— Вот это дом! — присвистнул Кленов, вылезая из машины Краснова и разминаясь. — Не дом, а дворец! Ничего, что я не во фраке?
— Ничего, — усмехнулся Владимир Дмитриевич. — Сестренка, ты где там? Выходи! В сущности, этот дом принадлежит Александре…
— Да ну? Александра Леонидовна у нас богатая невеста?
— Уж не бесприданница, — с достоинством ответила Александра. — И дом у нас, и особо ценный талисман… О последнем, правда, только Кира знает… Вот мы у нее и спросим.
Краснов и Кленов с тревогой переглянулись. В глазах у обоих светилась одна мысль: «Уж не спятила ли несчастная мать от горя?»
Александра обогнала их, вприпрыжку направилась к воротам «замка». Навстречу ей двинулась сухонькая, сгорбленная фигура…
— Нянечка, а вы помните меня? — ласково спросила Александра, поравнявшись с Зинаидой Германовной. — Я к вам с ребеночком приходила, двадцать лет назад…
— Деточка моя, конечно помню! — всплеснула руками старуха. — Сердце у меня изболелось о вас!
— Это, Германовна, дочь Марты, — тихо сказал Краснов, догоняя Александру.
Старуха заплакала, худые плечи под тканью простого ситцевого платья затряслись. Но Александра обняла ее:
— Все будет хорошо, нянечка… Не плачьте, — и плакала сама. — Нам только бы Кирочку найти…
— Кирочку? — Зинаида Германовна высвободилась из объятий, утирая глаза. — Да чего ж ее искать? Вон она, в гамаке отдыхает после обеда. Марк Дмитриевич…
Но Александра уже не слышала. Белой птицей неслась она по саду, словно не касаясь земли, выкликая имя обожаемой, потерянной и найденной дочери. Из гамака, подвешенного между двух сосен, поднялась бледная тень, и какой-то широкоплечий мужчина, сидевший рядом, испуганно отстранился…
— Кира! Кирочка, доченька моя!
— Мама? Мама!
— Боже, какая ты стала худенькая, бледная… Где ты была? Что с тобой было, милая?
— Мамочка, прости меня. Я тебе все расскажу, все! Только потом, хорошо? Мама, дай я тебе руку поцелую. Вот так. А теперь посмотри: вот мой Марк…
— Аид? — прошептала Александра, глядя на широкоплечего густобрового мужчину, с застенчивой улыбкой стоящего рядом.
— Марк Дмитриевич Краснов, — отрекомендовался он, кланяясь. — Хочу сразу избежать упреков. Кира после всего пережитого страдала частичной амнезией… Именно поэтому мы и не дали вам знать… А как вы нас нашли?
— Да уж вот нашла! — рассмеялась Александра, обнимая и его уж заодно. — Она ела гранат?
— Гранат? Откуда вы знаете про гранат? — испугался Марк, пристально вглядываясь в лицо этой удивительной женщины, произведшей на свет Киру. — Откуда…
— Он мне все время снился во сне. Я умоляла Киру не трогать его…
— «Гранат-Z» — новый наркотик. Страшный наркотик. Его изобрели в моем концерне… Я бы ничего не знал, если бы не Кира. Ей пришлось тяжело, она испытала на себе действие этого яда. Не по своей воле, конечно, — заметил Марк. — Но именно это и привело ее ко мне.
— Я так и знала, — заметила Александра непонятно.
— Но как вы ее нашли? Как?
— Мне помогли Зевс и Гелиос, — все так же непонятно ответила она. Кира из гамака смотрела на мать с удивлением. — Не волнуйся, доченька. Это я так, чудить начала на старости лет…
— Ты помолодела за это время, мама! Ты стала какая-то… новая.
— И все же, как вы нас нашли? — не отставал Марк.
— Упрямый какой! — засмеялась Александра. — Вас, неразлучники, и без меня бы нашли. Обернитесь, Марк, и посмотрите, кто у вас за спиной…
На песчаной тропинке стояли две женщины.
— Мама?
— Именно я, — объявила Диана, снимая с головы и комкая в руках шелковый платочек. — Марк Твен, это ж надо было так случиться! Невероятно! Смотри — это Галина, родная тетя нашей Кирочки… — Диана указала на пожилую, просто одетую женщину, которая, плача, обнимала Киру. — Мы с ней — прихожанки одного храма. Встречались чуть не каждый день… И я все знала про то, что Кира пропала… Представляешь? Только Галя не называла ее по имени… И вот сегодня все выяснилось. Я пошла поставить свечку за Кирино здравие, мы с Галиной, как обычно, завели разговор… Мчались сюда, как на пожар! Уф! А это мама Киры, да? Я Диана!
— Я — Александра. Но постойте, Галина рассказывала мне о вас! Но почему же она всегда называла имя Ксения?
— Ах, да ведь это мое православное имя. В святцах нет Дианы, и при крещении я назвалась Ксенией, в честь блаженной Ксении Петербургской. Диана я только на афишах, а в душе своей, для друзей и, конечно, для Господа нашего я — Ксения…
— Кирочке пора идти в дом, — заявила Зинаида Германовна. Она успела переодеться в парадное шелковое платье, накинуть вязаную шаль, даже подкрасить губы. — Она простудится. И, мне кажется, никто не откажется от чая с шоколадным печеньем. Правда, я не рассчитывала на такую ораву…
— Няня! — с упреком возопил совершенно счастливый Марк.
— Я шучу, милый, шучу. Никто не станет обижаться на древнюю старуху…