— Держишься там? — спрашивает он, когда я вздрагиваю.
— Ага.
— Знаешь, тебе очень повезло, что ты не размозжил себе череп о камень, о который ударился при падении, — отмечает он. — Но, как бы то ни было, даже трещинки нет — это каким же везучим надо быть? И самое главное, никакого кровоизлияния в мозгу, согласно снимку компьютерной томографии, а это отличные новости.
— Тогда почему я так долго был без сознания?
— Да, это и правда странно, — соглашается доктор. — Могу предположить, что кома стала результатом переохлаждения, а не травмы головы.
И на этом спасибо. Я очень ценю предположения, когда речь идет о моем здоровье...
— Скорее всего, волноваться не о чем, — заверяет меня доктор, словно почувствовав мое недовольство. — Мы считаем, что у тебя нет никаких повреждений, которые каким-то образом могли бы повлиять на твою подвижность или способности. Так что уже очень скоро ты сможешь пойти в школу, вернуться в строй и начать бегать.
— Супер, — отвечаю я, гадая, с чего такая спешка.
— Кстати, раз уж речь зашла об этом, — продолжает свою речь доктор, — наверное, глядя на меня сейчас, не скажешь, но в юности я играл принимающим у «Крокодилов».
— Серьезно, — полагаю, он говорит о «Крокодилах» из Кристал Фоллз, хотя сейчас никто их так не называет, наверное, из-за того, что с таким же названием теперь выпускаются жуткие пластиковые кроссовки. — Круто, — реагирую я.
— Но я по-прежнему смотрю матчи, когда у меня выдается возможность, — добавляет он. — И должен сказать, ты отлично двигаешься.
Ах, вот оно что, наконец-то, я понял. Он спутал меня с братом. Такое случается не впервые. Это все из-за волос и носа — мы с братом очень похожи, так что все ясно. Особенно с учетом того, что доктор, вероятно, видел Коула только с трибун.
Я не поправляю его. Хоть кто-то разнообразия ради думает обо мне, как о герое. К тому, же тогда мне пришлось бы объяснять, что Коул больше не в команде, а это не самая приятная история.
— Ладно, посиди минутку, — просит доктор. — Я пришлю кого-нибудь сменить повязку.
Он уходит, а спустя пару минут в палату приходит медсестра Барбара, намереваясь закончить начатое доктором. Повисает тяжелая тишина. Я пытаюсь пошутить, но она не смеется. На самом деле, она даже не отвечает мне, только угукает. Эй, разве это не я выжил, упав с вершины водопада? — хочется напомнить мне ей.
Но медсестре Барбаре, кажется, все равно. Она, вообще, ведет себя так, будто зла на меня или как будто у нее голова болит. Зачем становиться медсестрой, если ненавидишь людей?
Как по мне, так в этом нет смысла. Полагаю, не все люди негодяи с рождения, но в итоге некоторые же ими становятся. Иногда они становятся людьми, которыми никогда не думали, что станут.
Возможно медсестра Барбара, как раз из таких людей. Может, она слишком часто имела дело с пьяными подростками, которые дурно вели себя с ней, ругались на нее матом или их тошнило на нее. Может, она решила, что я был пьян или под кайфом, когда упал с водопада. Ладно, ну так я-то не такой.
Но я понимаю ее чувства, поэтому решаю оправдать ее. Мне просто следует показать ей, что я ценю ее работу.
— Слушайте, спасибо, что залатали меня, — благодарю ее я, когда она заканчивает.
В ответ она хлопает по повязке, чтобы убедиться, что она крепко держится.
— Ай! — вскрикиваю я. — Больно же!
Медсестра Барбара молча выходит из палаты. «Нет, она определенно стерва», — все же решаю я.
Днем я смотрю телевизор и жду посетителей. Приезжают родители, но Коул так и не кажет носа. Ладно, к черту его. Сделаю вид, что его вообще не существует.
Наверняка, слух о том, что я пришел в себя уже разлетелся по городу. Но Брайс больше не приходил. Я так и не понял, как расценивать его действия. У меня такое чувство, что мне, должно быть, почудилось все это. Но факт остается фактом — все это произошло на самом деле. Уверен в этом.
Я должен рассказать кому-то. Но мне страшно. Как бы глупо это не звучало, не хочу, чтобы у Брайса были неприятности.
Теперь, когда я пришел в себя, Брайсу меня не одолеть. Согласен, я не настолько силен, но все равно сильнее Брайса.
Все мои прочие друзья не приходят навестить меня. Под всеми прочими друзьями я подразумеваю Уиллоу, девчонку, с которой иногда гулял. В прошлом году в школе нас поставили работать в паре, и летом мы периодически тусовались вместе.
Нам нравилась одна и та же музыка. Я немного умею играть на гитаре, а она на укулеле, и мы даже поговаривали о том, чтобы написать и записать парочку песен вместе. (Примеч. пер. укулеле — гавайская гитара) Не думаю, что мы бы решились на это на самом деле, но было весело строить планы.
Меня беспокоит, что она тоже не пришла навестить меня. Последнее время, я чувствовал себя неловко в ее компании, возможно, потому что, для меня наша так называемая дружба стала неактуальна.
Конечно, она чудачка, как назвала бы ее мама; но она симпатичная и, кажется, даже не осознает этого. У нее темные волосы и ясные голубовато-зеленые глаза, которые пугают меня, когда она внезапно переводит взгляд на меня.
Но проблема в том, что я не очень-то хорош в общении с девушками. Не так, как мой брат, по крайней мере. Его последней девушкой была Моника; они встречались пару лет. Но последнее время они жутко ругались, так что, не думаю, что их отношения продлятся долго.
Что касается меня, дело не в том, что я не умею разговаривать с девчонками. Просто я понятия не имею, как продвинуться в общении дальше с одной конкретной девчонкой. Я имею в виду, я как-то завел интрижку, и даже однажды залез девчонке в лифчик. Но она мне не особо нравилась, да и я ей, видимо, тоже, поэтому все было просто ужасно.
А Уиллоу мне нравится, и мне кажется, что и я ей тоже. По крайней мере, мне казалось, что я нравлюсь ей достаточно, чтобы она навестила меня в больнице, после того, как я чуть не умер. Поэтому во мне вспыхивает надежда, когда я наконец-то слышу стук в дверь.
— Входите, — приглашаю я.
Дверь открывается. Но вместо Коула, Уиллоу или родителей, в палату входят последние люди, которых я ожидаю тут увидеть.
Пришел тренер Келлер — мой учитель физкультуры.
На секунду мелькает мысль, что я снова потерял сознание и все это мне только видится. Потому что помимо уроков физкультуры нас с Келлером ничего не связывает. Если бы мой брат не был в команде «Крокодилов», вряд ли тренер запомнил бы мое имя. Впрочем, я и сейчас не уверен, что он его знает.
Но что-то изменилось, потому что сейчас Келлер ведет себя так, будто мы закадычные друзья.
— Кэл! — кричит он прямо с порога и широко улыбается. Затем поворачивается к двери.
— Эй, не стойте там, как парочка придурков! — ворчит он. — Входите уже!
Если тренер Келлер застал меня врасплох, то теперь я просто в ступоре: в палату входят Хантер Холден и Рикки Хо. Прошаркав мимо, как будто они подозреваемые, два футболиста встают спиной к окну, почти полностью заслонив свет.
Свирепо на них зыркнув, Келлер кивает им. Первым говорит Хантер.
— Привет, бро, — здоровается он. — Как ты себя чувствуешь?
Я не отвечаю. Я просто смотрю сквозь него.
— Водопад, да? — продолжает Хантер, когда тишина становится до неловкости оглушительной. — Как ловко.
— Ага, ловко, — соглашается Рикки.
— Спасибо, — удается выдавить мне из себя. Я замечаю, что нос Хантера выглядит ровнее, чем после стычки с Коулом. Интересно, над ним поработали пластические хирурги? Если так, то это была пустая трата денег, по крайней мере, кривой нос придавал его пухлому лицу хоть какую-то изюминку.
Так как разговор зашел в тупик, вступает Келлер.