возможно, наркотики, — предположил Лукас. — Все из одного источника, если этот человек работает в больнице.

— Очень похоже, что это он, — поддержала его Фелл.

— Готов побиться об заклад, — заявил Кеннет, провел рукой по волосам и разгладил галстук. Он явно нервничал. — Проклятье, сколько времени упущено!

— Что вы собираетесь делать?

— Надо действовать очень осторожно, чтобы никого не спугнуть, — ответил Кеннет. — Начнем проверять работников Беллвью на предмет криминального прошлого. Кроме того, свяжемся со всеми известными нам наркоманами, чтобы выяснить, кто из них знаком с кем-нибудь из больницы. Потом допросы сотрудников. Это займет несколько дней. Думаю, вам следует снова заняться скупщиками краденого и попытаться выяснить, кто получает товар из Беллвью.

— Хорошо. — Лукас посмотрел на часы. Почти десять. — Давай еще раз поговорим с Джейки Смитом, — предложил он Фелл.

Смит встретился с ними на Вашингтон-сквер. День выдался невыносимо жарким, но Смит, который приехал на сером «мерседесе» и припарковался около гидранта, был холоден.

— Я не желаю иметь с вами никаких дел. Хотите с кем-нибудь поговорить — свяжитесь с моим адвокатом, — заявил торговец, когда к нему подошли полицейские.

Они стояли неподалеку от кортов для игры в бочче, спрятавшись от солнца под деревом гинкго.

— Да ладно, Джейки, — начал Лукас. — Извини, что я испортил твою проклятую траву. Я немножко перевозбудился.

— Перевозбудился он, чтоб тебе пусто было, — прорычал Смит. — Ты знаешь, сколько потребуется времени, чтобы привести все в порядок?

— Джейки, нам действительно нужно с тобой договориться, — остановил его Лукас. — У нас появилось кое-что по делу Беккера, а ты находишься в таком положении, что можешь нам помочь. Помнишь, я сказал вчера вечером, что для меня это личное? Все по-честному. Только информация.

— Я не отличаю вашего чертова Беккера от всех прочих идиотов, — нетерпеливо проговорил торговец.

— Послушай, мы тебе верим, — сказал Лукас. — Мне пришлось испортить твой газон, чтобы ты обратил на нас внимание, ведь ты собирался от нас отделаться. Разве я не прав?

Смит пристально посмотрел на него и спросил:

— Чего вы хотите? Конкретно?

— Нам нужны имена тех, кто выносит оборудование из Беллвью.

— И все? А потом вы от меня отвяжетесь?

— Мы не можем этого обещать, — сказал Лукас. — Я не имею права говорить за Барбару, но лично я стану намного дружелюбнее.

— Господи, я связался с психованным придурком, — простонал Смит и добавил: — Я не заключаю сделки на таком уровне. Это для меня мелочь.

— Я знаю, знаю, но нам нужны люди, которые этим занимаются. Всего пара имен, и только.

— Вы собираетесь их взять?

— Лишь в том случае, если они откажутся со мной разговаривать. А если они попытаются отыметь меня, я вернусь к тебе.

Фелл вмешалась в разговор, решив применить тактику продавцов в магазине:

— Боже, Джейки, совсем не трудно сделать то, что мы просим. И тебе никакого вреда не будет. На самом деле ты поможешь не копам, а какой-нибудь женщине, которой этот подонок собирается вырезать сердце или еще что-нибудь.

— Да, это ведь ты вылила мой кофе на тротуар, — без всякой связи сказал торговец и окинул взглядом площадь, где группа черных мальчишек танцевала под рэп, доносящийся из магнитофона. — Ладно, — сказал он. — Их двое. Мужчина и женщина. Вообще-то они не работают в больнице, но могут связать вас со своими друзьями оттуда.

— Ничего другого нам и не нужно.

— Да-да, конечно. Господи, как вы меня достали! — Он направился к своей машине со словами: — Я сейчас.

— Пошел звонить, — кивнула Фелл, когда торговец забрался в «мерседес».

Он вернулся через две минуты с именами и адресами. Лукас записал данные, и Смит, с отвращением фыркая и качая головой, вернулся к своему автомобилю.

— Роза Арнольд и Томас Лиз, — сказал Лукас. — А где они живут?

Фелл посмотрела в блокнот и ответила:

— В Нижнем Истсайде. Но я о них никогда не слышала. Мне проверить?

— Да. Или пока оставим их, займемся ими позже. — Лукас взглянул на часы. — Кеннет считает, что нужно соблюдать осторожность, и я не хочу ему мешать. Давай забудем о них до завтра. Тогда и поговорим.

Фелл завезла его в гостиницу, а сама отправилась в участок. Лукас привел себя в порядок, пообедал в ресторане отеля, вернулся в свой номер, посмотрел седьмой иннинг[19] между «Твинс» и «Янки», затем взял такси и поехал домой к Лили. Она нажала на кнопку, и входная дверь в вестибюль открылась. Хозяйка встретила его на пороге, босиком.

— Ты поздно, — сказала она.

— Меня задержали, — ответил Лукас, входя в квартиру.

Он останавливался у нее почти два года назад, когда она только переехала, и мебель тогда казалась временной, собранной как попало. В гостиной стояли коробки, телевизор пристроился на двух металлических картотечных шкафах. На кухне были странные обои, разрисованные бамбуковыми побегами и скачущими мартышками; пластик на столах сильно потрескался. Сейчас квартира стала уютной и красивой: теплые коврики поверх бежевого паласа; яркая, отпечатанная ручным способом графика на стенах; разные, но тщательно подобранные стулья и широкий кожаный диван. Кухня была отделана в мягких золотистых тонах, здесь стоял гарнитур из твердых пород дерева. Лукас заходил к Лили накануне вечером, чтобы отдать слепки ключей, но пробыл недолго и не успел все рассмотреть. А потому он несколько минут оглядывался по сторонам.

— У тебя здесь хорошо, — наконец сказал он.

Ему было немного не по себе. В прошлый раз, когда он тут был, они много времени проводили в постели. Лили занимали только ощущения, исследование новых переживаний, она отчаянно отдавалась силе и глубине секса с ним. Теперь же они держались друг с другом сдержанно.

— Так бывает, когда распадается брак. Ты начинаешь заниматься квартирой.

Она стояла близко, но не слишком, сложив руки на талии, — хорошая хозяйка, да и только. В ее словах и позе вежливость, но что же еще? Настороженность?

— Да, я знаю.

— Я превратила вторую спальню в кабинет, все сложено там. Иди в дальнюю часть дома. Хочешь пива?

— Конечно.

Лукас прошел в кабинет, зевнул, сел за стол, отодвинул стул назад так, чтобы можно было положить пятки на выдвинутый ящик, и взял первую папку. Он читал их целый день; миллион фактов, собранных воедино.

«Кейз, Мартин». Он раскрыл папку. Кейза дважды арестовывали за изнасилование. В первый раз он отсидел два года, во второй его оправдали. Его подозревали примерно в тридцати нападениях, совершенных в Верхнем Вестсайде. Он филигранно отточил свой метод, захватывая женщин ночью в закрытых парковочных гаражах. По-видимому, он попадал туда, ныряя под опускающуюся дверь, когда выезжала какая-нибудь машина, затем ждал, пока ему не удавалось поймать жертву в темноте. Полдюжины арестов за хранение наркотиков, кражи, вооруженное нападение, появление на улице в пьяном виде.

— Кейз, — сказала Лили, заглянув ему через плечо. — Он должен был получить свое лет пять назад.

— Неверное рассуждение, мой капитан, — ответил Лукас, посмотрев на нее.

Она протянула ему «Спешиал экспорт».

— Да, но это часть проблемы. Если забыть о тех трех убийствах, включая Уолта, — от них они вполне могут откреститься, — большинство жителей города встали бы на сторону «мстителей», если бы про них узнали. Особенно когда речь идет об убийстве таких негодяев, как Кейз. Сомневаюсь, что нам удалось бы найти присяжных, которые вынесли бы им обвинительный приговор.

— Ты хочешь сказать, что все было хорошо до тех пор, пока они расправлялись с мерзавцами?

— Нет. Просто если речь идет о ком-то, кто заслуживает смерти, его все равно когда-нибудь достанут, но прежде он испоганит жизнь сотне других людей, и если кому-то удается приблизить час расплаты, это не кажется таким ужасным по сравнению с гибелью невинных граждан. Но те, кого мы ищем, больше не нападают на преступников, они выступают против… свободы.

— Я не могу мыслить на таком утонченном теоретическом уровне, — усмехнулся Лукас.

— Это звучит по-дурацки, верно?

— Верно.

— Но на самом деле все совсем не так.

— Ладно.

— Если ты не чувствуешь этого, почему согласился с нами работать? — спросила Лили.

— Потому что ты мой близкий друг, — пожав плечами, ответил Лукас.

— И этого достаточно?

— Конечно. Что касается меня, это одна из причин, чтобы что-то сделать. Я бы не хотел убивать из чувства патриотизма или долга; я никогда не мог бы работать надсмотрщиком и включать рубильник, чтобы лишить кого-то жизни. Но в ярости, чтобы защитить семью или друзей — это нормально.

— А чтобы отомстить?

Лукас на мгновение задумался, а потом кивнул.

— И это тоже. Мне нравится охотиться за Беккером. И я его поймаю.

— Ты и Барб Фелл.

— Именно. Кстати… — Он опустил руку в карман куртки. — Посмотри на снимки. Парень похож на копа, и она с ним в близких отношениях, или была.

Он протянул Лили две фотографии, сделанные «Полароидом» в квартире Фелл.

— О, Барбара, — пробормотала Лили, качая головой. — Я знаю этого парня. Не слишком хорошо. Это лейтенант из транспортного отдела. Мы проверим его на причастность к убийствам и посмотрим, что получится.

— Еще у меня есть для тебя несколько имен. Ее друзья. Я не знаю, сколько среди них полицейских, но если вы сможете проверить и их…

— Конечно.

Лукас оставался у Лили до двух часов ночи. Он делал записи в желтом полицейском блокноте, когда она вошла и спросила:

— Нашел что-нибудь?

— Нет. И ты совершенно права. Эти типы были отбросами среди отбросов. Сколько человек могло попасть в такой список?

— Сотни, — ответила она. — Но Барб Фелл оказалась на пересечении множества возможностей.

Лукас кивнул, вырвал странички из блокнота, свернул их и положил в карман куртки.

— Я продолжу ее разрабатывать.

Квартира Лили находилась на втором этаже перестроенного особняка. Лукас ушел в десять минут третьего, ночь только начала приобретать ту мягкую прохладу, которая разделяла жаркие, как в тропиках, дни. Он немного устал, но спать не хотел. Дома он бы отправился погулять по берегу реки, чтобы успокоиться перед сном. В Нью-Йорке же…

Улица была достаточно хорошо освещена, в следующем квартале стояло такси. Лукас повернул и зашагал в ту сторону, засунув руки в карманы.

Их было двое.

Крупные и быстрые, как профессиональные полузащитники в американском футболе.

Припаркованные машины стояли вдоль улицы бампер к бамперу. Человек, прятавшийся за «сайтейшн», привлек внимание Лукаса, ударив чем-то металлическим по бамперу. Тишину разорвал пронзительный, резкий звук, как будто кто-то провел ножом по стиральной доске.

Лукас инстинктивно шагнул в сторону и повернулся на шум. Что-то происходило: такой звук не мог быть случайным. Лукас потянулся за спину, где находился пистолет сорок пятого калибра.

В этот момент второй мужчина, прятавшийся за крыльцом, выскочил на дорожку и ударил Лукаса дубинкой по локтю, врезался плечом ему в спину и толкнул на «сайтейшн».

Боль была похожа на ослепительную вспышку, яркую, точно звезда на холодном ночном небе. Это оказался особенный, парализующий удар — так бьют копы. Боль началась от локтя и помчалась вверх, к плечу. Лукас закричал, подумав, что получил пулю. Его рука безвольно повисла, когда он врезался в машину. Он попытался сместиться вправо и поднять поврежденную руку, но она не слушалась.

Лукас увидел, как опускается кулак другого бандита, и частично блокировал его левой, но тут же получил удар в скулу и снова отлетел к машине.

Второй мужчина обошел крыло автомобиля и руками в перчатках нанес быструю серию ударов: один-два-три. Дэвенпорт сгруппировался, пытаясь закрыться.

«Нужно убираться отсюда…»

Он получил новый удар, в ухо, но на этот раз больно не было. Удар оглушил его, и он начал сползать вниз. Рука в перчатке снова замахнулась, и Лукас схватил ее здоровой левой, потянул к себе, прижал к груди и рухнул на нее всем своим весом. Когда они упали на бетонную дорожку, он услышал крик, донесшийся как будто издалека, и почувствовал, как что-то хрустнуло. По-видимому, он сломал противнику руку. Лукас испытал смутное удовлетворение, хотя и чувствовал, что проигрывает в этой схватке и его вот-вот убьют.

Услышав звон бьющегося стекла, он не понял, что это такое, но почувствовал, что давление стало слабее.

Снова промелькнула мысль: «Пора валить». Лукас выпустил руку в перчатке, почувствовал, как она высвободилась, и услышал крик. Он попытался закатиться под машину, но она стояла слишком близко к поребрику. Он прикрыл голову здоровой рукой…

Выстрел из пистолета сорок пятого калибра прозвучал точно удар грома.

Вспышка озарила их, словно молния, осветив все вокруг. Нападавшие были в нейлоновых лыжных масках, перчатках и рубашках с длинными рукавами. Тот, что ударил Лукаса сзади, развернулся и бросился бежать. В его руке болталась длинная дубинка в кожаном чехле с круглым выступом на конце. Другой, которому Лукас сломал руку, вскочил на ноги и закричал:

— Иисусе…

Снова раздался грохот. Лукас опустился на поребрик, не чувствуя ног. Он попытался спрятаться за машину, не понимая, откуда стреляют, и попробовал здоровой рукой дотянуться до кобуры, но она была слишком далеко. Тем временем нападавшие безмолвно, точно привидения, умчались по темной улице…

И наступила тишина.

А потом он увидел Лили в ночной сорочке с пистолетом сорок пятого калибра в руке. Нелепое сочетание: фигура в мягком белом хлопке и темный стальной убийца «кольт».

— Лукас… — Лили направилась к нему, пристально вглядываясь в окружающую темноту в поисках мишеней. — Ты в порядке?

— Нет, черт побери, — ответил он.

• «
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• »