Глаз не смыкаешь, солнце,
Надежный сторож всех моих падений,
И, заходясь невнятицей и гневом,
Бросаешься на тени,
Пустые наваждения, безмолвно
Грозящие в закатном запустенье.
Она не стала трогать тело. Александра тоже не вчера родилась, она смотрела детективы и криминальную хронику, она читала газеты и знала: тело трогать не стоит. Да и не нужно ей это. То мертвое, что так страшно поместилось между стеной и диваном — а она чуть было не села на этот диван, ужас какой! — не ее дочь. У ее дочери не было волосатых лодыжек и сорокового размера ноги, черных мужских носков она не носила. Но следы ее дочери в этой квартире повсюду. Значит, она каким-то образом причастна к убийству — или к смерти, это Александре совершенно безразлично. Даже если Кира тут ни при чем — она все равно будет выглядеть причастной в глазах милиции. На нежную и хрупкую девочку посыплются обвинения и подозрения. Может быть, ее станут допрашивать в кабинете следователя. Может быть, ее даже посадят в камеру — сажают же подозреваемых, пока идет следствие? В вонючую камеру, в компанию бомжих, проституток, наркоманок. Все они злы, безумны, больны СПИДом.
Несомненно, следовало избежать контакта Киры с этими ужасными событиями и личностями. Александра действовала спокойно и рассудочно. Сердце больше не трепыхалось суматошно, оно билось ровно и спокойно. Мать просто обязана помочь дочери.
С дверцы в прихожей Александра сняла сумку Киры и огляделась. Какие тут могут быть вещи, принадлежащие ее девочке? Во-первых, подзеркальник. На нем — флакон духов «Tuberous Criminelle» и косметичка из белой кожи. Щетка. В ее зубцах запуталось несколько волосков. Все в сумку.
В шкафу — белое платье Киры, на полках — стопка белья. Аккуратно складывая все в сумку, Александра разрабатывала план дальнейших действий. Сейчас она соберет все — очень внимательно! — потом пойдет в ванную. Наверняка там зубная щетка Киры, еще какие-то штучки. Потом Александра возьмет в кухне бутылку водки — хоть бы Маргаритка, чахлый цветочек, не проснулась раньше времени! — и тщательно протрет все поверхности. Не забудет ни ручку шкафа, ни пульт телевизора. А потом она уйдет. И ручки двери вытрет тоже! «Делай что должно, и пусть будет, что будет» — вот ее девиз на сегодня.
Звук, донесшийся из коридора, заставил ее подпрыгнуть на месте. Александра еле сдержала вопль. Но кричать или не кричать было одинаково поздно. На пороге, прямо за ее спиной, стоял человек, и в вязкой полутьме коридора его силуэт, как показалось Александре, вспыхнул огнем. Это был следователь Кленов Евгений Эдуардович.
Увы, Кленов не успел сделать Менделею последнее китайское предупреждение. К тому моменту, как Евгений Эдуардович прибыл по давно известному адресу на Васильевский остров, Менделей был мертв уже двенадцать часов.