Она: Что ты говоришь?!
Он: В театре, в котором я, нет фойе. Оно сгорело во время войны.
Она: Ты пугаешь меня.
Он: Это все не важно.
Она: Ты пугаешь меня. Я часто думаю, что ты...
Возможно, тебя уже давно нет.
Он: Из-за войны?
Она: Так много погибло тех, которые могли быть любимыми.
Он (после недолгой паузы): Почему ты плачешь?
Она: Танцовщицы на сцене, ты видишь это?
Он: Да.
Она: Свет падает на них искоса, и они отбрасывают длинные тени через сцену.
Он: Я вижу это.
Она: Они становятся на носочки и создают дорогу свету.
Он: Сейчас они поднимают руки. Они откинули головы назад и сейчас начнут кружиться,
как листья на воде.
Она: Я не должна плакать?
Он: Почему же. Я хотел бы тоже уметь это делать.
Она: Когда ты в последний раз плакал?
Он (отчужденно): Когда я видел, как у одной старой женщины забрали все ее сбережения.
Это были 120 марок, тогда этого хватало как раз на одну пачку сигарет.
Она: Кто забрал у нее деньги?
Он: Мы не хотим сейчас об этом думать. Смотри на сцену!
Она: Но ты думаешь об этом.
Он: Иногда.
Она: Почему именно сейчас?
Он: Ты должна к этому привыкнуть. Мне надо было сейчас думать только о тебе, не правда ли?
Она: Ты не должен думать, что я желала бы видеть тебя не таким, какой ты есть.
Он: А какой я?
Она: Точно как...
Он: Ну, подумай!
Она: Как это мне определено судьбой.
Он (пренебрежительно): "Определено судьбой". Веришь ли ты в это?
Она: Иначе говорила бы я с тобой!
Он: Возможно, тебе просто скучно.
Она: Здесь, в театре?
Он: Кто знает. Ты смотришь на сцену, но тебе скучно то, что там происходит.
И поэтому ты говоришь со мной.
Она: Ты прекрасно знаешь, что это неправда.
Он: Тогда я заинтригован.
Она: Я говорю с тобой, потому что я именно сейчас очень счастлива.
Он: Из-за танцовщиц?
Она: И из-за музыки. И из-за... Я счастлива, только чего-то не хватает.
Он: Не хватает. Я сижу рядом с тобой.
Она: Но в другом театре, в другом городе, в другое время.
Он: Возможно.
(Музыка)
Она: Где ты сейчас находишься?
Он: По дороге домой, а ты?