Сразу по возвращении в штаб-квартиру ЭИР на 12-ой улице Литтл-Вест они прошли в зал заседаний, расположенный высоко над старым районом Нью-Йорка Митпэкинг. и Гидеон занял уже привычное для него место за столом. В переговорной присутствовали только трое: Гарза, Глинн и он сам. На часах заунывно отмечалось время — три часа ночи. Глинн, очевидно решил игнорировать потребность в сне, и ожидал, что и его сотрудники последуют этому примеру.
Гидеон начал сомневаться, действительно ли Глинн изменился. Он никогда не видел, чтобы этот человек был настолько взволнован и напряжен, хотя и демонстрировал это в своей особой манере. Встреча с Ллойдом в той гигантской психиатрической больнице, очевидно, сильно потрясла его.
Стюарт, принесший им всем кофе, молча удалился, прикрыв за собой дверь. В комнате царил полумрак, верхний свет был приглушен. Глинн, сидевший во главе стола, сложил руки перед собой и позволил тишине сгуститься, прежде чем заговорить. Наконец, он обратил на Гидеона взгляд своих серых бесстрастных глаз.
— Что ты думаешь о нашей встрече с Палмером Ллойдом?
— Он меня испугал, — признался Гидеон.
— Теперь ты понимаешь, почему я хотел, чтобы ты с ним познакомился?
— Только по той причине, которую ты сам же и озвучил: чтобы получить его одобрение, получить его напутствие. В конце концов, эта штуковина стоила ему кучи денег — не говоря уже о здравом рассудке.
— Отчасти. Я также хотел — как ты и выразился — напугать тебя. Донести до тебя всю серьезность нашего предприятия. Тебе нужно приступать к нему с широко открытыми глазами: потому что без этого и без твоей полной отдачи мы не сможем добиться успеха.
— Ты действительно стал причиной гибели ста восьми человек?
— Да.
— И что, не было никакого расследования? И тебе не предъявили никаких обвинений?
— Были определенные… гм… необычные обстоятельства, связанные с взаимоотношениями Чили и Соединенных Штатов, которые побудили оба государственных департамента проследить за тем, чтобы расследование не было чрезмерно тщательным.
— Мне не нравится, как это звучит.
Глинн обратился к Гарзе:
— Мануэль, пожалуйста, сообщи Гидеону все необходимые данные.
Гарза кивнул, извлек большую папку из своего портфеля и, положив ее на стол, стал рассказывать.
— Кое-что из этого ты уже знаешь. Но я все равно начну с самого начала. Если у тебя возникнут какие-либо вопросы по ходу дела, не стесняйся спрашивать. Шесть лет назад к нам, в ЭИР, обратился Палмер Ллойд с весьма необычным запросом.
— Тот же Палмер Ллойд, которого я только что видел в Дирборн-Парк?
— Да. Этот миллиардер планировал построить Музей естественной истории в долине реки Гудзон. Он собирался выставлять там самые редкие, необычные и самые большие экспонаты из всех возможных областей науки — цена не имела значения. Он уже приобрел самый большой алмаз, самый большой скелет Ти-Рэкса и настоящую египетскую пирамиду. Затем до него дошли слухи, что был найден самый большой в мире метеорит. Он лежал на острове Десоласьон, на одном из необитаемых островов мыса Горн — самой нижней оконечности Южной Америки. Острова эти принадлежат Чили. Ллойд знал, что Чили никогда не позволит вывезти метеорит. Поэтому он нанял ЭИР и охотника за метеоритами по имени Сэм Макферлейн, чтобы украсть его.
— Извини, — перебил Глинн, — но «кража» — не совсем подходящее слово. Мы не совершили ничего незаконного. К тому же, мы получили лицензию на разработку месторождения полезных ископаемых на острове Десоласьон, что позволило нам забрать железо в любой его форме.
— Хорошо, «кража» — не самое подходящее описание, — согласился Гарза, — но фактически все это было большим обманом.
После этого упрека Глинн замолчал, и Гарза продолжил:
— Метеорит оказался чрезвычайно тяжелым — двадцать пять тысяч тонн. Он был насыщенного красного цвета, сверхплотный, и у него имелись другие… весьма необычные свойства. Поэтому, использовав для прикрытия этой операции добычу железной руды, мы оснастили корабль «Ролвааг», добрались до острова, раскопали камень и погрузили его на борт. Достаточно сказать, что это был сверхсложный инженерный проект. Но мы преуспели. Не хочется хвастать, но у нас все вышло просто блестяще. А потом нас поймали. Пронырливый капитан чилийского эсминца выяснил нашу истинную цель. Он командовал «Алмиранте Рамиресом», кораблем упомянутым Ллойдом. Вместо того чтобы доложить начальству, он решил сыграть в героя и гнался за нами до самой границы льдов.
— Граница льдов. Я и раньше слышала этот термин. Что он означает?
— Это граница, где южные воды океанов встречаются с антарктическим паковым льдом. Нам пришлось сыграть с «Рамиресом» в прятки среди айсбергов. «Ролвааг» подвергся обстрелу, но в итоге нам удалось потопить эсминец.
— Вы потопили эсминец? Как?
— Это долгая история и будет лучше, если ты узнаешь ее из материалов дела. Так или иначе, «Ролвааг», несущий в своем трюме метеорит весом в двадцать пять тысяч тонн, был сильно поврежден эсминцем. Погода ухудшилась. Настало время, когда нам пришлось делать выбор: либо выбросить камень — либо пойти ко дну.
— Как бы вы смогли выбросить камень весом в двадцать пять тысяч тонн?
— Для этой цели мы установили устройство аварийного сброса. Стоило только повернуть рубильник, и метеорит был бы сброшен через шлюз в корпусе.
— Разве это не потопило бы корабль?
— Нет. Перед тем, как шлюз успел бы захлопнуться, внутрь поступило бы большое количество воды, но на судне были установлены насосы и самозапечатывающиеся переборки, которые смогли бы с этим справиться. Экипаж и капитан настаивали на сбросе камня… — тут Гарза, казалось, замялся, вопросительно взглянув на Глинна.
— Расскажи всю историю, Мануэль. Нечего утаивать.
— В конце концов, все согласились сбросить камень. Даже Ллойд был среди сторонников этого радикального решения. Но код активации устройства сброса был только у Эли. И он настаивал на том, что корабль выстоит. Остальные просили, умоляли, угрожали — безрезультатно, он был непоколебим. Но Эли ошибся. «Ролвааг» затонул.
Гарза снова взглянул на Глинна.
— Теперь позволь мне рассказать все остальное, — тихо сказал тот. — Да, я отказался активировать устройство сброса. Я был неправ. Капитан распорядилась провести эвакуацию. Некоторые подчинились, но многие этого не сделали. Капитан… — он замолчал, и его голос немного дрогнул, — капитаном была поистине выдающаяся женщина. К несчастью, она пошла ко дну вместе с кораблем. После крушения многие погибли уже в спасательных шлюпках или замерзли насмерть на близлежащем ледяном острове, не дождавшись помощи.
— А Ллойд? Что случилось с ним?
— Его эвакуировали на первой же спасательной шлюпке — хочу добавить, что это сделали против его воли.
— А как выжил ты?
— Я был в трюме и всячески пытался закрепить метеорит. Но он, в конце концов, вырвался из своей колыбели и расколол корабль надвое. Произошел взрыв. Создалось впечатление, что как только метеорит соприкоснулся с соленой водой, он вступил с ней в необычную реакцию и создал ударную волну. Меня выбросило через дыру в трюме. Я помню, как очнулся на плоту из плавающих обломков — серьезно раненый. Спасатели нашли меня на следующий день, когда я был почти при смерти.
Глинн погрузился в молчание, вращая в руках чашку кофе.
— Итак, получается, что сейчас эта штуковина просто лежит на морском дне. Откуда тогда это все беспокойство и разговоры об опасности? И… пришельцах?
Глинн отставил кофейную чашку.
— Это все Макферлейн, охотник за метеоритами. Он и был тем, кто догадался, чем этот метеорит являлся на самом деле.
Последовало долгое молчание.
— В астрономии есть уважаемая теория, носящая название «Панспермия», — наконец продолжил Глинн. — Она гласит, что жизнь могла распространиться по галактике при помощи бактерий или спор, переносимых метеоритами или облаками пыли. Но эта теория предполагала микроскопическую форму жизни. Все упустили очевидную идею о том, что жизнь могла быть распространена семенами. Очевидно же, что гигантское семя имело бы более высокие шансы выжить в условиях холодного и радиоактивного космического пространства благодаря своему огромному размеру и высокой сопротивляемости воздействию других вредных факторов. Именно по этой причине кокосовые орехи такие большие: чтобы выживать в затяжных океанских плаваниях. В галактике много покрытых водой планет и лун, на которые такое семя может упасть, а затем прорасти.
— Ты хочешь сказать, что этот метеорит на самом деле является как раз таким семенем? И когда «Ролвааг» затонул, то оно пошло ко дну и было… посажено?
— Да. На глубину в две мили. И затем оно проросло.
Гидеон ошеломленно покачал головой.
— Невероятно. Если все это правда…
— О, это правда. Оно погрузилось в воду, пустило росток, напоминающий гигантское дерево, и стало расти, причем очень быстро. Сейсмические станции по всему миру зафиксировали целый ряд мелких землетрясений морского дна в том районе. Несколько небольших цунами достигли берегов Южной Георгии и Фолклендских островов. Но все это происходило на глубине в две мили, и сейсмическая сигнатура землетрясений выглядела, как результат типичных подводных извержений вулканов. Как и мини-цунами. Поскольку это наблюдалось в районе, далеком от каких-либо судоходных путей, и эти явления никому не угрожали, на «подводный вулкан», в общем, никто не обратил внимания. Даже вулканологи проигнорировали его, поскольку он находился слишком глубоко и был слишком сложен для изучения. А потом все затихло. Это объясняет, почему никто не понял, что происходит в действительности — кроме меня, конечно. И Сэма Макферлейна. И Палмера Ллойда, — он поерзал на стуле. — Но за последние пять лет мы разработали план решения этой проблемы. Мануэль кратко тебе его изложит.
Гарза взглянул на Гидеона.
— Мы собираемся уничтожить его, — мрачно сказал тот.
Гидеон непонимающе покачал головой.
— Я только не пойму, зачем. Вы, вроде, оба говорили, что оно успокоилось. Зачем нарываться на неприятности и расходы — не говоря уже об опасностях?
— Потому что это пришелец, — кивнул Гарза. — Он огромен и опасен. И даже если сейчас он спокоен, нет никаких гарантий, что он таким и останется. К тому же, наши расчеты и моделирование дают прямо противоположные прогнозы, — он чуть наклонился к Гидеону через стол. — Ты только задумайся на мгновение: что будет, если эта дрянь расцветет и размножится? Что, если эти растения распространятся, покрыв все океанское дно? А если они и на суше смогут прекрасно расти? — он качнул головой, словно не давая развиться собственным тревожным фантазиям. — Какой бы из этих прогнозов ни сбылся, мы приходим к одному и тому же выводу: это семя — угроза. Угроза, способная погубить Землю.
Гидеон прерывисто вздохнул.
— Так… как же вы собираетесь уничтожить это?
— В нашем распоряжении есть ядро плутония весом около тридцати килограммов, устройство генерации нейтронов, способное ускорять и замедлять изотопы гелия, высокоскоростные транзисторы — то есть, все необходимое, чтобы собрать ядерную боеголовку.
— Где, черт возьми, ЭИР удалось раздобыть все эти материалы? — воскликнул Гидеон. Гарза самодовольно ухмыльнулся, переглянувшись с Глинном:
— В наши дни продается все, особенно в некоторых бывших государствах-сателлитах.
Гидеон покачал головой.
— Господи Боже…
— К тому же, у нас в штате имеется эксперт по ядерному оружию.
— Кто он?
— Ты, конечно.
Гидеон непонимающе уставился на него.
— Так и есть, — тихо поддержал его Глинн. — Теперь ты знаешь истинную причину, по которой я тебя нанял. Потому что мы уже давно знали, что этот день придет.