Задница. Пожалуй, именно это слово точнее всего могло описать сложившуюся в Хольтриге ситуацию. Королевство натуральным образом трещало по швам. Каждая более-менее влиятельная благородная жаба вовсю устраивала свои порядки на своих родных болотах, ничуть не интересуясь мнением его величества. Сам же юный король хоть немного и сумел укрепить свои позиции (благодаря мне, красивому), но открыто бодаться с собственными вассалами сил пока не имел.
До бунтов дело пока не дошло, но лорды королевства чувствовали себя все увереннее и все больше проявляли изрядную самостоятельность. А его величество, как человек мудрый, не спешил задавать своим благородным подданным неудобные вопросы. Мало ли, вдруг получит неудобный ответ. И что тогда делать?
И вот посидел его милость, Рихард де Фель, покумекал что к чему, да и решил проверить границы терпения его величества, устроив небольшую потасовку у захребетников. Тем более, что и причин хватало. Тут тебе и грубое отношение вохштернцев к фельзенцам. (Хотя, сам Вохштерн никоим образом к Фарсе не относился, да и вроде как считался вольным городом и мог делать что хочет). И воровство артефакта сынком одного из фарских баронов. И вообще, захребетники охренели и давно напрашиваются на взбучку.
Понятное дело, что настоящие причины подобного поведения со стороны де Феля сильно отличались от заявленных. Но мне, честно говоря, было плевать ради чего граф устроил весь переполох, и насколько его действительно волнует поруганная младшим фон Мормахом честь какой-то там леди. Самое главное было в том, что вскоре нас ждут очень сложные времена. Армия семейки де Фель была намного серьезнее и уважаемых сектантов из Вохштерна, и армий баронов Фарсы, и вообще сильнее всего, с чем мне раньше приходилось сталкиваться. А значит, хочешь не хочешь, но нужно договариваться с этими самыми баронами, так как от короля никакой помощи ждать не приходилось. О чем Селех мне прямо и заявил. Мол, выкручивайся как хочешь. Справишься с графом — честь, хвала, и отсутствие неудобных вопросов со стороны короны в будущем. Нет? Ну, ты был отличным парнем. Жалко такого терять.
Я на них не злился совершенно. Понимал сложившуюся для его юного величества ситуацию и был благодарен уже за то, что он для меня сделал. А сделал он действительно много. Отправить свою правую руку, вернейшего из вассалов, главу безопасности, в столь дальнее и опасное путешествие, это дорогого стоит. Хрен бы мы без Селеха с баронами начали вовремя и по делу договариваться. Я уж точно не собирался. Они, уверен, тоже. А визит столь крупной шишки в роли простого посыльного как бы говорил: «не страдайте фигней, начинайте диалог».
Ну мы и начали. Бароны, при всей их сволочности, тупицами не были и намек поняли правильно. Так что уже следующим утром я выдвинулся на встречу с ними. О ней договорились при помощи гонцов накануне вечером, сразу после отъезда барона фон Мардиха.
Ехал не один. Компанию мне составили два десятка бойцов, выделенных Ансулом. Он бы и рад послать больше, но я настоял именно на таком количестве. Прекрасно понимал, что многое в будущих переговорах зависит от того, как воспримут меня мои благородные коллеги. И выглядеть в их глазах неуверенным перестраховщиком не хотелось.
Была еще и Яльри. Мрачная и очень-очень задумчивая. Она ехала неподалеку и о чем-то напряженно размышляла. О чем именно я не знал, со вчерашнего дня мы едва парой слов перекинулись. Но по ее хмурому лицу было понятно, вряд ли о чем-то хорошем.
Да уж. Подставил меня Селех, ой как подставил. И я тоже хорош, не подумал. О ней самой не подумал. А ведь госпожа ди Марциль мне далеко не чужой человек. Я это понимал и раньше. Просто признавать не хотел. Из своей дурацкой упертости. Как же, меня, такого красивого, насильно сводят с кем-то там. Хотя, мне бы, дураку, радоваться. Но нет, делал вид, что ничего эдакого не случилось. Почему так?
Был у меня ответ. Был. Страх. Все дело в нем. Я боялся признаться даже самому себе, что влюбился. С первой встречи на балу втюрился как сопляк. Боялся признаться, что эта девчонка, потерявшая все (по моей вине, кстати) мне дорога. Вот и делал вид, что ничего не случилось. Ни тогда, когда у меня сносило башню от нахождения рядом с нею. Ни после ритуала, когда нам открытым текстом все рассказали и показали.
— Яльри. — Обратился я мысленно к девушке. Благо, расстояние позволяло.
— Шурик?
— Прости меня, дурака. — Попросил я, впервые с момента нашего знакомства переходя на «ты». — Прости за все.
Некоторое время она молчала, явно о чем-то раздумывая. После чего до меня донеслась ее мысль:
— Ты ведь не просто так оказался на том злосчастном приеме?
— Не просто так. — Решил я ничего не скрывать. — Моей задачей было убийство начальника городской стражи Эйналы.
— По приказу барона фон Мардиха?
— По просьбе. — Поправил я девушку.
— По просьбе? Я думала, что такие, как он не умеют просить.
— Иногда даже таким, как он, приходится опускаться до просьб. Но тут немного другой случай. Наши интересы несколько раз пересекались в некоторых делах. И нам удалось найти общий язык. У нас, если можно так выразиться, взаимовыгодное партнерство. Да и его величество не задает неудобных вопросов.
— Почему же ты не убил капитана, вместо этого устроив резню?
— Я просто познакомился с очаровательной девушкой, и совершенно забыл о времени. Когда же опомнился, было уже поздно.
— Ты убил нескольких ни в чем не повинных людей.
Я не выдержал и тихо рассмеялся. А затем я вспомнил о поместье, из которого спасал Ирвону, о духах девчонок, замученных ублюдком Кайри, и мне как-то стало совсем не до смеха.
— Невинных людей? — Поинтересовался я без единой нотки веселья в мыслях. — Да каждый из них заслуживал гораздо более жуткой доли, чем простое убийство. Помнишь пальцы Ирвоны? Ну, те, что мы исцелили после ритуала? Ты не спрашивала откуда у нее взялась эта травма? Нет? А я скажу откуда. Сынок бедного несчастного графа Кайри их ей отрезал. Перед этим ее изнасиловав и вдоволь поиздевавшись. И что, ты думаешь, что его папаша не знал о таком увлечении своего отпрыска? Хрена с два! И знаешь, сколько таких девчонок, которым не повезло оказаться в лапах этого ублюдка, было? Десятки! Спроси как-нибудь у Ирвоны, снятся ли ей до сих пор кошмары.
— Я…
— А остальные? — Перебил я девушку, не дав той вставить и слова. Меня уже несло вовсю. — Ты хоть представляешь, чем занимались эти уроды? Знаешь, сколько людей благодаря им стали кусками мяса, живущими от дозы к дозе? Я даже представить боюсь. И хотя мне очень жаль, что тебе пришлось пережить то, что ты пережила. Но, доведись мне вновь делать выбор кого убивать — капитана, или графа со свитой, то я бы его менять не стал. Те, кто строят свой достаток на смертях и искалеченных судьбах других, не заслуживают жить.
— На искалеченных судьбах? Ты о чем?
— О наркотиках, Яльри, о чем же еще?
— Наркотиках? Но… — По связывающему нас каналу до меня донеслась вся гамма чувств, внезапно охватившая девушку. Извини, родная, но подобная встряска тебе полезна. Нельзя постоянно не замечать очевидного.
— Это значит, что мой отец… — После недолгого молчания наконец донеслась до меня ее мысль.
— Да. — Жестко ответил я. — Твой отец тоже был причастен к наркоторговле. Более того, он перевозил зелье и в Ноллу.
— Но… — Девушка вновь замолчала. Мне она поверила сразу. Понимала, что врать нет никакого смысла. Чувствовала, что я не вру. Но очень хотела, чтобы мои слова оказались враньем.
Я не мешал ей размышлять. Девчонке нужно разобраться самой в себе, и любое сказанное сейчас слово было бы лишним.
Так мы и ехали, думая каждый о своем, пока впереди не замаячили штандарты наших заклятых соседей. А не хило их тут собралось. Во время своего предыдущего променада по их лагерю я как-то не обратил внимание на то, сколько именно баронов приехало на наши с Мормахом разборки. А сейчас, когда все флаги собрали в одном месте, прозрел. Почти три четверти. Не хило, ой как не хило.
Причем, я видел штандарты и тех, кто самопровозглашенного короля Фарсы не поддерживал. Интересно, откуда они тут взялись? Неужто решили, что старый враг лучше какого-то непонятного малолетки на троне Киффера? Если так, то для меня это очень плохо. Придется бодаться еще и с ними. А я надеялся среди некоторых из них найти себе союзников. При всей своей магической крутости, войны против всех я не выдержу. Меня просто задавят числом.
Ладно, разберемся. Пока у нас у всех один враг. С ним бы справиться. А после можно будет уже и к соседям присмотреться. Тем более, что война — дело такое, на ней всякое случается.
Стоило нам подъехать метров на триста ко входу в баронский лагерь, как оттуда выметнулась пятерка дружинников в цветах фон Мормаха. Как оказалось — сопровождение. Ну, оно и понятно, мало ли, вдруг заблудимся в совершенно незнакомом лагере. Или забредем куда-нибудь, куда нам забредать ни в коем случае не нужно.
Мы не возражали. Куда ненужно я уже забрел накануне, да и нервировать и так крайне нервных соседей (не просто же так в ближайшей рощице целая сотня засела) не видел особого смысла. Чем быстрее мы договоримся, тем лучше.
— Добрый день, господа. — Первым поздоровался я, стоило нам с Яльри оказаться внутри шатра хозяина лагеря.
— Не сказать, что уж очень добрый. — После небольшой, но крайне неуютной паузы, во время которой меня изучали пара десятков пар глаз, проговорил Ульрих фон Мормах. — Присаживайтесь… Барон. И вы, леди, тоже. — Он указал на два оставшихся незанятыми стула вокруг знакомого мне стола.
Фух. Меня признали бароном. Со скрипом, но признали. Тут, в Фарсе, да и в целом на Риэле, к словам принято относиться намного серьезнее, чем на Земле. Особенно, к словам людей, облеченных властью. Сказанные публично, они имеют огромный вес. А фон Мормах признал меня как барона при полутора десятках других баронов, часть из которых считаются независимыми. Хрен он теперь сумеет безболезненно отыграть назад. Мне же остается только поблагодарить нетерпеливость де Феля, иначе черт знает сколько я еще ждал этого признания. А так — считай, скакнул на несколько ступенек вверх. Малой кровью скакнул, попрошу заметить.
— Отчего же? — Вежливо улыбнулся я, помогая усесться Яльри. — Мы, наконец, разрешим наши противоречия. Разве это не хорошо?
Каюсь, это была попытка задеть фон Мормаха. Ребяческая попытка, да, но такой уж я человек, люблю топтаться по чувствам разного рода гнусных типов.
— Присаживайтесь, барон. — Все тем же спокойным голосом, начисто проигнорировав мой выпад, поторопил меня хозяин шатра. — У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на пустую болтовню.
— Как скажете, Ульрих, как скажете. — Я послушно уселся на предложенный мне стул.
Некоторое время в шатре стояла тишина. Я изучал лица баронов и их приближенных (не я один прибыл на разговор в компании помощника), а бароны изучали меня. Видно было, что моя личность их не очень впечатлила. Я, впрочем, тоже не испытывал перед ними никакого особого пиетета. Мужики как мужики. Сними с такого одежду его цветов, цепь и родовой перстень, и не поймешь кто перед тобой.
— Итак, Ором. — Прервал наконец чуть подзатянувшуюся паузу барон фон Мормах. — Мы получили ваши условия, и я хочу вам сказать, что…
— Талек. — Перебил я говорившего.
— Что? — Не понял тот.
— Меня теперь зовут Талек. Талек фон Киффер. Я отказался от своего старого имени в тот момент, когда была подло убита вся моя семья. Поэтому, будьте добры, называть меня только так.
Зачем я это сделал? В первую очередь, потому что не хотел отдавать инициативу. Общался уже дело с местной аристократией и имел представление о том, как они умеют играть словами. Да, фарские бароны не чета хольтригским графам, но даже до них в чесании языком мне было далековато. Поэтому, я воспользовался уже не раз испытанным приемом — при помощи наглости и презрения к чинам, выбить землю из-под ног у своих оппонентов. И говорить с ними если не на равных, то близко к тому.
Имелась и еще одна причина. Необычная. Мне претило носить имя человека, мною же и убитого. Не знаю уж почему. То ли взыграло во мне мое земное воспитание. То ли еще что. Но, каждый раз, когда я назывался Оромом, я чувствовал себя… Неправильно. Неуютно. Тревожно. Не знаю как объяснить точнее. Будто за моей спиной стоял настоящий Ором фон Киффер, и неодобрительно качал головой. Вроде бы чушь, но на Риэле я уже столько раз сталкивался с разной чертовщиной, что решил лишний раз не заигрывать с судьбой.
— Вот как, значит? — Задумчиво проговорил фон Мормах. — Пусть будет так. Итак, Талек, ваши условия неприемлемы.
— Что именно кажется неприемлемым в озвученных мною условиях? Как мне кажется, там все справедливо.
— Справедливо? Да ни одна из тех деревушек не стоит столько, сколько вы за них просите!
— Ваши деревушки, может и не стоят. — Как ни в чем ни бывало пожал плечами я. — А мои — вполне.
— Господа. — Вмешался в разговор крупный, но не толстый, пожилой мужчина с шикарными седыми бакенбардами. Барон фон Ливс, если судить по цепи на шее и бело-синем щите, вышитом на груди его камзола. — Вы простите мне, что я влезаю в ваш разговор. Но я уже старый, и не могу много времени тратить на пустую болтовню. А вы, судя по всему, всерьез решили именно что говорить, а не решать сложившуюся проблему. Так не пойдет, господа. Переходите уже к сути, а не уподобляйтесь кумушкам на торжище.
Я чуть улыбнулся. Мне этот дядька понравился. Несмотря даже на то, что официально он входил в клику фон Мормаха. Эдакий боевой пенсионер, не любящий суеты и лишних слов, предпочитающий действие пустой болтовне.
— Хорошо, господин барон. — Я чуть наклонил голову в знак уважения. — Раз вы настаиваете, то давайте перейдем сразу к делу. Вы не против, Ульрих? В общем так. — Продолжил я, увидев короткий кивок со стороны фон Мормаха. — Я знаю кто именно сподвиг барона фон Раста на нападение на мои земли. Знаю, какова была основная цель, и какие задачи стояли перед его армией. Да-да, — заметив как нахмурился хозяин шатра, подтвердил я, — мы с Отто долго и вдумчиво говорили на всякие разные темы. Также я знаю кто стоит за мятежом самозванца. Хотя, тут и пророком не нужно быть.
— И кто же? — Хмуро поинтересовался фон Мормах.
— Вы, барон. И не нужно хмуриться, и уж тем более не стоит хвататься за шпагу. Раз уж у нас пошел откровенный разговор, то будьте любезны выслушать меня до конца. Итак, я знаю, что за всем стоите вы, Ульрих. И понимаю зачем вы это делали. Но, как ни странно, не держу на вас зла. Да-да, не удивляйтесь, я ведь прекрасно осознаю, что в первую очередь вы делаете это для блага Фарсы. Так, как вы его понимаете.
— Как я понимаю? — Поинтересовался барон, до этого внимательно меня слушавший. — А у вас что, имеется иное представление о благе нашей родины?
— Представьте себе, имеется. Но, о нем мы поговорим когда-нибудь в другой раз. Сейчас же важно другое. Враг на пороге и не нам, детям великой Фарсы, заниматься внутренними склоками. Поэтому, я принял решение освободить барона фон Раста и всех его людей без каких бы то ни было условий.
В шатре повисло гробовое молчание. Ну да, ну да. Ни один из них не упустил бы своего шанса урвать свой кусок пирога. Даже несмотря на готовящееся вторжение де Феля. Зачем отдавать пленника просто так, если можно отдать за деньги? Один лишь пожилой барон фон Ливс одобрительно улыбнулся. Вон, даже подмигнул, заметив мой взгляд.
— Что ж. — Наконец пришел в себя фон Мормах. — Это действительно мудрое решение с вашей стороны, барон. Только…
— Почему я не отпустил его сразу, раз принял такое решение? — Понял я сомнения барона. — Тут все просто. Я хотел встретиться с вами со всеми лицом к лицу, господа. Познакомиться, так сказать, лично. Но самое главное, — я хотел донести до вас мысль, что со мною лучше дружить. Друзьям я готов помогать, врагов же буду уничтожать беспощадно.