Рано утром в подвал просочился солнечный свет, рисуя желтоватые блики на полу. Шея Харли затекла, руки и ноги ныли от боли из-за неспособности ими пошевелить. Это была долгая ночь. Харли то спала, то просыпалась, но большую часть времени бодрствовала. Каждый раз, когда она приходила в себя — её охватывала мгновенная паника. Она устала, замерзла и была напугала.
Где её отец?
Почему он до сих пор не появился?
Ты сумасшедшая.
Ты бредишь.
Остановись.
Перестань лгать.
Закрыв глаза, Харли попыталась заглушить в памяти слова своего отца. Он не прав — для неё мама была реальной. Не важно, что говорили терапевты, что говорил её папа. Они не понимали.
Что отец наговорил Дилану о ней?
Желчь поднялась по её горлу. За последние несколько лет Дилан был первым человеком, который заботился о ней.
Теперь он тоже считал её сумасшедшей?
Поэтому он не вернулся за ней?
Сквозняк подул по полу и Харли вздрогнула. Холод просочился в каждую клеточку её тела много часов назад, еще когда солнце скрылось за облаками и сумерки накрыли город. К счастью, мистер Паккард больше не пытался открыть дверь подвала. Но с каждым тиканьем часов её надежда на спасение испарялась. К настоящему времени она уже ни на что хорошее не надеялась.
Харли подумала, что застряла здесь навсегда. Совсем скоро её тело остынет и от неё не останется ничего, кроме пепла и пыли. Тогда её папе будет плохо, и он захочет повернуть время назад.
Он бы узнал, что на этот раз она говорила правду.
В то время как она упивалась жалостью к самой себе, какой-то звук привлек её внимание. Стук в дверь. Её тело застыло. Неужели она снова решилась на что-то надеяться? Вряд ли это были полицейские. Или это они? Харли не слышала, чтобы кто-то подъезжал к дому. Но, поглощенная своими мыслями, она и не слушала, что творится вокруг.
До подвала доносились приглушенные голоса. Они звучали твердо, авторитетно. Её пульс подскочил. Харли знала, как работает закон: если у копов нет ордера, они не имели права обыскивать дом. Она все еще могла застрять здесь.
Если только…
— Помогите! — Харли закричала, используя все силы и упираясь ногами в пол.
Она не могла узнать кто пришел: полицейские или нет. Но если это они, Харли не могла позволить им уйти. Ей оставалось только кричать, надеясь, что в подвале не было звукоизоляции.
— На помощь! Помогите!
Она кричала снова и снова, молясь, чтобы это сработало.
Наверху послышалась возня, отчаянные и повышенные нотки голоса. Шумные и быстрые шаги, а затем — подергивание ручки.
Её сердце так сильно билось, что звук отдавал в уши.
Это случилось.
— Помогите! — снова закричала она, голосом полным страха.
Харли не играла. Возможно, она и заточила себя в этом подвале, но страх оказаться в ловушке был реальным. Очень реальным. И она хотела, чтобы все закончилось. Сейчас. Просидеть всю ночь на полу со связанными руками, запертой в подвале — этого достаточно. Она не могла больше ждать ни минуты. Будь то копы или кто-то другой — ей нужна помощь.
Когда дверь открылась, яркий свет заструился вниз по лестнице.
Харли подняла голову.
Её отец стоял наверху, придерживая дверь.
Он прищурился:
— Харли?
— Что? — пробормотал мистер Паккард, заглядывая через его плечо. — Я… я… я даже не знал, что она здесь. Немыслимо. Я… я… не запирал её.
Это было правдой, и Харли должна была чувствовать стыд. Но его не было. Мистер Паккард причинил ей боль и теперь он за это заплатит. Наконец-то он получит то, что заслужил. Её ненависть к нему только нарастала, когда она услышала его хныкающие оправдания. Трус. Он не убрал свои руки, когда она заплакала. Когда она умоляла, он не отпустил её.
И теперь у нее не было к нему абсолютно никакой жалости.
— Разберись с ним, Марк, — обратился её отец к своему напарнику, сжав челюсть.
Отец поспешил вниз по лестнице, ступая ногами через две ступеньки. Харли никогда не видела, чтобы он так быстро двигался.
— Харли. — Произнес он с нежностью в голосе, и это сломало её.
К тому времени, когда он развязал её запястья и схватил за руки — она вовсю ревела от облегчения, сожаления, гнева, страха и усталости. Её тело трясло, слезы капали на рубашку отца. Он нежно погладил её по волосам. Харли не могла вспомнить, когда в последний раз отец обнимал её, когда он её касался. Но сегодня они держались друг за друга так, как будто могли утонуть, если отстранятся.
— Мне очень жаль, — повторял отец снова и снова. — Я должен был послушать тебя. Должен был поверить тебе.
Он крепче сжал её. Щекой она прилипла к его мокрой рубашке. Эта ситуация необъяснимым образом их сблизила.
Дилан обхватил руками её лицо, кончиками пальцев обводя контуры синяка.
— Я ненавижу, что тебе больно. — он приподнял её голову за подбородок и притянул ближе к себе, губами касаясь её уха. — Ненавижу, что я сделал это с тобой, — прошептал он. — Я ненавижу, что ты просидела в этом подвале так долго.
— Я в порядке, — твердо сказала Харли с уверенностью, которую демонстрировала ему миллион раз.
Она посмотрела в его глаза, взяв лицо Дилана в свои ладони:
— Все в порядке.
Дилан кивнул, его губы слегка задрожали.
— Я весь день ждал новостей о тебе. Я так волновался.
Отец Харли настоял на том, чтобы отвезти её в больницу. Только когда они прибыли туда, Харли вспомнила про Дилана. Она попросила отца позвонить ему и сообщить, что с ней все в порядке. Дилан хотел приехать в больницу, но отец уговорил его подождать до следующего дня.
Сегодня утром Дилан первым делом пришел к ней.
Она слышала, как отец копошится на кухне и запах кофе уже распространился по всему дому. Было так странно ощущать его присутствие. В это время обычно он бы уже сидел на работе. И хотя сегодня суббота, но это не значит, что у отца выходной. Прошлой ночью он был более внимателен к ней, чем за все эти годы. Харли надеялась, что это не закончится.
Взглянув на свое отражение в зеркале, висящем над комодом, она поморщилась, увидев неприглядный синяк, расцветающий на её лице. Не желая больше смотреть на себя, она опустилась на край кровати, которая продавилась под её весом.
— Извини, — сказала Харли. — Столько всего произошло.
Дилан присоединился к ней, усаживаясь так близко, что их бедра соприкоснулись. Подняв руку, он провел пальцами по ее руке.
— Все нормально. Я очень рад, что они вовремя тебя нашли.
Она открыла рот, чтобы рассказать ему, как ужасно было сидеть в этом подвале всю ночь в одиночестве, но затем захлопнула его, решив не усугублять и без того тревожное состояние Дилана. Не было необходимости. С ней не случилось ничего плохого. На этом они и должны сосредоточиться.
— Я пошел в полицейский участок сразу после того, как оставил тебя там, — прошептал он. — Но твой отец не поверил мне. Он сказал, чтобы я шел домой. — его лицо покраснело от стыда. — Я должен был уговорить его. Должен был заставить его выслушать меня.
Харли покачала головой:
— Ты поступил правильно.
— Я вернулся, чтобы забрать тебя. Мне не давало покоя то, что ты останешься одна в этом подвале… неизвестно сколько там просидишь.
Вспомнив шум снаружи, она сказала:
— Это был ты?
— Ты слышала?
Харли кивнула:
— Ты меня спас.
— Я не хотел, чтобы это заняло так много времени.
— Нет. Не вчера, — объяснила она. — Ночью в подвале.
Его брови нахмурились:
— А?
— В ту ночь мистер Паккард хотел открыть дверь в подвал, но его остановил шум на переднем дворе.
Глаза Дилана расширились от ужаса.
— Боже мой, Харли. Когда я думаю о том, что могло бы произойти… — она провела пальцами по его губам.
Может не стоило говорить ему об этом.
— Ничего же не произошло.
— Но могло. — он нахмурился. — Я никогда бы не простил себя.
— Шшш, тихо.
Они не могли продолжать говорить об этом здесь. Харли резко взглянула на дверь спальни. Её отец все еще ковырялся на кухне. Она немного расслабилась.
— У нас получилось. — Она улыбнулась ему.
Дилан повернулся к двери, а затем опустил голову.
— Они нашли доказательства?
— Я не знаю, но там была группа полицейских.
— Тогда они должны найти. — Он выдохнул, его плечи расслабились.
— Эй, — Харли сжала его руку. — Спасибо тебе за все. Ты пришел ко мне.
— Конечно. Я сделаю всё для тебя. — Подняв их соединенные руки, он прижал свои теплые и мягкие губы к её кисти. Сердце Харли ускорило ритм.
Она бы хотела, чтобы он поцеловал её в губы, но не решилась — отец мог зайти в комнату в любую минуту. Опустив голову на его плечо, она почувствовала запах стирального порошка и мыла. Присутствие Дилана успокаивало её. Когда она сидела в том подвале, часть её думала, что она выйдет оттуда, в то время как другая часть полагала, что вся эта затея обернется против нее.
Но факт остается фактом — их план подействовал даже лучше, чем им хотелось, несмотря на то, что все оказалось намного опаснее.
И теперь сидя с Диланом, держа его за руку, она думала о том, что все сложилось слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Ну, вы понимаете, о чем это говорит.
Когда Дилан ушел, Харли прошла на кухню, где её отец сидел за столом, поедая завтрак.
Стоило ей появиться, как он сразу же подскочил со своего стула:
— Будешь что-нибудь? Яйца? Бекон? Кофе?
Она улыбнулась:
— Ты приготовил. Впечатляет.
— Эй, я умею готовить, — ответил он, улыбаясь. Стоя перед ней в брюках и майке, с еще не высохшими после душа волосами, он выглядел как папа, которого она помнила, еще когда была маленькой.
— Это так редко бывает, — пробормотала она. Если он и услышал её, то сделал вид, что она ничего не говорила. — Хм… выглядит аппетитно. Только я не пью кофе.
Отец поспешил к плите и наполнил для неё тарелку. Солнечный свет залил кухню и когда Харли взглянула на улицу, то увидела чистое голубое небо.
— Вот, ешь. — Отец подошел к столу и поставил перед ней тарелку.
— Спасибо. — Харли опустила взгляд вниз.
Действия её отца казались странными, но одновременно приятными.
— Что происходит между тобой и Диланом? — спросил он, поднимая вилку ко рту.
— Допрос? — Харли откусила кусочек омлета, который уже успел остыть.
— Так вы встречаетесь, или…
Она пожала плечами.
— Наверное. На самом деле, мы не говорили об этом.
— Ну, очевидно, что ты ему очень нравишься.
Харли улыбнулась:
— Мне он тоже очень нравится.
— Просто будь осторожна.
Её голова дернулась вверх, и она удивленно вздохнула:
— Он хороший парень.
После того как отец проглотил завтрак, он поднял голову:
— Я знаю. Но кажется, вы, ребята, двигаетесь слишком быстро.
— Это не так, — заверила она его. — Мы не слишком далеко зашли. Ты бы это знал, если бы был рядом.
Он нахмурился:
— Прости, Харли.
Когда Харли была маленькой, то все время смеялась, когда люди произносили подобные слова. Она говорила: «Что ты имеешь в виду под прости, Харли?» Но сейчас ей не так смешно, как в детстве. Отец не извинялся перед ней годами. Черт, он даже не проводил с ней время вместе годами.
Харли отчаянно хотела услышать то, что он должен был сказать.
— Мне жаль, что меня часто не было рядом. — Он сделал паузу, вздохнув. — И мне очень жаль, что я не поверил тебе насчет Нэйла. Он признался, что… — Его лицо скривилось, будто он вот-вот заплачет. Ничто не могло удивить Харли больше, чем слезы отца, ведь она никогда не видела, чтобы он плакал. Ее отец больше походил на сталь: твердый и устойчивый к повреждениям. — Что причинил тебе боль.
— Нэйл? Это его имя?
Харли не знала имени мистера Паккарда. Странно, ведь его пальцы дотрагивались до тех мест на её теле, которых никто больше не видел, а она только сейчас услышала его имя.
— Он признался, что похитил меня?
Когда её отец и его напарник допросили её прошлой ночью, она сказала им, что следила за домом мистера Паккарда. Харли понимала, что у неё будут проблемы, если она признается, что проникла в дом, поэтому она сказала им, что была во дворе, когда мистер Паккард увидел её. Харли поглядывала на своего отца, чтобы у него не возникло подозрений. Ей нужно было придумать причину, по которой мистер Паккард отвел её в свой подвал. Так что Харли сказала им, что обвинила его в убийстве Лорен, а также пригрозила рассказать всем правду о том, что он сделал с ней много лет назад. После услышанного он затащил её в дом и связал в подвале, сказав, что она пожалеет о том, что сунула нос не в свое дело и угрожала ему.
Хорошая история. Отличная. Вряд ли в ней можно было найти какие-то изъяны.
Отец и его напарник купились почти сразу.
Но почему мистер Паккард признался в этом?
— Нет. Он признался в том, что он сделал с тобой много лет назад. — Когда её папа сглотнул, его шея напряглась.
— Ох, — она вдохнула через нос, а затем медленно выпустила воздух через рот.
Смысл понятен, но новость всё ещё шокировала её. В конце концов, она и не мечтала, что он признается в том, чего не совершал.
— Знаю, что я ничего не могу сделать, чтобы все исправить. Просто раньше ты так много мне врала. И в тот раз все так совпало, ты знаешь. Пошли слухи о том, что он педофил. У тебя всегда была фишка: лгать так, что это казалось правдой.
— Знаю. Я понимаю.
Отец прав — она так делала. И это ей не помогло. Но она поняла свою ошибку. Вроде бы.
— И вся эта история с твоей мамой…
Харли шумно втянула воздух. Ей не понравилось, когда он поднял эту тему. Для неё все было реально.
Отец, должно быть, почувствовал изменение в её настроении, потому протянул ей руку.
— Я просто пытаюсь сказать, что сожалею.
— Я тоже.
Харли сожалела обо всем, даже о том, чего не понимала.
— О, и у меня есть кое-что для тебя. — Отец положил на стол поблескивающее украшение.
— Мой браслет. — взяв его, она улыбнулась.
— Забавно. Я привлек твою маму тем, что купил этот браслет на ярмарке. Дешевая безделушка, но она носила его не снимая.
Её отец улыбнулся. Харли любила разговаривать с ним о маме, хотя подобное случалось редко.
Закрепив браслет на запястье, она посмотрела на него, вытянув руку вперед. Несколько минут они ели в тишине, нарушаемой лишь скрежетанием вилок по тарелкам и ветром, который дул снаружи дома. Харли хотела немного подождать, прежде чем задать больше вопросов, не желая казаться слишком нетерпеливой. Но она не могла ничего с собой поделать.
— Он признался в том, что убил Лорен?
— Нет. Однако мы нашли некоторые доказательства. Это все, что я могу сказать.
Её сердце гулко забилось в груди. Должно быть, они нашли телефон.
— Я горжусь тобой, Харли. Ты послушала свою интуицию, и не отступала до последнего, сражаясь за правду. — Он улыбнулся. — Ты станешь отличным детективом.
Харли не собиралась идти в правоохранительные органы, но она оставила это при себе. Ей было приятно услышать комплимент от отца.
— И я должен был воспринимать тебя всерьез. Если бы я так поступал, тогда, возможно, ты бы не почувствовала необходимости делать то, что сделала. — его голос надломился. — Когда я думаю о том, что с тобой произошло…
— Я в порядке, папа, — она накрыла его руку своей ладошкой.
— Я не знаю, как бы я жил, если бы потерял тебя, — он посмотрел ей в глаза. — Понимаю, что был ужасным отцом. Наверное, я не очень хорошо справлялся со всем после смерти твоей мамы. Но последние пару дней напомнили мне о том, что у меня всё ещё есть ты, и я не хочу потерять тебя.
Слезы наполнили её глаза. Именно эти слова она хотела услышать от него. Теперь она понимала, что все это стоило усилий: слежка, расследование, даже сидеть связанной в подвале мистера Паккарда.
— Я постараюсь стать лучше, — сказал он. — Чтобы соответствовать моей героической дочери.
Её улыбка слегка дрогнула. Это то, чего она хотела. Стать для него героем. Вот почему она все это сделала.
Но что-то было не так. Что-то в глубине души её терзало. Если бы она могла понять, что именно.