Кира готовила ужин — жарила картошку. Картошка жарилась — или притворилась, что жарится, потому что сверху она упорно подгорала, а внутри оставалась сырой. В теории было ясно, чтобы картошка равномерно поджаривалась, нужно ее перемешивать. Кира и перемешивала так, что аккуратные ломтики превратились в неаппетитное крошево. Склонясь над плитой, девушка раздумывала — не долить ли масла? Или позвать на помощь Георгия? Но он после трудового дня пошел отмокать в ванную. Киру тоже звал с собой — в старой квартире ванна была размером с небольшой бассейн, пусть и облупленный. Но Кира не пошла, резонно предположив, что там подвергнется внеурочной экзекуции супружеских объятий. Сейчас она уже жалела о том, что взялась за картошку. Лучше бы разогрела в духовке какой-нибудь полуфабрикат! И Маргарита, как назло, приняла свою ежедневную дозу раньше времени… Обычно соседка охотно помогала Кире с готовкой обедов и ужинов — несмотря на прошлую богемную жизнь, она знала сотню рецептов вкусных и простых в приготовлении блюд. Маргариткину стряпню Кира (с ее разрешения) выдавала за собственную, так что у Георгия до сих пор не было причин для недовольства. А вот сегодня, похоже, появятся…
Стоял жаркий вечер последнего августовского дня. Сегодня мамины магазины работают допоздна — завтра дети пойдут в школу с цветами. Шикарно оформленных, дорогих букетов уйдет немного, но георгины, розы, гладиолусы и астры будут покупаться стогами… А дома сейчас тихо и прохладно, уютно бубнит кондиционер, можно сидеть на балконе и смотреть на бесчисленные огни Петербурга. Можно поехать кататься на машине, можно просто пойти в маленькое чудесное кафе, что недавно открылось рядом с домом. Двенадцать видов мороженого, крошечные эклерчики с шоколадным и сливочным кремом, кофе по-турецки, свежевыжатый апельсиновый сок…
В кухне было невыносимо душно от раскаленной плиты, несмотря на открытые окна. Кире порядком надоело стоять над сковородкой. Решившись, она все-таки плеснула в картошку подсолнечного масла. Что-то зашипело, и неаппетитное полупригоревшее месиво растеклось в желтой лужице. Кира вздохнула и сняла сковородку с плиты. Сейчас она выбросит все это в мусорное ведро, а потом сварит магазинные пельмени. Вода для них быстро закипит, чайник уже горячий.
К тому моменту, когда Георгий, напевая, прошествовал из ванной в комнату, вода уже бурлила белым ключом и Кира вспарывала ножиком пакет с пельменями. Они здорово замерзли и постукивали друг о друга, как камушки.
Кто-то позвонил в дверь. Кира открывать не пошла — она еще не привыкла к этой квартире, да и, говоря откровенно, опасалась. Вдруг Наташка решила все же выяснить отношения с разлучницей? Это опасение у Киры не формировалось в связную мысль, просто какая-то дрожь пробегала по позвоночнику, по влажной от духоты спине.
Дверь пошел открывать Георгий. Кира увидела его мельком в дверной проем и вздохнула про себя. Он уже успел одеться — джинсы, белая футболка. Георгий и дома любил быть хорошо одетым. Куча грязного белья в ванной росла, и Кира вчера уже думала с ужасом — как она будет все это барахло стирать? Без стиральной машины, руками!
В прихожей послышались мужские голоса. Кира вздрогнула, несколько пельменей ухнуло в кипящую воду. Огненные брызги обожгли Кире руку, она, шипя сквозь зубы, кинулась к крану. Вода в трубах загудела.
Ожог оказался незначительным. Воду Кира закрыла и прислушалась. Голоса звучали в их комнате. Гости? Друзья Георгия? Это что-то новенькое. Но пельмени все равно нужно сварить.
— Добрый день, барышня. Хозяйничаете?
Кира обернулась. В дверях комнаты стоял молодой мужчина и смотрел на девушку пристально, без улыбки.
— Да вы зайдите в комнату, — предложил он ей, словно был тут хозяином. — А то нам скучно без дамского общества. Прошу!
Кира смутилась. Для кулинарных манипуляций она оделась в затрапезное — старые джинсы Георгия, которые она только вчера отрезала по колено и приспособила к ним ремешок, его же старая черная футболка с красно-оранжевым рисунком на груди. Языки пламени, гитара, зверская рожа. Всю красоту венчала надпись «Металлика».
Но, несмотря на всю неловкость ситуации, Кира почувствовала, что от повелительного тона позднего гостя отмахнуться не получится.
Машинально вытирая руки о джинсы, Кира прошла в комнату, чувствуя ядовитое жало дурного предчувствия в сердце.
На вид нежданные гости выглядели вполне мирно. Тот, который позвал Киру, пожалуй, мог бы сойти за головореза из крутого американского боевика — накачанные мышцы, бритый череп, мощные челюсти, перемалывающие жевательную резинку. Но взгляд у него был спокойный, голос тихий. Второй же, тот, что сидел на единственном стуле посреди комнаты, выглядел много старше, был невысоким, обрюзгшим и лысоватым. Здорово походил на Кириного учителя физики но прозвищу Ампер — и из-за этого сходства Кире как-то не пришло в голову испугаться и убежать. Хотя бежать-то, пожалуй, было поздно. Головорез преградил выход и привалился к стене, глядя куда-то поверх голов очень светлыми, словно слепыми глазами.
Георгий сидел на диване и выглядел так, словно его туда толкнули за секунду до Кириного появления. Быть может, так оно и было.
— Вот и слабый пол к нам присоединился, — сказал лысый, откровенно рассматривая Киру. — Премилое создание. Жена?
— Жена, — блеклым шепотом ответил Георгий.
— Недавно, я слышал, женился, — покивал лысый. — Теперь сам-два живешь. А потом, того гляди, и малыш появится. Плодитесь, значит, и р-размножайтесь. Дело хорошее. Как вы, мадам, прибавления не ждете?
— Пока нет, — ответила Кира. Голос ее прозвучал неожиданно громко и дерзко. Кто такой этот толстяк, что так нахально ворвался в их дом и задает хамские вопросы? Георгий может сколько угодно сидеть на диване — она, Кира, не позволит так с собой разговаривать. Если никто не может ее защитить, она постоит за себя сама.
— Очень хор-рошо! — раскатился лысый. — Но к чему я этот разговор веду, Жорик? Вот как ты думаешь?
— Не знаю, — устало ответил Георгий.
— А веду я этот разговор к тому, что женатый человек — это уже не то, что холостой. Холостому что нужно? Крыша над головой и китайская лапша на обед. А женатый — ой-ой! Ему сразу и квартирка хорошая нужна, и ковры-занавески, и диваны-тумбочки… Платьице жене, духи, шубку. Правильно ведь, Жор-рочка? А если дети пойдут? Пеленки-распашонки? Ясли-школы? Конечно, расходы большие. Но только вот ты мне что скажи — я тебе что, сука, платил мало?
Последнюю фразу он произнес совсем другим голосом. Добродушная физиономия гостя изменилась. Что-то хищное проглянуло из глаз, приподнялась верхняя губа, и Кире показалось, что он похож на злого пса. Скажем, добермана. Готового к броску, готового впиться человеку в мягкое беззащитное горло. А Георгий еще больше съежился на диване.
— Отвечай, выкидыш собачий: я тебе мало платил? Что ж ты жадный такой, а, Жорочка? Жадный и неблагодарный, да. Из тюрьмы-то я тебя вытащил. Забыл?
— Ты меня туда и отправил, — ответил вдруг громко и с ненавистью Георгий, подняв на лысого глаза полные ненависти.
— Ну вот, начались упреки и подозрения, — усмехнулся лысый. — Нет, я вижу, ты добра не помнишь. Это я понял. Теперь отвечай на такой вопрос: сколько взял и где товар?
— Я не брал, — быстро возразил Георгий. — У меня его нет.
— «А косточку я выбросил в окошко», — умиленно покивал лысый. — Ты, ты, Жорочка, взял. Больше некому было. Утечка, стало быть, произошла. И взял много. И часть уже успел сбыть. Ты дурак, Жора. Что так близко к дому сбывал? Или жена ждала в теплой постельке, далеко ходить не хотелось? Да-а, беда с этими узами Гименея. Видишь, я все понимаю. Ты удивишься — я ведь даже понимаю, почему ты нам остатки отдать не хочешь. Ведь не из жажды наживы, правда? Ты у нас почти бессребреник. Ты просто решил от всего отказываться до последнего, пр-равда? Ты боишься, что мы тебя прикончим, да? Правильно боишься.
И тут Кира наконец вышла из ступора. Тут она наконец поняла, что в старой коммунальной квартире происходит что-то очень страшное. И она рванулась к двери — просто рванулась, как зверь из капкана. Но громила ее перехватил, облапил и притиснул спиной к себе. Рваться из стальных объятий было бесполезно. Бесполезно было и звать на помощь. Маргариту ничем сейчас не разбудишь, случайных прохожих на этой улочке почти не бывает. Сверху — чердак, снизу — закрытый на ночь склад.
И Кира пересилила себя. Ей очень хотелось выть и визжать — просто выть и визжать, если уж не у кого просить помощи. Ей хотелось рваться из рук громилы, пинать его и царапать. Но она этого не сделала, потому что была неглупой девочкой и понимала: она надоест им своими воплями и они ее убьют. Просто чтобы не мешала. Если все это не дурацкая шутка, если они действительно собираются убить Георгия — такая участь ждет и ее. Они не оставят живого свидетеля. Но можно выиграть время. Можно выиграть время и постараться выжить. Как выжила та лягушка в кувшине с молоком, про которую Кира читала в детстве.
— Так ты отдашь продукт? Куда ты его спрятал? Мы же все равно найдем, понимаешь? Ты войди в наше положение, дерьмо! Это «Гранат-Z», если он попадет в руки специалисту… Я даже не знаю, что будет! Но ничего хорошего, можешь мне поверить!
— Это. Твои. Проблемы, — ответил Георгий. — Я уже говорил и повторю еще раз для идиотов: я ничего у тебя не брал.
— Ладно, — вздохнул лысый. — Перейдем к неофициальной части. Гости вручают подарки молодоженам. Смотри, что я вам принес.
Лысый полез во внутренний карман пиджака. Кира напряглась, уверенная, что он достанет пистолет. Но лысый вынул шприц. Обычный одноразовый шприц в упаковке. За ним последовал черный кожаный футляр, похожий на футляр для зажигалки.
— Хорошая порция «Гранат-Z»! Лучший подарок молодоженам!
Из футляра, театрально распахнутого лысым, выглянули стеклянные клювики ампул.