- Не знаю, - сквозь зубы ответил Вентнор. - Рана...
- Две, - шепнула я. Вентнор услышал, вскинул глаза на Алин. Если б руки у него были свободны, я не поручилась бы за ее жизнь.
- Я так и знал, - глухо проговорил он.
И оборвав себя, пошел по дороге вниз. Харен взглянул ему вслед с недоумением и обернулся ко мне:
- Что такое?
- Эта кошка ее все же задела, - ответил за меня Боско и успел схватить Харена за руку:
- Закон. Иди лучше за Вентнором.
Харен с неостывшей ненавистью в глазах взглянул на Алин, шумно выдохнул:
- Ла-адно...
И пошел. Боско взял Алин за руку, как ребенка, повел за собой. Она шла молча, едва переставляя ноги, и глаза у нее были пустые. Как у зверя.
Мы нагнали Вентнора, несшего Странницу, и Харена. Харен что-то шепотом сердито говорил Вентнору, тот, не слушая, шел вперед.
- Скажи хоть ты ему, - воззвал Харен к Боско. - Тяжело же все время одному. Понесем ее по очереди.
- Нет, - бросил Вентнор не оборачиваясь.
- Оставь его, - сказал Боско. - Он выдержит.
Так мы и шли до самого Дома Исцеления. На пороге его встретила нас Танис. Будто ждала. Бросила брезгливый и недоуменный взгляд на Алин, которую Боско по-прежнему держал за руку, тихо сказала Вентнору:
- Дай помогу.
Вентнор мотнул головой и так же тихо ответил:
- Веди.
Мы остались у порога.
- Ну и что мне с ней теперь делать? - Боско кивнул на Алин. Я пожала плечами:
- А закон какой?
- По закону она принадлежит тому, кто за нее поручился. Хорошее приобретение для Хранительницы, нечего сказать.
Алин стояла с безучастным видом, будто этот разговор ее не касался.
- В левом крыле есть свободные покои, - вспомнила я. - Только надо у Танис спросить.
- Ну пойдем, спросим.
Я думала, он оставит Алин снаружи, но он повел ее с нами. Встречные сиделки и раненые, завидев ее, вздрагивали и старались обойти нас. Боско, не обращая внимания на это, шагал вперед
В покой, где поместили Странницу, он, однако, войти не решился. Послал меня. Странница полулежала на постели с закрытыми глазами, Вентнор поддерживал ее, а Танис заканчивала перевязку. На мой вопрос она с досадой дернула плечом:
- А хоть на крышу, мне-то что. Убирайся.
Я вернулась к Боско и сказала, что можно занять любой покой. Он повел Алин в западную боковушку, а я пошла на кухню и попросила завтрак на троих - на всякий случай.
... Мне пришлось ночевать с Алин. Спала я плохо. То чудилось. что принесли недобрую весть, то - что Алин хочет убить меня, то - что она сама мертва. Я вскакивала на постели, смотрела на лежавшую. Ее спокойное лицо в неверном свете ночника было до ужаса похоже на лицо Странницы. Она лежала на спине, вытянув руки, но иногда начинала метаться, стонать и говорить что-то низким странным голосом - будто жаловалась. Тогда я гладила ее по голове, по встрепанным жестким волосам, и она затихала. Странное чувство было у меня к ней: гнев, примешанный к щемящей жалости. Я не могла и не умела ненавидеть так, как ратангцы. Проснувшись в очередной раз, я вспомнила о Страннице и хотела пройти к ней, но два угрюмых стража, стоявших у двери покоя, не пустили меня и не сказали ни слова о том, что с ней. Встревоженная и недоумевающая, я вернулась к Алин. Откуда стража? В Доме Исцеления никогда не было таких строгостей. В покои, где лежали тяжелораненые, можно было, правда, заходить только с разрешения лекарки, но все равно - зайти мог любой. Внутри укреплений Ратанги доверяли всем.
Мое недоумение рассеял утром Боско. Он разбудил нас, поставил еду на пустой лекарственный столик , пока я приводила себя в порядок, завел беседу. Алин так и лежала, закинув руки за голову и прикрыв глаза, но я знала, что она не спит. Я потихоньку кивнула Боско на нее, но он громко ответил:
- Захочет есть - встанет. Я ей не хозяин.
Он вел себя так, будто Алин вообще не существует на свете, и это неприятно царапнуло меня, но я смолчала. Спросила, как Странница, отчего ее охраняют.
- Ну знаешь... - развел руками Боско. - Ратанга отвечает за ее жизнь. И беспокоить ее сейчас нельзя. Вожди распорядились охрану поставить, а то бы уже все войско сбежалось на нее посмотреть. Не говоря о женщинах.
- Но... что с ней?
- Лучше, чем вчера, но все равно плохо. Две раны - не шутка.
Я вздохнула:
- Пустили бы меня к ней...
Боско рассмеялся:
- Пустят, как же! Сама Танис при ней сиделкой. И Вентнор, - он понизил голос, - ни на шаг не отходит.
Что-то больно кольнуло в сердце при этих словах, но я придушила боль, не дав ей разрастись, и спросила. как Харен.
- Харен - пропащий человек, - махнул рукой Боско. - Невеста к нему явилась.
- Тлели?! - невольно я вспомнила, как успокаивала бредившего Харена, как твердил он в жару это имя.
- Она самая. Прорвалась с воинами в Ратангу через Залесный Кордон. Там все еще бои. Отыскала его, сидят в Общем зале, смотрят друг на друга... - он вновь рассмеялся. - Всех соседей разогнали.
- А Болард? - произнеся это имя. я невольно глянула на Алин, но она не шевельнулась.
- Болард в Ратанге, - твердо и, как показалось мне, с затаенной печалью ответил Боско. - У всех Трех Врат его не видели. Разыскать бы его... Кроме нас, кажется, некому за это взяться.
- Может, я одна пойду? - спросила я робко.
Боско покачал головой:
- Во-первых, ты всех закоулков в Ратанге не знаешь. Заблудишься. А во-вторых... незачем тебе одной по городу ходить. Спутать могут. Так что вместе.