Ожидая в вестибюле, Камерон натянула жакет и завязала пояс. Как для чикагского октября, вечер стоял теплый. Однако учитывая, что на улице все же октябрь, для платья с открытыми плечами понятие «теплый» являлось относительным.
— Спасибо, офицер, теперь на пост заступаю я.
При звуке голоса ФБРовца Камерон и полицейский, которым детектив Слонски подменил дежурных вечерней смены, обернулись. Джек широкими шагами спускался по эскалатору.
— Благодарю вас, агент Паллас, — с прохладцей в тоне отозвалась Камерон, — но в этом нет необходимости. Я побуду рядом с офицером Цукерманом, пока не подъедут Камин и Фелпс.
Агент проигнорировал ее возражение и продемонстрировал Цукерману значок:
— Джек Паллас. Пару минут назад вы разговаривали по телефону с моим коллегой и, следовательно, в курсе, что расследование, к которому имеет отношение мисс Линд, подведомственно ФБР. Я сам позабочусь о ее благополучном возвращении домой.
Цукерман кивнул и пожелал подопечной хорошего вечера. После того как полицейский ушел, Камерон сердито глянула на Джека:
— Зачем ты его спровадил?
— Затем что мы не закончили разговор.
— О, поверь мне, закончили.
— Нет, — мотнул головой Паллас и подступил так близко, что Камерон пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на него. — Что ты имела в виду, когда заявила, что тем утром я видел лишь то, что хотел? Что еще мне следовало увидеть? — вгляделся Джек в ее лицо в поисках ответа.
— Если это такой метод допроса, — не сдавала позиций помощница прокурора, — он не срабатывает.
— Знаешь, когда мне нужно, отлично срабатывает.
— В таком случае, очень удачно, что я не планировала между нами продолжительной беседы.
— Может, по дороге домой ты больше воодушевишься этой идеей.
Камерон понадобилась секунда, чтобы понять сказанное:
— Я с тобой не поеду.
Джек качнул головой:
— Я уже позвонил Камину и Фелпсу и велел встречать нас у твоего особняка.
— С какой стати?
— Я же сказал, мы с тобой не договорили. А что? — чуть заметно улыбнулся Паллас. — Не доверяешь себе, когда я поблизости?
Камерон подняла бровь. Это вряд ли.
— Ладно, давай быстрее покончим с этим делом. Где твоя машина?
— Стоит на улице возле моей квартиры. А мы поедем вот на чем, — указал агент ей за спину.
Обернувшись, Камерон увидела припаркованный перед зданием мотоцикл. Она совершенно в них не разбиралась, поэтому, когда позже, во время пересказа Колину подробностей прошедшего вечера, в этом месте журналист перебил подругу и засыпал пятью тысячами вопросов о том, какой именно мотоцикл водит Джек, весь ее ответ свелся к следующему: нет, не «Харлей», и нет, не какой-то из скоростных спортивных байков тоже.
Стальной зверь был серебристо-черным и, как решила Камерон после осмотра, определенно в стиле «плохого парня» — только элегантного и рафинированного плохого парня. Он очень подходил Джеку.
И все же это оказался мотоцикл.
— Я на эту штуку не сяду, — заявила Камерон.
— Никогда раньше не каталась на байке? — догадался Паллас.
— Нет. Не мой вид транспорта.
— Откуда ты знаешь, если никогда на нем не ездила?
— Начнем с того, что мотоциклы опасны.
— В правильных руках — нет, — забрался за руль агент.
Язвительный ответ уже был наготове, но слова так и замерли у Камерон на губах. Мама дорогая, на мотоцикле этот мужчина смотрится просто возмутительно великолепно.
— Давай, — мотнул головой Джек, — садись и поехали.
Камерон приблизилась.
— Ну и как предположительно я сяду на эту штуковину в платье?
Нахал даже глазом не моргнул.
— С таким разрезом получится запросто.
Та-ак.
Он заметил разрез.
Камерон подтянула платье и полезла на мотоцикл, в процессе посадки обнажив приличную часть бедра. Ой… Она одернула жакет, раздумывая, много ли увидел Джек, и, подняв глаза, по выражению его лица поняла, что предостаточно.
— Ну вот, платье отлично справилось с задачей, — заметил спутник с блеском в глазах потеплее, чем привыкла видеть Камерон.
Пассажирка намотала ремешок сумочки на запястье, саму сумочку пристроила себе на колени и осмотрелась вокруг сиденья в поисках ручек.
— А за что мне держаться?
— За меня.
Оч-чень удобно.
— Пожалуй, надо было держаться Фелпса и Камина, — нервно заметила она.
— Слишком поздно давать задний ход. — Паллас потянулся за спину Камерон и достал из-за сиденья шлем. — Как знать, может, ты удивишь саму себя и полюбишь такую езду. Надень, — протянул он шлем спутнице.
— А ты?
— Обойдусь.
По крайней мере это заставит водителя ехать осторожнее — во всяком случае, так надеялась Камерон. Она нахлобучила шлем на голову, а Джек тем временем завел громко взревевший мотор. Камерон непроизвольно ухватилась за талию спутника и придвинулась ближе, чтобы крепче держаться.
Прежде чем они тронулись с места — раз это вполне могли быть ее последние слова, — Камерон открыла забрало мотоциклетного шлема и подалась вперед, чтобы перекричать рев двигателя:
— Только не натвори глупостей. Я — старшая свидетельница на свадьбе лучшей подруги, и Эйми меня убьет, если я окажусь вынуждена ехать по церкви на инвалидной коляске и в гипсовом корсете. Плюс именно для этого случая я купила новые туфли на десятисантиметровой шпильке, а они не очень-то сочетаются с костылями.
И опустила щиток.
Джек развернулся к пассажирке и поднял забрало обратно.
— Не беспокойся — поскольку для тебя это первый раз, я буду очень нежен, — подмигнул он и закрыл шлем.
Камерон опять открыла забрало.
— Милая шуточка. Мне следует быть очаро…
Джек протянул руку и пресек пикировку, захлопнув защитный экран.
— Извини, больше никаких разговоров — это отвлекает водителя.
Внутри шлема Камерон раздраженно стиснула губы. Если Паллас убьет их обоих на этом дурацком байке, больше всего она будет злиться, что не ее слово в разговоре стало последним.
Но как только они отъехали от ресторана, боязнь мотоциклов быстро победила досаду на Джека, и Камерон крепко обхватила его за талию. Не проехав по Мичиган-авеню и полквартала, они остановились на повороте на Лейк-Шор-драйв. Через стекло шлема Камерон наблюдала, как на светофоре загорелся красный свет, затем желтый, и зажмурилась, когда огни стали зелеными и мотоцикл рванул с места с захватывающей дух скоростью.
Когда пассажирка открыла глаза, мотоцикл уже летел по тоннелю Оук-стрит. Затем они внезапно выскочили из-под земли и оказались на открытом пространстве, где по правую руку не было ничего, кроме широких просторов озера Мичиган. Огромные валы разбивались о волнорезы, и Камерон, не в силах удержаться, оглянулась через плечо на любимейший ею вид города: Хэнкок-билдинг и остальные величественно высящиеся вдоль берега небоскребы, мерцающие огни обзорного колеса на пристани Нэйви-Пир. Когда в очередной пронзительно холодный февраль она задавалась вопросом, почему живет в Чикаго, этот пейзаж служил ей ответом.
Мотоцикл проносился мимо зоопарка в Линкольн-парк и бухты. Камерон села ровней и придвинулась к спутнику. Воздух был прохладным, но пассажирка была одета в жакет, а Джек закрывал ее от встречного ветра. Ей не хотелось в этом признаваться, но поездка оказалась… возбуждающей. Адреналин все прибывал, и несколькими минутами позже, когда водитель притормозил, чтобы съехать с Лейк-Шор у Бельмонт-Харбор, Камерон открыла щиток шлема.
— Поедем длинным путем, — затаив дыхание, шепнула она Джеку на ухо.
Из-за шума двигателя трудно было сказать наверняка, но Камерон была почти уверена, что расслышала довольный смешок. Когда скорость снизилась, пассажирка успокоилась и ослабила хватку на талии спутника. Ее правая ладонь невольно скользнула по торсу Джека, и Камерон ощутила, как в ответ на прикосновение напряглись твердые как камень мышцы его пресса.
Именно в этот момент она и стала думать о сексе.
В порядке самооправдания Камерон начала бы с того, что ее спутник был самым знойным мужчиной из всех, кто попадался ей на глаза — а теперь и в руки. Ситуацию не облегчало и то обстоятельство, что этот мачо оказался между ее бедер. Пока они неторопливо ехали по боковым улицам, Камерон старалась не думать о всяких аморальных вещах. Но затем мотоцикл остановился перед перекрестком, и, увидев, как Джек, поддавая газу, поглаживает руль — почти с нежностью, — она начала воображать, как эти руки могли бы поглаживать кое-что другое. Сильные мужские руки, которые могли бы поднять ее, уложить, перевернуть, прижать к стене… и тут Камерон поняла, что ее мысли углубились в непристойности настолько, что вытащить их оттуда получится только при помощи пожарной лестницы, поэтому с тем же успехом можно спокойно предаваться своим ужасным фантазиям.
В ее воображении дело дошло как раз до самого интересного — мысленно Камерон переиграла недавний эпизод, когда федералы явились побеседовать с ней о защитном наблюдении. Только на этот раз в доме были лишь она и Джек (неважно, как агент попал внутрь — несущественные подробности), Камерон только-только вышла из душа (разумеется, с безупречным макияжем и прической), а Паллас уже ожидал ее в спальне (что вряд ли было желательно в действительности, зато необходимо для динамичного развития сюжета). Федерал лукаво осведомился насчет того, намерена ли свидетельница сотрудничать, она ответила такой же двусмысленностью (Камерон так и не придумала точной фразы, но с этого места слова становились лишними), а затем уронила свое полотенце на пол, подошла к Джеку, и они без дальнейших разговоров повалились на кровать и…
Притормозили перед ее домом.
* * * * *
Мотоцикл остановился, и Камерон сморгнула, возвращаясь в реальность. Она осталась сидеть, поскольку требовалось время, чтобы собраться и попытаться сосредоточиться на том факте, что мужчина рядом с ней — Джек Паллас, символизирующий исключительно проблемы в истории их недолгих и натянутых отношений.
Заметив, что пассажирка не двигается, ФБРовец обернулся и откинул забрало ее шлема:
— С тобой все нормально?
— Конечно, я в порядке, — выпалила Камерон, стащила шлем, отдала его Джеку и даже умудрилась безразлично взглянуть. Во всяком случае, ей думалось, что безразлично.
— Ты что, покраснела? — присмотрелся к спутнице Джек.
— Вряд ли, — повела она плечом. — Наверное, просто щеки обветрились.
— Ты же была в шлеме.
Точно. Пора уходить.
Камерон слезла с сиденья так поспешно, как только позволили платье и высокие каблуки. Джек остановил мотоцикл у бровки, и эти несколько лишних сантиметров помогли пассажирке быстрее спуститься на землю.
— Спасибо, что подвез. Спокойной ночи, — решительно кивнула она на прощание, повернулась и направилась к калитке.
— Постой — мне надо проверить дом.
Камерон, совершенно забывшая об этой процедуре защитного наблюдения, запнулась.
— Что ж, давай тогда побыстрее, — бросила она через плечо, дошла до калитки и только потянулась к ручке, как тут ее пальцы накрыла мужская ладонь.
— Что, не терпится от меня отделаться?
— Ага, — развернулась лицом к спутнику Камерон.
Джек замолчал, словно увидев такое, чего не ожидал, и сделал шаг в ее сторону:
— Почему ты на меня так смотришь?
Ох-хо… беда.
— Как «так»? — попыталась прикинуться шлангом Камерон, открыла калитку и попятилась к крыльцу.
Паллас продолжал наступать:
— Вот так.
Опираясь ладонью на каменные перила, Камерон начала не спеша подниматься по ступеням:
— Тебе кажется.
Джек медленно покачал головой:
— Нет, не кажется.
— Должно быть, я перевозбудилась от своей первой поездки на мотоцикле, — соврала Камерон. «А может, от мыслей о чем-то совершенно другом».
Бесстыдница.
— Господи, Камерон, — сжал челюсти Джек, тесня спутницу к входу, и его лицо выражало отчасти досаду, отчасти… вот это да — нечто совершенно иное. — Что, черт возьми, я должен делать, когда ты так на меня смотришь?
— Не обращай внимания. Сосредоточься на том факте, что ты меня ненавидишь.
— Я пытаюсь. Пытаюсь изо всех сил.
Камерон очутилась в ловушке между ФБРовцем и дверью. Интересно, слышит ли он бешеный стук ее сердца?
Джек положил ладонь ей на бедро. Обычное прикосновение, и тем не менее у Камерон перехватило дух. Прижатая спиной к двери, она не могла двигаться — только неглубоко и часто дышать от предвкушения.
Взгляд Палласа упал на ее полураскрытые губы. Он скользнул другой рукой к затылку Камерон и немного наклонил ей голову, пригвождая взглядом темных глаз, таким жарким, что у нее стало горячо в желудке.
Камерон понимала, что может оттолкнуть его, если захочет.
Но она не хотела.
Темный взгляд сделался мягче.
— Камерон, — хрипловато произнес Джек, и она почувствовала, будто тает прямо на месте. Зная, что именно он собирается сделать, она закрыла глаза и ощутила, как губы Джека легонько провели по ее губам, перед тем как он…
Остановился.
Видя, что Паллас отстранился, Камерон сконфуженно заморгала.
— У нас гости, — сдавленным голосом объяснил он.
Камерон глянула поверх его плеча и увидела припарковавшийся перед домом знакомый автомобиль без опознавательных знаков. Фелпс и Камин.
— Когда они подъехали?
— Только что. Я услышал, как остановилась машина. Ключи есть? — указал ФБРовец на дверь.
— В сумочке, — кивнула Камерон, стараясь прийти в себя, затем вытащила связку и отперла замок.
Джек прошел мимо нее внутрь дома.
— Оставайся на пороге, где полицейские смогут тебя видеть, — велел он и отправился осматривать особняк.
Камерон стояла и ждала, пытаясь осмыслить случившееся между ней и Джеком. Рассудок быстро согласился с тем, что она чуть было не совершила огромную ошибку, а вот тело, похоже, осталось при особом мнении.
«Образумься», — приказала себе Камерон, когда Паллас спустился по лестнице со второго этажа.
— Все чисто, — сообщил он, приближаясь.
Камерон ретировалась с порога, понимая, что сейчас держаться на расстоянии — лучшее средство защиты.
Агент заметил ее поспешное отступление.
— Не забудь запереть за мной дверь, — коротко бросил он и вышел.
* * * * *
Джек сбежал по ступеням, пытаясь определить, в какой конкретный момент превратился в законченного идиота.
Он чуть не поцеловал ее. И поцеловал бы, не явись полицейские именно тогда, когда явились.
Определенно, поцелуй был плохой идеей. Похоже, хотя бы в этом их мнения совпадают.
От взгляда, которым его одарила слезшая с мотоцикла Камерон, он на какой-то миг утратил бдительность, но сейчас снова собран и сосредоточен. Она же свидетельница в его расследовании. Что еще важнее, она — Камерон Линд, а это значит «Держись подальше!». В прошлый раз, слишком приблизившись к этой красотке, он обжегся. Болезненный опыт. Не хотелось бы пережить такое еще раз.
Палласу нравилось снова оказаться в Чикаго. Он любил уединение и не имел кучи друзей, но недалеко от города жили его младшая сестра и двухлетний племянник. На сей раз Джек собирался обосноваться здесь насовсем. Из-за чего нельзя допускать никаких косяков, особенно в делах, к которым причастна Камерон Линд.
Агент обошел особняк по периметру, убеждаясь, что все окна и двери закрыты. Завершив обход, он запер калитку и направился к стоявшей у тротуара машине. Кто его знает, сколько успели увидеть Камин и Фелпс, но по мере приближения Палласа полицейские не ухмылялись и не пялились во все глаза, и он воспринял это как хороший знак.
Стекло со стороны пассажира поползло вниз, и, едва глянув на выражение лица старшего из дежурных, Джек понял, что попал-таки в переделку.
— Так вот почему вы захотели сами отвезти ее из ресторана домой, — одобрительно осклабился Камин.
— Значит ли это, что Камерон не пойдет на свадьбу с банкиром Максом? — перегнулся через сиденье Фелпс.
Вот тебе и понадеялся, что никто ничего не заметил.