Пропускать через волоки корабли — дело необременительное. Вот налог собирать — это да, непросто. Мы проделали эту операцию трижды. Причем для каравана черниговских купцов, шедшего не вверх, а вниз по Днепру, мы сделали значительную скидку от хузарского стандарта. Но с условием: о том, что мы — это мы, помалкивать. Те пообещали. За что бесплатно получили пару конских упряжек для волочения судов. Черниговские, впрочем, в долгу не остались. Их главным товаром была челядь. То есть рабы. И Медвежонок быстренько сговорился на «взять в аренду» полсотни особ женского пола посимпатичнее. Под личную финансовую ответственность. Зная моего прижимистого братца, я не сомневался: обращаться с дамами будут аккуратно.
Под этот заказ черниговские у нас даже переночевали.
Я сделал попытку выяснить что-то о загадочном Стеге Изморе, но купчики заявили, что это имя слышат впервые. Может, и соврали. А может, и нет. У них в Чернигове, как выяснилось, единого общества не было. Каждый большой род жил сам по себе. Эти вот, к примеру, сиверяне, которые со всякими там полянами, дреговичами, радимичами и прочими старались общаться по минимуму. У каждого петуха свой курятник.
А вот с Бури старший из купцов, носивший гордое имя Курчак Третий, был явно знаком и старался держаться от моего мастера-стрелка подальше.
Бури посмеивался. Надо полагать, собственная репутация ему нравилась.
Следующим утром черниговские ушли. А вместо них, уже со стороны устья, появился наконец долгожданный по-настоящему большой караван купцов ромейских. Аж сорок семь судов, половина которых была вполне пригодна для морского плаванья, а вторая — насады, купленные, скорее всего, уже в низовьях реки.
Ромеев сопровождала охрана. Тоже половинка на половинку. Часть — такие же ромеи, часть — северяне вроде нашего Фроста. Приличный отряд, надо отметить. Полторы сотни клинков. И минимум треть — лучники. Чтобы с такими управиться, нам пришлось бы повозиться. Потому даже Медвежонок, у которого при виде ромейских товаров загорелись глазенки, предложить поторговать железом не решился. Так что купля-продажа прошла по мирному варианту. Разве что сами ромеи меж собой немного пободались, когда я объявил аукцион. Благо товаров у них в денежном эквиваленте было больше, чем у нас.
В итоге все закончилось классическим компромиссом, то есть стороны разошлись слегка недовольные, но в целом удовлетворенные результатом. Засим одиннадцать самых крупных ромейских кораблей развернулись и отправились в обратный путь, увозя с собой половину охраны.
А с оставшихся я без малейших угрызений совести слупил удвоенный налоговый сбор. И они безропотно заплатили, логично предположив, что мы могли бы и все забрать теперь, когда на нашей стороне такой значительный силовой перевес.
Дело сделано. Больше нас на заставе ничего не держало, так что следующим утром мы отправились вверх по реке.
Знакомых ромеев мы догнали примерно через день.
Представляю, что они чувствовали, увидав паруса наших драккаров. И какое облегчение испытали, когда мы проследовали мимо, помахав, так сказать, ручкой.
Полные штаны облегченья, я полагаю.
Рюрика в Киеве не оказалось. Зато здесь присутствовал Дир.
Скульд со своими головорезами повели себя в Смоленске настолько по-хозяйски, что Дир чувствовать себя хозяином перестал.
Я ему не сочувствовал, но понимал. В сравнении с его ситуацией та подстава, которую устроил мне Рюрик, была невинной шалостью.
Хотя не узнай мы о том, что Рюрик больше не прикрывает нам спину, могли бы нарваться на нехорошее. Но мы узнали. И вышли из ситуации целенькими и с прибылью.
Чего нельзя сказать о Дире.
И об Аскольде.
Его нынешнее положение можно было сравнить с…
Но не хотелось. Рюрик подставил не только киевских князей. Он подставил весь Киев. Повел себя будто мелкая шавка, которая вместо того, чтобы, как положено, с уважением, обнюхать причиндалы кобеля-вожака, тяпнула альфа-самца за самое дорогое — и смылась, предоставив гаммам и дельтам разбираться с рассвирепевшей зверюгой.
И что особенно неприятно, в роли клыков, вонзившихся в пах хузарского владычества, выступал именно мой хирд.
К счастью, об этой нашей роли правителям Киева было неведомо.
— Что будешь делать? — спросил меня Аскольд, отнесшийся ко мне неожиданно благожелательно.
С чего бы, интересно?
Рассчитывает включить меня в команду защитников Киева от хузарских мстителей?
Да, так и оказалось. Рассчитывает.
Сказать ему, что служба киевским князьям — не моя детская мечта, было стратегически неправильно. Потому мой ответ был дипломатичным.
— Товары у меня, — сообщил я то, что Аскольду и без того было известно, — для северных рынков. Надо доставить.
— У тебя пять кораблей. — сказал Аскольд. — Из них три — боевые. Для сопровождения кнорров хватило бы и одного.
— Ты не знаешь наши воды, — возразил я. — Кое-где и трех драккаров мало, чтобы внушить уважение.
— И все же не торопись уходить, — с нажимом посоветовал киевский князь. — Погости у меня седмицу-другую. Погляди, как у нас живут. Твои люди будут кормиться вместе с моими. Место тебе — за моим столом.
— А моему брату? — задал я провокационный вопрос.
Аскольд пошевелил челюстью, будто что-то жевал… Пожевал и проглотил.
— И твоему брату, — сказал он. — Такому славному воину в моем тереме всегда рады.
Ага. Читай между словами: в собственно Киеве Свартхёвди Сваресону рады не будут.
Что ж, тем хуже… Для Киева.
— На седмицу… пожалуй, — согласился я.
Полезные связи в этой условной столице пока что не народившейся Руси мне точно не помешают. Да и не только в Киеве. Здесь ведь имеются представительства и других держав. Византии, например. И Хузарии. Обязательно Хузарии.