— Вы уверены, что хотите эту работу, милочка?
Пожилой мужчина смотрит на меня более чем скептически.
— Вы слишком хорошенькая для ночной смены на заправочной станции. Не обижайтесь, но для молодой девушки эта работа не самая безопасная.
Я сглатываю, рукой разглаживая воротник тёмно-синей форменной футболки-поло, которую мне выдали в кампании. Сегодня мой первый рабочий день, и Крэйг — пожилой владелец автозаправочной станции — показывает мне, как заполнять реестр. Через пару часов он уйдёт, и до двух часов ночи я останусь одна, пока не придёт мой сменщик.
Не то чтобы я действительно хочу эту работу. Оплата минимальная. Счётчики грязные, да и всё помещение в пыли. Под скептическим взглядом Крэйга я действительно чувствую себя очень молодой, но у меня нет выбора. У меня нет денег. В моей копилке меньше двух сотен, а продуктов в холодильнике с каждым днём становится всё меньше.
— Я хочу эту работу, — говорю я с улыбкой. — Не волнуйтесь обо мне.
Это единственное место, откуда мне позвонили. Конечно же, я хочу эту работу. Она нужна мне.
— Хорошо, — говорит он неохотно, и мы заходим за прилавок магазина. Здесь столько всего, что нужно выучить: как расставлять лотерейные билеты, как выключать насосы, как изменять вкус газированных напитков. Не говоря уже о миллионе других вещей, поэтому я всё помечаю в своём блокноте. Наконец он показывает мне камеры видеонаблюдения, тревожную кнопку на случай ограбления, бейсбольную биту под прилавком и разобранный электрошоковый пистолет Тазер, который хранится за часами в складском помещении. На всякий случай, как говорит Крэйг.
— Здесь когда-нибудь случались ограбления? — спрашиваю я, когда он показывает Тазер. Мне становится немного некомфортно рядом с этими средствами самозащиты. Это напоминает мне о жизни в доме отца, как он сидел ночами напролёт с оружием в руках в ожидании нападения, которое никогда не произойдёт.
Насколько плохо может быть на автозаправке?
— Два раза, — говорит он, и моё сердце замирает. — Но только в праздники. Я не заставлю тебя работать в эти дни, — он гладит меня по руке. — Я живу на этой же улице.
Если тут будут нарушители, звони мне, хорошо?
Я киваю. Номер Крэйга записан в начале моего блокнота большими жирными цифрами. Я его не забуду.
В конце концов, Крэйгу нужно уходить, и я импульсивно обнимаю его. Он мне нравится. Крэйг хороший старик и напоминает мне моего давно умершего дедушку. Крэйг, похоже, доволен моим объятием и указывает на блокнот, зажатый в моих руках:
— Запомни. Звони мне.
— Я помню, — искренне говорю я. — Позвоню.
Он уходит, и теперь управление магазином ложится на меня одну. Я делаю глубокий вдох. У меня получится. Новая Дейзи сможет это сделать. Старая была бы в ужасе, но она больше не является мной. Это крутится в моём подсознании, и я стараюсь не замечать дрожи в руках, когда приходит клиент, чтобы купить газировки. Я обращаюсь к клиенту, отдаю ему чек, а когда он выходит, с облегчением выдыхаю. Отец не смог бы даже представить меня такой сильной, такой независимой, но вот я здесь, впервые работаю, как нормальная девушка. Я в полном ужасе — отцовская беспочвенная боязнь нормального мира оставила след и на мне, но я сильнее, чем мой страх.
Я смогу сделать это.
После первого клиента всё становится не так уж и плохо. Поздней ночью большинство людей рассчитывается картой прямо у бензоколонки. Рейган одолжила мне несколько своих учебников, и время от времени я выполняю некоторые упражнения, чтобы быть готовой к поступлению, когда смогу позволить себе это. Поэтому между теми немногими клиентами, что заходят за сигаретами, лотерейными билетами или пивом, я читаю один из таких учебников. От долгого стояния мои ноги болят, но эта работа не так уж плоха. К концу этой смены у меня будет шестьдесят два доллара без учёта вычета налогов.
Крэйг сказал, что нам будут платить еженедельно, поэтому я хочу работать больше.
После десяти над дверью звонит колокольчик, сообщая мне о приходе клиента. Я поднимаю глаза от учебника и выпрямляюсь, чтобы увидеть входящего.
Я узна ю эти высокие скулы, резкие брови и пронзительные серые глаза на хмуром лице.
Ник.
Моё тело застывает. Я не знаю, что делать. Мне больно, оттого что он не побеспокоился о встрече в другой день, и я очень смущена. Его сообщения кажутся искренними, но ведь врать не так уж трудно, когда не смотришь собеседнику в глаза. Однако поведение ревнивой жены из-за пропущенного кофе будет выглядеть глупо. Может, мне сыграть холодную Дейзи или обычную? Даже не представляю, как это сделать.
Я пытаюсь произнести «привет», но все слова застревают в горле. Вместо того чтобы показать себя уверенной и беззаботной женщиной, я таращусь на него, будто меня окатило холодной волной, и выгляжу, как идиотский мим.
Успокойся, Дейзи.
Его нахмуренный взгляд сосредотачивается на мне, и я вижу, как его глаза изучают обстановку. Они задерживаются на логотипе АЗС на моей футболке, затем оглядывают пустой магазин и возвращаются ко мне.
— Что ты тут делаешь, Дейзи?
Мой рот открывается для приветствия… И тут же закрывается. Почему я здесь? Не такой вопрос я ожидала от него услышать. Я делаю слабый жест, указывая на свою футболку.
— Это небезопасно, — констатирует он. — Ты должна уйти.
— Я… — я сглатываю, слова застревают от его неодобрения. Я такая дура. Почему мне так важно, одобряет он мою работу или нет?
— Я работаю здесь. Следующая смена начнётся в два часа.
Ник кажется расстроенным. Его рот вытягивается в мрачную линию, он переминается с ноги на ногу, оглядывая пустую автостоянку.
— Эта работа не подходит для такой девушки, как ты, Дейзи. Ты должна уволиться.
Этот приказной тон сметает всю мою неловкость. Такая девушка, как я? Которая должна жить взаперти от всего небезопасного мира? Он говорит так же, как мой отец. Мой рот искажает хмурая гримаса:
— Вы будете что-нибудь покупать? Если нет, то вам лучше уйти.
После моих слов он мгновение выглядит удивлённым, даже поражённым, будто я должна была разразиться словесным потоком, вместо простого отказа. Но он не расстраивается, лишь криво усмехается своим жёстким ртом.
Эта усмешка снова заставляет меня растеряться, но я всё ещё злюсь. И всё ещё помню, почему. Он подставил меня. Ему даже не хватило совести, чтобы лично объяснить мне, почему он не сможет прийти. Нет, он позволил мне просидеть в кафе несколько часов и чувствовать себя полной дурой. Все в кафе понимали, что меня кинули со свиданием. И теперь он пытается улучшить ситуацию с помощью нескольких сообщений.
И я чувствую себя ещё глупее, потому что это я предала нашей дружбе слишком большое значение. Если бы я не преувеличивала то, что у нас было, он не смог бы меня так унизить.
Как будто я ничего не значащий пустяк.
Он кладёт руки на прилавок, и я вижу буквы, как я уже знаю, кириллические, вытатуированные на костяшках его пальцев.
— Дейзи, — бормочет он до боли приятным гудением. Я ненавижу себя за то, что мне нравится этот голос, — ты не ответила на мои сообщения, и я должен объясниться.
— Здесь нечего объяснять, — говорю я. — У нас было свидание в кофейне, — о, нет, я сказала свидание! — Ты не пришёл.
Я чувствую, как моё лицо пылает от этих слов. Я переступаю с ноги на ногу и делаю шаг назад, так как Ник подходит ближе. Мой взгляд падает на парковку, куда заезжает видавший виды Курзер. Из него выходит парень моих лет в узких джинсах и с длинными волосами, торчащими из-под вязаной шапки. Он заходит в магазин. Нику придется отойти от прилавка.
Но он не двигается с места. Его пальцы стучат по прилавку, пока он изучает меня.
— Я должен извиниться, — говорит он. — Появились причины, по которым я должен был уехать из города. Я пытался отправить тебе сообщение.
Я смотрю на него удивлённо, немного смягчаясь.
— Ты уезжал из города? По семейным обстоятельствам?
Они сделают ситуацию лучше. Это ужасно, но я надеюсь на плохое самочувствие его дяди или тёти, а затем ненавижу себя за эти мысли.
— Нет.
Я ожидаю дальнейших объяснений, но он ничего не говорит. Через секунду он нажимает что-то на своём телефоне. Мой телефон звенит — Ник присылает мне фото.
Приложение с немного кривой картинкой спрашивает меня о загрузке.
— Я не могу принять твою картинку. У меня переполнена память.
Мне нужно купить новый телефон. Жаль, что при покупке этого я не добавила денег на память.
— Тогда, скорее всего, ты не получила множество моих сообщений.
Я с огорчением смотрю на свой телефон. Во мне ещё кипит злость на него, но теперь я чувствую себя немного глупо. Как будто у моей злости нет причины. Не знаю, что делать. Я смотрю на Ника, а он просто загадочно улыбается, как будто это всё объясняет.
По какой-то причине эта улыбка злит меня ещё больше. Всё равно как если бы он сказал: «Видишь? Это не моя вина, просто у тебя дешёвые вещи».
Осторожно глядя на Ника, к прилавку подходит клиент. Он стоит как вкопанный, его глаза бегают от меня к Нику и снова на меня. Будто он не уверен, стоит ли ему уйти или всё же остаться.
— Вы покупаете что-то? — снова спрашиваю я Ника. — Если нет, я должна попросить вас уйти.
Глаза покупателя расширяются, и он делает шаг назад.
Ник лишь усмехается моему нахальному тону. Он стучит по стеклянному прилавку.
— Я возьму лотерейный билет.
Я спокойно отрываю от рулона билет и отдаю ему. Он оплачивает и отходит.
А моё сердце немного разочаровано стонет.
Но он не выходит из магазина. Вместо этого он начинает стирать лотерейный билет, взяв крышку от моторного масла. И он всё ещё наблюдает за мной.
Парень с парковки подходит к прилавку:
— Пачку сигарет, пожалуйста, — он выглядит немного нервно, как будто присутствие Ника его напрягает. Когда я подаю ему сигареты, он практически выхватывает пачку у меня из рук, бросает деньги и выбегает.
Теперь я снова наедине с Ником.
Я не нервничаю, как тот парень. Потому что Ник не пугает меня. Он вызывает боль и стыд, но не пугает. Мои мысли возвращаются в тот день, когда я просидела в кофейне так долго, что всё смотрели на меня с неприкрытой жалостью. Я надела мой новый любимый лифчик и трусики, только так я чувствую себя красивой перед ним.
Не то чтобы это имело значение.
Ник снова подходит к кассе, по-прежнему держа в руке лотерейный билет.
— Вы… вы хотите забрать выигрыш?
Я не могу придумать другой логической причины, почему он всё ещё здесь.
— Это для вас. Подарок.
Он протягивает мне билет.
Я трясу головой:
— Я не могу его взять. Мне действительно следует вернуть вам выигранные деньги.
Он поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать.
— Ты должна позволить мне извиниться, Дейзи.
Его голос словно шёлковая ласка, а серые глаза сковывают.
— Если бы у меня был другой выбор, я был пришёл туда, на встречу с тобой. Честное слово.
Убедительность его слов заставляет меня немного оттаять, мой пульс немного замедляется. Как ни странно, я ему верю.
— Ты должен был прийти и поговорить со мной. Ты знаешь, где я живу. А сообщение — это так… бесчувственно. Как будто я ничего не значу для тебя.
— Значишь, — его взгляд вдруг становится таким пронзительным, что просто прибивает меня к стене. — Никогда не сомневайся в том, что ты для меня значишь.
Меня бросает в жар, щёки вспыхивают. Сомнительно.
— Ты должен был прийти и сказать мне всё лично. Чтобы я не пропустила сообщение, ты же знаешь, что мой телефон барахло, — хнычу я. Знаю, мне бы просто хотелось увидеть его лицо, когда он извиняется. Увидеть его снова — и есть единственная причина. Но он здесь, а я веду себя как обиженный ребенок.
— Да, — соглашается он, — должен был. И не сделал. Это было грубо, — он наклоняет голову, признавая вину. — Мы увидимся снова?
— Выпить кофе?
— Кофе, да.
— Я не знаю.
У меня никогда не было друзей, тем более мужского пола. Я не знаю, как относиться к теоретическому отказу и пропущенным сообщениям. Мне всё ещё больно, и я не хочу соглашаться на встречу, чтобы мне снова причинили боль.
— Я не хочу идти в то же место.
Мне всё ещё стыдно от сочувствующих взглядов бариста.
— Я сделаю лучше, — Ник вытаскивает кусок газеты из кармана пальто и кладёт его на прилавок передо мной.
Я насмешливо смотрю на него, но он жестом показывает, чтобы я развернула кусок газеты. Через секунду нерешительности я делаю это. Это расписание киносеансов. Я тронута. Неужели он заметил, как я пялилась на рекламные афиши в торговом центре? Как представляла какого это, сходить в кино?
Я не упоминала об этом, но Ник так пристально за мной наблюдает. Должно быть, он заметил это и запомнил. А сейчас вспомнил и приглашает меня туда, куда я действительно хочу.
— Ты хочешь пойти в кино? — спрашиваю я.
— С тобой я пойду куда угодно, — его рот всё ещё вытянут в чересчур тонкую линию, как будто мы обсуждаем очень серьезный вопрос. — Но начнём мы с кино. Завтра вечером?
— Я свободна, — охотно соглашаюсь я. У меня будет много свободных вечеров.
Крэйг не хочет давать мне все вечерние смены, говорит, так я собью график сна.
И вот я стою и выдаю всю информацию, как дурочка. Жар на моих щеках возрастает.
— Тогда мы идем?
Дрожащими пальцами я беру своё расписание. Мой дар речи снова куда-то пропадает.
Это просто извинение? Возможно, ему всего лишь хочется посмотреть фильм, не идти же одному. Или ему просто нужен друг. Но слова, вырвавшиеся из моего рта, не имеют ничего общего с этими мыслями:
— Это свидание?
Уголок его рта поднимается в улыбке, настоящей улыбке, и я вижу блеск его белоснежных зубов. Он так красив, что его вид будто сковывает меня.
— Да. Да. Свидание. Если не завтра, то послезавтра.
Я должна сказать «нет». Но Ник улыбается мне, а кинотеатр будто шепчет моё имя, так что я беру кусок газеты и говорю:
— Оно должно быть завтра вечером, позже у меня работа. Я пока что не могу просить о выходном.
Он хмурится, его большие плечи становятся жёстче.
— Эта работа не для тебя, Дейзи. Ты должна уйти. Это опасно.
— Не начинай снова, Ник, — я складываю бумажку и засовываю её в карман брюк. — Я самостоятельный человек, спасибо.
Он рассматривает это, и меня.
— Назови меня по имени ещё раз, — просит он.
Это так… интимно. Я оглядываюсь, но в магазине нет никого кроме нас. Никто не услышит, как я повторяю его имя, чтобы сделать ему приятно. А мне хочется сделать ему приятно. Поэтому я делаю небольшой шажок вперёд, нервно заправляю волосы за ухо и говорю:
— Ник.
Мой голос звучит тихо, и я не могу поднять глаза на него.
Он медленно выдыхает и бормочет:
— Ты так красива, — говорю я по-русски.
— Что это значит?
— Это значит… Мне очень жаль, что я сделал тебе больно, — он наклоняется ближе ко мне, и теперь нас разделяет только прилавок. — Моя подруга Дейзи.
Почему-то я так и не понимаю значение этого до конца.
Но не спрашиваю. Он околдовывает меня. Ник склоняется ко мне так близко, что я чувствую запах его лосьона после бритья и вижу слабую тень щетины на его шее. Он великолепен, сплошная мужская сила, и я не хочу, чтобы он стоял так далеко от меня. Я хочу прикоснуться к нему. Хочу, чтобы он был ближе ко мне.
Чтобы он перегнулся через прилавок и поцеловал меня. Он выглядит так, будто хочет того же.
Мы смотрим друг на друга одно долгое заряжённое электричеством мгновение. Ни один из нас не шевелится. Затем он мягко гладит мои пальцы.
— Я напишу тебе завтра. Перед свиданием. Это обещание.
И он уходит.
Я всё ещё сплю, когда мой телефон начинает вибрировать на прикроватной тумбочке следующим утром. Нащупав свою раскладушку, я подношу её ближе и открываю. На крошечном стареньком экране появляется сообщение.
В шесть вечера у тебя на пороге.
«И тебе доброго утра», — думаю я. Затем протираю глаза и начинаю трудоёмкий процесс набора ответа на своём стареньком телефоне. Я хочу отправить ему что-то кокетливое, что-то смелое, что-то, что заставит его думать обо мне весь день. Я набираю и стираю полдюжины сообщений, после чего, наконец, отправляю:
Нужно ли мне взять ещё один свитер?
Теперь я хочу ударить себя по лицу за такую глупость. Нужно ли надеть свитер?
Почему бы сразу не спросить, должна ли я надеть бабушкины панталоны? Боже. Я такая идиотка.
Он быстро отвечает:
Нет. Я согрею тебя, если потребуется.
Вот так просто, и у меня снова кружится голова.
Я валяюсь в постели ещё немного, понимая, что не смогу уснуть, несмотря на отработанную позднюю смену. У меня свидание. У меня свидание!
Впервые в жизни. Мне двадцать один год, и я до сих пор ни с кем не встречалась.
Хотелось бы, чтобы всё прошло хорошо. Поцелует ли он меня? Я прикасаюсь пальцами к губам, представляя, как бы его губы давили на мои.
Он красивый, уверенный в себе, совсем не такой, как я. Мне не по себе от мысли, что он опять меня подставит, и я останусь дурой дважды. Я смогла бы понять, если бы он хотел дружить. Но встречаться? Встречаться — это что-то абсолютно другое.
Мне нужна помощь Рейган. Уж она-то знает, что делать.
Я бросаю телефон на кровать и замираю. Сейчас почти полдень. У меня более чем достаточно времени, чтобы собраться. Я иду в гостиную, где Рейган сидит на диване и болтает с Бэккой. Я машу им рукой и иду завтракать на кухню, пока они разговаривают.
Бэкка — подруга Рейган, и она немного отталкивающая. У неё идеальные рыжие волосы с несколькими белыми прядями и одевается она очень дорого. В то время как Рейган излучает радостную теплоту, Бэкка является полной её противоположностью. Она холодная и надменная, я чувствую её осуждающий взгляд на своей крысиной пижаме, когда прохожу мимо. Она давняя подруга детства, и я чувствую, что она не впечатлена нашей квартирой и терпит это место только из-за дружбы с Рейган… но её неодобрение распространяется и на меня.
Бэкке трудно рядом с моей вновь обретённой уверенностью в себе. Я стараюсь полюбить её, поскольку она подруга моей соседки и часто приходит сюда, но я всегда чувствую её осуждение и неодобрение, и это отталкивает меня. В общем, я хочу, чтобы она ушла, потому что мне необходимо спросить у Рейган, что надеть на свидание.
Я делаю тост и жую его, стоя на кухне. Бэкка и Рейган оживлённо обсуждают учёбу и парней. Бэкку только что бросил её последний парень, и она хочет пойти на охоту в местный клуб. Рейган не уверена, обрадуется ли Майк, если она пойдет, и я вижу, что она хочет отказать Бэкке, но ей не хватает смелости.
Рейган уже почти поддаётся уговорам, как вдруг смотрит на меня. Её взгляд светлеет:
— Эй, соня! Ты наконец-то встала.
Я улыбаюсь и перехожу в гостиную, чтобы присесть напротив них:
— Я допоздна работала.
Глаза Бэкки излучают заинтересованный блеск, и она переключает своё внимание на меня:
— Ты работаешь в сфере развлечений, Поллианна?
Я вздрагиваю от этого прозвища. Рейган только однажды назвала меня Поллианной при Бэкке, и теперь она всегда называет меня этим именем. Хотя я не думаю, что она делает это с той же любовью, что и Рейган.
— Нет, я работаю на автозаправке.
Она даже слегка отшатывается, и её интерес моментально испаряется:
— Звучит ужасно.
Я пожимаю плечами:
— Не так уж и плохо.
Мне нужна работа и деньги. Если я отработаю полных сорок часов в течение каждой из двух следующих недель, то смогу заплатить за аренду. А если нет, даже не знаю, что буду делать. И это без учёта продуктов и автобуса, но я буду решать по одной проблеме за раз.
— Сегодня мы собираемся в клуб, — говорит Бэкка тихим голосом, откидывая за спину свои блестящие рыжие волосы, — чтобы снимать парней. Пойдёшь?
Я перевожу взгляд на Рейган, скрещивающую пальцы и посылающую мне беспомощные умоляющие взгляды за плечом Бэкки. Она хочет, чтобы я пошла. Наверное, потому, что вместе со мной она могла бы хоть как-то усмирить Бэкку там. Я никогда не была в клубе и не прочь пойти, но у меня другие планы:
— Я не могу. У меня свидание.
Обе девушки тут же оживляются:
— У тебя свидание, Поллианна? — спрашивает Бэкка так, будто я заявляю, что у меня три головы.
— Это потрясающе, — говорит Рейган, вставая с дивана и подходя ко мне. — С кем?
— Просто парень, с которым я познакомилась в прачечной.
Я решаю не рассказывать им о поездке на мотоцикле, походе по магазинам или о том, что я ношу трусики, которые он мне купил.
Рейган хмурится:
— Подожди. Это же тот самый парень, который кинул тебя с тем свиданием? Это было неприятно.
Она помнит, как больно мне было.
— Я даю ему второй шанс, — упрямо говорю я. — И не хочу это обсуждать.
— Ох, Поллианна, — говорит Бэкка с укором. — Ты не должна соглашаться на свидание с парнем только потому, что он тебя пригласил. В городе много милых парней.
Тебе нужно больше выходить со мной и Рейган. Мы познакомим тебя с хорошими парнями, — она светлеет. — В клубе, например.
Рейган фыркает:
— Ты просто хочешь, чтобы мы проследили, как бы ты опять не напилась и не связалась с очередным лохом.
Бэкка показывает Рейган язык.
Но моя соседка вновь переключает своё внимание на меня:
— Итак, куда он тебя ведёт?
Рейган почти порхает вокруг от возбуждения:
— В какое-нибудь шикарное место?
— Мы идём в кино, — говорю я тихонько. — Это интригует. Я никогда там не была.
И я не знаю, что надеть.
— О, — говорит Рейган, оглядываясь на Бэкку. — Одежда для первого свидания! Это должно быть нечто невероятное.
Бэкка встаёт и ухмыляется, будто королева, принимающая подданного:
— Веди меня к своему шкафу. Мы поможем тебе выбрать одежду. А завтра вечером мы втроём пойдём снимать парней.
Рейган беззлобно стонет, но не отказывается.
— Я пойду с вами, — соглашаюсь я. — Но не для того, чтобы снимать парней. У меня есть Ник.
— А у меня Майк, — говорит Рейган, но с меньшей решимостью, чем я, скорее, смиренно.
Бэкка лишь одаривает нас довольной улыбкой, будто именно этого от нас и добивалась. Она отправляется к шкафу и начинает копаться в нём.
— Боже, ничего себе у тебя тут тряпьё, — присвистывает Бэкка, доставая бледно — розовую блузку, купленную Ником.
— Ты можешь позволить себе всё это на зарплату заправочного работника?
Она вытягивает пальцами этикетку из рукава.
— Хм, нет, — я не могу объяснить им это. Я сама едва ли могу осмыслить то, что всю эту одежду купил мне малознакомый парень. Это звучит… глупо?
— Парень, с которым у меня свидание, Ник, случайно налил отбеливатель в мою стиральную машинку, а потом почувствовал себя очень виноватым и поэтому взял меня в торговый центр и купил все эти вещи как замену испорченным.
Брови Бэкки взлетают чуть ли не до корней волос:
— Эта блузка стоит три сотни долларов, — она тычет ценником Рейган в лицо.
— Знаю. Я не смогла его остановить.
Я беспокойно сжимаю свои пальцы. Что они подумают обо мне, раз я разрешила незнакомому парню купить мне одежду? Я должна была протестовать сильнее.
— Зачем же его останавливать? — спрашивает Рейган, смеясь. — Если какой-то парень захочет купить мне дорогую одежду, я определённо не буду его останавливать.
Честно говоря, эта одежда очень красивая, Поллианна, но не очень подходит для свидания.
Рейган отталкивает мои вещи в сторону.
— Эта одежда очень консервативна.
— Я знаю! — Бэкка наклоняется, чтобы рассмотреть гардероб. — Я даже знаю этот бренд, они делают только консервативную одежду.
Они правы. Все вещи, купленные Ником для меня, очень скромные, за исключением нижнего белья. Джинсы узкие, но блузки нарочито чуть большего размера. Продавщица сказала, что это очень модно, да и мне понравилось. Но здесь нет ничего, что могло бы впечатлить парня на первом свидании.
А я хочу, чтобы Ник запомнил меня.
— Что мне делать?
Бэкка поворачивается и отправляет Рейган самодовольный взгляд:
— Мы перероем весь твой шкаф. И если ты хочешь выглядеть распутно, мы это сделаем.
Рейган чуть не задыхается.
— Шлюшка, — ласково шепчет она Бэкке, усмехаясь, и поворачивается ко мне. — Давай посмотрим, что из этого тебе подойдёт.
Шесть часов спустя я полностью готова к свиданию. Мои длинные каштановые волосы собраны в хвост, концы закручены в локоны, а чёлка идеально уложена. На лице лёгкий макияж, а глаза подведены серым, что делает их больше и добавляет им невероятной голубизны. Ресницы закручены тушью плюс лёгкий блеск на губах в дополнение.
Даже я думаю, что это всего лишь поход в кино, но обе девушки настояли на том, что на первом свидании я должна поразить Ника. У меня нет платьев — а они решили, что я должна быть именно в нём, — поэтому пришлось одолжить его у Рейган. Оно чёрное, с кружевными рукавами до самого запястья. Декольте высокое, со скромным вырезом. Я выгляжу почти как школьница, пока не поворачиваюсь. Вся спина тоже отделана чёрным кружевом, как и рукава.
Бэкка заявила, что оно идеальное — не слишком развратное и не слишком скромное.
Рейган позволила мне взять пару круглых сережёк и маленькое блестящее ожерелье.
Также я взяла пару чёрных туфель на небольшом каблуке от Мари Джейнс, которые Рейган, по её утверждению, всё равно никогда не носит.
Я чувствую себя довольной. Это всё ещё я, просто немного лучше, чем обычно.
Стильная версия меня.
Мой взгляд падает на дверь. Приближается время нашей встречи, и я переживаю, что свидание не состоится. Не заставит же Ник меня снова почувствовать себя дурой из-за того, что я опять ему поверила.
Но ровно в шесть раздаётся дверной звонок.
— Это ко мне, — говорю я, затаив дыхание. Я перекидываю сумочку через плечо и хватаю свой телефон.
— Повеселись, — говорит Рейган. — И позвони мне, если нужно будет забрать домой.
Она улыбается, но я знаю, что она переживает за меня. Бэкка ушла, а Рейган осталась дома на случай, если мне понадобится помощь. Она хорошая подруга.
Я останавливаюсь перед дверью, чтобы нервными пальцами пригладить причёску и поправить пальто, а затем кладу руку на ручку.
Открыв дверь, я не могу сдержать улыбку.
Он такой красивый, мой украинец. Я знаю, что влюбилась в него, как дурочка, но мне плевать. Он сама элегантность — от высоких скул и округлых бровей до ямочки на подбородке. На нём хорошее пальто, одежда полностью скрывает его тело. Он выглядит так же, как и всегда — восхитительно. На секунду я чувствую себя глупо из-за того, что потратила на сборы так много времени, ведь это всего лишь кино.
Но меня касается его тёплый взгляд, и я радуюсь, что сделала это. Он смотрит на меня и на пальто в моих руках.
— Привет.
— Привет, Ник, — я широко улыбаюсь ему.
Он кладёт руку на моё пальто:
— Ты должна позволить мне помочь тебе с этим.
Я отдаю ему пальто и поворачиваюсь спиной, взволновано дрожа. Мужчина надевает на меня пальто!
К своему ужасу, я слышу звук рвущейся ткани и приглушенные проклятия на русском языке. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Ник стоит своей большой ногой на моём пальто, а в руках у него наполовину оторванный рукав.
— О, нет, — я забираю свою верхнюю одежду из его рук и прижимаю к груди. Я должна быть в ужасе от того, что ещё одна моя вещь испорчена, но все мои мысли лишь о том, что мы опаздываем на свидание. Свидание сейчас гораздо важнее, чем моё дурацкое пальто.
— Я мудак, — говорит Ник унылым голосом. — Оставь пальто, я куплю тебе новое.
— В этом нет необходимости, — быстро говорю я. — На улице не так уж и холодно.
Он ворчит, соглашаясь, и берёт меня под локоть:
— Пойдём, Дейзи?
Я просовываю свою руку под его локоть, пусть ведёт. Мы спускаемся с тротуара к тому, что оказывается его машиной, не мотоциклом. Она неописуема, тёмно-серая с тонированными окнами. Седан.
— Подожди здесь, — говорит он, пока я стою на обочине.
Я дрожу, как и предполагала. Моё платье недостаточно тёплое, но спина почти голая.
«С первой же зарплаты я обязательно куплю себе куртку», — решаю я. Может быть, найду что-нибудь в комиссионном магазине.
Мои мысли улетают далеко от Ника, когда он открывает багажник и достаёт большую коробку. Он открывает её и достаёт кожаную куртку. Женскую кожаную куртку.
— Давай, надень это.
Я подхожу к нему, разглядывая отделанную кожу. Это та самая куртка, которой я восхищалась в тот день в магазине. Он приготовил её заранее?
— Ник! Ты что, специально порвал мой плащ?
— Конечно же, нет, — говорит он, но его тон показывает, что он ужасный лжец. На его губах играет слабый намёк на улыбку.
— Я мудак, да?
— Ты подлый, — говорю я ему, но позволяю надеть на себя куртку. Из-за ветра она холодная и тяжёлая. Но стоит ей согреться от моей кожи, и я чувствую себя прекрасно в ней.
— И заботливый. Спасибо, Ник. Ты должен позволить мне вернуть тебе деньги.
— Нет.
— Ник, — протестую я. — Ты не можешь портить мне вещи, а затем замещать их новыми.
Он наклоняет голову в сторону:
— Я не признаюсь в этом, но если я случайно испорчу твою вещь, разве я не должен заменить её?
— Должен, просто… Это слишком расточительно и неправильно.
Я изо всех сил пытаюсь объяснить ему своё чувство долга.
— Это неправильно для меня, Дейзи. Ты должна позволять мне исправлять свои ошибки, иначе я не заслуживаю того, чтобы быть с тобой.
Что-то кажется мне странным в этом заявлении, но я не могу выяснять это прямо сейчас.
Он открывает для меня пассажирскую дверь.
Я вздыхаю и сажусь в машину. Мы поговорим об этом позже. Поудобнее устроившись на сиденье, я оглядываюсь, наблюдая, как Ник садится рядом. Салон выглядит пустым, без единого признака того, что машина часто используется. Насколько я знаю, их можно арендовать. Мне хочется открыть бардачок и посмотреть, что там внутри, но это покажет меня слишком любопытной.
Он садится за руль, пристёгивается, и мы едем в кино.
Поездка проходит молча. Я чувствую, что должна сказать что-то очаровательное и приятное, чтобы сломать лёд, но ничего не могу придумать. В голове абсолютно пусто, поэтому я заламываю пальцы на своих коленях и надеюсь, что не разочарую Ника своей неразговорчивостью.
Он обращает свой взгляд на меня:
— Ты устала?
— Устала? — я касаюсь своей щеки. Я выгляжу уставшей для него? Вымотанной? Как же неловко.
— Ты работаешь допоздна.
Любопытно. Я склоняю голову на него:
— Как ты узнал?
— Ты сказала мне, что работаешь до двух часов ночи.
— Ох.
Он смотрит на лобовое стекло. Секунду спустя он признаётся:
— И ещё я переживал за тебя. И проехал мимо после нашего разговора, чтобы проведать тебя.
— Я в порядке, — говорю я. — Один из наших сотрудников живёт на этой же улице, и он сказал, что в случае чего я могу позвонить ему. К тому же, у нас есть Тазер, камеры и бейсбольная бита под прилавком. Много всего, чтобы защитить себя.
Рот Ника вытягивается:
— Это не повод меньше беспокоиться о тебе.
Огорчённая, я не отвечаю и зарываюсь глубже в свою куртку. Обновка такая восхитительная, тяжёлая и слабо пахнет кожей.
— Это работа. Я в порядке.
Я не брошу её. Не из-за упрямства. Мне нужны деньги. Я должна уметь обеспечивать себя, если хочу остаться в этой новой жизни. И я продолжу раздавать резюме в поисках лучшей работы. Но если я не смогу найти чего-то ещё, благодаря этой работе у меня будет хоть немного денег.
— Мне это не нравится, — говорит он.
— А я не спрашивала, нравится ли тебе это, — резко возражаю я.
Ник молчит.
Я ничего не говорю. Он яростно хмурится, пока мы въезжаем на парковку. Я чувствую, что всё испортила, а мы ещё даже не добрались до места свидания.
Когда машина останавливается, молчание становится ещё более напряжённым. Ник замирает на мгновение, будто размышляя о чём-то. Наверное, он изменил своё отношение к нашему свиданию. К моим глазам подкатывают слёзы. Все наши разговоры — это сплошные споры.
Чувствую себя глупо. Я уже испортила наше свидание. Бедная, глупая, маленькая Дейзи идёт на свидание и сразу же ругается из-за денег. Возможно, мы должны отпустить эту ситуацию. Возможно, он просто не знает, как сильно у меня внутри всё запуталось. Не знает, что под внешним спокойствием я плещусь в беспорядочном ужасе, ведь мне не знакомо какого это, жить свободно и быть нормальной девушкой. Наверно, он хочет обыкновенную девушку.
Но я не могу быть ей. Очень хочу, но не знаю как.
Он выходит из машины. А я глубоко втягиваю воздух, собирая всё своё мужество.
Пришло время стать смелой Дейзи и взять на себя ответственность за ситуацию. Ник открывает мне дверь, и я выхожу.
Но останавливаюсь возле машины и жду.
Он предлагает мне свой локоть, но я качаю головой. Его серые глаза мрачнеют и холодеют, а лицо становится жёстким, будто он считает, что я отвергла его.
Сейчас или никогда.
— Могу я спросить тебя кое о чём? — говорю я тихим голосом, затаив дыхание.
— Что такое? — его акцент становится сильнее. Это звучит почти как «шо».
Любопытно, его акцент всегда усиливается, когда он расстроен. Он выглядит огорчённым, будто я предала его.
— Ты уверен, что хочешь встречаться со мной?
Он хмурится:
— Почему ты спрашиваешь об этом?
Я продолжаю нервно мять свои руки, не в силах помочь себе.
— Ты не одобряешь меня и то, что я делаю. Ты продолжаешь покупать мне вещи, очевидно, потому, что моя одежда недостаточно хороша для тебя. Ты выглядишь так, будто злишься на меня, и… я не знаю, как мне справиться с этим.
Я пытаюсь улыбнуться, чтобы подкрепить свои слова, несмотря на готовность расплакаться. Я так хочу это свидание и его.
— Я не самая нормальная девушка, Ник.
По непонятным причинам это заставляет его рот искривиться в полуулыбке:
— Почему ты говоришь мне это, Дейзи?
— Просто я не хочу, чтобы ты разочаровался, — мой взгляд падет на его рот, — во мне.
Он берёт меня за руку и поднимает её ко рту, прикасаясь губами к моим пальцам. Не поцелуй, просто касание его рта и моей кожи.
— Почему ты считаешь, что я должен разочароваться в тебе?
— Ты хочешь, чтобы я уволилась, а я не собираюсь уходить с работы. И продолжаешь покупать мне новую одежду.
Он вздыхает, но не отпускает мою руку. Просто держит её, протирая губами костяшки пальцев.
— Я покупаю тебе одежду потому, что мне доставляет удовольствие видеть на тебе подходящие вещи. Ты заслуживаешь только лучшего, Дейзи. Это единственная причина, по которой я купил тебе всё это.
Я хочу сказать, что это вообще не причина, но я слишком восхищена его сладкими речами и губами на своей коже.
— Я действительно хочу, чтобы ты уволилась, — продолжает он, — потому что переживаю за тебя. Но раз это так важно для тебя, ты останешься там, да? В таком случае я буду присматривать за тобой, — его лицо становится холодным. — Или ты не хочешь встречаться со мной?
— Я хочу этого больше всего на свете, — ляпаю я и тут же морщусь от звука своего голоса и такого поспешного согласия на всё. — Просто я… очень нервничаю.
Я никогда ни с кем не целовалась, и мне страшно, что я сделаю что-то неправильно, и ты не захочешь меня больше видеть. Через секунду размышлений я решаю, что должна его поцеловать. Если мы будем ждать конца свидания, он, возможно, не захочет этого, а я больше всего на свете хочу первого поцелуя.
— Почему ты нервничаешь?
Его губы шевелятся над моей кожей, и это прикосновение отзывается даже в моих трусиках. Как будто он трогает меня везде. Мои соски упираются в тонкую ткань платья, ведь я не надела бюстгальтер.
— Ты собираешься меня поцеловать на этом свидании? — спрашиваю я.
Он выглядит удивлённым:
— А ты хочешь этого?
— Да, — говорю я твердо.
— Тогда да, я собираюсь тебя поцеловать, — его лицо расслабляется.
— Давай сейчас, — предлагаю я.
Он стремительно движется на меня, и я оказываюсь зажатой между автомобилем и его телом. Он наклоняется ко мне, а его рука в перчатке касается моей щеки. Это всё, что я могу, чтобы сопротивляться дрожи от этих ласк, но я впиваюсь взглядом в его серые глаза — и я вижу в них намёк на собственничество. Он так сильно сконцентрирован на мне, будто решил заслужить право на это.
Я раскрываю губы и тянусь к нему. Дыхание останавливается. Я очень сильно хочу его поцеловать.
Он движется ближе. Его рот замирает над моим, а затем еле касается моих губ. Это вызывает во мне щекотливый трепет, вырывая из горла слабый звук. Мои губы приоткрываются сильнее. И это всё, что я получу? Поддразнивание вместо поцелуя.
Я решаю, что этого недостаточно. Поэтому тянусь ближе к нему и пытаюсь поцеловать ещё раз, когда он отстраняется. В итоге у меня получается только нажать губами на его нижнюю губу. Не знаю, кто из нас удивляется этому больше: Ник из-за моей попытки поцеловать его или я, оттого что всё испортила, как идиотка.
Его глаза расширяются.
Униженная, я пытаюсь отступить назад.
Но его руки обхватывают моё лицо, и он снова склоняется ко мне. Но на этот раз он целует меня не мягким и нежным прикосновением. На этот раз его рот твёрдо прижимается к моему, захватывая мои губы. Я следую его примеру, когда его язык проскальзывает внутрь, пробуя меня.
Это божественно.
Я стону, и из его горла вырывается слабый звук, похожий на стон. Его язык ласкает мой рот, а я хочу сделать больше, чем просто получать. Я хочу ответить взаимностью. Это плохо? Я нерешительно касаюсь его языком и жду его реакции.
Ник отрывается от моих губ, тяжело дыша, прижимается лбом к моему и бормочет что-то на русском языке. Но он не выглядит недовольным. Наоборот, кажется, он как будто пытается сдерживать себя.
Я испытываю странное чувство… гордости. Моя кожа покраснела от желания, но я хочу больше. А он? Хочет ли?
— Спасибо, — бормочу я. И жду. Поцелуй закончен. Понравилось ли ему?
Он целует меня в лоб, проводя перчаткой от скулы до подбородка.
— Я буду целовать тебя, Дейзи. Весь вечер. Я сделаю даже больше, если ты захочешь.
Скажи только слово.
Я шумно втягиваю воздух. Пульс бьётся где-то между ног. Я не решаюсь ничего сказать. Пока ещё нет.
Но боже, я хочу.