Гидеон с несколькими избранными членами команды толпился в маленькой захламленной лаборатории, больше походившей на пещеру, забитую электроникой. В душном воздухе висел едкий запах припоя и сгоревшей проводки. Протеро сидел у стойки с компьютером и целым нагромождением аудиоаппаратуры, повсюду пучками свисали кабели. На Протеро болталась наполовину расстегнутая грязная гавайская рубашка. Его впалая бледная грудь, покрытая редкими черными волосами, выглядела отвратительно.
Чуть в стороне стояла помощница Протеро — высокая, стройная, элегантная женщина по имени Розмари Вонг, которая была полной противоположностью своего босса. Гидеон задавался вопросом, как вообще она могла с ним работать.
— Извините, что негде сесть, — сказал Протеро, указав на пару стульев, заваленных всякой всячиной. — Я несколько раз говорил, что мне нужна лаборатория побольше. Эта, определенно, отстойная.
Глинн проигнорировал его комментарий и поинтересовался:
— Доктор Протеро, расскажите, что вы обнаружили.
Протеро застучал по клавиатуре.
— Одним словом, нам удалось. Мы перевели послание Баобаба. Эй, Вонг? Запускай.
Она включила запись, и спустя несколько секунд послышалась песня голубого кита, вслед за которой последовала звуковая дорожка изданная Баобабом. Видимо, оказавшись в своей любимой стихии, Протеро долго рассказывал о природе языка голубого кита. Не выдерживая этого монолога и чувствуя растущее раздражение, Гидеон спросил:
— Так что оно значит?
— Хочу вас заранее предупредить — сообщение странное, — Протеро драматично закатил глаза. — Дело в том, что он сказал… — он заколебался — убейте меня. Убейте меня.
— Насколько вы уверены в этой гипотезе? — спросил Глинн.
— Я уверен почти на сто процентов. Если бы вы только позволили мне объяснить…
Прежде, чем приступить к объяснениям, Протеро еще раз воспроизвел запись, а затем дал послушать другие вокализации синих китов, по ходу разъясняя с налетом самовосхваления, как они выделили отдельные звуки, присвоили им значения, подтвердив тем самым свои выводы. Гидеон, несмотря на свой скептицизм, был впечатлен — но не убежден. Когда же Протеро закончил, Гидеон спросил:
— Так почему же существо попросило нас убить его? Особенно после того, как уничтожило один из наших батискафов?
Протеро пожал плечами.
— Выяснять — это ваша работа, парни.
— Откуда ты знаешь, что это не простое подражание песням голубых китов?
— Речь голубого кита может распространяться в воде на сотню миль или даже больше. Получается, что это существо слышало всевозможные вокализации синих китов. Почему же оно повторило именно эту? Нет, мой друг, оно точно общается с нами.
Обращение «мой друг» очень сильно покоробило Гидеону нервы.
— Если это сообщение, то оно не имеет смысла.
— Может быть, он просто запутался, так сказать, сбит с толку, — предложил версию Протеро, пожимая плечами. — Может быть, он похож на парня, который отправился во Францию и выставляет себя лохом, пытаясь говорить на французском языке, — он громко хохотнул.
— Мы имеем дело с чужеродной формой жизни, — сказал Глинн. — Вероятно, инопланетным интеллектом. Меня не удивляет, что мы никак не можем растолковать его первую попытку общения.
Гидеон покачал головой и взглянул на Вонг. Она держала язык за зубами и ничем не выдавала своих эмоций.
— А ты как думаешь, Розмари?
Вонг негромко кашлянула.
— Я думаю, что Гидеон может быть прав. Существо, вероятно, просто воспроизводит звуки, как попугай.
Гидеон почувствовал удовлетворение. Его мнение о Вонг и ее интеллекте значительно улучшилось.
— Ну, если бы наука была демократией, тогда я оказался бы в меньшинстве и соответственно неправ, — фыркнул Протеро, но тут же добавил: — Но это не так, и что бы вы там ни говорили, я прав, — и он снова хрипло рассмеялся.
В этот момент у двери появился мичман, мистер Лунд.
— Доктор Глинн?
— Я же просил меня не беспокоить.
— У нас чрезвычайная ситуация. Баобаб… он подаёт признаки активности.