После того, как тюремщик запечатал люк, Эли Глинн еще некоторое время слышал поступь его удаляющихся шагов. Их поместили в самую нижнюю часть трюма, именуемую лазаретной, где располагался рулевой механизм корабля и закрытые кожухами корпуса азимутального двигателя. Здесь было темно и жарко. Он улавливал, что по полу разносилась вибрация от воды, скользившей по стальному корпусу судна, и слышал сосательные звуки трюмного насоса.
Он также слышал усиливающийся шум вокруг них, шорохи и царапанье: черви, выползали из своих укрытий.
— Ученый во мне, — сказала Вонг, — задается вопросом, как это работает. Я имею в виду: сначала, червь забирается к вам в нос, а потом в мозг, и вот, вы уже выполняете все его приказы. И при этом вы даже не догадываетесь, что делаете это, что подчиняетесь чужой воле. Как инфицированные люди рационализируют свои действия?
Глинн воспринял ее вопрос, как некую возможность успокоиться и ненадолго отвлечься от основной проблемы.
— Люди, — ответил он, — имеют безграничные способности к рационализации и самообману. Черви просто подключаются к этой их способности.
— Да, это правда. Но наблюдается ли у вас амнезия? Помните ли вы червяка, ползущего по вашему носу?
— Полагаю, все мы это скоро узнаем, — пробормотал Макферлейн.
Стоя в темноте Глинн жалел, что не может взглянуть на свои часы, ему бы очень хотелось узнать точное время. До взрыва оставалось всего несколько минут. А еще он желал бы знать, находился ли корабль внутри опасной зоны или же успел покинуть ее. В случае первого варианта он очень надеялся, что разрушение судна будет быстрым.
Макферлейн закричал.
— Сукины дети! Чертовы черви!
Глинн слышал, как он двигается, топает и шаркает.
— Ух! Черт! — Вонг отмахнулась от червя и охлопала свою одежду. — Они повсюду!
Он слышал, что вокруг его ног нарастает звук подползавших червей, напоминавший шелест осенних листьев, гонимых ветром. В дополнение к слуху пришли тактильные ощущения: он почувствовал, как один из них начал скользить по его брючине, и следом его собрат оккупировал вторую. Глинн затопал ногами, провел руками по одежде, в то же время осознавая, что всего лишь отсрочивает неизбежное. Может, было бы проще подчиниться? Но почему-то он не мог позволить себе опустить руки — ощущение, как черви ползут по его телу, было настолько отвратительным, что он бил их и бил, пытаясь остановить их нескончаемый поток. Но их было слишком много, чересчур много, и они цеплялись за кожу, оставляя липкий след.
Гарза кричал, Макферлейн матерился, Вонг взвизгивала — трюм заполнился их восклицаниями. А черви все наступали…
И потом случилось это. Как будто они оказались внутри барабана, и кто-то резко ударил по нему со всей силы молотком. Это был настолько проникновенный и настолько сильный «БУМ!», что он потряс Глинна до самых костей, сотряс его мозг внутри черепа и погрузил его в беспамятство…
Но ненадолго. Он очнулся лежа на вентиляционной решетке, голова раскалывалась от боли, и оглушительно звенело в ушах. Было все еще темно. Царапанье и шелест червей исчезли, сменившись звуком ревущей воды.
— Сэм? — прохрипел он.
Стон.
— Розмари? — Глинн стал шарить руками вокруг себя и почти сразу обнаружил ее, коснувшись лица. — Розмари?
То ли всхлип, то ли вдох. Он помог женщине сесть.
— Моя голова, — пробормотала она.
— Ты это слышишь? — пришел из черноты голос Гарзы. — Взрыв разорвал корпус. Корабль тонет.
— И мы заперты в трюме, — заключила Вонг сорвавшимся в конце голосом. — Или черви, или вода — судьба всегда дает выбор.
Между тем, пульсирующий звук двигателя сменился скрежетом. Через мгновение прекратился и он.
— У кого-нибудь есть идеи, как нам выбраться отсюда, прежде чем мы утонем? — спросил Глинн.
— Нет, — тихо отозвался Макферлейн.
— Да, — заявила Вонг.
— Сейчас самое время нам рассказать.
— Мы найдем, как черви попали сюда. Это и станет нашим выходом.
— Хорошая идея, — поддержал Гарза. — И мы знаем, как черви попали сюда: по вентиляционным каналам. Даже трюм, такой глубокий, как этот — особенно такой глубокий, как этот, — должен иметь хорошую вентиляцию.
Глинн слышал, как Гарза опустился на корточки и начал, постукивая по стенам, ощупывать пол вдоль наклонной переборки лазарета. Послышался звук полого удара.
— Вот она! — обрадовался он. — И здесь уплотнитель. Просто идите на мой голос, и мы выберемся отсюда.