Чтобы объяснить план захвата, Грэг Мастерсон назначил собрание мятежников в комнате отдыха, прилегавшей к служебным помещениям. Единомышленники были отлично вооружены: многие захватили ножи, а у некоторых из бывших военнослужащих при себе оказалось личное оружие. В последнюю минуту к группе присоединились еще двое охранников, приписанных искать червей, одним из которых оказался заместитель начальника службы безопасности, человек по имени Винтер. Он стал для них самой настоящей находкой: мужчина не только наизусть знал план корабля, но также помнил все коды доступа и протоколы безопасности.
В то время как разномастный персонал собирался в комнате, Мастерсон размышлял о целях, стоящих перед ним. Он был решительно настроен дойти до конца и не допускал даже тени сомнений. То, что предстояло сделать, должно было быть сделано. Сам факт, что эта безумная миссия продолжалась, несмотря на то, что ее постиг полный провал, давало ему понять, что высшие офицеры не просто заблуждаются в своих суждениях, а скорее всего, заражены. Он был склонен думать, что к их числу относится все управление миссии и весь мостик.
Осознавая огромный объем предстоящей работы, он оглядел собравшихся. Вроде бы все были на месте. Пора было начинать.
— Внимание, слушайте меня!
Толпа затихла.
— Нам очень повезло, что к нам присоединился мистер Эйвен Винтер. Он был — или, вернее, и сейчас является — заместителем начальника службы безопасности. Я собираюсь передать слово ему, чтобы он мог сообщить план, который мы разработали.
Винтер — грузный человек с весьма харизматичной внешностью — вышел вперед.
— Основная наша цель — захват мостика судна. Ключевым элементом будет внезапность. Вторичная цель состоит в том, чтобы взять под контроль или, по крайней мере, вывести из строя Центр управления миссией. По завершении этих двух этапов мы сразу же возьмем курс на Ушуайю.
Его тон был резким и безапелляционным, и говорил он с еле уловимым приятным скандинавским акцентом.
— Капитан и офицеры будут защищать мостик, преисполненные сильнейшего чувства долга. Будьте готовы: скорее всего, нам придется прибегнуть к насилию. Ни у кого из присутствующих на мостике не должно быть оружия. Только службе безопасности позволяется иметь оружие на мостике — и в настоящее время там нет ни одного ее представителя.
Стальной взгляд переместился по комнате. Никто не вздрогнул.
— Мостик спроектирован так, чтобы воспрепятствовать проникновению любого, кто вознамерится захватить командование кораблем. Есть только две точки входа — по одной двери со стороны старборда и порта[42]. Четверть дюйма стали. В штатном режиме эти двери остаются открытыми, поэтому нам нужно наступать быстро и решительно. Мы застигнем их врасплох, захватим входы-выходы и не дадим им закрыться изнутри и забаррикадироваться. Как только мы получим контроль над мостиком, мы сами запечатаем эти двери, и их оборона станет нашей первоочередной целью.
Мастерсон встал рядом с оратором.
— Благодарю вас, мистер Винтер. Есть вопросы?
— А как насчет машинного отделения? — спросил кто-то. — Разве они не могут собственноручно отключить двигатели?
— Могут, — отозвался Винтер. — Но как только мы получим контроль над мостиком, мы сможем связаться с остальными членами экипажа по корабельной внутренней связи, которую также будем контролировать. Им не останется ничего иного, кроме как к нам присоединиться. Да, они могут отключить двигатели и электроэнергию, но это только сделает «Батавию» «мертвецом в воде». В этом не так много пользы — и не такое уж это действенное средство убеждения, — он прервался, а затем добавил тихим, твердым голосом, словно вынося вердикт: — Мы возьмем верх. Победа за нами.
На всем протяжении речи Мастерсон следил за собравшимися и видел, что этот человек с его внушительной внешностью и тихим голосом оказывает на них гипнотизирующее воздействие.
— Мы не можем ждать, — сказал он. — Если кому-нибудь станет известно о нашем замысле, все будет кончено. Поэтому мы должны действовать немедленно. Все с нами?
Раздался дружный возглас одобрительных голосов.
— Нас двадцать. Нам надлежит разделиться на пять групп по четыре человека. Мы направимся к мостику, неспешно прогуливаясь по коридорам, болтая ни о чем и не привлекая к себе внимания. Затем мы сойдемся на нижней палубе у трапа, ведущего на мостик. Но не толпитесь и не стойте у его подножия. Просто продолжайте идти, бросайтесь к дверям и блокируйте их, не позволяйте их закрыть. Те из вас, у кого есть огнестрельное оружие, нейтрализуют дежурного офицера, капитана и других членов экипажа. Если они окажут сопротивление, стреляйте — но это только в крайнем случае. Те, у кого есть ножи, займут оборонительную позицию у дверей.
Мастерсон сделал паузу. Он почувствовал, что потеет. И с недовольством признался себе, что боится. Но, едва взглянув на Винтера, стоящего рядом, он успокоился. Мужчина явно ничего не боялся, источая непоколебимую уверенность.
— Что, если двери мостика все же окажутся заблокированы? — спросил кто-то.
— Этого не будет, — сказал Винтер. — Это противоречит всем протоколам безопасности. Но, на всякий случай, если они закрылись изнутри — например, из-за недавней атаки червей — тогда я поговорю с ними как заместитель начальника службы безопасности и заставлю их впустить меня.
Мастерсон разделил людей на группы и проложил для каждой из них маршруты, сходившиеся у мостика. Последнюю группу он возглавил сам лично, и они прошли несколькими окольными путями, изо всех сил пытаясь выглядеть беззаботными. По мере продвижения по кораблю Мастерсон был поражен атмосферой царившей на борту: в то время как некоторый персонал продолжал самоотверженно заниматься своими обязанностями, большая часть экипажа выглядела бездействующей и кучковалась в гудящие от тревоги взволнованные группы. Многие из них были явно пьяны. Им попался парень, валяющийся в коридоре без сознания, а пустая бутылка лежала рядом с его рукой. Отзыв сил службы безопасности на зачистку червей, отсутствие сна и свирепствующие среди членов экипажа истеричные подозрения о том, кто мог бы быть заражен, вызвали резкое падение морального духа на борту.
Это только усилило убежденность Мастерсона, что им нужно как можно скорее доставить этот корабль в порт. Они справятся с заражением червями, как только люди покинут корабль — судно надлежало сжечь до ватерлинии и при необходимости затопить. Персонал же надо поместить в карантин до тех пор, пока не выявят всех зараженных. Но обеззараживание корабля уже не было его непосредственной проблемой. Прямо сейчас ему надо было во что бы то ни стало вытащить всех отсюда живыми.
Во время ходьбы он чувствовал как пистолет .45 калибра, выданный ему Винтером, приятно давил на пояс. Мастерсон не был сторонником использования оружия, но он иногда ходил на охоту со своим отцом и знал, как целиться и стрелять из пистолета. Только вот, во имя всего святого, он очень надеялся, что ему не понадобятся эти его навыки.
Задумка удалась, и его группа прибыла к нижней мостиковой палубе одновременно со всеми остальными заговорщиками. Не сбавляя шаг, они поднялись по трапу наверх. Дверь мостика со стороны порта действительно оказалась открыта. На подходе к цели возглавлявший отряд Винтер предусмотрительно достал пистолет. И вот заместитель начальника службы безопасности беспрепятственно вошел внутрь, Мастерсон по пятам следовал за ним.
Присутствующие на мостике были настолько сосредоточены на своих индивидуальных задачах, что никто даже не посмотрел в их сторону. Мастерсон увидел, как Винтер поднял пистолет, небрежно прицелился и выстрелил в спину дежурного офицера, убив его на месте. Звук выстрела получился невероятно громким, и человек упал, как подкошенный. Хладнокровность этого убийства заставила Мастерсона оторопеть. Этот поступок не соответствовал словам, сказанным Винтером на собрании.
Старший офицер Леннарт, стоявшая рядом с дежурным офицером, оказалась, к удивлению Мастерсона, вооружена. Мгновенно развернувшись, она прицелилась и выстрелила с поразительной сноровкой. Ошеломленный этим фактом Винтер отлетел к стене, словив прямое попадание пули. Леннарт снова выстрелила. На этот раз ее целью стал Мастерсон: пуля чиркнула по его шее чуть пониже уха. Женщина продолжила наступать и стрелять. Мастерсон выпрыгнул за дверь, когда третья пуля с громким лязгом угодила в стальной косяк. Между тем, остальная часть персонала мостика тоже достала оружие — все они оказались вооружены — и обрушила на мятежников шквальный огонь.
Держась за внутреннюю стену мостика, Винтер поднялся и выстрелил во второй раз, поразив Леннарт прямо в грудь, что наверняка превратило в месиво ее сердце и прилегающие органы. Следующий его выстрел попал в другого офицера, а тем временем вторая пуля нашла в нем свою цель. В поисках укрытия мужчина ринулся обратно к двери, пули свистели вокруг него, рикошетя и высекая искры. Едва он успел укрыться за дверью, как она в тот же миг захлопнулась. Мастерсон бросился на нее всем телом, тараня и снова пытаясь открыть, но было уже слишком поздно: ее наглухо задраили.
Системе аварийного оповещения судна выдала сигнал тревоги.
— Черт побери! — взревел Винтер, не обращая внимания на то обстоятельство, что у него лилась кровь из уродливых ран на плече и предплечье. Среди мятежников, стоявших позади них, творилась сумятица.
Вдруг по коридору просвистела пуля, затем еще одна.
— Мы под обстрелом с тыла! — крикнул кто-то.
Винтер развернулся и, истекая кровью, почти скатился по лестнице на нижнюю мостиковую палубу с пистолетом наперевес. Остальные гурьбой последовали за ним. Несколько офицеров безопасности, подоспевшие к месту происшествия, начали стрелять, стремясь нейтрализовать мятежников. Но они долго не выстояли, Винтер и другие быстро их вырубили.
— Отступаем к служебным каютам! — крикнул Винтер. — К каютам!
Они мчались по главной палубе, встречавшиеся им люди, не желая быть сбитыми, расступались, давая им дорогу. Надо отметить, что среди них почти не было представителей службы безопасности.
Вот и трап. Винтер нырнул по нему вниз в служебное помещение. Когда все мятежники оказались внутри, он захлопнул и запечатал дверь.
— Забаррикадируйтесь изнутри! — прокричал он. — Это помещение станет нашим оплотом, мы будем его защищать!
Приказание тут же было исполнено. Винтер со вздохом прислонился к стене, его рука зажимала огнестрельное ранение плеча, сдерживая кровотечение.
— Тебе необходима помощь, — сказал Мастерсон.
Мужчина выдал уродливый смешок.
— Принеси мне повязки и пластырь, и, уверяю, со мной все будет в порядке.
Среди заговорщиков, которые сумели вернуться, царило недоумение и замешательство.
— Что произошло? Что это было? — спросил кто-то.
— Они оказались вооружены, — буркнул Винтер. — Присутствие червей, должно быть, изменило протокол об имении оружия. Моя вина, я не предусмотрел этого, — он тяжело опустился на стул, пока остальные сгрудились вокруг него. — Мы можем продержаться здесь достаточно долго — у нас есть еда и вода. И оружие. Им будет чертовски сложно выкурить нас отсюда — чтобы преодолеть эти двери, им понадобится горелка или взрывчатка. Мы будем бдительно следить за всеми их действиями и будем пресекать все их попытки в зародыше. Кроме того, у них явно есть дела поважнее.
— Но… — Мастерсон почувствовал, как его накрывает замешательство. — Что же нам теперь делать?
— Придерживаться плана. Захватить мостик. В охранном арсенале имеется C4. Мы взорвем те двери. И я могу взломать отсюда внутреннюю связь, по ней мы сможем привлечь к делу еще людей, — он сделал несколько вдохов. — Мы потерпели неудачу. Первый блин вышел комом. Но мы все еще можем довести дело до конца. Дисциплина на корабле разваливается. Это определенно нам на руку.
В дверь отсека экипажа стали громко колотить, сквозь толстый металл долетали приглушенные крики. Винтер поднялся и дал знак Мастерсону.
— Поговори с ними. Скажите им, что мы хотим отвести корабль в безопасный порт Ушуайя. Предложи их присоединиться к нам во имя спасения их собственных жизней.
Сегодня моряки всех стран называют стороны борта на английский манер. Так, правый борт принято называть starboard side (старборд сайд), а левый — port side (порт сайд).