По распоряжению Палласа они со свидетельницей вошли в курортный комплекс «Гранд-Траверс-Резорт» через черный ход и были немедленно препровождены в кабинет управляющего. Камерон никогда раньше здесь не бывала, но моментально поняла, чем гостиница так впечатлила Эйми: роскошным декором, шестью с лишним сотнями номеров, великолепным пляжем и видом на канал, а также полным ассортиментом спа-услуг. Это место было грандиозным во всех смыслах слова. Даже Джек, заявивший, что поселит свидетельницу в другом отеле, если не будет на сто процентов удовлетворен аспектами безопасности, похоже, счел его приемлемым.
— Сойдет, — обронил агент в ответ на немой вопрос спутницы, когда они шагали по коридору, отделанному белым мрамором и вишневым деревом.
Паллас уже поговорил с управляющим по телефону и объяснил ситуацию в общих чертах, не раскрывая подробностей. В администрации он вытребовал для себя схему территории гостиницы и подчеркнул основной момент: никто, кроме них троих, не должен знать месторасположение номера Камерон. Джек также попросил отдельную переговорную комнату, в которой можно было бы встретиться с начальником гостиничной службы безопасности, а затем организовать рабочее место на выходные для себя и двух коллег, приезжающих из Детройта.
Затем ФБРовец поинтересовался, отведены ли для свадебных гостей определенные номера.
— Да, невеста забронировала блок номеров в главном корпусе, — подтвердил менеджер. — Все приглашенные будут размещаться здесь.
— Отлично. Отмените бронирование для мисс Линд и дайте нам другой номер на имя Дэвида Уорнера. Поселите нас в «Башне», — Паллас имел в виду расположенное рядом семнадцатиэтажное здание.
— Дэвид Уорнер[20]? — переспросила Камерон после того, как управляющий вышел за ключами от их номера.
— Один из моих старых псевдонимов, — объяснил Джек.
— Ух ты… псевдоним. А кто тогда я?
— Полагаю, на эти выходные ты — миссис Дэвид Уорнер.
— Гм. Не уверена, что я из тех, кто берет фамилию мужа. Я еще не решила.
— На следующие два дня побудешь из тех.
— Так-так, а мистер Уорнер, похоже, любит покомандовать.
— Извините, — просунул голову в кабинет менеджер, — забыл упомянуть: в «Башне» все номера стандартные, не люксы. Вам, наверное, предпочтительнее две кровати вместо одной двуспальной?
Камерон с Джеком переглянулись, но ни один из них ничего не сказал.
Управляющий замялся на пороге:
— Если потребуется номер попросторнее, я всегда смогу перевести вас обратно в главный корпус.
— Нет, — покачал головой ФБРовец. — Нам желательно держаться в отдалении от остальных гостей. А это высотное здание гораздо безопаснее. Никаких балконов, никаких окон, доступных снаружи, и один-единственный вход в номер.
— С двумя отдельными кроватями, — добавила Камерон, рассудив, что это самая благоразумная фраза.
— Отлично, — кивнул менеджер и опять исчез.
Двадцать минут спустя, когда путешественники принялись устраиваться, Камерон осознала, что решение «одна кровать или две» на самом деле не имело никакого значения. Основной момент: они с Джеком живут в одной комнате. А она-то воображала, будто находиться рядом с ним на четырехстах пятидесяти квадратных метрах особняка — это слишком близко.
Камерон с порога смотрела, как агент обследует встроенный шкаф и ванную комнату. Закончив проверку, Паллас направился к свидетельнице:
— Ну, что? На какой кровати?
— Извини, что?
Выражение ее лица рассмешило Джека:
— Которую из кроватей выбираешь? Я положу на нее твой багаж, чтобы ты могла распаковаться.
— А-а. Ту, что дальше от двери.
— Правильный ответ.
Наблюдая, как Паллас кладет ее чемодан, а затем забрасывает свою спортивную сумку на другую кровать, поближе к входу, Камерон внезапно ощутила… панику. До сих пор всякий раз, когда они с Джеком давали волю рукам, это случалось импульсивно, под влиянием безумных обстоятельств. Но сейчас, глядя на постели, Камерон поймала себя на сознательных размышлениях о том, о чем склонна думать одинокая тридцатилетняя женщина, оказавшись в гостиничном номере с мужчиной, к которому ее явно влечет — да и его, по-видимому, влечет к ней, — но с которым она еще не спала.
Несмотря на все колкости и браваду у нее появляются чувства к Джеку. А ведь только вчера — Господи, это точно было вчера?! — она заявляла Колину, будто между ней и Палласом исключительно физическое притяжение. Она и вправду обманывала саму себя. С того момента столько произошло. Но еще никогда Камерон так сильно не желала ошибиться в чем-то, как сейчас.
Она доверила Джеку свою жизнь. Похоже, назрел следующий вопрос: можно ли доверить ему свое сердце?
Камерон смотрела, как Паллас бросает свернутые носки в один из ящиков тумбочки. Он уже снял пиджак, открыв глазам свидетельницы наплечную кобуру, и выглядел суперопасным специальным агентом. Но это бесхитростное занятие — складывание носков — на мгновение придало ФБРовцу вид обыкновенного парня.
— Ты в порядке? — спросил Джек, заметив, что спутница все еще стоит у двери.
— Да, конечно, — улыбнулась Камерон, приблизилась и остановилась между кроватями, осматриваясь. — Эта обстановка напоминает мне про стены Иерихона.
— Из Библии?..
— Нет, — рассмеялась она. — «Это случилось однажды ночью»[21].
— Я опять не понял. Что случилось ночью?
— Ну, помнишь, фильм «Это случилось однажды ночью»? — Джек отрицательно покачал головой. — Правда, не знаешь? Обязательно посмотри — это же классика. Герои Кларка Гейбла и Клодетт Колбер находятся в бегах и на ночь останавливаются в мотеле. Они не женаты, но ради приличий им приходится притворяться женатыми. Гейбл натягивает посредине комнаты веревку и вешает на нее одеяло, называя сооружение «стенами Иерихона».
Паллас растянулся на кровати, заложив руки за голову. Ну конечно, будучи мужчиной, он с распаковкой вещей уже закончил, а Камерон только-только начала.
— И что же происходит в фильме дальше, после того как герой возвел стену? — полюбопытствовал агент.
— О, с этого места страсти накаляются. Кларк Гейбл спрашивает Клодетт Колбер, не хочется ли ей увидеть, как раздеваются мужчины. А потом снимает перед ней свою одежду.
— Похоже на душещипательное «мыло» для дамочек. Бьюсь об заклад, Уилкинс смотрел это кино раз десять.
— Вот и умница. Думаю, большинство мужчин могли бы почерпнуть пару-тройку полезных сведений из так называемого «мыла».
— Например?
— Например, как думают женщины. Что их заводит.
— Если я захочу узнать, о чем думает женщина, то просто спрошу ее. А если захочу узнать, что ее заводит, — уголки губ Джека приподнялись в коварной улыбке, — что ж, спрошу и об этом.
— Хм-м-м, — проворчала Камерон по дороге в ванную. Невозможный человек — весь такой рациональный и здравомыслящий. Распаковав зубную пасту, щетку, шампунь и бальзам для волос, она выставила их на мраморный туалетный столик, как бы намекая, что за целый уикенд ей больше ничего не понадобится. Ну-у, Паллас ведь мужчина, ему ни к чему знать о ритуале, происходящем за кулисами. И об остальных четырнадцати флаконах в ее чемодане.
Выйдя из ванной, она увидела, что агент стоит у окна, занимающего всю стену.
— Подойди на минуту, — махнул он рукой.
Камерон приблизилась. Паллас удивил ее, привлекши в объятия, спиной к своей груди, чтобы вместе посмотреть на улицу. Их номер выходил на яркие осенние холмы и сады и на залив Ист-Гранд-Траверс-Бей.
— Мне нравится этот вид, — хрипловато проговорил Джек ей на ухо.
Камерон откинула голову спутнику на грудь — такой редкостью была эта спокойная минутка с Джеком в отличие от хаоса, омрачавшего их жизни последние пару недель — и крепче прижала к себе его руки.
— Мне тоже.
* * * * *
Для ужина, который последовал за репетицией церемонии, Эйми полностью зарезервировала бар «Ээри Лаундж», расположенный на шестнадцатом этаже «Башни», на расстоянии комфортно короткого спуска на лифте от номера Камерон и Джека. Однако ощущение комфорта испарилось, когда кузины невесты приперли почетную подружку к выходившему на залив панорамному окну, горя желанием сыграть в «Двадцать вопросов» о ее спутнике. С того момента, как Камерон появилась с агентом на репетиции, сестрички, опознавшие в Палласе парня с девичника, не давали ей проходу.
Она с облегчением ощутила на своем локте мужскую ладонь и услышала рядом знакомый голос:
— Извините за вторжение, дамы, но мне нужно на несколько минут позаимствовать у вас Камерон.
— Пожалуйста, позаимствуй меня на подольше, — шепнула она, когда Колин повел ее на противоположный конец зала, и поцеловала приятеля в щеку в знак приветствия.
Поскольку Эйми попросила Колина выступить чтецом на свадьбе, он тоже присутствовал на предварительной прогонке, но у Камерон, забегавшейся от множественных обязанностей почетной свидетельницы, не выдалось возможности пообщаться с другом раньше.
— Хотела сказать еще на репетиции: ты сегодня невероятно стильный. Мне нравится твой темно-синий спортивный пиджак и этот галстук, — Камерон легонько подергала за предмет своего восхищения.
— Ричард подарил мне его на прошлое Рождество.
Камерон заметила в глазах друга боль, а ведь он чрезвычайно редко открывал свои чувства.
— У тебя все нормально?
Колин кивнул, удерживая ее взгляд.
— Просто… размышляю кое о чем. Гей тридцати с лишним лет, без пары, пятое колесо на свадьбе своей подруги — вот об этом. А вдобавок ко всему, я скучаю по Ричарду.
— Ричард дурень, — заявила Камерон, — а ты никакое не пятое колесо. С формальной точки зрения, у меня на этом мероприятии всего лишь фиктивный кавалер.
— При том, как ты выглядишь, недолго ему оставаться фиктивным, — хмыкнул журналист, оценивая ее коктейльное платье цвета карамели и высокие каблуки. Посредине процедуры выпрямления волос у раненой разболелось плечо, поэтому она собрала локоны обратно в пучок и вместо прически сосредоточилась на дымчатом макияже. — Удивляюсь, как это Паллас выпустил тебя из номера без того, чтобы как минимум на час не опоздать на репетицию.
— И рискнуть навлечь на себя гнев невесты? Исключено — Эйми устрашает даже меня, — произнес ФБРовец у них за спиной.
Присоединяясь к беседующим, Джек на мгновение положил ладонь на поясницу Камерон. Свидетельница стояла лицом к гостям, так что никто не видел жеста агента, но даже от этого мимолетного прикосновения ее тело обдало жаром.
— Мне показалось, тебе не помешает выпить, — протянул Паллас стакан красного вина.
Она улыбнулась — отчасти потому, что собиралась подойти к бару еще за двадцать минут перед допросом сестричек, а еще потому, что просто не могла удержаться, до того сексуально смотрелся Джек в сером пиджаке и черной рубашке с воротником апаш.
— Спасибо.
Спутник подался вперед, и Камерон на секунду показалось, что он собирается ее поцеловать.
— Ты не предупреждала, что церемония состоится на открытом воздухе, — негромко заметил ФБРовец.
— Я не подумала о такой возможности. Из рассказов Эйми о месте проведения едва ли можно было догадаться. А это проблематично? — меньше всего ей хотелось усложнять и без того непростую задачу своего телохранителя.
— Я пообещал отвезти тебя на эту свадьбу, и я справлюсь. — Загородив их спиной от взглядов остальных гостей, Джек переплел пальцы с пальцами Камерон, притянул ее ближе и произнес тихо-тихо, чтобы услышала только она: — А ведь Колин прав. Вы очень рискуете, мисс Линд, выглядя так сегодня вечером, — и, прежде чем отойти, провел большим пальцем по ее губам.
Камерон смотрела вслед Палласу, который направился к столику у двери, где сидели двое агентов из детройтского отделения Бюро. Неторопливо потягивая вино, она наслаждалась видом Джека.
Он принес ей выпить и отпустил комплимент по поводу внешности. Ее фиктивный парень с каждой минутой казался все более и более настоящим.
Камерон повернулась к приятелю:
— Это означает, что я — глупейшее существо в мире, да? Раз чувствую себя радостной и счастливой, несмотря на преследования неизвестного психопата?
Колин сверху вниз глянул на подругу:
— Думаю, ты понимаешь, что это означает, — и чокнулся с ней бокалами.
* * * * *
Позже вечером Паллас, подложив под спину подушку, сидел на кровати и разговаривал по сотовому телефону. Он позвонил напарнику, чтобы узнать, есть ли какие-нибудь сдвиги в расследовании, в надежде, что произведенный Уилкинсом опрос чикагских полицейских дал желаемый результат. К сожалению, пока поддерживалось впечатление, что никто из копов не разглашал сведения о причастности к сенаторскому делу помощницы федерального прокурора.
— А как там у тебя? — поинтересовался коллега. — Развлекаешься?
Разумеется, Камерон выбрала именно этот момент, чтобы высунуть голову из ванной.
— Эй, знаешь какой-нибудь фокус, чтобы добыть здесь горячую воду?
— Надо дать крану стечь минут пять, — подсказал Джек и вернулся к телефонному разговору.
— Живете в одном номере, угу? — спросил Уилкинс.
Паллас вспомнил Камерон в карамельном платье. Он никогда раньше не видел ее ни с такой прической, ни с таким чувственным макияжем. Свидетельница выглядела изысканно и в то же время невероятно соблазнительно, и в результате Джек весь вечер был на полувзводе. И даже на полном взводе, когда увидел, как она ест коктейльную вишенку из бокала Колина. Повезло еще, что в ту минуту он стоял за столом.
Агент свернул разговор прежде, чем напарник начал задавать вопросы из разряда тех, которые он обычно любил задавать и на которые Джек отвечать не собирался. Он и так-то человек скрытный, а когда речь идет о Камерон Линд, то и подавно. Повесив трубку, ФБРовец откинул голову на спинку кровати.
Он понимал, что должен делать. Хоть умри, но должен.
Джек схватил компьютер и попытался отвлечься работой. Ни черта у него не получилось — в том-то и состояла проблема. Тем временем Камерон, закончив с водными процедурами, вышла из ванной. Первым делом в глаза охраннику бросился наряд подопечной.
— У тебя нет ничего менее откровенного? — нахмурился агент.
Свидетельница осмотрела свое ночное облачение: велюровый спортивный костюм.
— Но на мне же штаны, футболка и толстовка на молнии.
Паллас хмыканьем выразил недовольство.
Камерон обошла свою кровать с той стороны, которая была ближе к Джеку.
— Кажется, кто-то слегка придирается.
Да, придирается. Потому что кто-то старается поступать правильно, несмотря на то, что кому-то другому явно хочется поизмываться. Господи Иисусе, Камерон прямо перед ним наклонилась над кроватью, чтобы поправить подушки, и велюровые штанишки туго обтянули изумительную попку, которая идеально поместилась бы в его ладонях, пока он языком…
— Так, все, отбой. Завтра у нас ответственный день, — щелкнул Джек лампой на тумбочке. Последнее, что он увидел, прежде чем в номере погас свет, было недоуменное выражение на лице соседки по комнате. Не волнует. Если сейчас он хотя бы взглянет на Камерон, ему каюк.
— Как я догадываюсь, это означает, что мы ложимся спать. — Ее голос в темноте звучал слегка позабавлено.
Споря сам с собой о дальнейших действиях, Паллас встал и подошел к кровати Камерон. Зрение уже освоилось в потемках, и он видел очерченную лунным светом фигурку под одеялами. Агент сел на кровать рядом с ней.
— Камерон, я пытаюсь сохранять сосредоточенность. Моя первоочередная задача в эти выходные — твоя безопасность.
— Ну конечно — я просто дурачилась, Джек.
— Я должен быть начеку, особенно теперь, когда известно, что церемония состоится на открытом воздухе. Этот факт меняет правила игры — завтра как никогда мне нельзя отвлекаться.
— Я понимаю. Честное слово, тебе не нужно больше ничего объяснять.
В свете луны глаза Камерон мерцали, словно камни в ручье. Не в силах сопротивляться, Джек протянул руку и коснулся длинных темных волос, разметавшихся по подушке.
— Кажется, я очень обрадуюсь, когда свадебная церемония закончится, — сказал он и увидел, как подружка невесты улыбнулась.
— И ты, и практически все, кто имел дело с Эйми в течение последних восьми месяцев.
— Отлично. Хорошо, что в этом вопросе мы единодушны. А теперь, — Паллас укутал подопечную до плеч, — независимо от того что произойдет дальше, ни в коем случае не отпускай одеяло. Считай его версией стен Иерихона двадцать первого века.
— Ладно… — с замешательством посмотрела она на агента.
— Обещай мне, Камерон. Что бы ни случилось.
— Обещаю. Но почему?
— Потому что я собираюсь пожелать тебе спокойной ночи. — С этими словами он наклонился и завладел ее губами. Камерон запустила пальцы ему в волосы и ответила на поцелуй, нетерпеливо встречая его язык своим. Паллас не успел опомниться, как оказался на кровати, придавив Камерон своим телом. Она раздвинула под одеялом ноги, и Джек жадно опустился между них, твердый как камень, подрагивающий от такой долгожданной близости к ней, а когда бедра Камерон выгнулись навстречу, он чуть не потерял самообладание.
— Ты погубишь меня как агента. Стоит мне добраться до твоего тела, и я буду не в состоянии думать ни о чем другом — только о том, чтобы повторить это снова и снова, — хрипло пробормотал Джек и потянулся к краю покрывала. Его пули не останавливали, а тут какая-то тряпка. — Я сделаю тебе чертовски хорошо… — Он целовал шею, горло, горя желанием спуститься ниже, попробовать ее везде.
— Ты играешь нечестно, — прерывисто выдохнула Камерон, но одеяло не отпустила.
Паллас зарылся лицом в подушку, из последних сил собирая остатки самоконтроля. Поднявшись с кровати, он схватил с тумбочки пистолет и протянул подопечной:
— Держи.
— Ладно, — округлились от веселого изумления ее глаза. — Но, по-моему, нам следует просто сдаться и послать к чертям завтрашнюю свадьбу, если для того, чтобы удержать на расстоянии, мне придется стрелять в тебя.
— Не в меня. Я хочу, чтобы в течение следующих пяти минут ты присмотрела за дверью. А я тем временем собираюсь принять холодный душ.
Дэвид Уорнер — английский актёр, сыгравший множество ролей (в основном второго плана и в основном злодеев, негодяев и подлецов). Среди его работ — роли в фильмах "Соломенные псы", "Омен", "Женщина французского лейтенанта", "В компании волков", "Музей восковых фигур", в трех частях "Звездных войн" и даже в "Титанике"!
«Это случилось однажды ночью» (It Happened One Night) — романтическая комедия 1934 года с Клодетт Колбер и Кларком Гейблом в главных ролях. В 1935 году эта картина была названа фильмом года и стала первым фильмом в истории Голливуда, завоевавшим «Оскары» сразу в пяти самых престижных номинациях: лучший фильм, лучшая режиссура, лучшая женская роль, лучшая мужская роль и лучший сценарий.