Как и велел Броутс, мы с братом и Ричардом, в сопровождении Джеймса и Эдриана поехали в загородный дом, оформленный на Габриэлу Тонс, для того, чтобы никто, в частности Алекс, не смог узнать пути отступления наших друзей, в случаи непредвиденных обстоятельств.
Мы провели в нем уже две недели, всё это время я не могла никак связаться с Алеком, он не приезжал, и я не могла звонить, нас могли выследить.
Сейчас я гуляла с Ричардом на улице, погода была хмурой, что ещё сильней портило мне настроение. Собака рванула вперед, медленными шагами я побрела за ним. Кейтан выпустил меня выгулять щенка, только как перед этим обошел дом, три раза, для безопасности.
Из кустов послышалось скуление Ричарда, и через минуту из дебрей растений вышел Дьявол.
Я вскрикнула, в руке Алекса был пистолет, который направлен на скулящего маленького пса.
— Тише Кейтлин, ты же не хочешь, чтобы я прострелил ему голову, он ведь такой хорошенький. — от его голоса исходила угроза и опасность за несколько верст.
— Хочешь меня убить, так убивай, — заявила грубо я, но через минуту как можно жалостно попросила, — только не трогай Ричарда.
Его глаза на миг показали изумление: — В честь отца?
Кивок.
— Мне не к чему тебя убивать, ты нужна мне живой. — он крепко держал щенка, даже если я успею подбежать к нему, он прострелит тому череп быстрей. — Пошли.
Он ждал пока я подойду, пропустив меня вперед он шел сзади, любимец продолжал скулить, боюсь Алекс может не выдержать и убить малыша.
— Направо.
Я повиновалась.
Мы вышли к его черной BMW, точно такой же как и у его брата.
— Садись. — Я хотела сесть назад, но, — вперед.
Повиновалась.
Я обычная кукла, которая ничего не может без парней за спиной.
Он посадил щенка на заднее сидение, но перед этим обратила на его имя.
— Ричард Стил-Броутс, как мило. — его ухмылка пробила меня до дрожи. Как удара током.
Алекс сел на водительское место и тронулся с место своей стоянки.
— Решил сделать меня заложником? — Алекс молчал несколько десяток секунд, я уже не надеялась услышать ответа.
— Изначально хотел так сделать.
— Но передумал?
— Да, — он смотрел на дорогу, но когда я оторвалась от окна и посмотрела на него, взгляды столкнулись, это было неописуемо.
Что я испытала, когда заглянула в глаза любимого цвета, я тоже не смогла описать, могу сказать было трудно дышать.
Полчаса мы ехали молча, Ричард перебрался ко мне на колени и мирно посапывал. Я ему завидовала, я очень хотела спать, но рядом с Дьяволом сон не шел.
— Мне жаль… — пришло моё время удивляться. — Я не хотел убивать твоих родителей. Просто они были судьей и прокурором, и полезли не в своё дело, вот и всё.
— Это не изменяет факта, что ты убил собственную мать. — Мне было плевать на его извинения, родителей они мне не вернут, как и нормальное детство.
— Ты знаешь одну сторону этой старой монеты, — он был слишком спокойным, сосредоточены на дороге, тот же Алек, внешне, только старше, но почему то мне кажется у них намного больше общего чем кровь, фамилия, внешность и "хобби" быть чудовищем города.
— Так просвяти. — Я повысила голос, он никак не отреагировал.
— Мои родители любили лишь его, младшего: послушного, умного и порядочного; в то время как их старший — бунтарь. — Я оторвалась от поглаживания шерсти пса и внимательно вслушивалась в его рассказ. — Всё всегда доставалось ему. Хотел он игрушки, ему покупали игрушки, хотел собаку, подарили собаку, захотел переехать, сменили родной дом, на этот. Лучшая школа, дорогие репетиторы — всё ему доставалось на блюдце с золотой каемочкой.
— Родители любят своих детей одинаково, — оборвала его историю я.
— Ты младшая. Спроси сейчас я твоего брата без свидетелей, он бы ответил также. — Алекс снова посмотрел на меня, от одного его взгляда желудок стягивается у в тугой узел. — Отец, как и мать умерли с его именем на устах, я стоял перед ними, их первенец, их старший сын, плод их любви, но они не сказали "Алекс", они сказали "Алек"(!) В то время как брата любили и баловали, меня ненавидели и презирали. Я стал Дьяволом не для того, чтобы меня боялись, я хотел одного — признания. Но получил лишь страх и позор. Я ХОТЕЛ ПРИЗНАНИЯ! — он ударил по рулю из-за чего машину сильно качнуло. Из моего рта вырвался вскрик.
— Прости, я тебя напугал. — он положил одну свою руку мне на колени, это было слишком больно, вспоминать, что буквально пару месяцем мы с его младшим братом, которого он так ненавидит, ехали вот так в университет.
— Ничего. — выдавила я из себя.
— Я хотел семью, и сейчас желаю этого. Чтобы была любящая жена, не шлюха, а та у которой я был бы первым во всём, от неё у меня были дети, сын и дочь, можно было бы ещё одного сына, всех мы бы любили ОДИНАКОВО, не выделяя ни кого из них.
— Хорошая мечта.
— Очень. Конечно я сам от части виноват в том, что со мной происходит, девушки бояться меня, единственная кто меня не испугался когда встретил, — он сбавил скорость и переключил в сок внимание на меня. — была только ты, Кейтлин Стил.
— Но видимо это судьба такая, что всё самое лучшее достается моему младшему братцу. Как же это бесит. — он рычал, как зверь. Брошенный, никому не нужны. Он хотел лишь любви, но никто ему её не дал, поэтому он решил забирать у других. Если бы только кто-нибудь заметил это до меня, он бы не стал таким. Дьяволом.
Как тигр в клетке, а вокруг люди бросающие в него камни, свою ненависть и презрение.
— Что ты хочешь от меня, — мы были слишком близко друг к другу. — Хочешь меня избить, изнасиловать, что, на что ты готов из ревности и мести к младшему брату?
— Я готов на всё, — он опустил свои глаза, вниз, он рассматривал Ричарда. — Но не ради мести, а ради собственного счастья. Разве это плохо?
— Нет… — Что добавить я не знала.
Доехали мы молча.
Через несколько часов мы приехали к невероятно красиво у дому, одноэтажный, обложенный темным кирпичом. Он был как на фотографиях связанных с Рождеством.
По периметру дома была выставлена охрана, примерно человек двадцать.
— Зачем столько охраны, не уж то ты боишься? — спросила я Броутса, когда вошли в дом.
— Не выдумывай глупостей. — он поставил щенка на пол, Ричард почувствовал свободу, побежал осматривать новую обстановку. Алекс улыбнулся и помог мне снять теплое черное пальто, в котором я выходила на прогулку, потом разделся сам.
— Осмотрись. — бросил он и куда-то ушел.
Дом был великолепен не только снаружи, но и внутри. Такой уютный, не большой но в нем чувствовалось, что-то, что раньше присутствовало дома у нас.
Нежная бежевая кухня, такая же столовая совмещенная с местом готовки. Гостиная, серый и кремовый цвет были характерны для её. Дальше пошли комнаты, спальни, две детские, одна наполненная игрушками и фотографиями счастливого кареглазого мальчика, Алека. Это был их дом до переезда, а комната принадлежала Алеку, значит где-то рядом должна быть спальня Алекса. Рядом была другая комната, она была не такая как прошлая, никакого намека на детство: серая кровать, черный стол и такой же книжный шкаф с комодом. Всё, ни фотографий, ни игрушек, нечего что должно быть у двенадцатилетнего мальчика. Теперь ясно, почему он такой, такой…
Я поспешила покинуть комнату, следующей была спальня из родителей, большая просторная кровать, повсюду фотографии в рамках, только Алек, Алекса не было. Мне было ужасно его жалко.
Я продолжила разглядывать изображения маленького счастливого Броутса-младшего, как вздрогнула когда почувствовала мужские руки на талии и шеи, они нежно касались моей кожи, я замерла, будто неживая статуя.
— Кейт, — губы парня были у моего уха, его дыхание обжигало кончик ушка, я томно выдохнула, когда он прикусил мочку.
— Не смей… — Я тяжело дышала, грудь вздымалась, — Не трогай меня.
Но он не слушал, единственное, что я могла, это дергаться.
— Не советую тебе так дергаться, я хочу доставит тебе удовольствие, а не боль.
— Не надо! — если тогда он говорил нежно и страстно, то потом он заговорил строго и угрожающе:
— Будешь сопротивляться я возьму тебя силой, потом прикажу двум парням из охраны заняться тобой, а позже избавиться от твоего любимого пёсика.
Меня сковал ужас, от одного представления, что со мной тогда будет, пот начинал стекать по спине, колени дрожали, и если бы Алекс не держал меня, я бы точно ударилась бы о пол.
Одним сильным толчком он повалил меня на шелковую постель.
— Это ведь комната твоих родителей. — жалкие попытки, но стоит пытаться его остановить.
— На этой кровати они зачали меня, своего первенца, и именно на ней мы создадим нашего. — он навис надо мной.
Алекс не медлил, он впился своим губами в мои, а его язык по-хозяйски ворвался в рот.
Я стала дергаться, меня пугало то, что его поцелуи были слишком приятными, склоняла себя, что это из-за большого сходства между братьями, мой мозг вперемешку с фантазией видят Алека, вот тело и отзывается на ласки этого тирана.
— Какая ты сладкая, так бы и съел. Но перед трапезой надо убедиться готово ли блюдо полностью, — пошлый огонёк горел в его глазах. — Сейчас проверим.
Его голос был таким интимным, от чего моя грудь напряглась. Его руки скользнули по моему телу туда, где раньше был Алек, я зажмурилась от безысходности, он забрался под штаны.
— Нет! — "сопротивляйся, дерись, кусайся, но не позволяй ему это сделать с тобой, не позволяй ему помыкать тобой — разум кричал мне, — Ты не кукла, ты живая! Борись!"
Я держала его руку.
— Не надо, — слёзы скатывались по щекам, — прощу, не надо.
Он придвинулся и я боялась ещё одного властного поцелуя, но он коснулся только щеки и свободной рукой стёр мокрые дорожки с лица.
Я вздрогнула. — Алекс, умоляю, зачем я тебе? Из мести?
Он взял моё лицо в руки, заставляя смотреть только на него: — Я узнал о тебе ещё до того, как Вы начали отношения. Мне докладывали обо всё, о том как ты ударила братца, как разлила кофе на Эдриана, как Вы соревновались в Швеции. Всё это мне известно, и уже тогда я влюбился, ты настоящая львица, именно такая мне и нужна. Я хотел приехать раньше, но надо было кое-что приготовить.
— Ты думаешь если бы я не была с Алеком, — услышав имя брата он зарычал, а глаза потемнели, но я не обратила на это внимание, — смогла бы быть с тобой, убийцей родителей? Ты правда так считаешь?! — настала моя очередь рычать.
— Я бы просил у тебя прощение днем и ночь, всю жизнь, и каждое утро благодарил бы твоих родителей за такой дар, тебя.
— Ты должен понимать, я сбегу, не сейчас, через неделю, может через месяц, и даже если забеременею от тебя, воспитаю его сама, у него не будет отца.
Алекс до боли сжал мои щеки, мой рот был приоткрыт, чем он собственно и воспользовался. Мой язык был сплетен с его, я не хотела этого, но моё непослушное тело отвечало на прикосновения парня.
— Этого не будет. Ты будешь жить в этом доме, родишь НАШИХ детей, будешь любить их, и будешь любить меня.
— Нет!
Я не понимала откуда столько дерзости, ярости, в то время как тело пробивает волна тока, когда Алекс Броутс касается меня.
— Я сказал, да.
Он продолжил начатое, теперь его левая рука была между моих ног: — А угощение почти готово, — он облизнулся.
— Не надо!
Он перебирал пальцы, моё тело передало же меня. Когда он ввел два пальца, во мне что-то щелкнуло, и я простонала его имя.
Имя убийцы, похитителя и насильника.
— Моё имя в твоих стонах, как ангельская музыка. — три пальца уже были во мне и снова этот удар током, я подалась вперед, уперевшись в мускулистую грудь своего насильника. Ухватилась за его шею как за спасательный круг.
Пока я получала наслаждение, он быстро снял с меня клеточную рубашку, за ней последовала и верхняя часть белья.
Алекс мучал меня, заставлял просить, я уже искусала все губы, в попытках сдержать громкие стоны и его имя. Рука исчезла, а вместе с ней пропал весь мир. Был только он, я и эта кровать.
Парень оттолкнул меня и моя голова вновь оказалась на подушке, мир кружился, пока я приводила свои "звезды" в порядок, он стянул с меня джинсы и оставшиеся бельё.
Руки его продолжили свою прошлую миссию, теперь без всяких преград, он вынул один палец и слизнул с него сок.
— Ты божественна, никто не когда не был таким сладким у меня. — он облизнул другие пальцы, вдыхая запах и пробывая на вкус.
Я была на грани, все его действия заставляли меня хотеть его, всего, хотело, что бы не только его пальцы, но и язык и мужского естество было во мне. — Я могу остановиться.
Тварь! Он прекрасно видит, что оттолкнуть его я не в силах, как физически, так и психологически.
— Д….- это уже неизбежно, стоит прекратит сопротивляться и отдаться ему. Тогда я просто наскучу ему и смогу бежать. Лучше получить удовольствие, а потом проклинать себя, чем быть изнасилованной и жалеть себя. — Нет!
Я схватила Алекса за ворот рубашки и притянула к себе, он вжал меня в кровать. Наши губы отрывались всего на несколько мгновений, чтобы только набрать воздуха и столкнуться вновь. Всё происходила слишком быстро, через несколько минут, я разорвала пуговицы на рубашке, о после чего он отбросил её на пол, к моей одежде, штаны были сняты вместе с бельем.
Осторожно, с нежностью, он положил наши соединенные руки около моей головы, когда он вошел в меня и прошептал на ухо:
— Ты моя.
С первым его толчком я бросилась, вперед, требуя его губы.
Я просунула свой язык между его зубами, улавливая каждый его стран наслаждения, пока он мягко двигались тазом, входя в меня снова и снова.
Алекс вошел полностью, тогда сделал паузу, позволяя привыкнуть к его полноте.
— Навсегда, — прошептал он, выходя из меня, а потом снова вошел с мучительной медлительностью.
Он поцеловал меня в лоб, в висок.
— Моя Кейтлин.
После его слов я задвигала бедрами, побуждая его войти глубже, сильнее. Алекс так и сделал.
Когда я двигалась с ним в такт, притянула его к себе, жаждая его поцелуя, он вскрикнул моё имя и получил свое удовлетворение, вместе с ним растворилась и я.