За границей льдов - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 27

26

Мануэль Гарза зашел в судебно-медицинскую лабораторию, охваченный недобрым предчувствием. Перед большим плоским экраном выстроилось полдюжины металлических стульев: кинотеатр в миниатюре, все готово к невероятно жуткому показу.

Гарза пережил кораблекрушение «Ролваага». Говорят, что со временем память даже о самых худших событиях жизни начинает стираться, и с ним именно так и происходило. Он не был уверен, что это не была нездоровая форма подавления воспоминаний или просто защитная реакция психики. Все, что он знал, это то, что он много лет старался не думать о той страшной ночи. Он с такой интенсивностью отталкивал от себя все воспоминания, что убедил себя, что почти не помнит, что вообще там произошло. Для него в воспоминаниях не таилось ничего интересного. Возможно, некоторые люди, столкнувшиеся с ПТСР[28], пересматривают в своем сознании спровоцировавшее его событие снова и снова, но только не он. Его способ справиться с ним состоял в том, чтобы подавить все это дерьмо вместе с воспоминаниями, раздавить их, притвориться, что их никогда и не было.

И вот теперь он был здесь, чтобы подкормить с ложечки все эти тщательно изгнанные воспоминания, одно за другим.

— Доктор Гарза, добро пожаловать! — приветствовал его Хэнк Нишимура слишком уж жизнерадостно.

Гарза молча занял предназначенное ему место. Он прекрасно знал, что его репутация на борту корабля выставляет его каким-то грубым, отстраненным и молчаливым одиночкой. Он имел такую же репутацию и в главном офисе ЭИР. Сначала это беспокоило его, но когда он понял, что он не может — или не хочет — меняться, то решил, что ему это стало абсолютно безразлично. Все, что имело значение — это миссия, и к черту все остальное.

В лаборатории он оказался первым, и пока он ждал, вошла старший офицер Леннарт, а вслед за ней Антонелла Сакс, экзобиолог. Никто не произнес ни слова. Наконец прибыл Глинн. Никто больше не был приглашен: ни Гидеон, ни Брамбелл.

Гарза с любопытством взглянул на Глинна. То, что они собирались посмотреть, несомненно, выставит начальника ЭИР в очень плохом свете. Плохом — это даже слабо сказано. Видео наверняка бросит тень на Глинна из-за того момента, когда он был не в себе, словно одержим, из-за чего грубо пренебрег своими обязанностями. Если эти записи когда-нибудь увидят свет, то, вполне возможно, что Глинн проведет остаток своих дней в тюрьме.

И все же Глинн надел свою обычную маску — бесстрастное лицо: неопределенно приятное, ненавязчиво умное, примерно, как лицо бухгалтера, или, возможно, менеджера среднего звена в компании по сбыту товаров народного потребления.

Глинн сел.

Тут Гарза заметил, насколько сильно нервничал Нишимура. На данный момент он был единственным, кто видел запись, и, должно быть, то, что он видел, выглядело не слишком приятно.

— Доктор Глинн, не могли бы вы что-нибудь сказать, хм, так сказать, вступительное слово? — с надеждой спросил Нишимура.

Глинн махнул рукой.

— Включайте запись.

— Эм, хорошо. Как скажете, — бегающий взгляд Нишимуры и неуместная улыбка с головой выдавали его неуверенность — Все, что я сделал — об этом просил меня доктор Глинн — это создал сборный видеоролик последних моментов «Ролваага» с соблюдением хронологии, обратив особое внимание на наиболее важные события. Видео начнется примерно за час до кораблекрушения и закончится на том моменте, когда корабль развалился, и системы записи отключились.

Он негромко хлопнул в ладоши, нервно вздохнув.

— Мы смогли восстановить большую часть данных. По паре камер имелось на мостике и в трюме, а еще несколько было разбросано по остальным частям корабля. Иногда качество изображения ухудшается, и часто звук и слова трудно расслышать, если только это не электронное сообщение. Здесь есть несколько… трудных моментов… Очевидно, все это должно остаться конфиденциальным для присутствующих в этой комнате. Вот почему, по приказу доктора Глинна, количество зрителей настолько ограничено. Обсуждение увиденного за пределами нашего круга запрещено — верно, доктор Глинн?

— Верно.

Многозначительная пауза.

— Доктор Глинн, вы уверены, что не хотите ничего сказать о том, что нам предстоит увидеть?

Еще один пренебрежительный жест рукой, застававший Нишимуру нервно сглотнуть.

— Тогда все в порядке. Без каких-либо еще лишних предисловий я сейчас включу видео. Вы заметите, что на всем протяжении ролика я вставил временную метку событий в нижнем правом углу.

Огни в комнате погасли. Экран стал серо-черным, показывая только отметку времени:

19:03.44

Началось видео. Материализовалась картинка. Это был мостик корабля «Ролвааг». Точка обзора находилась вверху и сбоку, показывая руль, капитанский мостик, вахтенного офицера. Приглушенный свет за окном выдавал ненастные сумерки. Мостик, как обычно, был погружен в темноту, освещенный лишь красным свечением электроники и несколькими неяркими экранами, отображавшими данные радара и картплоттеров.

Гарза узнал на капитанском мостике капитана Бриттон и стоящего рядом с ней Эли Глинна. Первый помощник — мужчина по имени Хоуэлл — стоял рядом с рулевым, который в данный момент был повернут к камере спиной. В задней части мостика, чуть в стороне, сгрудилась остальная часть основного экипажа плавания: Палмер Ллойд, миллиардер и финансист экспедиции; Сэм Макферлейн, скандальный охотник за метеоритами; и Рейчел Амира, ведущий ученый. Никто ничего не говорил.

В окна мостика был виден нос корабля и, из-за одного только взгляда на него, сердце Гарзы почти остановилось, когда подавленные воспоминания наводнили его разум.

Бушевала жесточайшая буря. Огромные волны взлетали над носом и омывали переднюю палубу. Большая часть контейнеров и несколько шлюпбалок уже были сорваны с креплений и смыты за борт. За ним же простиралось море, хаос из вздымающихся валов с кипящими гребнями — волн высотой с десятиэтажные здания. Единственное, что спасало «Ролвааг», это его размеры. Если на мостике и шли какие-то разговоры, то они были полностью заглушены ревом бушующего моря. Каждый член экипажа был сосредоточен на своей задаче, стараясь удержать супертанкер под контролем. Каждый раз, когда корабль поднимался на волну, ветер усиливался до вопля банши. На самом верху, на гребне вся надстройка сотрясалась, изображение камеры дрожало, словно порывы ветра пытались сорвать верхнюю часть корабля. Затем, когда судно перевалило через пик, прошло содрогание, и воющий ветер стих, по мере того, как оно опускалось в водную котловину, скользя по склону волны, у подошвы которой медленно начало выравниваться. Вид за окнами мостика ухнул вниз, навстречу надвигающейся стене темной воды, испещренной пеной, а затем, с мучительной медлительностью, снова взмыл — обзор сменил бурную воду на еще более грозовое небо — бесконечная карусель.

Видя все это и вспоминая, Гарза пытался контролировать ощущение неожиданно накатившей на него всеобъемлющей паники. Это все, что он мог сделать, чтобы сохранить самообладание.

На следующем кадре капитан Бриттон разговаривала с Глинном, жестикулируя. Глинн схватил рацию.

— Это Гарза, — сказал он. — Но я не слышу его из-за шторма.

Бриттон обратилась к первому помощнику Хоуэллу.

— Соединитесь с ним. Максимальное усиление.

Внезапно Гарза услышал свой собственный электронный голос, тот самый его вызов из трюма:

— Эли! Поддались основные крестовины!

Глинн отреагировал раздраженно:

— Так закрепите их.

— Все разваливается быстрей, чем мы крепим… — визг рвущегося металла заглушил остальное. Корабль сильно накренился, волна перевалила через поручни, нос ушел под воду: казалось, что корабль сам себя загоняет в океан.

— Эли, камень… Камень двинулся! Я не могу…— голос утонул в помехах.

Внезапно запись показала трюм корабля — место, которое Гарза так хорошо знал, так как именно он являлся главным инженером всей этой массивной паутины стоек и распорок, предназначенной для крепления метеорита весом в двадцать пять тысяч тонн. И там был он, метеорит, покрытый брезентом, покоящийся в колыбели, опутанный гигантскими обрезиненными цепями и тросами и окруженный лесами из деревянных брусьев и стальных балок, обеспечивающих жесткость и прочность конструкции. Проектирование этой колыбели было одним из величайших инженерных достижений всей жизни Гарзы. И она работала. Она работала, черт возьми, и это спасло бы корабль, если бы Глинн, этот ублюдок, не…

И тут Гарза застыл. На экране появился он сам, собственной персоной, только моложе. На нижнем ярусе мостков, окружавших метеорит, он в сумасшедшем ритме работал рычагами пульта управления — моторное натяжное устройство регулировало натяжение цепей и тросов, удержавших камень в колыбели надежно и крепко.

Но, к сожалению, не так уж надежно. По мере того как корабль кренился — угломер консоли управления мощностью показывал степень сдвига — камень смещался, цепи соскальзывали, дерево деформировалось, металл стонал. Пока Гарза наблюдал за этим, он ощутил, как на него накатила волна шока и тошноты. Вдруг он увидел тень на верхних мостках, услышал торопливые шаги, и в поле зрения камеры появился уроженец мыса Горн, которого они взяли на борт за его знания местности. У него еще было какое-то странное имя? Паппап. Джон Паппап. На записи абориген посмотрел на него сверху вниз с безумной гримасой на лице, украшенной улыбкой довольства, даже триумфа. Его фигура быстро скрылась за скоплением балок. И затем в трюме стало настолько шумно — сочетание рева, треска и скрежета оглушало — что ничего другого расслышать было фактически невозможно. Это был всего лишь пятисекундный отрывок — после чего видео вернулось на мостик.

Капитан Бриттон повернулась, дала знак рукой, и Палмер Ллойд подошел к ним поближе. Звук записи был явно усилен, но оставался искаженным, насыщенным вторящим эхом и цифровыми шумами — однако слова были пугающе ясны:

— Мистер Ллойд, — сказала она, — метеорит необходимо сбросить.

— Это исключено, — ответил тот.

— Я капитан этого корабля, — настаивала Бриттон. — Жизнь моей команды зависит от этого. Мистер Глинн, я приказываю вам привести в действие аварийный сброс. Слышите, я приказываю.

— Нет! — закричал Ллойд, крепко схватив Глинна за руку. — Только троньте этот компьютер, и я убью вас голыми руками.

— Капитаном отдан приказ, — прокричал первый помощник.

— Нет! Код знает только Глинн, он этого не сделает! — вопил Ллойд. — Он не может без моего разрешения! Эли, ты меня слышишь? Я приказываю не включать аварийный сброс!

Спор о том, следует ли задействовать устройство аварийного сброса, которое избавится от метеорита и утопит его в море, становился все жарче. Гарза не присутствовал при этом споре — он находился в трюме — и сейчас он напрягал слух, стараясь расслышать каждое слово сквозь громкий рев моря. Когда спор достиг своего апогея, заговорил Макферлейн, охотник за метеоритами, его речь звучала спокойно и четко, и его внезапное вмешательство, похоже, застало всех врасплох:

— Выпустите его.

Как только Ллойд опять начал протестовать, корабль поднялся на очередную волну и стал крениться. Но на этот раз все было по-другому — волна, поднявшая корабль, оказалась поистине ошеломляющей. Все разговоры прекратились. Одно из окон мостика вылетело, ударопрочный пластик не выдержал и разлетелся вдребезги, впустив внутрь порывы ревущего ветра. Затем послышался ужасный скрежет. Мостик все клонился и клонился, крен корабля теперь составлял порядка тридцати градусов. Все отчаянно вцепились во что-то крепкое, в то время как судно продолжало заваливаться на один борт. В окнах не было видно ничего кроме черной воды. Момент стазиса… и затем, с огромным содроганием, корабль все же выпрямился.

Это был момент, который изменил все.

Как только палуба выровнялась, Ллойд перестал цепляться за опору.

— Ладно, — крикнул он. — Сбросьте его.

Последовала новая дискуссия, потерявшаяся в реве ветра, в то время как корабль двигался к вершине новой волны. Глинн сел за пульт, готовый ввести команду, код, который знал только он, и который откроет люк сброса и избавится от метеорита. Но он не ввел его — Гарза и так знал, что он этого не сделал. Начальник ЭИР убрал свои длинные белые пальцы с пульта и медленно повернулся к остальным.

— Корабль выживет, — известил он.

Видео снова перенесло их в трюм. И там снова был он, Гарза. Метеорит сдвинулся еще больше, несколько деревянных балок расщепилось, и вся колыбель выглядела деформированной.

— Эли! — кричал он в рацию. — Оплетка рвется!

Он услышал по внутренней связи голос Бриттон, приказывавший ему задействовать устройство сброса. Он прокричал ей в ответ, что только у Эли есть коды. Решительный ответ Бриттон не заставил себя долго ждать.

— Мистер Гарза, прикажите вашим людям покинуть свои посты.

Снова изображение мостика: Глинн упорно отказывался сбросить метеорит, даже несмотря на всеобщие уговоры.

А потом капитан Бриттон отдала первого помощнику ключевой приказ:

— Всем оставить свои посты. Мы покидаем судно. Включите аварийный радиомаяк, всем грузиться в спасательные шлюпки.

Как только первый помощник Хоуэлл передал ее приказ по внутренней связи корабля, Бриттон покинула мост.


  1. Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР, PTSD) – тяжелая реакция человека на ситуацию, имеющую психотравмирующий характер. Подобное состояние проявляется в болезненных отклонениях в поведении, которые сохраняются на протяжении длительного периода.