Халлдор молча сидел, уронив голову на грудь, и сверлил глазами дырку в полу с той самой минуты, как Тора вошла в комнату для допросов.
— Халлдор, — произнесла Тора с толикой нетерпения. — Я не буду тут вечно. Если не хочешь разговаривать, то мне есть на что потратить время.
Он взглянул на нее.
— Хочу сигарету.
— Нельзя, — сказала Тора. — Курение здесь запрещено. Ты опоздал на десять лет, если пришел сюда покурить.
— От этого меньше курить не хочется.
— Может быть, полиция и разрешит тебе сигарету — потом, где-нибудь в другом месте. Давай перейдем к делу. Согласен?
Он устало кивнул.
— Тебе известно, почему ты здесь?
— Да. Более-менее.
— Надеюсь, ты понимаешь, что у тебя неприятности. Серьезные неприятности.
— Я не убивал, — сказал Халлдор, глядя ей прямо в глаза и не мигая. Поскольку на нее это не произвело впечатления, он стал ковырять на коленке дырку, проделанную дизайнером и увеличившую цену джинсов вдвое.
— Прежде чем говорить по существу, давай кое-что сразу проясним… — Тора выдержала паузу. Она ждала от Дори полного внимания и не стала продолжать, пока он на нее не посмотрел. — Я работаю на семью Гаральда. Это означает, что твои и их интересы совсем не обязательно совпадают. Особенно теперь. Советую тебе найти другого адвоката. Эта наша встреча будет единственной, больше я ничего не намерена делать. Могу назвать имена нескольких квалифицированных юристов, которые обеспечат тебе нужную помощь.
Халлдор прищурился и секунду подумал.
— Не надо. Я хочу говорить только с вами. Копы мне не верят.
— Может быть, потому, что ты им лжешь? — сухо произнесла Тора.
— Я не лгу. Не в главном.
— А определяешь, что главное, а что второстепенное, конечно, ты сам?
Вспышка гнева исказила лицо Дори.
— Главное — что я его не убивал.
— А что у нас второстепенное? — поинтересовалась Тора.
— Разное… — сказал он, опуская голову.
— Если ты считаешь, что я могу быть чем-то тебе полезна, то сделай и для меня кое-что. — Тора наклонилась к Халлдору через разделяющий их стол. — Не лги мне. Я всегда вижу, когда лгут. — Она надеялась, что получилось так же убедительно, как у Маркуса.
Дори кивнул, но его лицо по-прежнему оставалось кислым.
— Хорошо. Но все, что я вам скажу, — между нами. О’кей?
— До некоторой степени. Я уже сказала, что не буду защищать тебя в суде, так что можешь рассказывать мне почти все. Конечно, за исключением тех преступлений, которые ты намерен совершить в будущем. На них даже не намекай.
— Я не собираюсь совершать преступления, — мрачно ответил Халлдор. — Вы обещаете, что дальше вас это не пойдет?
— Я обещаю, что это не пойдет в полицию, даже если сможет улучшить твое положение. Ты уже в кутузке, намного хуже не будет. Впрочем, если тебе от этого полегчает, давай считать, что мы просто обсуждаем смягчающие обстоятельства. Это устраивает? Так ты получаешь помощь, фактически ничего не говоря.
— О’кей, — сказал он с ноткой сомнения в голосе и порывисто добавил: — Ладно, спрашивайте.
— Глаза Гаральда нашли в твоей квартире. Как ты можешь это объяснить?
Руки Халлдора судорожно дернулись. Он нервно почесывал тыльную сторону ладони. Тора спокойно ждала, пока он соображал, признаться ли во всем или отрицать, что имеет отношение к жуткой находке. Тора решила немедленно уйти, если он выберет последнее.
— Я… Я…
— Мы оба знаем, кто ты, — нетерпеливо сказала Тора. — Отвечай, или я уйду.
— Я не смог их послать, — выпалил он. — Не посмел. Тело нашли, и я боялся, что глаза обнаружат при пересылке. Я собирался сделать это потом, когда все утихнет. В то воскресенье я написал кровью заклятие и запечатал в конверт. А позже бросил письмо в почтовый ящик в городе.
Признавшись, он глубоко вздохнул и крепко сжал губы, как будто решил больше ничего не говорить.
— Это все из-за скрепленного кровью соглашения? Неужели ты и вправду старался выполнить этот дурацкий контракт на месть?
Халлдор в ярости посмотрел на нее.
— Да. Я поклялся Гаральду, и хотел сдержать слово. Для него это много значило. — Его лицо стало красным. — Его мать — полнейшая мразь.
— Ты понимаешь, что это абсолютное безумие? — недоумевала Тора. — Как же ты позволил себя втянуть, зачем поддерживал эту бредовую затею?
— Ну поддерживал и поддерживал, — глуповато ответил он. — Я его не убивал.
— Придержи коней, об убийстве мы еще поговорим, — сказала Тора. Дори действовал ей на нервы. — Это ведь ты извлек глаза, я правильно понимаю?
Халлдор неохотно кивнул.
— И унес их домой?
Он снова кивнул.
— А где, позволь спросить, ты их хранил?
— В холодильнике. Внутри буханки хлеба. Я засунул их в хлеб и положил в холодильник.
Тора отпрянула.
— Ну разумеется. В хлеб. Куда же еще? — Ей потребовалось значительное усилие, чтобы отогнать от себя этот образ. — Как ты это сделал? Я имею в виду саму операцию. Как ты вытащил глаза?
— Ничего особенного… — Дори пожал плечами. — Взял чайную ложку и… Вырезать символ было сложнее. Он плохо получался, а я был обкуренный и все время ходил к окну глотнуть свежего воздуха.
— Ничего особенного, — в замешательстве повторила Тора. — Позволь в этом усомниться.
— Да ладно, есть вещи и похуже. Думаете, приятно разрезать другу язык?
Тора не представляла, приятно это или нет, но полагала, что выковыривать чайной ложкой глаза мертвеца гораздо гаже. И вообще, с сегодняшнего дня она помешивает кофе исключительно столовой ложкой.
— Можешь говорить что угодно, но это вряд ли доставляет удовольствие.
— Конечно, нет! — закричал Халлдор. — Мы обкурились до потери рассудка, я же вам сказал.
— Мы?! — поразилась Тора. — Так ты был не один?
Халлдор замолчал, снова поковырял дырку на джинсах, потер ладонь.
Тора повторила вопрос.
— Нет, не один, — скрепя сердце ответил Дори. — Мы все там были: я, Марта Мист, Бриет, Андри и Бряудн. Мы возвращались из «Каффибреннслан» и хотели развлекаться дальше. Марта требовала еще наркоты, Бриет сказала, что у Гаральда кое-что припрятано в студенческой комнате отдыха.
— А Хюги был с вами?
— Нет. Я в тот день вообще его не видел. Ни его, ни Гаральда. Живого, разумеется.
— Вы проникли в здание факультета? — удивилась Тора. — Как вы вошли? Сигнализация не сработала?
— Она и не работала. Такое впечатление, что она никогда не работает. Вы же не думаете, что кто-то и в самом деле марширует ночью по всему зданию и проверяет, не остался ли там кто? Ага, сейчас…
— Торбьёрн Оулафссон, куратор Гаральда, утверждает, что включил систему охраны, — сказала Тора. — Он на этом настаивает.
— Ну, не знаю… Когда мы сунулись, она была отключена. Наверное, ее отключил убийца.
— Чтобы войти в запертое здание, нужен код доступа. В компьютере все фиксируется, и записи показывают, что в дверь никто не входил. — Распечатка с охранного пульта была среди материалов, которые прислали из полиции, и Тора видела ее собственными глазами.
— Мы залезли через окно с противоположной от входа стороны. Оно всегда открыто — какой-то дебил вечно забывает его закрывать. Так по крайней мере объясняет Бриет. Мы и ушли через него. Ни у Бриет, ни у Бряудна магнитного ключа с собой не было.
— А дальше что? — спросила Тора. — Гаральд там был? В отключке? Мертв?
— Ну, мы зашли в студенческую, а он там лежит на полу. Не в отрубоне. Мертвый. Охеренно мертвый. С синим лицом и языком наружу. Без патологоанатома ясно, что его удавили… — Дрожь в голосе Халлдора подсказывала, что его хладнокровие напускное.
— А вдруг он задохнулся во время сексуальных действий? Сам знаешь каких… Вы ничего оттуда не забирали, что могло бы на это указать?
— Нет. Ничего. На шее ничего не было — только мерзкий кровоподтек.
Тора задумалась. Возможно, Дори беззастенчиво ей врет, но если так, то он чертовски талантливый лжец.
— Когда это случилось?
— Около пяти утра. Может быть, полшестого или в шесть. Не знаю. Помню, что вышли из бара примерно в четыре. Сколько мы болтались, сказать не могу. Время нам было по фигу.
Тора глубоко вдохнула.
— А что потом? Ты начал прямо там выковыривать ему глаза и вырезать символ? А как тело оказалось в ксероксной?
— Разумеется, я не бросился немедленно его кромсать. Мы стояли как кучка идиотов. Не знали, что делать. Даже Марта Мист впала в истерику, а она всегда суперхладнокровна. Мы все пьяные, обкуренные, крыша едет, а тут такое… Вдруг ни с того ни с сего Бриет заговорила о договоре кровью, прицепилась ко мне, что я должен его выполнить, иначе Гаральд станет мне являться. Мы с Гаральдом его подписали на одном из наших сборищ в присутствии всех остальных — подписывали вроде напоказ, для прикола, но Гаральд отнесся к этому серьезно. Единственный, кто не знал о контракте, это Хюги. Гаральд всегда говорил, что Хюги не врубается в колдовство.
— Контракт был только о заклятии на месть? — спросила Тора.
— Письменный — да, — ответил Халлдор. — А еще мы договорились о заклинании на любовь, чтобы усилить эффект от первого и вызвать у матери Гаральда запоздалую любовь к сыну. И тем самым превратить ее страдания в еще более мучительные. Этот договор был устный. По нему я должен сделать отверстие на краю могилы Гаральда, нарисовать символы и написать имя его матери. Затем налить в отверстие кровь змеи. Гаральд даже змею купил. За неделю до своей смерти он попросил меня присмотреть за ней, и эта гадина теперь живет у меня. И бесит. Ее надо кормить живыми хомяками и мышами, а меня от этого тошнит.
«Вот, значит, для чего Гаральд покупал хомяков — змею кормить. Ну конечно», — подумала Тора и спросила:
— А он что, ждал, что умрет?
Халлдор пожал плечами и оставил вопрос открытым.
— Я только исполнил свой долг. Помню, Марту Мист и Бриет рвало, когда я начал работать с телом. Потом Андри сказал, что надо вынести Гаральда из комнаты, иначе мы окажемся под подозрением — мол, слишком часто здесь тусуемся. Все решили, что это правильная мысль, и заволокли его в комнату с ксероксом. Положить его на пол не удалось, он не влезал. Пришлось изрядно повозиться, еле-еле пристроили его стоймя. В общем, та еще заморочка. Потом мы ушли к Андри, он живет близко. Марта Мист все утро блевала в ванной. Остальные просто сидели как в параличе, а потом все вырубились, прямо в гостиной.
— Где вы взяли кровь ворона?
Лицо Халлдора потемнело от стыда.
— Мы его подстрелили, на побережье. Иного способа не было. Мы сначала пытались раздобыть ворона в зоопарке — надеялись, что кто-нибудь нам его даст или продаст, спрашивали во всех зоомагазинах, да только ничего не вышло. А нам для контракта требовалась его кровь.
— Оружие откуда?
— У меня отец увлекается охотой, я украл его ружье. Он даже не заметил.
Торе нечего было сказать. Потом она вспомнила коробку с частями тела.
— Халлдор, — произнесла она спокойно, — а что насчет частей тела в квартире Гаральда? Вы вдвоем их как-то использовали, или они принадлежали Гаральду?
Словосочетание «принадлежали Гаральду» в контексте общей ситуации звучало довольно двусмысленно, зато передавало суть.
Халлдор кашлянул, потом потер нос тыльной стороной ладони.
— Мм… да, те… — произнес он смущенно. — Они не от трупов, если вы об этом думаете.
— Думаю?! Я уже ничего не думаю! — рявкнула Тора. — Я давно поняла, что надо ожидать чего угодно! Если ты сейчас скажешь, что выкапываешь гробы, я приму это как должное!
Халлдор ее прервал.
— Это с работы, всякое барахло… Хлам, который обычно выбрасывают.
Тора издала нервный смешок.
— Знаешь что? Я больше не играю в презумпцию невиновности. Это уже чересчур: «хлам, который выбрасывают»! — Она сделала вид, что поднимает что-то с пола и изучает с недовольным лицом. — Это что за ступня тут валяется? Раскидали, понимаешь, всякий окровавленный хлам! Выбросить немедленно! — Она отшвырнула воображаемую ступню. — Чего ты такой безмозглый? Говори, откуда это все взялось?
Халлдор уставился на Тору и от ярости пошел пятнами.
— Я не безмозглый! Их выбрасывают! Ну, не в буквальном смысле выбрасывают, а сжигают. Полиция наверняка пошлет их на исследование, и тогда они увидят, что все эти части тела чем-нибудь поражены и отрезаны хирургическим путем, в результате операции. В мои обязанности входит сжигать остатки, а вместо этого я их домой уносил.
— Точнее сказать, это входило в твои обязанности, дружок. Сомневаюсь, что ты получишь в больнице еще хоть одну смену. — Тора попыталась собраться с мыслями, которые, как и многочисленные вопросы, беспорядочно роились в ее голове. — Как ты мог хранить ступню и палец столько… Кстати, сколько? Плоть же разлагается… Или ты их тоже в холодильнике держал?
— Нет, я их запек, — ответил Халлдор, как будто это вполне естественно.
Тора снова нервно засмеялась.
— Ты запек части тела? Ха-ха. Кем ты себя возомнил, Суинни Тоддом? Боже правый, ну и бедняга твой будущий адвокат.
— Ха-ха. Очень смешно. Я же не буквально их запек, — нахмурился Халлдор. — Просто подсушил в духовке при небольшом нагреве. Это предотвращает гниение. Или по крайней мере оно происходит намного медленнее. И кстати, плоть гниет, а не «разлагается»! — Он сердито откинулся на спинку стула. — Мы использовали их для заклинаний — с ними было гораздо круче.
— Значит, палец, найденный в здании факультета, — тоже из твоих кулинарных опытов?
— Это самый первый. Я хотел поприкалываться над Бриет и засунул его в капюшон ее парки, ну, смеха ради. Я думал, она шарахнется, когда палец свалится ей на лицо, а она даже не заметила. К счастью, факультетские с нами это не связали, но я такого больше не подстраивал, а то нарвались бы на неприятности.
Тора решила немного сменить курс. Ей за глаза хватило этого анатомического театра. Тьфу ты господи, опять глаза…
— Почему ты скрыл от нас ваши совместные поездки в Хаульмавик и в отель «Рангау»? Мы знаем, что ты там был вместе с Гаральдом.
— Я не хотел, чтобы меня связывали с музеем колдовства. Именно там Гаральд получил заклинание для нашего контракта. Я ждал снаружи, на скамейке, пока он разговаривал с экскурсоводом. Они нашли общий язык, это точно. А у меня было чудовищное похмелье, я чувствовал себя препогано, поэтому не захотел идти внутрь. Ручной ворон составил мне компанию.
— А что насчет отеля «Рангау»? Зачем Гаральд туда поехал? Я знаю, ты был с ним.
Халлдор покраснел.
— Понятия не имею, что он там делал. Ясно одно — не на рыбалку приехал. Больше ничего не знаю. Мы остановились в отеле, и Гаральд куда-то ушел, а я сидел в номере и читал учебники.
— Почему ты не пошел с ним?
— Он не хотел, — ответил Халлдор. — Он взял меня с собой, потому что я говорил ему про свою засаду с учебой, и он сказал, что знает одно местечко, где больше нечем заниматься, и он меня там запрет с книгами на все выходные. Вот он и сдержал слово. Не в буквальном смысле, конечно, но не взял меня с собой. Я не знаю, где он был, но ведь Скаульхольт там рядом…
— Вы же проводили время вместе? Неужели не разговаривали о его делах?
— Разумеется, мы вечером встретились, поужинали и пошли в бар, — произнес Халлдор, глядя на нее и улыбаясь. — И, знаете ли, обсуждали там совершенно иное…
— Так почему же ты отпирался, что туда ездил? — недоумевала Тора. — И почему зарегистрировался как Гарри Поттер?
— Для смеха, — раздраженно ответил Дори. — Гаральд. записал меня под этим именем. Ему нравились всякие прозвища, и я был постоянной мишенью для его фантазий. Кстати, с чего это я должен вам все рассказывать? Я солгал просто так, ну и что? — вызывающе спросил он.
— А то, что полиция, пожалуй, не ошибается и Гаральда убил действительно Хюги, а ты довершил, возможно, сам того не осознавая. Вы ведь конченые извращенцы, и скорее всего он такой же чокнутый, как остальные, поэтому убил Гаральда из-за чего-нибудь дурацкого, чего никто, кроме него, не поймет.
— Нет! — Гнев Халлдора уступил место отчаянию. — Хюги и подавно его не убивал!
— В его шкафу нашли футболку, испачканную кровью Гаральда. Хюги не смог объяснить, как она туда попала. Полиция считает, что ей, как тряпкой, вытерли кровь. — Тора посмотрела на Халлдора. — Футболка, кстати, такая же, в которой был некто, когда Гаральду делали операцию по разрезанию языка. На ней написано «100 % силикон».
Халлдор с рвением кивнул.
— В этой футболке был Хюги. На нее попала кровь, и он ее снял. А после операции — да, я воспользовался ею как тряпкой. Я не хотел, чтобы Хюги об этом знал. Просто засунул футболку в его шкаф. Хюги не убивал Гаральда.
— А кто же его убил?! — вскричала Тора. — Вот увидишь, в этом обвинят Хюги вне зависимости от того, что произойдет с тобой и твоими дружками за надругательство над телом.
— Бриет, — неожиданно сказал Халлдор. — Наверняка его убила Бриет.
Тора задумалась. Бриет, миниатюрная блондинка с большой грудью.
— И почему ты так думаешь? — спокойно спросила она.
— Просто так, — невнятно ответил Халлдор.
— Нет уж, давай говори. Если ты называешь конкретно ее, значит, у тебя есть основания. Почему? — решительно требовала Тора.
— Потому. Когда мы были в городе, она тихонько выскользнула из бара. А потом сказала, что потеряла нас, но мы-то с места не сходили, по крайней мере некоторые.
— Этого недостаточно. — Тора даже не стала спрашивать, почему он не сообщил об этом полиции. В своих показаниях они все твердили, что оставались вместе.
— Чайная ложка, — вдруг тихо заныл Халлдор. — Марта Мист избавилась от ножа — и все, его нет. А Бриет поручили избавиться от ложки. Теперь я понял, как она ни с того ни с сего материализовалась. Она ее не выбросила, а вернулась и сунула ложку в буфет, где полиция ее и нашла…
— А зачем ей это понадобилось? Что-то я не вижу здесь логики.
— Еще какая! Она хотела меня подставить. Она никогда не дотрагивалась до ложки голой рукой, как я. На ней были варежки. Все из-за того, что я ее бросил. Не знаю… — Дори заерзал на стуле. — Вообще в ту ночь она вела себя странно. Когда мы нашли тело, она единственная не завопила и не заорала. Другие совершенно обезумели, а она вела себя спокойно. Просто смотрела, не говоря ни слова, а потом неожиданно напомнила мне о контракте. Специально все подстроила. Если не верите, спросите остальных. — Он потянулся через стол и схватил Тору за руку. — Она знала об окне. Может быть, в тот вечер она влезла туда раньше? Она психовала из-за того, что Гаральд не разговаривал с ней всю предыдущую неделю. Он ни с кем тогда не общался, но не это важно. Может, она взбесилась, или что-то в этом роде, или у нее было с Гаральдом свидание, а он ее кинул… Да мало ли. Я об этом столько думал… Проверьте, поговорите с ней — ради меня.
Тора высвободила руку.
— У людей разные реакции на шок. Может быть, Бриет впала в транс. Нет, я не хочу с ней говорить. Предоставим это полиции.
— Если вы не верите мне, что она ненормальная, поспрашивайте в университете. У нее с Гаральдом был какой-то совместный проект, так она изгадила все. Поговорите там, спросите… — Он смотрел на нее умоляюще.
— Что за проект и что с ним не так? — медленно спросила Тора.
— Что-то связанное с епископом Бриньольвом Свейнссоном. Они занимались подборкой всего, что есть о нем в разных архивах. Ей вдруг втемяшилось, что какие-то документы украдены. Случился адский скандал. А потом выяснилось, что все ерунда. Она просто псих, а я раньше этого не замечал. Поспрашивайте в университете — сделайте хотя бы это.
— Кто руководил проектом? — спросила Тора и тут же пожалела об этом. Вышло так, будто она начала соглашаться с его версией, под которой не было никаких оснований.
— Я не знаю. Должно быть, тот же профессор, Торбьёрн. В университете знают. Пойдите и спросите, пожалуйста! Не пожалеете.
Она встала.
— Пока, юный пекарь. Я найду тебе адвоката, если хочешь.
Он покачал головой и уставился на свои коленки.
— Я думал, вы поймете… Вы хотели помочь Хюги, и я решил, что вы поможете и мне.
Внезапно Тора его пожалела. Сработал материнский инстинкт. Или это уже инстинкт бабушки?
— Кто сказал, что я не собираюсь тебе помогать? — произнесла она. — Зависит от того, что я выясню. Защищать тебя я не стану и под дулом пистолета, но в суд пойду. Ни за какие коврижки не пропущу этот процесс.
Он посмотрел на нее и вяло улыбнулся. Тора постучала в дверь, и ее выпустили. Судя по всему, дело идет к развязке.