Я перевожу свой взгляд на веревку, которую Блэк стянул вокруг моего запястья. Вглядываясь в нее, я пытаюсь высвободиться, но он сделал из нее что-то типо наручников, которыми сцепил наши руки вместе.
— Пойдем, — бросает он жестким тоном, дергая меня за собой.
Мне ничего не остается делать, как волочиться за ним, натолкнувшись на его спину, когда он останавливается перед вращающейся дверью. Мы входим в кухню и упираемся взглядом в пару, приткнувшуюся в дальнем углу.
— Вон отсюда, — рявкает он на них. Парень в костюме байкера опускает девушку с рогами дьявола на пол, быстро поправляя одежду.
Как только они скрываются за другой дверью на противоположной стороне кухни, глухие удары музыки, раздающиеся из-за двери, становятся не такими громкими, как удары моего сердца, стучащего в груди. Блэк до сих пор ничего мне не сказал, но он стоит так близко, что это нервирует меня.
Я специально не смотрю на него снизу вверх, а пытаюсь отцепить веревку, удерживающую запястье.
— Сними с меня эту штуку!
— Не думаю, что стоит, — он медленно обматывает конец веревки вокруг своей второй руки, сильнее стягивая наши скрепленные запястья. — Из-за того, что ты выпрыгнула из окна туалета, я считаю, что ты находишься здесь по какой-то другой причине, нежели просто хорошо провести время. У тебя есть тридцать секунд, которыми ты можешь воспользоваться, чтобы убедить меня не обращаться в полицию, обвиняя тебя в незаконном проникновении.
Я встречаю его яростный взгляд и расправляю плечи.
— Я здесь, чтобы увидеться с Миной Блэйк.
Удивление мелькает в его глазах. Видимо это последнее, что он ожидал от меня услышать. Он считал, что я была вором?
Его рот превращается в одну жесткую линию.
— Зачем тебе Мина?
Выдохнув, я решаю сообщить ему правду.
— Я хочу услышать ее рассказ, почему она ушла из колледжа.
— Она ушла. Дело прошлое, — он пожимает плечами. — Почему тебя это волнует?
— Я работаю в газете.
Его губы складываются в сардоническую ухмылку.
— Мина очередная статья для тебя? Ты репортер, собирающий сплетни?
Низкий рык слышится в его голосе, наполненном полным презрением, когда он говорит «репортер, собирающий сплетни», от этого мои внутренности связываются узлом. С таким же успехом он мог назвать меня «дерьмовым репортером». Я стою на своем и отрицательно качаю головой.
— Я занимаюсь расследованием. Я решаю загадки со словами. Некоторые вещи просто не сходятся. Я хочу услышать ее версию этой истории.
— Нет ее версии. Она ушла. Конец истории.
Его тон звучит сурово и в нем слышатся еле заметные защитные нотки. Как не оправданно для меня, но некая часть внутри, испытывает легкую зависть. Насколько хорошо он знает Мину? Я задираю свой подбородок вверх, встречаясь с его тяжелым взглядом.
— Если ничего нет, тогда почему ее все время так охраняют? Почему она не тусуется здесь, на вечеринке со всеми? Почему она наверху?
— Эта вечеринка была для нее… — начинает он, затем обрывает себя, сжимая челюсти.
Его слова прозвучали настолько лично, словно он искренне заботится о Мине. Я касаюсь его руки, заглядывая ему в глаза.
— Послушай, все, что я хочу сделать — это рассказать правду. Я не собираюсь порочить доброе имя Мины. Мне кажется, что здесь что-то происходит, потому что ходят слухи.
— Какие слухи? — прищурившись, спрашивает он.
— Что она как-то замешана.
Его лицо становится безучастным.
— Она не была.
— Тогда позволь мне рассказать правду. Дай мне с ней поговорить. Эта история много значит для меня по личным причинам, но если она откажется что-либо мне рассказывать, я не буду настаивать.
Он смотрит в потолок, словно обдумывая. Наконец, Блэк перемещает свой взгляд обратно на меня.
— Я дам тебе пять минут. — Он начинает ослаблять веревку на запястье.
Я начинаю улыбаться в ответ, выражая благодарность, как вдруг он останавливается.
— Потом ты расскажешь мне, откуда знаешь меня.
Я чувствую, как мои глаза удивленно расширяются. Сохраняя спокойный тон, я опускаю взгляд на наши руки.
— Я не знаю тебя.
Как только моя рука выскальзывает из ослабевшей петли, он стискивает мое запястье и скользит пальцем по нежной коже, на которой остался след от веревки.
— Да, ты знаешь. В первый же раз как наши глаза встретились, я прочитал в твоем взгляде узнавание.
Я поднимаю глаза на него и действительно пялюсь, надеясь сбить его с толку.
— Просто твои глаза привлекают внимание, вот и все.
Его взгляд темнеет.
— Хорошая попытка. Но я могу увидеть разницу между удивлением и узнаванием. Ты откуда-то знаешь меня.
— Возможно, я видела тебя на фотке с Блэйками, — небрежно говорю я, пожимая плечами.
Почему-то мой комментарий вызывает у него смех.
— Ты знаешь меня, но в тоже время не знаешь. С каждой минутой это становится все более интригующе.
Я фыркаю.
— Уверяю вас, мистер Блэк, всё, что я знаю — что у вас талант связывать веревкой.
— Ты даже не представляешь, о чем говоришь, — говорит он загадочно, стрельнув в меня темным двусмысленным взглядом. Блэк направляет меня в сторону двери и вдруг разворачивает, толкая в дальний угол кухни. — Я с нетерпением жду, чтобы познакомиться с вами, мисс Скарлетт. Одна тайна в обмен на другую.
Мы поднимаемся по задней лестнице наверх, выходим за дверь, затем он ведет меня вниз по длинному коридору к другой двери, находящейся в конце. Слегка постучав, он дожидается ответа, пока женский голос не кричит: «Войдите», и прежде чем исчезнуть внутри, говорит мне:
— Подожди здесь.
Двери сделаны из цельного дерева, поэтому невозможно подслушать, о чем они говорят. Раздается возмущенный голос девушки и слышится его низкий рокот. Она явно не рада. Скорее всего, я не получу обещанных пяти минут. Ручка начинает поворачиваться, я быстро отскакиваю от двери, когда она открывается.
— У тебя пять минут. Если она не захочет говорить с тобой, ты сдержишь свое слово. Поняла?
Он такой внушительный и резкий, как инструктор по строевой подготовке, и у меня появляется явное желание подколоть его, цокнув каблуками и отдав честь. Ну, чуть-чуть.
— Поняла.
Я удивляюсь, когда он заталкивает меня внутрь и закрывает за мной дверь. Я ожидала, что он будет стоять на страже при нашем разговоре или что-то в этом духе. Мой взгляд останавливается на девушке с длинными, золотистыми волосами, сидящей на диванчике у окна и наблюдающей за бушующей грозой снаружи, и я прекрасно понимаю, что, должно быть, он очень близок к семье, раз смог убедить ее поговорить со мной, хотя бы несколько минут.
— У вас есть четыре минуты и тридцать секунд, — говорит она, тяжело вздохнув и не поворачиваясь.
Я вижу ее профиль, который такой же красивый и отчужденный, как и на фотографиях. Она студентка третьего курса, на год младше меня. Ну, пока она не ушла в этом семестре.
Я поднимаю подбородок и делаю шаг вперед.
— Почему ты все-таки бросили колледж, Мина? Могу я называть тебя Миной?
Она переводит великолепные карие глаза в мою сторону, ее взгляд сомневающийся.
— Как тебя зовут?
— Скарлетт, — подойдя ближе, я вытаскиваю свой блокнот из кармана плаща, и что-то падает на пол.
«Кэс!» мысленно кричу, пока мое лицо заливается краской. Я поднимаю пакетик из золотой фольги и засовываю его обратно в карман, бормоча про раздражающих друзей.
Когда я поднимаю голову, ее лицо становится сплошной закрытой маской, а голова вздернута вверх.
— Очевидно, Себастьян был неправ насчет тебя. Я только что потеряла лучшую подругу. Я не в настроении становиться кормом для какой-то дрянной бульварной цыпочки. Ты можешь уйти.
— Моя подруга подсунула мне это в шутку, — говорю я низким голосом, стараясь не обижаться, но гнев девушке уже вернулся на место, отражаясь в ее безразличном взгляде. Но грусть в ее глазах затрагивает что-то очень глубокое внутри меня.
Я убираю блокнот с ручкой обратно в карман моего плаща и развязываю ленточку на шее. Держа перекинутый плащ в руках, я сдвигаю маску и извиняюще улыбаюсь.
— Мне кажется, справедливо будет узнать, кто задает тебе вопросы. Я — Талия... И я знаю, что такое потерять близкого тебе человека.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Девушка, немного прикрыв глаза, с интересом поворачивается в мою сторону.
— Кого же ты потеряла?
— Я потеряла того... кто был мне как сестра... когда мне было тринадцать. Ее звали Амелия.
Я ни с кем не говорила о смерти Амелии. Слова вылетают сами собой, и я начинаю хрипло рассказывать, словно переворачиваю страницы старого фотоальбома, открытого после долгих лет глубокого хранения. Моя тетя отказывается обсуждать тот вечер. Полагаю, что для нее это очень болезненно, поэтому мы никогда не говорим об этом.
Слезы блестят в глазах Мины.
— Может ли что-то облегчить эту боль?
Я сажусь рядом с ней на подоконник и встречаю ее взгляд полный страдания.
— Боль постепенно притупляется, с каждым годом ее становится меньше, но мне трудно позволить уйти чувству вины.
— Ты каким-то образом ответственна за это? — глаза Мины расширенны, в темных глубинах плещется сочувствие.
Я сжимаю губы вместе.
— Нет, но я все равно чувствую, словно могла что-то сделать, чтобы это предотвратить.
Ее плечи слегка опускаются.
— Я точно знаю, что ты чувствуешь.
— Наркотики способствовали смерти Амелии, — говорю я, наблюдая за выражением лица Мины, которая начинает отводить взгляд в сторону, но я по-прежнему продолжаю: — Поэтому это объединяет тебя и меня.
Она резко вскидывает голову, возмущаясь:
— Не наркотики убили Саманту!
— Тогда что же, скажи мне, Мина. Мое чутье подсказывает, что есть что-то большее в истории, которая официально сообщалась. Твоя соседка по комнате не торговала наркотиками, так ведь?
Выражение крайней вины отображается на лице Мины перед тем, как она прижимает руки к лицу и бормочет:
— Мы не хотели делать этого. Боже, это все моя вина, что она ушла, но я не могу ничего говорить.
Я убираю ее руки от лица, наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза.
— Почему не можешь?
Она смотрит вниз на наши сцепленные руки.
— Потому что другие могут пострадать, если я сделаю это.
Сжимая ее руку, я говорю:
— Сколько еще людей может пострадать, если ты не заговоришь, чтобы в конце концов остановить это?
Она качает головой и еле слышно шепчет:
— Слишком много чужих жизней может быть разрушено. Шантаж имеет глубокие корни.
— Шантаж? Тебя и твою соседку по комнате как-то принудили распространять наркотики?
Медленный кивок.
— И других тоже? — продолжаю я.
Когда она снова кивает, я кусаю изнутри щеку, потому что во мне закипает ярость. Это уже не просто статья, а миссия.
— Как насчет того, что статья будет полностью анонимной?
Надежда освещает ее лицо, затем ее взгляд тускнеет.
— Твое имя будет под ней. Они отследят тебя, и путь приведет ко мне в качестве источника информации.
— Автор статьи будет тоже анонимным.
Она смотрит на меня в замешательстве, ее выражение сомневающееся.
— Зачем ты это делаешь? Я знаю, насколько много значат большие сенсационные новости для таких как ты. Ты учишься на журналиста, верно?
Мои учителя увидели во мне потенциал и выдали специальное разрешение, чтобы я смогла посещать курсы журналистики уровня выпускников в качестве студента последнего курса. Я киваю.
— Да, эта история будет способствовать развитию моей карьеры, после того как стану выпускником, но я не хочу делать свою карьеру таким образом, — говорю я, снимая мою цепочку. Однажды я уже снимала одно из сердец с моей цепочки. Вновь застегивая ее на шеи, я протягиваю ей сердце.
— Возьми.
Она берет крошечное золотое сердечко.
— Я не понимаю. Почему ты даешь его мне?
Я киваю на амулет.
— Я должна была отдать его Амелии, когда она станет достаточно взрослой. Я даю его тебе, и ты будешь знать, что я сдержу свое обещание.
Слезы облегчения струятся по ее щекам, прежде чем она, не задумываясь, обхватывает руками меня за шею и, крепко прижавшись, шепчет:
— Благодарю тебя.
Я тяжело выдыхаю, отклоняюсь назад и улыбаюсь.
— Ты будешь в порядке, если я начну записывать?
Мина кивает, вытирая слезы, затем снимает свои золотые цепочки и надевает амулет на одну из них.
Ручка и блокнот в моей руке, но мой взгляд цепляется за сердце, висящее на ее цепочке. Я пытаюсь сделать вдох, но легкие не дают, горло сжимается.
Ее пальцы дотрагиваются до амулета.
— Ты уверена, Талия? Это прекрасный жест, но я верю, что ты и так сдержишь свое слово.
Я с трудом проглатываю комок в горле и киваю.
— Он идеально смотрится на тебе. У Амелии были такие же волосы, как у тебя. Приятно видеть, как бы амулет выглядел на ней.
Мина улыбается, потом кивает в сторону двери.
— Себастьян, должно быть, действительно испытывает уважение к тебе.
Моя рука с ручкой замирает на середине.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что его не так просто уговорить, чтобы он привел кого-то сюда, чтобы встретиться со мной. Каждый старался прикрыть и защитить меня, но Себастьян ... — она замолкает и хихикает. — Он такой бунтарь. За это я его обожаю.
Но он только что встретил меня. Кроме моих слов, у него нет других причин доверять мне. Я стараюсь не допускать, чтобы ее очевидное обожание Себастьяном проникло мне под кожу. Ревность — бесполезная эмоция.
— Ну, я обещала ему быть честной.
Ее карие глаза сверкают.
— Я знаю, что ты такой и будешь.
— У меня есть просьба, Мина. Я не буду раскрывать свой источник этой истории, но я также не хочу, чтобы ты сообщала, кому бы то ни было мое имя. Никогда.
Ее брови хмурятся.
— Постой...Ты хочешь сказать, что даже Себастьян не знает, кто ты?
Я качаю головой.
— И я хотела бы все так и сохранить.
— Вау, — она пару раз моргает, совершенно обескураженная. — Я очень рада, что ты оказалась хорошим человеком, а не каким-то психом.
У меня непроизвольно вылетает смешок.
— Ты должна доверять инстинктам Себастьяна в будущем. Обещаешь?
Она скрещивает руки на груди.
— Я не скажу, несмотря ни на что. Ладно, что ты хочешь узнать?
Перекинув волосы через плечо, я замираю с занесенной ручкой над блокнотом.
— Расскажи мне, как это все произошло.
Еле заметно кивнув, она опускает голову и глубоко вдыхает.
— Мы думали, что просто доставляем почту нашему профессору. Он сказал, что мы могли бы получить дополнительные баллы за старания, поэтому в этом не было ничего страшного.
Когда ее голос замолкает, я поднимаю голову от своих записей.
— Дай угадаю... оказалось страшно?
Она кивает, потирая лоб.
— Мы понятия не имели, что было в посылках. После того как мы обе помогли ему пару раз, вот тогда начался шантаж. Он сказал, что должно быть доставлено больше пакетов, или он обвинит нас в мошенничестве, и нас отчислят. И если бы мы попытались на него настучать, профессор Якобсон заверил нас, что у него отработанный способ доставки — он сам не давал нам ни один пакет, после первого раза — гарантируя этим, что ничего не указывает на него. Все будет указывать на нас, как дилеров наркотика «Блисс». Нас! Двух девушек из Хэмптона. Если бы нас арестовали, наши семьи просто спятили бы и, наверное, отреклись от нас. Саманта... — она замолкает, словно цепенеет, даже при упоминании имени своей соседки. — Она просто не могла больше это выносить.
Они были так доверчивы, а их профессор использовал свое служебное положение, пользуясь своей властью над ними, чтобы сделать идеальных наркокурьеров. В такой степени манипулировать и злоупотреблять наивностью! Я сжимаю свои зубы. Уолт давал мне конкретные инструкции, поэтому у нее должны быть такие же.
— Откуда ты знала, куда идти и кому доставлять пакеты?
Мина кивает.
— Места, куда надо было забрасывать пакеты — менялись. Пакеты просто появлялись в нашем студенческом почтовом ящике с запиской, сообщающей, куда нам их доставить. Мы узнавали дилера по печати ночного клуба на руке. Это точная копия штампа для местного ночного клуба «Clangers and Bangers», за исключением символа «&» между С и В.
— Очень умно, — бормочу я, чувствуя, как кровь отливает от моего лица. Дерьмо! Тупой ручной штемпель был знаком? Каковы шансы, что кто-то другой тоже использует это же идею?
Мина не замечает моей тревоги, так как она продолжает рассказывать о том, как они дотрагивались до локтя парня, который понимал, что «выброс пакета сейчас произойдет». Я смотрю на сердце, которое дала Мине, понимая, что оно нашло свое достойное место. Тот взрыв мог исключить Уолта из «упаковки» — соперник наркоторговец, который пытался избавиться от конкуренции, т. е. Джимми Уолт и Хейз? Но один из дружков Уолта не был там той ночью. Хейза Крауфорда не было в тот день, когда произошел взрыв.
В ходе расследования причин пожара было найдено оружие и ключи от места хранения, пережившие пожар и приведшие полицию к Хейзу, как производителю наркотиков, и его последующему аресту. Я отпраздновала пятнадцатилетний приговор Хейза, вынимая шпильки из моего заплетенного пучка, и после этого никогда больше не использовала этот серьезный стиль.
Насколько мне известно, взрыв только показал открытые места хранения Хейза, а не то, где он содержал свой наркотический склад. Но Хейз находится в тюрьме. Если он каким-то образом стоит за распространением «Блисс», то он дьявольски умен, раз стал партнером с профессором в колледже, не говоря уже о расширении распространения наркотиков в центр города, к гораздо более высокооплачиваемой клиентуре. Если это не Хейз, то это кто-то, кто знал подноготную и все ходы и выходы его организации в прошлом. В любом случае вспыхнувший гнев только укрепляет во мне решимость.
— Я сделаю все возможное, чтобы заставить его заплатить, Мина.
Десять минут спустя, открываю дверь комнаты Мины, мой красный плащ окутывает меня снова, и я делаю шаг в сторону. Мина, выпархивает из комнаты, одетая в костюм лесной феи, с радужными прозрачными крылышками за спиной.
Себастьян ожидает, прислонившись к противоположной стене и скрестив руки на груди. Он быстро ловит Мину, когда она бросается в его объятия.
— Скарлетт именно то, что нужно, чтобы я выползла из своей темной норы. Спасибо, что ты такой наглец, Себ.
Он опускает ее на ноги и хрипло смеется, затем поправляет маску.
— Я счастлив быть ублюдком в любое время для тебя. И пожалуйста.
Она хмурится.
— Я действительно ненавижу, когда ты так говоришь.
Он пожимает плечами, не замечая ее упреков.
— Ты собралась на вечеринку?
Она кивает, ее завитые локоны подрыгивают.
— Совсем ненадолго. Я хочу поблагодарить моих друзей, которые пришли поддержать меня.
Повернувшись ко мне, она тянется к моей руке.
— Спустись со мной, Скарлетт. Я бы хотела, чтобы ты познакомилась с некоторыми из моих друзей.
Я наблюдаю за обменом внимания между Миной и Себастьяном с сожалением. Они кажутся близкими, но не до такой степени. Я не могу понять, почему у меня такое чувство, но оно есть где-то очень глубоко внутри.
Она переплетает наши пальцы вместе, и я тихо облегченно выдыхаю.
— Я бы хотела познакомиться с твоими друзьями.
Внизу она отвлечется на общение со своими друзьями, а я найду Кэс, и мы тихо уберемся с вечеринки, прежде чем Себастьян сможет меня догнать.
Мы с Миной делаем несколько шагов вперед, но он мертвой хваткой берет меня с другой стороны.
— Спускайся вниз, Мина. Нам со Скарлетт сначала нужно кое-что обсудить.