"Настоящая крепость!" - думает она, но на душе у нее становится тоскливо. Все безмолвно вокруг, только шумит, ревет вода. Сквозь широкие окна первого этажа она видит беспорядочно сваленные балки, лопаты. На втором задернутые шторы скрывают внутренность дома. Она зовет:
- Тицио!
Зовет много раз подряд.
И смотрит наверх, где слегка приоткрыто окно. "По-прежнему ли он холост? Не хотелось бы мне беспокоить его, если он там с женщиной..."
Но он спустился, вот уже отворяет широкую входную дверь, также застекленную.
- Роза!
И они бурно обнимаются. Она чмокает его в обе щеки, жесткие и красные (их обычный цвет), он тоже целует ее бледное личико и сжимает в объятиях так крепко, что у нее все косточки хрустят. Потом, отступив назад, оглядывает ее с головы до ног.
- А вы изменились.
Она вдруг чувствует себя страшно усталой.
- Но стали еще красивее! - добавляет он.
- А как вы, Тицио?
- О, я тут приболел - сердце, знаете ли, - но это пустяки.
Она садится на один из двух гранитных мельничных жерновов, без видимого дела лежащих в саду.
- Этот я после оползня вытащил из-под двухметрового слоя щебенки! А второй весит целую тонну. Вот - служат столами для гостей.
- Вижу, - отвечает она, - хорошо придумали. Но как же вы их ворочаете?
- Это легко. Нужен только рычаг. Вот смотрите!
- Осторожно!
Держа одной рукой железный прут, он подсовывает под него булыжник, и жернов начинает приподниматься.
- Попробуйте сами!
Она пробует, жернов поворачивается, движется.
- Да, просто удивительно! - Она смеется. - Это мне напомнило остров Пасхи - никто не понимал, как им удалось воздвигнуть свои статуи...
Ее удивляет теплый, мягкий воздух.
- Никогда бы не подумала, что здесь, в ущелье, столько солнца.
- Да, у меня его тут больше, чем в деревне! Зато летом под этими деревьями прохладно, как в лесу. И полно птиц! А теперь пошли, осмотрите дом.
- Замок! - поправляет она.
Он вводит ее внутрь, и она проходит по деревянным плашкам, уложенным в слое песка. Они звонко хлопают у нее под ногами.
- Паркет у меня дубовый, только я его еще не уложил.
Она останавливается перед камином, тоже наполовину недостроенным, восхищенно разглядывает кладку из тщательно обтесанных камней.
- Тут еще работать и работать! Но у меня полно времени, вся жизнь впереди.
- Вся жизнь! - повторяет она.
В ее голосе проскальзывает грусть. И тем не менее она счастлива, даже очень счастлива.
- И вы живете здесь?
- Да, наверху две комнаты совсем готовы.
Вместе они поднимаются по лестнице, проходят мимо пианино, укрытого прозрачной пленкой.
- Вот, купил пианино. Хочу научиться играть.
- О! - удивляется Ночная Роза.
Тицио толчком отворяет дверь - без ручки, шаткую, как театральная декорация. За ней комната - просторная, белая, прекрасная, почти пустая; чуть скошенный потолок разделен рейками на квадраты и выкрашен в голубое, как и деревянный фриз. Похоже, будто у них над головами клетчатое голубое небо.
- Ох! - восхищенно вздыхает Роза. - Как мне нравится эта комната!
- Она для друзей.
И он помогает ей снять манто.
- Как хорошо от вас пахнет, - говорит он.
Но в то же время отворачивается от нее. "Ему противен мой слишком резкий запах. Тем хуже!" И она отвечает:
- Скоро я буду пахнуть травой.
Он раскладывает шезлонг, усаживает ее. Прикрывает ей пледом колени, ставит рядом жаровню с углями.
- Скоро станет прохладно. Отопления у меня пока нет.
- Мне очень хорошо, - говорит она.
И закрывает глаза. Наверное, ей никогда не было так хорошо, как сейчас.
Белые занавеси волнами бегут вдоль двух стен. Диван покрыт цветной тканью, на большом деревянном кубе стоит пепельница, полная окурков.
- Чувствуйте себя как дома. А я пойду приготовлю вам что-нибудь поесть.