Мик переступил с ноги на ногу и посмотрел на часы, Лай опаздывал, хоть и не сильно. Пока ещё не сильно. Двое его детективов маялись неподалёку. Он вытащил их с какого-то мелкого дела, парк оставил Чену. Тот был достаточно опытным, да и организовывать людей умел просто отлично. Он точно заставит их прочёсывать парк даже в такую погоду. Мик не слишком-то надеялся на успех, но не исключал, что они найдут очередное тело. В любом случае, этот труп может оказаться посвежее прошлых.
Мик раздражённо пнул пустую жестяную банку с яркой картинкой. Рядом в луже мокла пустая пачка из-под чипсов. Ещё года три назад здесь был тихий и спокойный, вполне престижный район. Потом построили новый квартал, перенесли туда часть супермаркетов и кинотеатр, выкупили и снесли несколько частных домов под новое крупное предприятие. Оно оказалось неприбыльным, даже не смогло окупить собственную постройку, и год назад его закрыли. Цены на квартиры в этом районе упали, как и его статусность. Теперь это обычный жилой квартал среднего уровня.
Мик невольно передёрнул плечами, ему было неуютно рядом с огороженным высоченным забором заброшенным зданием. Не отпускало ощущение чужого взгляда на коже, проникающего под одежду до самых костей. Там никого нет, он напоминал себе об этом каждые пять минут. В крайнем случае, там могут жить бездомные, но их ему бояться было совсем глупо.
— И долго тебя ждать, Лай? — В голосе против воли скользнуло облегчение. Мик махнул своим людям и шагнул навстречу инспектору Нэвану. — Мне дали разрешение по первому же запросу. Кажется, это здание никому не нужно.
— Абсолютно, — криво усмехнулся Лай, — хорошо, что не было проблем. Ты послал своих людей в парк?
— Да. А тебе давно пора было надавить на Хэрли и выпросить у него пару вакансий. Пора уже обзаводиться своими собственными подчинёнными, а не выпрашивать моих. — Мик вытащил из кармана связку ключей и разложил на ладони. Кажется, тот чиновник из управления госимущества говорил, что от ворот должна быть карточка. Вот, тут же к связке прицеплена. — Ты же не герой дешёвого боевика, который пафосно заявляет, что работает один.
— Не герой уж точно. Я подумаю. Знаешь, давно пора. Хэрли даёт мне всё больше работы, я уже не справляюсь один. Эксперты у нас у всех общие, но иметь несколько умеющих думать и работать подчинённых мне точно не помешают. — Лай пожал плечами. Ему действительно не интересно было работать с большинством людей. Мик — другое дело, хоть он и был тем ещё неудачником, вечно раздражающимся по пустякам, но хотя бы беззаветно влюблён в свою работу. Наверное, это в нём и привлекало Лая. Людей инспектор Дэвис подбирал себе таких же увлечённых. А вот Лай не был уверен, что сможет найти хоть кого-нибудь, кто станет его терпеть.
Ворота противно скрипнули, но открылись без проблем. Внутри за высоким забором располагался большой двор, когда-то засаженный газонам с разбитыми клумбами. Теперь же он был заброшен, кое-где высились кучи мусора — какие-то давно расползшиеся и слипшиеся в ком папки и бумаги, обломки мебели. Справа у самой стены лежало несколько кроватей с отвратительно скрипучими пружинами, тёмные потёки дождя в свете уличных фонарей были похожи на кровь. Само здание с частично выбитыми стёклами казалось пустым и мёртвым, похожим на скелет какого-то доисторического зверя.
— Жутковато здесь, инспектор. — Лейтенант Зария сжал спрятанный под форму крестик. Он был, наверное, самым суеверным из подчинённых Мика. — Как в склепе.
— Не говори глупостей, просто заброшенное здание, до которого у муниципалитета никак руки не дойдут. — Мик фыркнул и перекинул ключи из одной ладони в другую. Обычно он не одёргивал Зарию, но сейчас ему и самому было несколько жутковато. — Ладно. Пойдём парами. Ты бери Лойдса, я пойду с Нэваном. Если хоть что-то найдёте, сразу звоните.
— А что мы вообще ищем? — Лойдс, молодой любопытный парень, огненно рыжий и слишком улыбчивый для полицейского, разглядывал обломки парты, лежащие у самого входа. Кажется, он нашёл там пару интересных надписей и теперь вытягивал шею, чтобы лучше разглядеть.
— Любые следы недавнего чужого присутствия. Есть версия, что убийца бывает здесь или был не так давно. Если получится, фотографии и портреты учеников и учителей. Нам нужны те, у кого черты лица похожи на отрезанные части лиц жертв. Если не найдёте ничего, потом посмотрим по базе данных школы. — Лай пожал плечами. Поэтому он и не любил работать в группе. На объяснение очевидных вещей уходило слишком много времени. Для него это часто перевешивало возможность получения альтернативного мнения и более тщательного осмотра места преступления.
— Ладно, парни, разошлись. — Мик махнул рукой в сторону одного из входов в школу, расположенного рядом со спортивной площадкой.
— И почему мы туда? — недовольно протянул Лойдс. Ему не хотелось тащиться под дождём по мокрой земле, усыпанной битым стеклом и кирпичом и заваленной обломками мебели.
— И чем тебе тот вход не угодил? — нахмурился Мик.
— У беговой дорожки форма странная, слишком вытянутая. Поворот неудобно делать. — Лойдс усмехнулся и зашагал к входу. Зария посмотрел ему вслед несколько неуверенно и с опаской. Мику даже думать не хотелось, какие сатанинские знаки он прочитал в слишком вытянутой форме беговой дорожки. Лойдс часто подначивал Зарию за его суеверность, это было не более чем шуткой.
— Ладно, Лай, нам тоже пора. — Мик проводил взглядом Лойдса с Зарией и повернулся к напарнику. Лай чихнул, прикрыв рот ладонью, и раздражённо шмыгнул носом. — Ты как себя чувствуешь?
— Удовлетворительно. Выпил что-то от простуды и добавил горсть анальгетиков. Какое-то время я буду в полном порядке, Мик. — Лай подошёл к двери и толкнул её. Она поддалась с тихим скрипом, выпустив наружу небольшое облачко пыли из рассохшихся досок.
Внутри царило полное запустение. Здесь не было мусора и сломанных вещей, только кое-где лежали перетянутые бечёвкой стопки старых газет. И повсюду, особенно у двери, была пыль. Она затягивала серым слоем поверхности, висела в воздухе, цеплялась за редкую паутину. Лай наклонился и поднял с пола чей-то портрет в перекошенной раме. Через пыльное расколотое стекло на него устало смотрела пожилая женщина в белом медицинском халате. Хелена Эверт, доктор психиатрии детей младшего школьного возраста — гласила потускневшая табличка под портретом. Доктор Эверт, она была здесь самой главной. Приторно добрая и вежливая ко всем, особенно к родителям. Она искренне хотела помочь детям стать нормальными. Лай всегда её опасался, а Эйчер боялся.
Мик прошёл чуть дальше и открыл одну из дверей. Комната оказалась абсолютно пустой, в ней не было даже шкафов и стеллажей.
— Здесь столько пыли, он не мог не оставить следы. — Мик непроизвольно понизил голос, словно старался не потревожить тишину. — Если он, конечно, не призрак.
— Кто знает. — Безразлично ответил Лай и положил портрет на стол в одной из комнат.
Тогда они и услышали стон в первый раз. Тонкий, как натянутая струна, болезненный, словно его тянули прямо сквозь кожу. Мику показалось, что стонал ребёнок. Стон перешёл в плач и оборвался, оставив жуткое ощущение незавершённости.
— Это где-то наверху, надо спешить! — Мик готов был уже сорваться с места, когда Лай положило ему руку на плечо. — Как это понимать, инспектор Нэван?
— Там никого нет. — Лай сжал руку на плече Мика. Вряд ли он сможет объяснить так, чтобы его напарник понял. Там никого нет — это они выучили в первую же неделю после переезда в школу.
— Да с чего…, - Мик не успел закончить, его телефон выдал какую-то заунывную стандартную мелодию. — Инспектор Дэвис!
— Вы это слышали, инспектор? — Взволнованный голос Зарии едва не сорвался на крик. Он был напуган не на шутку и почти не пытался это скрыть.
— Там никого нет, успокойтесь и продолжайте поиски. — Приказал Лай, выхватив телефон из рук Мика. Зария ничего не ответил и сбросил звонок. Лаю было абсолютно наплевать, что мог подумать обо всём этом один из подчинённых Дэвиса.
— Лай, ты же сам только что слышал этот стон! — Мик замолчал, потому что сверху раздался детский крик, резкий и бьющий по нервам как в дрянных фильмах ужасов.
— Мик, там никого нет. Верхний этаж закрыт и заколочен уже больше тридцати двух лет. И там постоянно кто-то стонет. Скорее всего, это просто ветер. — Лай устало вздохнул и пошёл вперёд, шаря лучом фонарика у себя под ногами.
— Откуда ты знаешь, Лай? — Голос Мика упал до едва слышного шёпота — он догадался.
— Я учился здесь. Я отлично знаю это место и его призраков. — Холодно ответил Лай, подтвердив его догадку. Это и так было слишком очевидно, чтобы скрывать.
— Выходит, ты… — Мик не стал договаривать, в конце концов, это же не могло быть правдой. И он не мог спросить такое — всё равно что обвинить друга во лжи.
— Я не бросил бы здесь Эйча одного! — Огрызнулся Лай. Он не был в настроении вытаскивать своё прошлое напоказ. И тем более, не собирался ни перед кем и ни за что оправдываться. — И я прошёл все психологические тесты, ты же знаешь!
— Знаю, Лай, успокойся. — Мик примирительно вскинул руки. Нэваны провели детство в таком жутком месте — это просто не укладывалось в голове.
— Верхний этаж и чердак открывали несколько раз только на моей памяти. Там проверяли всё, что только можно, даже полы и стены простукивали. Там ничего не нашли. Даже если там кто-то и жил раньше, он давно должен был умереть от голода. — Лай говорил быстро, отрывисто, вытаскивая доказательства одно за другим. Он не хотел и не ждал возражений, потому что давно подготовил ответы на все. — Иногда оно плакало и стонало целую ночь, а иногда замолкало на несколько недель. Мы всегда считали, что это просто призрак. В школе даже было одно жестокое наказание — провести ночь в комнате рядом с запертой дверью на верхний этаж. Многие её боялись.
— А ты боялся? — Заворожено спросил Мик. Он никогда не верил во всякие страшилки, но Лай не стал бы придумывать подобное — это было не в его стиле.
— Нет. Я всегда знал, что взрослые и живые люди намного опасней любого школьного призрака. Кстати, призраков тут достаточно много, знаешь ли. — Лай усмехнулся холодной, пугающей улыбкой, которой Мик у него раньше не видел. Его словам верилось до жути, он говорил так спокойно, что не мог солгать.
— А как вы сюда попали? Я имею в виду, была какая-то особая причина? — Мик попытался сменить тему, но, ещё не договорив, понял, что сделал это крайне неудачно.
— Мать отправила нас сюда, когда нам было восемь или около того. Эйча за его странности, меня — за компанию. — Лай равнодушно пожал плечами. Он делал вид, словно ему всё равно, но Мик чувствовал в напряжённость в его позе, голосе, взгляде. Инспектор Нэван явно очень не любил вспоминать своё детство.
— Но она ведь приезжала к вам? — Мик уверенно посмотрел на Лая. Какими бы они ни были, Нэваны были её детьми. Даже если она не могла дать им нужное воспитание и лечение, не могла же она их бросить! Скорее всего, она отправила их сюда, что бы они могли получить образование и коррекцию под присмотром специалистов.
— Да, два или три раза. Последний раз, когда нам было по десять. Больше я её не видел ни разу. — Лай стоял спиной к Мику и смотрел в стену. Воспоминания оказались тяжелее, чем он предполагал. Вытягивать их из себя оказалось также больно, как вросшую в плоть ржавую проволоку.
— Почему? — Мик облизал пересохшие губы. Он знал, что не должен спрашивать, а ещё знал — не спросит сейчас, не узнает никогда.
— Потому что вышла замуж, и мы стали мешать. А приезжать перестала, потому что родила ребёнка. Нормального ребёнка. — Голос Лая словно заледенел, он произносил слова, но не чувствовал их. Словно внутри него говорил кто-то другой, кто-то, кто ещё был способен говорить и вспоминать. — Я даже не знаю, мальчик это или девочка. Никогда не видел. Даже на похороны её не приехал. Мне всё равно, Мик. Когда меня брали в академию, никому и в голову не пришло выяснять, в какой школе я учился. Просто очередное учебное заведение с именем какого-то святого покровителя, которое я закончил с отличием. Мик, если они узнают, если кто-нибудь узнает…. Это не тайна, это то, о чём лучше не упоминать, понимаешь?
— Да, Лай. Спасибо. — Мик наклонил голову. Правда оказалась тяжелее, чем он предполагал. Конечно, Лай всегда был странноватым и замкнутым, но эта школа — клеймо психа на всю оставшуюся жизнь. Слишком жестоко и несправедливо, он ведь пошёл сюда только из-за брата. — Что доверился.
— Убери этот пафос, Мик, он тебе не идёт. — Лай горько усмехнулся. Сейчас было не время и не место предаваться воспоминаниям и делиться тайнами. Где-то на чердаке опять с надрывом заплакал ребёнок. Лай только поморщился — он привык не бояться и не переживать, слишком долго слушал эти бесплотные крики. Одна девочка как-то сказала, что это кричат души всех детей, что учились в этой школе. Что это всё, что они прячут внутри себя. Её, кстати, потом отправили в психушку. Многих детей отправляли туда, когда им исполнялось восемнадцать. Тех, кого так и не смогли вылечить. — Нам надо заняться делом.
Мик кивнул и направился к лестнице. Он понимал, что затронул слишком личное и слишком болезненное. А ещё то, что он бы здесь просто свихнулся. Если эта школа всегда была такой, он бы точно не смог проучиться здесь несколько лет и остаться нормальным. Мик мотнул головой и до скрипа сжал перила лестницы. Что за дурь лезет в голову в этой развалюхе? Ещё немного, и начнут являть приведения, а искать он будет не следы маньяка, а чей-нибудь труп, замурованный в стену.
На втором этаже располагались медицинские кабинеты. За первой же дверью слева от лестницы он нашёл смотровую. Кушетка, пыльная и продавленная, с остатками простыней, лежащая на полу ширма, слегка покосившийся и абсолютно пустой стеклянный шкаф. И тишина. Замолкли крики на верхнем этаже, шагов Лая он не слышал. Мик прошёл вперёд, случайно задел небольшую стопку бумаг. Сухой шелест прозвучал неестественно громко. Мик наклонился и поднял с пола листок. На нём была изображена какая-то клякса, жутковатая и расплывчатая.
— Ты должен был увидеть здесь бабочку. — Мик вздрогнул, услышав голос Лая, он ведь не слышал его шагов. — Тут легче всего было увидеть бабочку, Мик.
— Да нет тут никакой бабочки! И не подкрадывайся больше! — Мик резко положил листок на стол и повернулся к напарнику. На губах Лая скользила, то появляясь, то исчезая, странная и несколько пугающая улыбка.
— Знаю. Это тест Роршаха, надо увидеть что-то в этих пятнах — человека, животное…. Здесь лучше всего было видеть бабочку. — Лай наклонился и поднял ещё несколько листов, почти с презрением бросил их на стол. — Обычно эти тестом выявляют черты характера, здесь же врач просто искала отклонения. Очень быстро дети учились отвечать не честно, а так, как от них ждали. Те, кто мог, конечно. Прости, Мик. Не думал, что помню так много.
Лай вышел из смотровой. Он не понимал, почему так легко потерял самоконтроль. Конечно, здесь ему пришлось нелегко, но это было давно, очень давно. Он уже далеко не тот, кем был тогда. И Эйчер тоже. Они оба выбрались отсюда, раз и навсегда, неужели что-то осталось? Не должно было…
— Слушай, Лай, у меня есть к тебе один вопрос. — Мик подошёл и положил руку на плечо напарнику. Он никогда прежде не видел Лая таким напряжённым, таким встревоженным. Даже когда притащились те журналисты, даже на первом заседании суда — ему тогда не повезло, первого же его арестованного взяли себе братья Ланг. Никогда раньше его взгляд не был таким заледеневшим и пустым. — Может и глупый, конечно. Ты не мог бы рассказать мне, как люди знакомятся.
— Что? — Лай недоумённо посмотрел на Мика. Он никак не ожидал такой резкой смены темы. Это даже не казалось тактичностью — инспектор Дэвис не очень-то был на неё способен. Казалось, это действительно его волнует. Но зачем ему? — Как люди знакомятся? И ты спрашиваешь об это меня? Может быть, найдёшь кого-то, у кого больше друзей?
— Нет уж. Для них это естественно, никто и никогда не задумывается о таких вещах. А ты можешь ответить. — Мик пожал плечами. Лай всегда неплохо разбирался в мотивах человеческих поступков. К тому же, с таким братом он точно должен был знать, как именно строятся отношения между людьми. Не на уровне интуиции, а в виде схем и алгоритмов. — Только давай не будем здесь останавливаться, надо всё-таки поискать следы.
— Хорошо. Давай я попробую объяснить. Для начала два человека должны встретиться и узнать друг друга хоть немного. Иначе они просто пройдут мимо. Нужен сколько-нибудь продолжительный контакт. — Лай задумчиво потёр подбородок. Наверху кто-то тоскливо заныл, но он даже не обратил на это внимания. В конце концов, это же просто ветер, не так ли? Он и сам себя в этом убеждал долго, очень долго. — Тут обычно бывает три варианта.
Мик кивнул, показывая, что он внимательно слушает. Лай увлёкся его задачкой и оттаял. Про себя Мик назвал это именно так. Его взгляд стал задумчивым, но уже не таким холодным. Обычный, знакомый Лай, поглощённый очередным сложным делом — таким он нравился ему гораздо больше. Всё-таки тайнам прошлого лучше всего оставаться в прошлом, если они, конечно, не содержат состав преступления.
— Первый — людей знакомят друзья или родственники. Они оказываются в одной компании, и им приходится общаться. Они узнают друг друга лучше и либо сближаются, либо нет. — Лай толкнул следующую дверь и поморщился — собственный зубоврачебный кабинет. Никто не стал демонтировать и вывозить огромное тяжёлое кресло с креплениями для конечностей как на электрическом стуле. Одно из самых страшных мест в школе. Мик заглянул туда всего на секунду, что-то невнятно пробормотал и вернулся в коридор. Всё-таки многие дети боятся стоматологов, а детские страхи имеют обыкновение оставаться с человеком до самого конца его жизни.
— Второй вариант — коллеги по работе или учёбе. Вынужденный общий круг интересов и общения. Опять же, людям приходится общаться так или иначе, как-то оценивать друг друга и налаживать отношения. — Лай закрыл дверь слишком уж поспешно и пошёл к следующей, распахнутой настежь. Там были всего лишь ряды коек — по шестнадцать у каждой стены. Всего лишь, если ничего не знать и не помнить. Эту дверь он закрыл медленно, но внутрь смотрел не больше секунды. Там ничего не было, он был в этом абсолютно уверен.
Мик задумчиво кивал и осматривал комнаты по другую сторону коридора. Никаких следов — только толстый слой никем не тронутой пыли. Часть мебели была сломана, часть стояла нетронутой, на полу то и дело попадались листы бумаги. Распечатки, схемы графики — ни личных дел, ни фотографий. В конце концов, кровавые надписи на стенах и снимки с обведёнными маркером лицами жертв бывают только в дешёвых фильмах. Тех самых, в которых всякие призраки и маньяки выпрыгивают под душераздирающую музыку из тёмных углов. Коридор перегородил завал из обломков мебели.
— Третий вариант — самый интересный. Люди встречаются случайно, сталкиваются в какой-то новой, непонятной ситуации. Иногда нелепой, иногда смешной. Знаешь ведь, сколько историй начинается со слов "мы с моим будущим мужем или лучшим другом познакомились случайно"? Обычно это "случайно" бывает этой самой необычной ситуацией. — Лай поставил ногу на нагромождение обломков мебели, проверяя прочность конструкции. Дерево под каблуком скрипнуло, но выдержало, когда он перенёс на него свой вес. Лай наклонился вперёд, ухватился за какую-то железку и перенёс ногу через завал, нащупывая опору. Мик недовольно нахмурился, но полез за ним. — Так или иначе, это всё лишь начальный этап, то, что не даёт людям просто пройти мимо, не заметив друг друга. Мы встречаемся с сотнями людей каждый день, но не знакомимся. Самое важное — это интерес.
Лай остановился, чтобы отряхнуться, и прислонился спиной к стене. Голова слегка кружилась, его бросило в жар от начавшего действовать лекарства. Мик перелез с трудом, кряхтя и тихо ругаясь под нос.
— Два человека познакомятся только тогда, когда заинтересуются друг другом. Тогда и только тогда они продолжат общение. И знакомство их будет продолжаться до тех пор, пока не исчезнет этот интерес. Хотя некоторые остаются вместе по привычке. — Лай пожал плечами. Его такие отношения никогда не привлекали, как и общение с теми, кто был ему не интересен. Бессмысленная трата сил и времени. — Не важно, что возникнет потом — дружба, любовь или что-то иное, в основе всего лежит интерес. Помнишь, как мы с тобой встретились в первый раз?
Мик нахмурился и отцепил край плаща от изогнутого гвоздя, торчащего из доски. В первый раз? Старший инспектор Хэрли вошёл в комнату совещаний, рядом с ним стоял бледный парень с ледяным взглядом и лицом, похожим на маску. Лай Нэван, теперь работает с нами, не обижайте его. Потом Хэрли рассмеялся. Мику тогда было совсем не смешно, скорее страшно. Он возненавидел надменного новичка почти сразу и поначалу постоянно его доставал. До первого их совместного дела. Хэрли надоела их непрекращающаяся грызня, и он просто поставил их на одно долгое и сложное расследование. Они вместе работали в поле, ночевали в офисе за отчётами, таскали друг другу кофе. Мик понял, что Лай не надменный, просто замкнутый, не умеет или не хочет общаться с людьми. Зато неплохой специалист и криминальный психолог. Потом они часто работали вместе, но Мик так до конца и не понял Лая, не разобрался в нём. Как Лай и говорил — он всё ещё был ему интересен.
— Ты показался мне жутко надменным выскочкой. — Ответил Мик и усмехнулся. Это было правдой, Лай и сейчас держался в стороне от остальных.
— А ты мне — неудачником, рвущимся наверх по карьерной лестнице и которому не хватает таланта подняться хоть на ступеньку. — Лай пожал плечами и вытащил из-за пазухи сигарету. Будь это местом преступления, он не позволил бы себе подобного, но следов они так и не нашли. Вероятно, преступник сюда действительно не возвращался. — Но я заинтересовал тебя настолько, что ты сразу же дал мне свою оценку. Как видишь, наши отношения — тоже результат взаимного интереса.
— Как-то это всё слишком цинично звучит. — Мик поморщился, когда сверху донеслись жалобные стоны. Зарии после такого точно придётся давать отпуск хотя бы на день.
— Ты сам спросил, так что не жалуйся. — Лай усмехнулся и подошёл к лестнице. Вверх или вниз? Если нет ни единого следа на нижних этажах, на верхних они точно ничего не найдут. — Спускаемся. Так зачем тебе это?
— Хочу познакомиться с кем-нибудь. — Мик замялся, он понимал, что этот вопрос неизбежен. Если он спросил Лая, откровенничать придётся до конца.
— Жениться собрался? — По губам инспектора Нэвана скользнула дьявольская улыбка. Мику нестерпимо захотелось пнуть его с лестницы вниз, но он сдержался. При желании Лай мог вывести из себя кого угодно.
— Да, собрался, что в этом такого? — С вызовом спросил Мик. Лай остановился и поднял с пола потрёпанный детский рисунок — нагромождение ярких цветных линий и геометрических фигур. В их сочетании было что-то странное, почти противоестественное. Мик мотнул головой, этот рисунок напомнил ему прочитанную ещё в юности книгу — какой-то мистический ужастик, в котором с помощью особого сочетания геометрических фигур открывались врата в другую реальность. Он потом несколько ночей не мог заснуть, ему всё мерещилось копошение за стенкой.
— Есть разница между "мне хочется" и "так положено". — Лай скатал рисунок в трубочку и положил в карман. Мик предпочёл бы просто сжечь. — Какой вариант подходит тебе?
— Я уже не молод, знаешь ли. Пора уже и о семье думать. — Недовольно пробурчал Мик. Он обратился к Лаю за советом, как к другу, единственному достаточно близкому для такого разговора. И достаточно молчаливому.
— Но ты не хочешь этого, Мик. Брось эту затею, у тебя ничего не выйдет. — Лай равнодушно пожал плечами и оглянулся назад. На пыли чётко отпечатались их следы — только их — до самого завала и дальше. Здесь ничего не было, напрасно они пришли в заброшенную школу.
— В каком это смысле — не выйдёт? — Мик ошарашено уставился на напарника. Он не ожидал настолько категоричного ответа. У него ведь были подруги раньше, просто сейчас он совсем закопался на работе, на личную жизнь просто не оставалось времени.
— Тебе не нужна жена. Ты не хочешь обременять себя кем-то, ты просто думаешь, что кому-то что-то должен. Вернее, должен обществу. — Лай повернулся и внимательно посмотрел в глаза Мику. Конечно, каждый платит свой долг человеческому сообществу, в котором он существует, но это совсем не то, что он обязан делать, если может сделать что-то кроме. — Ты уже женат на работе. Подумай сам, какая тебе нужна жена? Та, что никак не будет связана с полицией, чтобы ты смог отдохнуть от своих обязанностей хотя бы дома? О чём ты будешь с ней говорить? Мик, брак — это ещё и разговоры, совместное времяпрепровождение. Если ты выберешь ту, с которой у тебя будет о чём говорить, ты просто не будешь уходить с работы никогда, потому что говорить дома вы будете о преступлениях и расследованиях.
— Ты прав, Лай, я как-то не думал об этом. — Мик растерянно смотрел в пол. И действительно, о чём ему говорить с женщиной? Он давно перестал общаться со старыми друзьями — интересы разошлись. Свою пустую квартиру он просто оправдывал нехваткой времени. Лай не очень-то хорошо ладил с людьми, зато неплохо в них разбирался. — Значит, без шансов?
— Ну почему же. Если действительно хочешь, найди себе хобби. Что угодно — научись вязать на спицах, запишись в спортзал — найди увлечение, тему для разговора, не связанную с полицией. Только и всего, Мик. — Лай усмехнулся и хлопнул его по плечу. То ли попытка поддержать, то ли раздражающе покровительственный жест — не понятно. — Заодно и круг общения расширишь.
— Я должен поблагодарить тебя, Лай. — Мик сам не был уверен, что должен ему хоть что-то за этот монолог, полный чувства собственного превосходства.
— Не утруждай себя, Мик, мне это не нужно. Мне было интересно поделиться своими наблюдениями. — Лай отмахнулся от его слов как от чего-то незначительного. Мик раздражённо фыркнул.
— Сам не понимаю, почему терплю тебя. У тебя отвратительный характер. — Это не было преувеличением, кроме него в их полицейском участке с ним никто в паре не работал.
— Я инженер, а не пользователь. Я могу разложить и разобрать на детали мотивацию и психику человека. Могу понять, что движет человеком, но со стороны, без вмешательства в процесс. — Лай задумчиво посмотрел в потолок, словно искал там подходящее объяснение. — Инженеру-конструктору ведь не обязательно уметь пользоваться тем, что он может нарисовать в виде схемы?
— Другими словами, в человеческих отношениях ты — скорее теоретик, чем практик. — Мик улыбнулся и положил руку на плечо напарника. Всё-таки Лай был совсем неплохим парнем, просто непростым. Очень непростым. — И это ты прячешь под своим высокомерным "они мне не интересны".
Лай только вздохнул и улыбнулся в ответ. Действительно, он слишком привык видеть угрозу в людях, это здание отлично напомнило ему — по какой причине. Но у него был Крис — слишком преданный и немного наивный, был Мик — старый ворчун, помешанный на работе. Он может сколько угодно говорить про карьеру, но на самом деле хочет заниматься оперативной работой, которую любит. И был Эйчер — его единственный обожаемый брат, тот, кто всегда будет с ним, что бы ни случилось.
Мик чувствовал, что сейчас происходит что-то важное, что-то слишком личное, но не мог понять — что. Лай улыбнулся ему не так холодно, как обычно. Неужели он позволил ему зайти немного дальше, чем позволял раньше? Резкий и противный телефонный звонок разорвал хрупкую, как тонкая кисея, тишину. Мик едва не выронил телефон, когда спешно вытаскивал его из кармана. Лай достал ещё одну сигарету, спрятал окурок первой в пачку и потянулся за зажигалкой. Его лицо снова окаменело.
— Какого…, Чен? — Мик наконец смог попасть пальцем по кнопке приёма. Давно пора было сменить старый "кирпичик" на "раскладушку". — Что-то нашли?
— Не что-то, инспектор, а труп. Судя по почерку, наш приятель. Так что, мне бы очень хотелось видеть вас всех здесь. — Чен замолчал, решая, говорить или нет. — Мне просто очень не хочется общаться с Лангами самому.
— А эти что там забыли? Сейчас будем! — Мик сбросил звонок и сразу же перезвонил Лойдсу. — Заканчиваем, идите к выходу. У нас ещё один труп, так что поторопитесь.
— Значит, мне ещё повезло. Или я всю ночь пролежал рядом с мертвецом. — Лай растянул губы в фальшивой улыбке. Его ударил убийца, он действительно мог поймать его, но вместо этого глупо попался. Выходит, ему ещё повезло, что он не женщина.
— Не забивай себе голову, ты ничего не мог сделать, потому что лежал под кустами в какой-то луже. — Мик пожал плечами. Сейчас было уже не до пространных разговоров о сути человеческих взаимоотношений и тем более не до переживаний. — Прошлое не изменить, в сожалениях нет никакого толка, Лай. Поверь, я всё-таки старше тебя и в чём-то опытнее.
Лай только кивнул. Он не сожалел о том, что мог спасти девушку, только о том, что так и не увидел убийцу. В любом случае, они скоро его поймают, тогда у него будет возможность заглянуть ему в глаза. Странная привычка, что-то вроде хобби — смотреть в глаза маньякам и психам. Он как будто искал там какой-то ответ, что-то важно и значимое, понятное лишь ему одному. Найти пока не удалось.
Чен встретил их у входа в парк, злой и мокрый как бродячая собака. Торчащие слипшимися прядями волосы лишь добавляли сходства. Мик давно не видел его таким разозлённым. Наверное, с того самого случая с обкраденными квартирами. Он тогда впервые позволил ему самостоятельно обследовать место преступления, но зацепки ему найти так и не удалось. Ключ к разгадке нашли случайно, тогда у Мика было слишком много работы, чтобы уделить этому делу достаточно времени — по крайней мере, он всегда оправдывался перед собой именно этим.
— Ланги притащились час назад, инспектор. Оба. — Чен скрипнул зубами, он на дух не переносил придирчивых юристов. — Они не мешают и формально имеют право присутствовать во время осмотра места преступления. Я не могу их прогнать.
— Успокойся, мы возьмём их на себя. Что там по месту? — Мик искренне надеялся, что Лангами займётся Лай, он хотя бы мог их различать.
— Сами увидите. — Чен пожал плечами и ускорил шаг. Прогулка по пропитавшемуся влагой парку под дождём явно ему не нравилась. Он предпочитал тёплые помещения и приятную женскую компанию вместо коллег. А эта бесконечно льющаяся с неба вода могла вывести из равновесия даже такого спокойного человека, как он.
Идти пришлось довольно далеко, вглубь парка. Они прошли поляну, на которой неизвестный напал на Лая, и остановились на следующей — более открытой, хорошо просматриваемой с дорожки. Девушка сидела, прислонившись спиной к дереву, на ней так же, как и на прочих, не было одежды. На груди и плечах чётко были различимы колотые ножевые ранения, судя по всему и ставшие причиной смерти. Рядом с телом на коленях стоял Крис, Мик не мог рассмотреть, чем он занят. Чуть в стороне рядом со ступнями трупа Гарри собирал образцы почвы. На скамейке у самой дорожки сидели братья Ланги, как всегда абсолютно одинаковые и беспримерно самонадеянные.
— Лай, кто из них кто? — Мик ядовито улыбнулся братьям-юристам. Он уже успел понять, как их злит, если кому-то удаётся их различить и не перепутать. А они должны были понять, как ему не нравится присутствие посторонних.
— Слева Юлий, справа Клавдий. — Лай пожал плечами, для него никогда не представляло сложности различить братьев. Возможно, он просто слишком хорошо знал, насколько сильно могут отличаться друг от друга близнецы. И привык замечать мельчайшие изменения и несоответствия в лице, которое похоже на его собственное, но при этом совершенно другое. — Не понимаю, как их вообще можно путать.
— А мы надеялись, что нас не отличить друг от друга. — Клавдий встал и неторопливо направился к стоящим на дорожке Лаю, Чену и Мику. — Так ведь намного забавнее.
— Вы совершенно разные. Так что вам здесь нужно? — Лай ответил слишком грубо, это было не слишком разумным поступком. Клавдий мог превратить в ад жизнь любого человека на свой выбор. Проклятая головная боль, проклятый дождь!
— У нас есть на это право, если ты забыл. — Ядом, сочащимся из улыбки Клавдия, можно было отравить полгорода. Они действительно могли, если собирались вести это дело — чтобы доподлинно знать, как и в каких условиях собирались улики и насколько полно они были задокументированы. Право, которым редко кто пользовался. — И что-то мне подсказывает, это тело будет особенным.
Лай отвернулся и зашагал по мокрой, скользящей под каблуками земле, к Крису. Возможно, Клавдий был прав, возможно, убийца оставил им какой-нибудь след. Если, конечно, напал на него именно он.
— Рад, что ты жив и относительно цел, Лай. — Крис поднял голову и улыбнулся своему другу. Для такого холодного, дождливого и серого дня его улыбка была слишком искренней. — Хочешь посмотреть?
— Показывай. Крис, что он взял в этот раз? — Лай присел радом с женщиной и надел протянутые Крисом латексные перчатки. Убитая оказалась совсем молодой и достаточно привлекательной особой, хотя потёки туши ей совсем не шли.
— Левую ноздрю. Не самое приятное зрелище, знаешь ли. — Крис отвёл мокрые пряди волос с лица жертвы, чтобы Лаю было лучше видно. — Но он продолжает идти по той же схеме.
Лай кивнул, заворожено глядя на лицо мёртвой девушки. Он видел её раньше, столкнулся вчера вечером, когда спешил домой. Красивая, но грубая и вульгарная. Теперь она сидела голая на земле, раскинув руки, с потёками туши на щеках. Мёртвая.
— Лай, ты чего? — Крис обеспокоенно посмотрел на друга. Тот замер, словно увидел призрака. — Ты её знал?
— Столкнулся вчера вечером, когда шёл домой. Вульгарная и самовлюблённая пустая женщина. — Лай недобро усмехнулся. Где-то в глубине шевельнулось тёмное и ехидное "ты ведь рад, что она мертва?". Эйчер бы точно не одобрил этого. — Кажется, нашему маньяку нравится убивать именно таких.
— С чего ты взял, инспектор Нэван? — Юлий Ланг стоял, прислонившись спиной к дереву в паре метров от них. Клавдий чуть в стороне спорил о чём-то с Миком.
— Из материалов дела. Если поискать как следует, легко можно определить привычки и образ жизни убитых. — Лай равнодушно пожал плечами. Обычная практика — искать детали во внешности жертв и оставленных уликах, чтобы выяснить их типаж. Если нет совпадений по внешности, искать совпадение по характеру и поведению вполне логично. — Дешёвый маникюр и краска для волос, яркая косметика, алкоголь в крови, не самое спортивное телосложение — они явно пытались подать себя лучше, чем могли позволить. К тому же, они почти не сопротивлялись, только плакали, принимая свою судьбу. Все жертвы были пустышками, видимо, это соответствовало представлению убийцы о той женщине.
— Интересное умозаключение. Думаешь, он презирал ту, чей портрет пытается собрать? — Юлий подошёл к телу и наклонился, заинтересованно рассматривая жертву. Его длинные светлые волосы, перевязанные чёрной лентой, едва не касались её перекошенного в предсмертной агонии лица. Разумеется, Хэрли передал ему все материалы дела и отчёты, даже предварительные догадки. Ланги были в курсе всех их рабочих версий. — А что ты можешь сказать о самом убийце?
— Перед судом узнаешь, — недовольно отмахнулся Лай. Адвокат вполне имеет право присутствовать при осмотре места преступления, но предварительные выводы ему знать не обязательно. Ланг слишком ловкий, он может потом использовать их на суде, Лай совершенно не хотел давать ему такую возможность. Хотя всё равно узнает, но отказать — приятнее.
— Доктор Ленно, у неё левая ладонь сжата в кулак. — Юлий присел на корточки и протянул руку к трупу.
— Не трогайте там ничего! Сам сейчас посмотрю. — Крис раздражённо оттолкнул руку Ланга. Он тоже заметил сжатый кулак, но собирался разобраться с ним в морге. Там вполне могли оказаться кусочки ткани одежды или волос убийцы. Пальцы жертвы уже окоченели и разгибались с трудом. Крис отчаянно надеялся, что не придётся ломать кости, чтобы разжать ладонь.
— Крис, там бумажка какая-то. — Лай нахмурился. Это была не улика, а намеренно оставленный след. Убийца всё точно рассчитал, даже учёл погоду, спрятав этот кусок бумаги в руку жертвы. Он не оставлял им зацепок, просчётом это быть просто не могло.
— Вижу, постараюсь достать. Эй, кто-нибудь! Притащите зонтик уже! — Крис сдавленно ругнулся. Юлий Ланг усмехнулся и раскрыл над ним свой зонт-трость. Ему самому дождь, казалось, совсем не мешал, хотя тонкие струйки то и дело сбегали по стёклам очков.
Минут через пять Крис всё-таки смог вытащить листок, оказавшийся сложенным в несколько раз рекламным флайером.
— Эй, Мик! — Лай позвал напарника, который всё ещё продолжал спорить с Клавдием. — Мик, чтоб тебя дождём смыло! Хватит пытаться переспорить юриста, ты же знаешь, что это безнадёжно! Иди сюда, мы кое-что нашли.
Лай разгладил флайер, протянутый ему Крисом. Вроде бы, реклама какого-то ресторана, но он первый раз видел его название. Адрес — недавно отстроенная высотка, полная всяких магазинов, клубов, офисов. Большая их часть ещё не открылась.
— Что тут у вас? — Мик был зол на себя и на приставучего Ланга. Он никогда не мог переспорить ни одного из братьев, но они всегда втягивали его в безнадёжный спор ради собственного развлечения.
— Он оставил нам приманку. — Лай протянул флайер Мику. Это не могло быть неосторожностью, да и вряд ли он принадлежал этой девушке. Реклама ресторана — совсем не то, за что будешь цепляться в последнюю минуту жизни. К тому же, раньше он ничего такого не оставлял.
— Ты знаешь, что это за место? — Мик нахмурил и перевернул листок бумаги, надеясь найти адрес. Новостройка в перестраиваемом квартале. Там недавно снесли кучу старых домов и понаставили новых. — Какой-то ресторан, похоже, ещё не открытый. Лай, что это может быть такое?
— Приглашение. Это может быть только приглашение. — Лай пожал плечами. Маньяку надоело просто мстить, он решил развлечься с полицией. Если он так хорошо знал их методы, если так умело заметал следы, значит, был абсолютно уверен, что не попадётся. Серийные убийцы попадаются чаще всего в двух случаях — когда ошибаются из-за чрезмерной самоуверенности, или когда они хотят, чтобы их поймали. — Он решил поиграть с нами. И уверен, что мы придём.
— А с чего ты взял…? — Мик замолчал, а потом выругался. Он ругался долго и достаточно однообразно. На третьем круге Лаю уже стало скучно его слушать. Наконец, инспектор Дэвис выдохся и устало стёр с лица дождевую воду. — Мы придём в эту чёртову ловушку. Мы придём, как кролики в пасть удава. Потому что у нас нет ни одной чёртовой зацепки! Ещё немного, и Хэрли возьмёт нас за горло!
— Именно. Мы знаем, что придём. Он знает, что мы придём. Всё просто, ничего не поделаешь. — Лай улыбнулся уголками губ. Ему начала нравиться эта игра в догонялки. Пока что противник опережал их на несколько ходов, а они никак не могли сократить дистанцию. — Думаю, лучше будет отправиться туда вечером. Судя по флайеру, ресторан ещё не открылся, да и в здании большая часть офисов пока пустует. Но там могут быть рабочие и персонал. Нет смысла подвергать их лишней опасности.
Ему было плевать на людей, но он не хотел, чтобы кто-то мешал их поединку. Да и лишние жертвы только всё испортят. Лай не собирался никому признаваться в этом, он всегда считал — чтобы поймать маньяка, надо самому быть хоть немного маньяком. Он допускал подобные мысли лишь для того, чтобы суметь понять и просчитать действия убийцы. Им потребуется вся их удача, чтобы хотя бы увидеть его, чтобы найти хоть один след.
— Согласен, Лай, теперь отправляйся в больницу. Я заеду вечером. — Мик сурово посмотрел на напарника, тот слишком часто пренебрегал своим здоровьем. К тому же, не хотелось потом вытаскивать его из неприятностей в этой многоэтажке, если он додумается идти туда один.
— Я съезжу к тебе и привезу чистую одежду. — Крис робко улыбнулся, с надеждой глядя на друга — ну же, соглашайся. Это означало — я предупрежу Эйчера и узнаю, как он там. Большего он сейчас сделать не мог. — Как только закончу с осмотром места преступления.
— Ладно. Я поеду в больницу. Хотя не думаю, что в этом есть такая уж необходимость. — Лай развёл руками, признавая победу Мика и Криса. Сейчас возражать не было никаких причин. Голова болела всё сильнее, и ему всё больше хотелось лечь куда-нибудь и заснуть. Не то, чтобы хотелось именно спать — просто не чувствовать, как голову сдавливает раскалённый обруч.
Лай кивнул внимательно слушавшим их братьям Лангам и направился по дорожке к выходу из парка.
— Эй, Мик, иди сюда! — Лай остановился, отойдя всего несколько шагов от поляны, на которой работала следственная группа. Мик подошёл почти сразу и вопросительно посмотрел на Нэвана. Тот кивнул ему на сидевшего на скамейке подростка в наушниках. — Почему здесь посторонние?
— Эй, парень. — Мик подошёл и положил подростку руку на плечо, чтобы привлечь внимание. Тот поднял на него апатичный, равнодушный взгляд и потянулся за плеером. Дождавшись, когда он выключит звук, Мик продолжил. — Ты что здесь делаешь, почему не в школе?
Подросток равнодушно пожал плечами и снова потянулся к плееру. Ему было всё равно, отвечать на такие вопросы ему было не интересно. Он постоянно прогуливал, просто сидел в парке и слушал музыку, отгородившись от всего мира.
— Ты часто здесь бываешь? — Спросил Лай. Он был уверен, что этот ребёнок приходит сюда едва ли не каждый день и всегда садится на эту скамейку. Людям, погружённым в себя, легче контактировать с миром одним и тем же набором действий и фраз. Он слишком часто сталкивался с подобным.
Подросток кивнул, его рука остановилась на полпути к плееру.
— И вчера вечером был? — Мик нахмурился, он понял, что пытается выяснить Лай. Свидетели. Они слишком привыкли, что их никогда нет, и в этот раз он даже не додумался спросить Чена об этом. Парень снова кивнул.
— Видел что-то необычное? Кого-то? — Лай слегка наклонился вперёд, он попытался перехватить взгляд мальчика, но настаивал не слишком сильно.
— Да. — Голос подростка оказался таким же вялым и апатичным, как и его поведение. — Видел. Мужик дрался.
— Какой ещё мужик? — Мик непонимающе покачал головой. Через секунду до него начало доходить. Он ткнул пальцем в Лая. — Этот?
— Этот. — Мальчик кивнул, явно теряя интерес к беседе.
— Видел, с кем он дрался? — Мик попытался ухватить ускользающее внимание подростка.
— Не видел. — Ответил мальчик и включил плеер, снова отгородившись от всего мира. Мик взял Лая за руку и отвёл в сторону. Это, по крайней мере, доказывало, что на инспектора Нэвана напали, и он, вероятно, видел, кто именно. Хотя, скорее всего, из-за удара по голове не помнил.
— Лай, давай в больницу. За парня — спасибо, мы его допросим как следует в участке. — Мик хлопнул напарника по плечу.
— Не дави на него. Расспросите здесь и не трогайте. Он всё равно придёт сюда завтра и послезавтра. Надо будет — найдём. — Лай поморщился и махнул Мику на прощание рукой. — Я ещё заеду в управление, заберу кое-что. Потом сразу в больницу.
Мик только отмахнулся от слов напарника. Сейчас его больше интересовала мёртвая девушка, и рекламный флайер, оставленный убийцей у неё в руке. Инспектор Нэван был абсолютно уверен, что это именно ловушка. Порой Мику казалось, что Лай слишком уж романтизирует психов. Наверное, это была одна из причин, по которой он так невзлюбил его в самом начале. Но заинтересовался, в этом Лай прав.
Когда он вернулся на поляну, Чен ожесточенно спорил с одним из Лангов. Тот опять рвался лично осмотреть труп.
— Ладно, пусть смотрит, только ничего не трогает. Крис, проследи, чтобы наши юристы не оставляли улик против себя. — Мик недобро прищурился. Соблазнительно было упечь одного из них за решётку, но практически невыполнимо. Даже если будут прямые улики, у них хватить связей и денег выкрутиться. Да никто просто не рискнёт пойти против одной из самых влиятельных семей города.
— Ты — сама любезность, инспектор Дэвис. — Второй Ланг вежливо улыбнулся и откинул за спину волосы. Мика всегда раздражала показушность этих двоих. — Но я хотел бы напомнить тебе. Мы — твои союзники, мы на одной стороне. Нам лишь хочется немного ускорить процесс, если это возможно. Сейчас всё достаётся вам, нам тоже хочется.
— Это не игра! И не развлечение, чтобы вы там себе не думали. — Раздражённо отмахнулся Мик.
Именно это больше всего раздражало его в Лангах — почти маниакальная увлечённость работой. Наверное, потому что он сам был на них в этом очень похож. Как там говорил Лай — у него ничего нет, кроме работы? Это действительно было так. Но Лангам хватало и других развлечений, которые давали, однако, гораздо меньше адреналина. Эти двое были столь пресыщены злом, что оно уже не пугало их, а забавляло. Лай к этому хотя бы относился серьёзно.
— Ну и с кем я работаю? Убийца — маньяк, коллега — маньяк, юристы — и те маньяки. — Мик покачал головой и зло зашипел, угодив ботинком в лужу.
— Инспектор, поосторожней со словами. А то подчинённые подумают, что вы и их в ту же компанию записываете. — Усмехнулся Чен. Он сейчас вместе с Гарри занимался фотосъёмкой места преступления и ближайших окрестностей. Мик усмехнулся в ответ и отошёл в сторону. Крис уже почти закончил с описанием тела и подлежашей земли. Дальше он будет работать у себя в морге, но вряд ли найдёт что-то новое. Мик задумчиво скручивал в трубочку флайер, наблюдая за работой своих подчинённых. Люди оставляют улики всегда, хотя бы какую-то мелочь вроде следов или волос, ниток с одежды. Этот не оставил ничего. Как ему это удавалось, куда он девал окровавленную одежду? Идти в такой по улице как минимум рискованно. Полиция уже разместила объявления с наградой за сотрудничество. Если кто-то что-то и видел, то либо не предал этому значения, либо просто не понял, что именно он видел. Или ему плевать. Как тому подростку — он просто сидит и часами слушает музыку. Мик убрал скатанный в тугую трубочку флайер в карман.
— О чём думаешь, инспектор? — Один из Лангов подошёл и встал рядом. Он снял очки и протёр их белоснежным носовым платком с вышитыми инициалами. — Мне не терпится посадить ублюдка или даже отправить в глубины ада.
— Почему? Не думаю, что тебе жалко девушек. — Мик давно привык к цинизму братьев-юристов. Одному из них его хватало на то, чтобы оправдывать самых отъявленных мерзавцев, а второму — использовать материалы дел брата для того, чтобы увеличить срок, если они попадались вторично. А они попадались всегда.
— Мне просто любопытно. Хочу понять, что он за человек. Хочу найти кое-что. — Клавдий Ланг поднял голову и посмотрел вверх на затянутое серыми тусклыми тучами небо. — Мне интересно, является ли этот человек истинным безумцем.
— Истинным безумцем? Как это? — Мик спросил тихо, пытаясь не спугнуть редкое откровение и, в то же время, не дать Лангу замолчать. — Что ты имеешь в виду?
— Я видел такого однажды. Ещё ребёнком, когда мы с родителями пришли на открытый процесс. Судили серийного убийцу, защита настаивала на повторной психиатрической экспертизе. Обвинение — что он заслужил высшей меры при любом её результате. — Клавдий опустил голову, нашёл глазами брата. Тот повернулся, почувствовав его взгляд, и кивнул, разрешая продолжить. Мик уже не в первый раз замечал, что они умели читать мысли друг друга. — Его приговорили к смерти. Без права помилования и обжалования в оставшиеся до казни дни. Когда судья огласил приговор, он рассмеялся. Не как обречённый, без злобы, без превосходства. А потом сказал: "В Аду меня уже заждались! Я хочу увидеть его, хочу снова увидеть его! Отпустите меня в Ад!". Так он сказал.
Клавдий замолчал. Казалось, он говорил это всё, обращаясь к небу и растёкшейся в кашу земле под ногами. Он вспоминал и не требовал слов и оценки. Мик попытался представить себе подобное, вообразить, какое впечатление это могло произвести на ребёнка, подростка.
— Я бы хотел встретиться с ним снова и спросить, какой он — ад. — Клавдий тонко, едва различимо улыбнулся. Это откровение граничило с навязчивой идеей, одержимостью. — Можно сказать, это наше хобби — искать истинных безумцев. Что-то вроде пари — кто найдёт первым. Не пойми меня превратно, это всего лишь игра.
— Понимаю. Но мне действительно кажется, что меня окружают одни психи. — Мик пожал плечами и отвернулся. Он не хотел сейчас встречаться глазами с Клавдием Лангом, как будто тот показал ему что-то до непристойного личное, то, что он точно не хотел видеть. Слишком много мрачных тайн для одного дня. — И я всё равно не дам вам мешать мне и моим ребятам. Как поймаем, делайте с ним всё, что хотите, а до этого — не топчитесь по месту преступления!
— Не стоит так нервничать, инспектор. — Юлий Ланг насмешливо посмотрел на брата и поправил очки. Мику показалось, что даже то откровение было частью какой-то их дьявольской игры. И ему в ней была отведена роль пешки. — Мы уже уходим. Хотя по закону имеем право здесь находиться. И мы на одной стороне.
Мик покачал головой. Эти двое всегда были только на своей собственной стороне. Чен помахал ему рукой, подзывая. Мику совершенно не хотелось ломать голову над интригами Лангов, поэтому он просто выбросил их из головы. Если им нечем заняться, пусть развлекаются, лишь бы не мешали работать.
Лай потёр виски кончиками пальцев. В ящике рабочего стола была только упаковка аспирина, всё остальное успело закончиться — дождь лил уже больше недели. Он зашёл только, чтобы скачать кое-какие материалы по расследованиям — текущему и прошлому. Полоса загрузки ползла раздражающе медленно, и он мог только ждать.
— Нэван! — Мортимер остановился в двух шагах от стола. Он буквально исходил праведным гневом и метал взглядом молнии. Лай оторвался от созерцания монитора компьютера и безразлично посмотрел на коллегу. Сил и желания препираться с кем бы то ни было у него не осталось. — Ты хоть представляешь, что устроил тут Дэвис утром? Как это вообще можно понимать? Может, объяснишь мне?
— Почему я должен тебе что-то объяснять? Мортимер, ты слишком шумный. — Лай прикрыл глаза, цветные круги расплылись под веками и начали пульсировать в такт боли. — Слушай, давай ты сейчас выйдёшь из моего бокса, подойдёшь к инспектору Женье и пригласишь на свидание. Все будут счастливы и довольны, да?
— Думаешь, она согласится? — Мортимер опешил от такого предложения, даже голос понизил до свистящего шёпота. Он был уверен, что его интерес к Люси — тайна за семью печатями, да и кто отважится на такое? Она не просто отказывала, она ещё и высмеивала всех, кто рисковал её приглашать. Высмеивала так, что некоторым пришлось уволиться. — То есть, какого чёрта, Нэван! С чего ты вообще взял…?
— Думаю, она согласится. На одно свидание точно. Потом у вас будут бурные и сложные отношения. — Лай пожал плечами. Он заметил интерес Мортимера и некоторую заинтересованность Женье уже давно. Вечерами, когда не было срочной работы или просто хотелось расслабить мозг, он собирал информацию о коллегах, и выстраивал в голове разные варианты развития их отношений. Это было забавно. — Скорее всего. А теперь уйди, прошу. У меня зверски болит голова, мне надо в больницу, а ты загораживаешь проход.
— В больницу? С чего это вдруг тебе понадобилось в больницу? — Мортимер сознательно сделал вид, что не услышал его первой фразы. Но запомнил — в этом Лай был уверен. Скоро всё управление будет гудеть от слухов об этой парочке.
— Надеюсь, ничего серьёзного. — Лай скосил глаза на монитор компьютера, старенького, но удобного. Нужные данные скопировались, больше ему здесь делать было нечего. — Когда вернётся инспектор Дэвис, можешь попробовать расспросить его. Я спешу.
— Да что б вас обоих! — Выругался Мортимер и пошёл к своему столу. Ему было что обдумать, кроме аргументов в споре с Лаем. Сейчас он был готов простить ему если и не половину, но минимум треть всего, что его в нём раздражало. Если, конечно, он прав насчёт Люси.
Лай встал из-за стола, выключил компьютер и направился к выходу. Кто-то окликнул его, но он решил не обращать на это внимания. Кажется, это был старик Хэрли. Тем более, не стоит.
На улице моросил мелкий, но частый дождь, затяжной и монотонный, как нотации Мортимера. К несчастью, его нельзя было остановить так же просто — переключив внимание на что-то более приятное. Прохладный ветер быстро выветрил из головы и лёгких пропитанный запахом кофе, сигарет и информации воздух офиса полицейского управления. Голова стала болеть немного меньше.
До больницы было недалеко, Лай решил пройтись пешком, хотя Мик бы этого точно не одобрил. Да и Крис тоже — что если убийца его выследит и решит добить? Особенно, если он видел его лицо. Или если ему внезапно станет плохо, что он будет делать? Лай раздражённо отмахнулся от голоса разума, в этот раз говорившего с интонациями Криса. Обычно он такой же, как у него, только менее выразительный. Лай на секунду закрыл глаза. Как же хочется домой, к Эйчу! Он единственный мог помочь ему, согреть. Хотя, скорее всего, он просто проигнорирует его присутствие, как и всегда. Эйчер безучастен до определённого предела, крайней грани, за которой он уже не может позволить себе отстраняться. Лай слепо нашарил в кармане помятую и чуть влажную пачку сигарет. Он знал, что эгоистичен, прекрасно понимал, что не должен был привязывать к себе Эйчера так крепко, прятать от всего мира, но отпустить просто не мог. Эйч только его, он никому не его отдаст.
Женщина в дорогом пальто прошла мимо, окинув его презрительным взглядом. Лай устало усмехнулся ей в след. Слишком старая, чтобы стать жертвой, а жаль. Такая же глупая пустышка. Презрение — признак слабости и неуверенности, нельзя возвыситься за чужой счёт. Кто так делает, обречён пасть ниже последнего из низших. Лай повторил про себя ещё раз эти слишком пафосные и странные слова. Нет, странными они не были, уж точно не непривычными, наверное, сказывались занятия по религии в школе. Их пичкали сложными нравоучениями и богословскими книгами в надежде спасти больную душу. Лай до сих пор не до конца понимал, как их всех там не сочли одержимыми и не сожгли тихонько во дворе.
У самой больницы на перекрёстке его едва не сбила скорая помощь. Машина вылетела откуда-то из-за угла, пронеслась на красный свет и, не снижая скорости, подъехала к главному входу. Определённо, день сегодня был не самым удачным. Лай задержался, пропуская бригаду медиков, спешащих к машине, и не торопясь поднялся по ступеням. В холле было светло и просторно, посетителей было немного. Обычно в такую погоду их бывает больше. Лай направился к стенду с расписанием приёма врачей. За спиной прострекотали колёсами носилки, врачи что-то обсуждали громким шёпотом. Видимо, серьёзный случай.
— Вам чем-нибудь помочь? — Миловидная молоденькая медсестра остановилась рядом с Лаем. — Вам нужна помощь?
— Нет, не нужна. С чего вы взяли? — Лай нехотя отвернулся от стенда с расписанием. Он нашёл нужную ему фамилию, к счастью, она сейчас принимала.
— Вы очень бледный. — Смущённо ответила медсестра. Она действительно хотела помочь — из тех, кто идёт на медицинский факультет из убеждений, ещё не отравленная цинизмом выбранной профессии. — Если вам надо помочь дойти до кабинета, я могу…
— Не надо, я сам справлюсь. Всё в порядке. — Лай повернулся к девушке спиной и направился к лифту. Почему-то его такие невинные особы раздражали. Они смотрели на мир незамутненным взором и не желали видеть его грязи и зла. Он же видел только грязь, ложь, жестокость и лицемерие, и просто не понимал таких, как эта медсестра.
Лифт остановился на шестом этаже и нехотя открыл двери. Светлый, чистый и белый как операционная коридор, какие-то растения в кадках. Лай раздражённо передёрнул плечами, отгоняя воспоминание. Неужели он действительно так плохо выглядит? В больнице не было зеркал — администрация сочла их наличие неэтичным. Лай подошёл к кабинету своего доктора, очереди не было, поэтому он просто постучался и вошёл. Доктор Ведеева приветливо ему улыбнулась. Невысокая женщина немного за сорок, ещё не начавшая седеть, уверенная и компетентная. Он выбрал её…, да не было никакой особой причины. Первый раз придя в эту больницу, Лай просто ткнул пальцем в первую попавшуюся фамилию, а потом приходил только к ней. Без какой-либо особой причины.
— Добрый день, Нэван. С чем сегодня? — Доктор встала со своего стула и подошла к нему. Она продолжала улыбаться своей привычной мягкой, понимающей улыбкой. Лай к ней успел привыкнуть и никогда не принимал на свой счёт — она всем так улыбалась. — Опять головные боли в дождливую погоду? Ты плохо выглядишь.
— Нет. — Лай замялся, лгать этой женщине было практически бесполезно. — Не только. На меня напали вчера вечером и, кажется, ударили по голове. Я пришёл в себя только утром в парке в луже.
— Боже, Нэван! Почему ты сразу не отправился в больницу! У тебя же наверняка сотрясение! — Доктор обеспокоенно посмотрела на Лая, словно опасаясь, что он может снова упасть в обморок. — Были потери памяти, тошнота, головокружение, головные боли?
— Памяти? Наверное, да. Вроде бы, один подросток видел, как я с кем-то дрался. — Лай опустился в предложенное доктором кресло. У неё в кабинете были очень удобные и глубокие кресла. — Я ничего такого не помню. Только шорох в кустах и темноту. Тошнило, но, по-моему, я просто нахлебался дождевой воды. А голова у меня болит уже полторы недели.
— Вероятность высокая. Как долго длилась потеря сознания? — Доктор Ведеева подошла поближе, чтобы проверить ширину зрачков. — У тебя рана на голове!
— Крис всё обработал. Там ничего страшного. Я пришёл в парк поздно вечером, а очнулся утром. — Лай пожал плечами, если это и было сотрясение, то несильное. Скорее всего, он просто уснул. — Крис — это наш судмедэксперт.
— Судмедэксперт? Замечательно. Но Нэван, это может быть что-то действительно серьёзное. Надо сделать МРТ и как можно скорее. Потеря сознания на такой длительный срок, это может быть очень опасно, Нэван. — Доктор говорила, продолжая осматривать наложенный Крисом шов. Придраться к его работе не получилось — судмедэксперт и патологоанатом полицейского участка вполне мог управляться и с живыми пациентами.
— Меня больше беспокоит переохлаждение. Не думаю, что у меня с головой что-то серьёзное. — Лай раздражённо передёрнул плечами. Ещё не хватало, чтобы его отправили в больницу на долгий срок. Он не может оставить Эйчера одного!
— Принимал какие-нибудь лекарства? — Доктор Ведеева подошла к столу и взяла в руки блокнот, приготовившись записывать. Лай перечислил всё, что дал ему утром Эйчер. Действие их уже должно было закончиться. — Тогда сейчас сделаем МРТ, а потом проверим, что у нас с переохлаждением. Ночь была холодной, а ты лежал в воде или на земле. Вообще-то, мог и умереть.
Лай кивнул и закрыл глаза. Он старался никогда не спорить с профессионалами за работой. Бессмысленно и велик шанс ошибиться. Доктор Ведеева отвела его в нужный кабинет и проследила за процедурой. Она выглядела озабоченной и даже встревоженной. Лай же чувствовал только навалившуюся апатию и опустошённость. Для одного дня уже произошло слишком много всего, а он ещё и не думал заканчиваться. Результаты МРТ, кажется, приятно удивили доктора. Лай даже не знал, радоваться ему или нет. С одной стороны — хорошо, что ничего серьёзного. С другой — нет никакого объяснения тому, что он был без сознания так долго.
— Что ж, всё не так критично, судя по всему, лёгкое сотрясение. — Доктор облегчённо выдохнула и сложила снимки в папку. — Пойдём обратно, надо проверить общее состояние организма. Думаю, ты просто везунчик. Хотя не представляю, как ты мог заснуть в таких условиях.
— Я тоже, — отрешённо ответил Лай. Он оставил попытки пытаться понять, что же произошло с ним ночью. Такое же уже было однажды — в детстве, когда они с Эйчером жили в общежитии при школе. Из памяти выпал целый вечер, и Эйч наотрез отказался рассказывать, что произошло. Вернее, он просто молчал.
— Кстати, раз уж ты всё равно пришёл. Я как раз собиралась звонить тебе вечером. Пришли результаты последних анализов. — Ведеева покачала головой и потёрла переносицу. Она всегда так делала, когда сомневалась или не была в чём-то уверена. — Знаешь, физически для твоих головных болей нет никаких причин. Можно сказать, ты здоров. Невролог, конечно, нашёл повышенную возбудимость нервной системы, но это не может быть причиной. По крайней мере, тогда это не зависело бы от погоды. Мне всё больше кажется, что это психосоматическое.
Лай равнодушно пожал плечами. У него не было плохих воспоминаний, связанных с дождём. У него не было нелюбви к нему. Это у матери он всегда вызывал тревогу, она всегда раздражалась больше обычного в такую погоду. Может быть поэтому? Потому что она кричала на них?
— Тебе стоит сходить к психологу, Нэван. — Ведеева открыла дверь своего кабинета и пропустила его внутрь. — Обещай мне, что сходишь.
— Если найду время. — Лай вернулся в своё кресло и вытянул ноги. Никогда. Ему хватило тестов в полицейской академии.
— Ты вечно находишь причины не ходить. Это же совсем не страшно, даже интересно. — Ведеева ободряюще улыбнулась. Она искренне хотела помочь своему пациенту, делала всё возможное, но знала так мало…. — Кстати, как ты вообще оказался в том парке, почему на тебя напали?
— Тайна следствия. — Лай бросил шаблонную фразу. Доктор тем временем выкладывала на столик жутковатого вида измерительные приборы. — К тому же, вам это совсем не интересно.
— Ты прав, как всегда. Это называется вежливостью — интересоваться делами другого человека, даже если тебе они не очень-то интересны. — Доктор улыбнулась и подошла к Лаю. — Надо измерить пульс и температуру. Конечно, симптомы уже сильно смазаны за давностью, но что-нибудь думаю, найдётся.
Лай просто позволил доктору делать всё, что необходимо. Ведеева хмурилась и спешила, она явно приняла его апатичность за результат переохлаждения. Это было не так, вернее, не совсем так. Лаю казалось, что за утро он испытал слишком много эмоций. Сначала Мик в его квартире, потом ещё школа — слишком много на редкость паршивых воспоминаний. И почему только Эйчер решил, что именно школа была отправной точкой? Это могла быть одна из множества квартир. Лай прекрасно понимал — Эйч не ошибается, да и совпадение не могло быть случайным. Кто же тогда? Кто-то, кого он знал лично, кто-то, кто был до или после него? Последнее вряд ли, школу закрыли через несколько лет после того, как они с Эйчером выпустились.
— Сильного переохлаждения тоже нет. Я бы сказала, с учётом погоды этой ночью и твоей одежды, ты мог пролежать на земле часа три, в воде — не больше двух. — Доктор села за свой стол и начала выписывать рецепты. — Я сделаю сейчас тебе пару уколов. У тебя есть время? Ты мог бы поспать у меня тут.
— Есть немного. Благодарю. — Лай действительно был благодарен Ведеевой за то, что она не стала развивать мысль и спрашивать, где он был всю ночь. Разве что убийца сначала положил его на лавочку, а потом только оттащил под куст, при этом стараясь не разбудить.
— Что ж, отлично. Тогда на кушетку. Отдых тебе точно необходим, Нэван. — Доктор улыбнулась мягко и участливо, впрочем, как и всегда.
— Закончу расследование, возьму пару отгулов. Тогда и отдохну. — Лай выжал из себя ответную улыбку. Это было проявлением вежливости — отвечать на чужие улыбки. Сейчас ему больше всего хотелось вернуться домой, но он не мог. До тех пор, пока не разгладится потревоженная чернильная гладь воспоминаний о школе, он не хотел возвращаться к Эйчеру. Эйч поймёт, почувствует волны на этой глади, у него всегда это получалось, Лай не знал — как. Уже засыпая, он продолжал спорить с самим собой, убеждая себя, что остаться в больнице, как и хотел Мик, было лучшим решением. И продолжал сомневаться.
Клавдий опёрся локтями о подоконник и повернул голову к брату. Юлий сидел на том же подоконнике мужского туалета городского суда и курил, выпуская дым в открытую форточку. У них обоих скоро должны были начаться заседания, но время на беседу ещё оставалось.
— Что там будет? — Клавдий первым нарушил молчание и озвучил то, о чём думали они оба. Он достал из портсигара сигарету и сжал зубами. Прежде, чем ответить, Юлий наклонился вперёд, поджигая его сигарету от своей.
— Ловушка, разумеется. Не думаю, что он решил играть с полицией. Скорее, он решил избавиться от них. Я бы так и поступил. — Юлий безжалостно улыбнулся. Он защищал достаточно поджигателей, отравителей и убийц, чтобы знать, как работает их логика. — Зачем ты так откровенничал с Дэвисом? Он, конечно, забавен, но твои слова его испугали.
— Мы находили безумцев, тех, кто смотрел в глаза смерти с вожделением, усталостью, надеждой — с чем угодно, только не со страхом. У нас их целая картотека, список, кладбище, если хочешь. — Клавдий пожал плечами. Он рассказал правду инспектору Дэвису про того человека. Он не солгал ему ни в одном слове, только умолчал, сколько человек они находили потом, и что случилось с тем, первым. — Но тот был особенным.
— Да. Через два часа после суда он начал плакать и кричать, что ничего не совершал, что это ошибка. Что никто не имеет права казнить его без суда. — Юлий растягивал слова, перекатывал их на кончике языка и пробовал на вкус. Эту историю они знали из чужих уст и повторяли снова и снова много лет подряд. — Он не помнил ни убийство, ни процесс. Он всё отрицал и был прав. Тот человек действительно ничего не совершал и был осуждён без суда.
— Уникальный случай, справедливо осуждённый за убийство и казнённый невинным. — Подхватил Клавдий, почему-то эта история всегда вызывала в нём непонятный восторг. — У него было расщепление личности. Убивал и был осуждён один, понёс кару — второй.
— Тот, первый, больше не появлялся, он исчез после суда. — Юлий прикрыл глаза и выдохнул горьковатый пряный дым через неплотно сведённые губы. — Если бы кто-то и хотел узнать у него правду, он не смог бы. Казнён был невиновный. Никто так и не узнал, стал ли тот Ад, о котором он говорил, причиной этого разделения, или тот Ад видел лишь второй.
— Эта полная история, но Дэвису она бы не понравилась. Думаю, ему достаточно того, что он узнал. Он решит, что я поделился чем-то весьма личным, и будет очень осторожен. Это ведь высшая степень доверия, а доверие делает уязвимым. — Клавдий улыбнулся жестоко и холодно, не пряча свои желания и чувства под маской добропорядочного горожанина. Лишь Юлию дозволено было видеть его таким обнажённым. — Он ответит на доверие доверием, сам зайдёт в мои сети и обвяжется верёвками. Он будет моим. Ещё немного, всего пара деталей, и он больше не сможет противиться мне.
— Зачем он тебе, брат? По-твоему, он такая интересная игрушка? — Юлий ревниво надул губы. Ему не нравилось, когда брат обращал внимание на кого-то, кроме него, если, конечно, этот интерес не испытывали они оба.
— Он — самый короткий путь к Нэвану. Этот точно не подпустит к себе никого. А вот он уже нам интересен, не так ли? — Клавдий хищно прищурился, разглядывая лицо брата, точно такое же, как его собственное. — Весьма любопытный экземпляр. Думаю, можно попробовать поиграть с ним.
— Рискованно. Он хорошо читает такие вещи. — Юлий затушил сигарету и спрыгнул с подоконника. — Возможно, ты прав. Если действовать аккуратно, может получиться. Нам уже пора. Я обдумаю твои слова, брат.
Клавдий улыбнулся и положил ладонь на плечо брата. Долгий взгляд в глаза — не дуэль, как бывало, разговор, безмолвный спор. Они почти что приняли решение, но время не дало им лишних минут. Братья Ланги не опаздывают на заседания суда. Они неотвратимы и пунктуальны. Таким было их правило — одно на двоих.