В среду днем, по пути на предварительное слушание в суд, Камерон почти удалось убедить себя, что жизнь возвращается в нормальное русло. Почти.
К счастью, полицейское наблюдение оказалось менее назойливым, чем опасалась свидетельница. Она, считай, не видела дежурных дневной смены: те заступали на вахту под домом в шесть часов утра, пока подопечная еще спала, кивком здоровались, когда Камерон выводила из переулка свою машину, и следовали за ней в центр города до офиса. А дальше охранникам было практически нечего делать до шести часов вечера, когда ответственность принимала на себя ночная смена. На этой неделе у Камерон планировалось несколько выступлений в суде, но поскольку залы заседаний и Северного округа штата Иллинойс, и Седьмого окружного апелляционного суда находились в одном здании с прокуратурой, полицейским не было никакой необходимости сопровождать туда мисс Линд. Непыльное задание, подумалось Камерон, опекать свидетеля, работающего в одном из самых защищенных и усиленно охраняемых учреждений в городе. Пожалуй, завтра надо почудить и выскочить в «Старбакс» на кофе, чтобы наблюдатели поразмялись.
С дежурными ночной смены была совсем другая история. Впервые заступив на пост, они выбрали время представиться, и Камерон, несмотря на необычность ситуации, довольно быстро оказалась в теплых отношениях с офицерами Камином и Фелпсом. За прошедшие три вечера у них выработалось что-то вроде распорядка: полицейские следовали за мисс Линд домой с работы, проверяли особняк, чтобы убедиться, что все безопасно, ждали в машине без опознавательных знаков, пока подопечная переоденется, и сопровождали ее туда и обратно в спортзал, находившийся в трех кварталах от дома. Конечно, было немного странно, отрывая взгляд от беговой дорожки, замечать двух стражей порядка, наблюдавших за ней из джус-бара, но потом Камерон вспоминала, что альтернативный вариант — самой оказаться убитой, и это соображение очень помогало свыкнуться с неловкостью ситуации.
Камерон бесчисленное количество раз прокручивала в голове тот момент, когда увидела в глазок выходившего из номера 1308 убийцу. И чем больше размышляла, тем больше убеждалась: преступник не догадывался, что за ним наблюдают. Мужчина ни разу не взглянул на дверь Камерон, и ни одно из его движений не выдавало, что он заподозрил чье-то присутствие.
С другой стороны, у нее не было ни малейшего желания получить доказательства обратного. Вообще-то, когда речь шла о возможном выходе на свидетельницу убийцы, душащего женщин подушками, Камерон твердо считала, что лучше переусердствовать с осторожностью. И пока преступника не поймают, она будет более чем рада бдительному наблюдению ФБР и полиции.
Как и ожидалось, предварительное слушание, назначенное на сегодня, прошло гладко. После победного процесса прошлой недели мисс Линд впервые появилась в суде. Приятно было снова оказаться в зале заседаний, хотя не обязательно именно по такому поводу. Подсудимым был сотрудник шерифского управления округа Кук, обвиняемый в том, что в свободное от работы время оказывал услуги охранника в двенадцати инсценированных ФБР сделках с наркотиками.
Камерон не доставляло абсолютно никакого удовольствия выступать обвинителем против полицейского. Тем не менее она настояла, чтобы дело передали именно ей — сильнее, чем рецидивистов, мисс Линд не терпела только преступников в форме. Подсудимый позорил профессию ее погибшего отца и потому не вызывал к себе ни малейшего сочувствия. Данный судебный процесс вряд ли добавит помощнице прокурора популярности в шерифском управлении, но она переживет. Возбуждай Камерон дела исключительно ради популярности, была бы ничем не лучше Сайласа Бриггса.
— Повторный допрос, советник?
Камерон поднялась, отвечая судье:
— Да, ваша честь, всего пара вопросов.
Она подошла к свидетельской трибуне, где ожидал ФБРовец. Тот был последним свидетелем обвинения на сегодня, и помощница прокурора чувствовала, что судье не терпится закончить слушание.
— Агент Траск, во время перекрестного допроса представитель защиты задал вам несколько вопросов о договоренности, которую вы, работая под прикрытием, заключили с подсудимым. Обсуждалось ли в ваших разговорах с обвиняемым то, что он будет обеспечивать вашу безопасность конкретно при сделках с наркотиками?
— Наш уговор был кристально ясным, — утвердительно кивнул федерал. — Я заплатил подсудимому пять тысяч долларов. За это он согласился стоять на стреме и вмешаться в случае, если полиция попытается сорвать передачу «товара».
— Существует ли возможность, что обвиняемый не догадывался о том, что вы перевозили именно наркотики?
— Ни малейшей, — покачал головой агент. — Перед каждой сделкой я удостоверялся, есть ли у подсудимого оружие, а затем обсуждал с ним конкретную партию кокаина или героина. Затем под видом покупателя появлялся мой напарник, и подсудимый помогал мне переносить сумки с наркотиками в машину. Раз даже подсмеивался над нами насчет того, что мы поступаем глупо, производя обмен посреди ночи на парковках возле фаст-фудов. Сказал, что такие места он сам и его коллеги проверяют в первую очередь, и сообщил, что если мы хотим и дальше этим заниматься, то лучшее место для передачи наркотиков — железнодорожная станция.
Адвокат защиты подхватился с места:
— Возражаю, непроверенная информация. Прошу изъять показание из протокола.
— Ваша честь, это же предварительное слушание, — повернулась Камерон к судье.
— Протест отклонен.
Мисс Линд закончила повторный допрос и вернулась на свое место за столом обвинения. Поскольку в прокуратуре наблюдался завал работы и нехватка сотрудников и поскольку это было предварительное слушание по очевидному, в сущности, делу, Камерон сидела одна.
Судья покосился на адвоката:
— Повторный перекрестный допрос?
— Нет, ваша честь.
Агент Траск покинул место дачи показаний. И когда он проходил мимо стола Камерон, случилось удивительное.
ФБРовец вежливо ей кивнул.
Камерон дважды сморгнула, сомневаясь, верно ли разглядела. Может, у агента что-то вроде нервного тика, не замеченного ею раньше? Ведь за последние три года все чикагские федералы, с которыми работала мисс Линд, выйдя из-за свидетельской трибуны, в упор не замечали помощницу прокурора — что уж говорить о вежливом кивке. По-видимому, теперь, когда Джек Паллас вернулся из ссылки, было решено «простить» Камерон ее предполагаемые прегрешения.
— Советник? — обратился к обвинительнице судья.
Камерон встала.
— У нас больше нет свидетелей, ваша честь.
Судья огласил решение:
— Учитывая заслушанные сегодня показания, а также подробное письменное свидетельство под присягой сотрудника ФБР, поданное правительством вместе с исковым заявлением, считаю, что имеются основания для направления дела в суд. Судебное заседание назначается на десять часов утра пятнадцатого декабря.
Они решили несколько оставшихся организационных вопросов, затем все присутствующие поднялись, поскольку судья покинул зал. Адвокат защиты пошептался о чем-то с обвиняемым и направился к столу Камерон.
— Мы бы хотели обсудить заключение сделки о признании вины.
Камерон не удивилась, но и не заинтересовалась.
— Извини, Дэн. Сделки не будет.
— В округе Кук тем же самым промышляли и другие полицейские. Мой клиент может сообщить их имена.
— Их имена уже известны мне от Альвареса, — обронила Камерон, имея в виду второго арестованного ФБРовцами нарушителя, из гражданских, который обеспечивал дополнительную «безопасность» при мнимых передачах наркотиков.
— Но ведь на встрече четвертого июня он отсутствовал, — возразил Дэн.
Камерон сложила бумаги в портфель.
— Если бы меня волновала упомянутая встреча, я бы пришла с предложением сделки к тебе, а не к защите Альвареса.
— Да будет тебе, Камерон, — понизил голос адвокат, — дай мне хоть что-нибудь, что я мог бы сказать своему клиенту. Что угодно.
— Ладно. Скажи ему, что я не заключаю соглашений с продажными копами.
Дэн обозвал ее стервой и ушел, уводя с собой подзащитного.
Камерон пожала плечами и посмотрела коллеге вслед.
Ох… все-таки здорово вернуться обратно в суд.
* * * * *
Попав обратно в свой кабинет после обеда, Камерон провела следующие несколько часов, отвечая на звонки и теша себя иллюзией, что как-то втиснет в оставшееся время работу над запиской для апелляционного суда, требуемой к следующей неделе. В полседьмого труженица сдалась и решила закругляться. Вечно ей не хватает в сутках часов, особенно в сегодняшних.
Этим вечером Камерон, согласовав планы с Фелпсом и Камином, собиралась на свидание с Максом, тем самым менеджером инвестиционного банка, с которым познакомилась на эскалаторе в «Блумингдейл». Полицейским страшно понравилась эта история.
Несколько недель назад помощница прокурора в обеденный перерыв выскочила на обувной шопинг и уже на обратном пути в офис спускалась по эскалатору, когда мобильный завибрировал, сигнализируя о новом сообщении. Увидев долгожданное уведомление из суда, она остановилась на площадке между этажами, чтобы ознакомиться с решением. А когда дочитала, забыла, где находится, и шагнула прямо наперерез мужчине, сходившему с эскалатора. От столкновения ее сумочка и пакет с покупками разлетелись в разные стороны.
— Ой, простите, ради бога, я не посмотрела, — обретая равновесие, извинилась растяпа и мельком глянула на стоявшего перед ней высокого мужчину. Не просто высокого — светловолосого, загорелого, шикарного. Теперь-то, понятное дело, Камерон смотрела во все глаза.
— О, здравствуйте, — с притворной застенчивостью улыбнулась она.
— Кажется, вы что-то уронили, — заметил незнакомец, наклоняясь за сумочкой и пакетом, и Камерон буквально ощутила легкий ветерок от своих захлопавших ресниц. Какой джентльмен. И как сногсшибательно выглядит в темно-синем костюме — судя по крою, из дорогих.
Выпавшая обувная коробка открылась, и оттуда выглядывала одна из новоприобретенных серебристых туфель от Миу Миу на десятисантиметровой шпильке.
— Красивые туфли, — одобрительно бросил бронзоволикий блондин, протягивая Камерон пакет и сумочку, и вопросительно приподнял бровь: — Для особого случая?
— На свадьбу лучшей подруги, — призналась Камерон. — Я — почетная свидетельница. Невеста сказала, что можно надеть любые серебристые туфли, но теперь я сомневаюсь. Надеюсь, эти она одобрит.
— Не знаю, как невесте, — ухмыльнулся собеседник, — а вот вашему спутнику, думаю, они точно понравятся.
— Моему спутнику, ну да … я еще работаю в этом направлении, — замялась Камерон
— В таком случае, я — Макс, — протянул руку божественный красавец.
Пятью минутами позже новый знакомый удалился с номером ее мобильного телефона.
— А как бы его звали в том случае, если бы у тебя уже был сопровождающий на свадьбу? — поддразнил позвонившую вечером подругу Колин.
Камерон повесила трубку и набрала Эйми.
— Десятисантиметровый каблук? Ты уверена, что сможешь пройти в них по церкви? — требовательно вопросила та.
— Вы, ребята, не улавливаете сути истории, — упрекнула подругу Камерон.
— Ты приведешь этого Макса на свадьбу?
— Знаешь, за шесть минут разговора я как-то забыла его об этом спросить.
— Ах да, конечно. — На другом конце провода повисла пауза. — Но чисто гипотетически, если ты все же приведешь его на свадьбу, он, по-твоему, предпочитает лососину или стейк? Потому что мне до пятницы надо подать ресторатору список.
Необходимость подыскать себе спутника давила на Камерон все сильнее. Ее статус холостячки угрожал ввергнуть четко налаженные внутренние процессы «Идеальнейшей свадьбы всех времен и народов» в полный хаос.
— Эйми, можно, я по этому поводу перезвоню? — взмолилась она.
Однако прошло уже почти три недели, а Камерон до сих пор не дала подруге ответ. И не только на вопрос «рыба или мясо». Невзирая на несколько состоявшихся свиданий, она даже не решила, попросит ли Макса сопровождать ее на свадьбу. Будь церемония в Чикаго, и думать бы не пришлось. Но Камерон сомневалась, хочется ли ей провести с Максом весь уикенд в Мичигане, да еще в одном гостиничном номере. Этот красавчик, несомненно, будет отлично смотреться с ней под ручку — фактор, который нельзя сбрасывать со счетов, — но в отношении личных качеств новый знакомый не соответствовал впечатлению, сложившемуся при их первой встрече.
Поначалу Камерон предполагала, что Макс так быстро попросил у нее номер телефона, потому что чувствовал уверенность в себе. Теперь она поняла, что он просто был вынужден действовать стремительно. Новый знакомый оказался трудоголиком: он питался, дышал и грезил своей работой. Камерон понимала, что такое быть нацеленным на карьеру — она и себя относила к категории честолюбцев, — но за три недели их «встречания» Максу уже два раза потребовалось переносить свидание. Он, конечно, извинился, но все равно это был тревожный сигнал.
Так что сегодня вечером Камерон определится. Ей, незамужней тридцатилетней женщине, некогда крутить пустые интрижки. Либо Макс с ней, либо нет.
Решив, что на сегодня хватит, Камерон выключила компьютер и сложила бумаги в портфель. Захватив пальто, она уже направлялась к двери, как тут проснулся телефон. Увидев, что звонит прокурор, помощница поначалу решила не отвечать. Однако, с учетом занимаемого начальником углового кабинета в конце коридора, Бриггс точно знал, что подчиненная на месте.
Камерон схватила трубку:
— Привет, Сайлас. Еще минута — и вы бы меня не застали. Я как раз убегаю.
— Отлично. По пути загляни ко мне, — и прокурор отсоединился.
Камерон посмотрела на аппарат. У них с Сайласом всегда получались милейшие беседы. Вероятно, отчасти и по ее вине. Камерон не смогла забыть, как Бриггс подставил ее в деле Мартино. Судя по историям с другими сотрудниками, шеф далеко не первый раз откалывал такие номера — и не последний. За прошедшие три года Камерон неоднократно наблюдала, как Бриггс предоставлял помощникам принимать на себя удар любой направленной на прокуратуру критики, зато в случае весомой победы стяжал всю славу себе.
Многие из сослуживцев воспринимали такую практику как составляющую корпоративной политики, и Камерон отчасти понимала, почему. До того как перейти в прокуратуру, некоторые коллеги трудились, как и мисс Линд, в крупных юридических фирмах и уяснили, что таково повсеместное положение вещей: юристы на самом верху пищевой цепочки пожинают лавры за работу, выполненную низшими звеньями, а те вкалывают в поте лица, ожидая дня, когда вскарабкаются на вершину и смогут так же потребительски относиться к подчиненным. Круговорот юристов в природе.
К тому же с Сайласом в любом случае непросто было что-нибудь поделать. Прокурор мастерски поддерживал связи с влиятельными людьми (ведь он, естественно, больше не вел судебных разбирательств). Главным образом так он и возвысился до теперешнего положения. А поскольку федеральные прокуроры назначались самим президентом, Камерон и всему Северному округу штата Иллинойс было никуда не деться от Сайласа Бриггса как минимум до следующих выборов.
Но это не значило, что Камерон принимала его лицемерие — ничего подобного. За последние три года в отношениях начальника и подчиненной многое изменилось. Камерон больше не была младшим обвинителем. Теперь мисс Линд имела самую высокую нагрузку в прокуратуре и вела одновременно примерно семьдесят пять дел: одни на стадии расследования, другие — производства. При этом у нее были лучшие показатели результативности среди ста тридцати обвинителей уголовного управления Северного округа штата Иллинойс. Данный факт сделал Камерон практически незаменимым сотрудником и придал ей значительный вес. По этой причине между нею и Сайласом существовало что-то вроде негласного соглашения: пока победы Камерон в зале суда продолжают хорошо отражаться на имидже конторы и служат ее восхвалению, прокурор в дела помощницы, по сути, не вмешивается. В этом плане между ними выработались худо-бедно терпимые рабочие отношения.
Но эти отношения были, без всякого сомнения, непрочными. Федеральный прокурор требовал лояльности — или по крайней мере ее видимости — от своих подчиненных, и Камерон постоянно ощущала необходимость держаться начеку. Хотя помощница и взяла на себя вину за провал с делом Мартино, Сайлас знал, что это пришлось ей не по душе, и с тех пор не спускал с нее глаз.
Именно поэтому нельзя было допустить, чтобы начальник узнал, как три года назад она выступила в защиту Джека Палласа.
Бриггс поднял тогда в министерстве юстиции настоящую бучу, требуя увольнения ФБРовца за неприемлемое поведение в связи с оскорбительными высказываниями перед журналистами. Как подозревала Камерон, причина заключалась не столько в возмущении прокурора за подчиненную, сколько в желании отвлечь внимание общественности от сути дела: решения не выдвигать обвинений против Роберто Мартино.
О чем Сайлас понятия не имел, так это о том, что у Камерон был свой человек в Минюсте — давний друг по юридической школе — и что она неофициальными путями пыталась добиться согласия на перевод агента из Чикаго вместо немедленного увольнения. Чтобы укрепить свои позиции, помощница прокурора через пару дней после инцидента с утра пораньше даже явилась в кабинет начальника ФБРовцев. Камерон понимала, что рискует, но также знала, как упорно Дэвис сражался за своего подчиненного. Интуиция подсказывала, что ему можно доверять. Она объяснила ситуацию, сообщила, что ее шеф нацелен на увольнение Палласа, и дала имя своего знакомого в Минюсте. «Два человека, действующие неофициально, лучше, чем один», — сказала она Дэвису и попросила, чтобы тот ни с кем и никогда не обсуждал причины ее визита.
— Почему вы это делаете? — поинтересовался Дэвис, провожая посетительницу до двери своего кабинета. — После того, что брякнул Джек, мне казалось, вы будете счастливы видеть, как его выпрут.
Камерон тоже спрашивала себя об этом. Ответ просто-напросто заключался в ее принципах. Неважно, до какой степени она была зла на Джека за обидные слова. Когда речь заходила о деле, личные разногласия отбрасывались в сторону. Даже в этом случае.
Она ведь изучала материалы расследования. Сайлас не читал их, как не читали и высокопоставленные министерские чины. Но Камерон не сомневалась, что нельзя было узнать то, что узнала она о пережитых агентом двух днях в лапах молодчиков Мартино, и не испытать глубочайшего уважения к преданности федерала своей работе. Может, по части характера Палласу следовало много чего совершенствовать, но профессионалом он был высококлассным.
— А вы хотите, чтобы его выгнали? — ответила она вопросом на вопрос.
— Конечно же, нет. Да он, пожалуй, лучший агент в этом Бюро.
— Согласна, — с такими словами Камерон открыла дверь, вышла из кабинета…
И увидела стоявшего на другом конце коридора и пристально смотревшего на нее Джека.
Камерон на мгновение почувствовала панику — никто не должен был знать о ее визите в Бюро. Однако сохранила спокойное и бесстрастное выражение лица и ушла, не сказав ни слова.
Она догадывалась, что подумал Джек, что предположил, увидев ее в тот день. Он наверняка решил, что именно Камерон потребовала его ссылки, наверняка посчитал, что в то утро помощница прокурора явилась к Дэвису с жалобами. К сожалению, с этим ничего нельзя было поделать. Защищая ФБРовца, она действовала через голову своего начальника, а такой поступок расценивался как наистрашнейшее предательство. Камерон ничуть не сомневалась, что прокурор уволит ее в мгновение ока, едва узнает правду. Поэтому проглотила пилюлю и позволила Палласу думать о ней худшее.
В конце концов, он и так уже презирает ее за дело Мартино. Еще одно полено в костре неприязни не сыграет большой роли.
* * * * *
Дойдя до офиса начальника, Камерон постучала в дверь. Бриггс жестом пригласил подчиненную войти.
— Камерон — присаживайся.
Помощница прошла в кабинет — просторный, по меркам государственного служащего, и богато обставленный — и устроилась на одном из стульев перед столом прокурора.
— Извините, но наш разговор должен быть коротким. Меньше чем через час мне нужно быть в другом месте, а сначала надо заехать домой.
— Я не задержу надолго, — пообещал шеф. — Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Учитывая, что тебе пришлось пережить в прошлые выходные. — Слова звучали любезно, но в глазах светился огонек раздражения. Возможно, даже гнева.
— У меня все хорошо, — осторожно ответила подчиненная, не зная, сколько известно Бриггсу. — Спасибо, что спросили.
— Можешь оставить уклончивые фразы, Камерон, — я все знаю о расследовании смерти Робардс. Сегодня днем мне звонил из Вашингтона директор ФБР и благодарил за сотрудничество нашей конторы в данном деле. Разумеется, я не мог понять, о чем мне толкуют. Вероятно, он предположил, что федеральный прокурор обязан быть в курсе, если его помощница не только стала свидетелем преступления, в котором замешан сенатор США, но и взята под защитное наблюдение. Пожалуй, я предположил бы то же самое.
Поскольку шило уже вылезло из мешка, Камерон попыталась немного сгладить острые углы. Она представляла, насколько Сайласу было неприятно оказаться застигнутым врасплох руководителем ФБР.
— Простите за неловкую ситуацию с Годфри. Но агенты, ответственные за расследование, запретили мне обсуждать с кем-либо подробности случившегося.
— Понятно, что дело конфиденциальное, однако мне следует знать, когда одному из моих помощников грозит опасность.
— Если мне действительно будет что-нибудь угрожать, я непременно сообщу. Пока это обычные меры предосторожности. — Камерон не могла понять, успокоился шеф или нет, и решила, что лучше отвлечь его, сменив тему беседы. — Не знаю, упомянул ли об этом директор ФБР, но расследованием руководит Джек Паллас.
— Паллас вернулся? — округлились от удивления глаза прокурора. — Когда?
Помощница пожала плечами:
— По моему, совсем недавно.
Главным, во всяком случае, для Камерон, было то, что Джек вернулся и снова — хоть и временно — вмешивается в ее жизнь.
* * * * *
— Ну и о чем ты сейчас думаешь?
Джек потер ладонью лицо и глянул через стол на Уилкинса:
— Думаю, что если не встречу ни одного юриста до конца своей жизни, это все равно слишком скоро.
Как и ожидалось, записи с гостиничных видеокамер не дали никакой зацепки, и теперь ФБРовцы сосредоточились на опрашивании Ходжеса и его окружения. Разумеется, команда сенаторских адвокатов усложнила дело, насколько смогла. Но федералы выяснили хотя бы следующую информацию: несколько сотрудников подтвердили, что были в курсе множественных связей босса с девочками по вызову, а некоторые даже знали конкретно о Мэнди Робардс.
Первыми, с кем побеседовали агенты, были Алекс Дрисколл, руководитель аппарата сенатора, и Грант Ломбард, личный телохранитель Ходжеса. Оба заявили, что в ночь убийства Мэнди Робардс находились дома и спали. В обоих случаях не было свидетельств ни подтверждающих, ни опровергающих это заявление. Оба сказали, что были осведомлены об интрижке сенатора с Мэнди, и признали, что были в курсе намерений Ходжеса встретиться с любовницей в ночь убийства. Ломбард договаривался с эскорт-агентством (по словам сенатора, он «время от времени» давал подобные поручения своему телохранителю), а Дрисколл вместе с шефом посещал благотворительный ужин и именно тогда, по его словам, узнал о планах сенатора встретиться с Робардс позже вечером.
Ни Ломбард, ни Дрисколл не особо откровенничали о любовных похождениях босса, но от руководителя аппарата и личного телохранителя ничего другого и не ожидалось. Ни у одного их них не оказалось алиби, поскольку, по их собственному утверждению, каждый в ночь убийства находился у себя дома и спал один (Дрисколл был разведен, а Ломбард холост), но в этом тоже не было ничего удивительного. Тем не менее, оба подходили под данное Камерон общее описание внешности мужчины, выходившего из номера 1308.
Джек понимал, что совпадение роста и телосложения не бог весть что, но и этого было достаточно, чтобы присмотреться к обоим субъектам попристальней.
— Возьмем распечатки звонков Дрисколла и Ломбарда и сверим их с номерами телефонов Мэнди Робардс, — сказал Паллас напарнику. — И надо поднять выписки по их банковским карточкам за последние два года — не было ли чего необычного. А параллельно начнем работать со списком, что дал нам Ходжес, — тех, кто, по мнению сенатора, мог затаить на него злобу.
Уилкинс кивнул в знак согласия, и тут зазвенел телефон. Джек увидел, что звонят с пульта дежурного в вестибюле.
— Паллас слушает.
— К вам офицеры Камин и Фелпс из полицейского департамента, — доложил дежурный. — Говорят, у них кое-что для вас от детектива Слонски.
— Спасибо, пропустите их наверх.
— К нам поднимаются Камин и Фелпс. — Положив трубку, Джек посмотрел на напарника и нахмурился: — Это не те ребята, которых Слонски поставил наблюдать за мисс Линд?
Уилкинс взглянул на наручные часы:
— Мне казалось, они с вечерней смены.
— Тогда что они делают здесь?
— Вот у них и спросишь. — Напарник, похоже, уловил быстро надвигающуюся грозовую тучу. — Джек, только постарайся быть вежливым. Помни — мы работаем с этими парнями.
Когда Камин и Фелпс вошли в кабинет, Уилкинс поднялся и поприветствовал их сердечной улыбкой:
— Здравствуйте, офицеры. Какими судьбами?
Старший из прибывших представился и назвал младшего коллегу:
— Меня зовут Боб Камин, а это мой напарник, Дэнни Фелпс. Детектив Слонски попросил доставить вам вот это, — полицейский протянул большой запечатанный конверт. — Тут отчет из лаборатории, который вы ждете.
— Спасибо. — Поднявшись из-за стола, Джек принял пакет, уловил косой взгляд Уилкинса и стрельнул в напарника глазами, показывая, что все под контролем. — Та-ак… А мы почему-то считали, что именно вас назначили охранять мисс Линд. Наверное, ошиблись?
— Да нет, все правильно, — подтвердил Камин. — У нас вечерняя смена. Милая девушка, эта мисс Линд. Мы с ней всю дорогу до спортзала болтаем.
— Угу. В таком случае нам с агентом Уилкинсом любопытно, почему вы оба здесь, а не на посту?
— Да все в порядке, — махнул рукой Камин. — Просто сделали рокировку с другим копом, понимаете?
— Рокировку… понятно. А напомните мне, как это происходит? — попросил Паллас.
— Все из-за того, что у Камерон сегодня важное свидание, — объяснил полицейский.
— Свидание? — вскинул голову Джек.
— Ну да, знаете, — вступил в разговор Фелпс, — с Максом, банкиром, с которым она познакомилась на эскалаторе в «Блумингдейл».
— Должно быть, я пропустил этот момент.
— О, это суперская история, — уверил ФБРовца Камин. — Камерон налетела на парня, сходившего с эскалатора, у нее раскрылась сумка с покупками, а парень сказал, что ему нравятся ее туфли.
— А-а, «приятная неожиданность», — с ухмылкой протянул Уилкинс.
— Что это ты только что сказал? — бросил на него острый взгляд Паллас.
— Ну, «приятной неожиданностью» в романтических комедиях называют первую встречу между главными героями, — объяснил напарник и задумчиво потер подбородок. — Прямо не знаю, Джек… если у Камерон случилась «приятная неожиданность» с другим мужчиной, тебе ничего приятного не светит.
Джек чуть голову не сломал, пытаясь понять, какого лешего могут означать эти слова.
— Я бы так далеко не загадывал, — покачал головой Фелпс. — Камерон еще не решила наверняка насчет этого парня. У него никак не получается, чтоб работа не мешала личной жизни. Но свадьба Эйми здорово поджимает — у Камерон осталось всего десять дней, чтобы подыскать себе спутника.
— Она же почетная свидетельница, понимаете? — уточнил Камин.
Паллас недоуменно уставился на собеседников. Их губы двигались, издавая звуки, но все сказанное было словно на каком-то непонятном языке.
— Лично я, — повернулся Камин к своему напарнику, — считаю, что ей просто-напросто следует пойти с Колином, раз уж он порвал с Ричардом.
— Да, но ты же слышал, что сказала Камерон. Им с Колином следует перестать использовать друг друга как палочку-выручалочку. Это мешает им строить отношения с другими людьми.
Невероятно. Джек запустил руку в волосы, испытывая искушение выдрать приличный клок. Но тогда из-за Камерон Линд он заполучит проплешину и от этого разозлится еще сильнее.
— А можно вернуться к истории с рокировкой?
— Конечно, извините. Это было предложение Слонски. Выяснилось, что сегодняшнее свидание состоится в ресторане «Спьяджа». Знаете такой? — поинтересовался Фелпс.
ФБРовец кивнул. Никогда не бывал в заведении, но слышал о нем. Этот пятизвездочный ресторан — один из лучших в городе — находился в самой северной точке Великолепной мили[11] и славился романтическим видом на озеро Мичиган.
— Ну так вот, наш детектив знаком с полицейским, который по вечерам работает там охранником. Поскольку этому парню уже известна тамошняя планировка и все такое, Слонски посчитал разумным поручить ему наблюдение за мисс Линд, пока та будет в ресторане, — объяснил Камин.
— Так ты и про другое скажи, — подтолкнул напарника локтем Фелпс.
Камин с обиженным фырканьем скрестил руки на груди:
— Слонски еще намекнул, что его знакомый лучше нас впишется в обстановку. Кто его знает, что он имел в виду.
Взгляд Палласа упал на манжеты выцветшей джинсовой рубашки полицейского, все в каких-то загадочных красных пятнах. В качестве наиболее вероятного подозреваемого напрашивался соус чили из хот-дога.
— Так что мы подбросили подопечную до ресторана, убедились, что она безопасно прошла внутрь, а потом, когда мисс Линд будет готова уехать, вернемся. Она позвонит, — добавил Фелпс.
Джеку не понравился изложенный план — у агента не вызвало восторга, что Слонски приставил к свидетельнице какого-то неизвестного парня. Хотя, проведя три минуты с Фелпсом и Камином, он не испытывал уверенности, что было бы лучше, останься охранять Камерон эта парочка. Однако Паллас рассудил, что придираться особо не к чему: за данный аспект расследования отвечал Слонски, и, похоже, полицейские все продумали. Просто вся затея со свиданием в целом подпортила Джеку настроение.
Тем не менее, вместо того чтобы как-то выказать недовольство, агент поблагодарил Фелпса и Камина за доставленный отчет из лаборатории и отправил их восвояси, пока копы опять не завели свою болтовню о Камерон, о Максе, на которого ему наплевать, и о «приятной неожиданности». Значит, этот хлыщ сказал Камерон, что ему нравятся ее туфли — ну и что с того? Вся эта история для Джека была больше похожа на «отвратную неожиданность».
— Я горжусь тобой, Джек, — заметил Уилкинс после ухода полицейских. — Ни одного набыченного взгляда.
— Мы что, никак не оставим «набыченную» тему?
Прежде чем напарник успел ответить, снова зазвонил телефон. Паллас снял трубку:
— Слушаю.
На другом конце провода оператор, принимавшая звонки на главный городской номер Бюро, сообщила, что на линии Колин Маккенн.
— Соедините, — нахмурился Джек.
— Извините за беспокойство, — без вступления начал Колин, — но это касается Камерон, и я не знал, кому еще звонить. Как я понимаю, дело, к которому она причастна, является конфиденциальным.
— Что-то случилось? — спросил Джек. Услышав это, Уилкинс вскинул голову.
— Скорее всего, ничего не случилось. Камерон сегодня пошла на свидание. Возможно, она просто… занята.
«Если еще кто-нибудь заикнется об этом чертовом свидании…» — скрежетнул зубами Паллас.
— Но?
— Она не отвечает по мобильному. Я звонил уже несколько раз, и меня постоянно перебрасывает на голосовую почту.
— Возможно, мисс Линд просто отключила телефон, — предположил агент. Понятное дело, хочет, чтобы никто не мешал проворковать вечер с Максом — явным фетишистом женской обуви.
— Такое точно случилось бы впервые, — заметил Колин. — Насколько мне известно, Камерон ни разу прежде не выключала сотовый. Постоянно держит его включенным — из-за работы.
После этих слов Джек примолк.
— Хорошо, мы разберемся.
Положив трубку, Паллас повернулся к напарнику:
— Это был Маккенн. Утверждает, что Камерон не отвечает на звонки по мобильному. Может, просто сигнал в ресторане плохой, но лучше проверить.
ФБРовец позвонил Слонски. Когда детектив не ответил, Паллас послал ему сообщение на пейджер с просьбой срочно связаться.
— А Камин либо Фелпс упоминали имя того парня, который сейчас наблюдает за Камерон? — нахмурился Паллас.
— Нет, — покачал головой Уилкинс.
Джек быстро отыскал и набрал номер ресторана. Двадцать секунд спустя агент бросил трубку, а уровень его недовольства поднялся отметок на десять.
— Автоответчик. Просит перезвонить через несколько минут, если я звоню в рабочее время. Очень любезно. У нас есть телефоны Фелпса или Камина?
— Нет.
— Позвоним в участок и тоже сбросим им сообщение на пейджер. Будет просто замечательно, если удастся отыскать хоть кого-то, знающего хоть что-то.
— Ресторан всего в двух милях отсюда, — заметил Уилкинс. — Может, я останусь дозваниваться полицейским и Камерон, а ты подъедешь туда и проверишь? При твоей-то скорости за пятнадцать минут обернешься.
Паллас кивнул — он и сам подумал о том же. Существовало множество совершенно невинных причин, по которым Камерон могла не отвечать на звонки. Но мысль об одной не такой уж невинной причине вынуждала действовать. И быстро. Джек сгреб ключи и сунул в задний карман джинсов.
— Фелпс и Камин утверждают, что видели, как мисс Линд входила в ресторан, так что нам хотя бы это известно. Когда дозвонишься туда, удостоверься у этого парня, которого Слонски привлек к наблюдению, кто бы он в черта ни был, что все в порядке, а потом набери меня. Скорее всего, это ложная тревога.
— А если нет? — полюбопытствовал напарник.
Джек дернул верхний правый ящик стола, достал оттуда запасной пистолет — компактный Глок двадцать седьмой модели — и засунул оружие в кобуру на лодыжке.
— Значит, станет ложной, как только я туда доберусь.
Потому что никто не навредит его свидетелям.
Даже этой.
* * * * *
Шесть минут спустя, пролетев по городу с таким превышением скорости, которое, не опасаясь разбиться или быть арестованным, может позволить себе только опытный водитель с удостоверением агента ФБР, Паллас затормозил возле одного из зданий на Великолепной миле. Оставив свой «Триумф» перед входом, Джек во избежание вызова эвакуатора предъявил значок охраннику в вестибюле и после короткого рывка вверх по эскалатору вошел в мраморное фойе ресторана «Спьяджа».
Из-за угла вынырнул метрдотель с обеспокоенным лицом.
— Извините — надеюсь, вам не пришлось долго ждать? Сегодня наплыв гостей больше, нежели предполагалось. Чем могу помочь? — Переведя дух, он заметил джинсы Палласа и окинул агента скептическим взглядом.
Федерал по-прежнему держал в руке удостоверение.
— Джек Паллас, ФБР. Ищу одну из ваших посетительниц, Камерон Линд. Темноволосая, лет тридцати, ростом примерно метр шестьдесят.
Метрдотель всмотрелся в значок.
— Энди сказал, что я не вправе предоставлять подобную информацию. И особо подчеркнул, что следует вызвать его, если кто-то начнет расспрашивать.
«Хоть это полицейские сделали правильно».
— Вот что я скажу — позовите Энди, а пока будете звать, я осмотрюсь. — Джек без проволочек прошел в главный зал и быстро оглядел заведение. Ресторан располагался на двух уровнях: в верхнем находился главный зал, в нижнем столики были расставлены под впечатляющими панорамными окнами.
Несмотря на вычурные люстры, освещение в зале было приглушенным — вероятно, чтобы подчеркнуть красоту вечернего города и озера Мичиган, — и ФБРовцу понадобилось несколько минут, чтобы пробежать глазами по публике на верхнем уровне. Не обнаружив свидетельницу, агент подошел к поручням балкона и начал высматривать ее внизу. Он заметил Камерон у окна, за вторым столиком слева. Одну.
Паллас на мгновение застыл и просто… смотрел. Потому что с балкона ему открывался сногсшибательный вид.
И речь шла вовсе не об озере.
Мягкий свет горевшей на столе свечи бросал золотистые отблески на длинные каштановые волосы. Черное платье без рукавов обрисовывало каждый изгиб фигуры, которую, по мнению Джека, нельзя было не признать потрясающей.
Мисс Линд с подавленным видом сидела за столиком и смотрела в окно. Паллас наблюдал, как она отпила вино из бокала, взглянула на часы, затем закинула ногу на ногу, открывая разрез платья на бедре.
Джек заметил на столике только одну карту вин. Не требовалось быть спецагентом, чтобы догадаться, что произошло. Не то чтобы ему не все равно, но пресловутый Макс просто кретин, раз оставляет такую девушку тосковать в ресторане в одиночестве.
В кармане блейзера завибрировал мобильный. Вытащив телефон, Паллас увидел, что звонит Уилкинс.
— Только что разговаривал с полицейским из ресторана. Зовут Энди Цукерман. Утверждает, что с мисс Линд все в порядке, — сообщил напарник.
— Я вижу ее, — подтвердил Джек. — Кажется, все нормально. Сейчас выясню, что случилось с ее сотовым, и перезвоню.
Паллас нажал отбой и направился к столику Камерон.
Великолепная миля (Magnificent Mile) — одна из самых знаменитых торговых улиц в мире, северный участок Мичиган Авеню. Подсчитано, что на Великолепной миле расположено 460 дорогих магазинов, 275 шикарных ресторанов и 51 фешенебельный отель.