- Д-да, так вот еще на памяти, дай бог не забыть, в ту Кулькуту, в индейскую землю, довелось мне плавать с капитаном Кречетовым. Ох и лют же был, пес, не тем будь помянут, беды,,. В те поры я еще марсовым летал. В работах лихой был матрос, а вот, поди ж ты, приключилось со мной раз событие:
не успел с одного подчерку марса-фал отдать... Подозвал меня Кречетов и одним ударом, подлец, четыре зуба вышиб... Строгий был капитан, царство небесное... А то еще помню...
В дверь стучок.
В дверь вахнач.
- Лука Федотыч, на палубе безобразие.
- Лепортуй.
Вахнач доложил.
- Ежли пьяны, гнать их поганым помелом! - приказал боцман.
- Никак не уходят, вас требуют.
- Меня?
- Так точно.
- Кто бы такие?.. Пойти взглянуть...
На палубе свадьба галочья вроде.
Мишка в обиде, Ванька в обиде:
- Штык в горло...
- Собачья отрава... Ччырнадцать раз ранен.
И прочее такое.
Боцман баки огненные взбил и неторопливо грудью вперед:
- В каком смысле кричите?
Ванька зарадовался,
Мишка зарадовался:
- Федочч!..
- Родной!..
И старик узнал их. Заулыбался, ровно сынам своим.
По русскому обычаю поцеловались и раз, и другой, и третий.
- Баа... Ваньтяй... Бурилин...
- Жив, Федочч?.. А мы думали, сдох давно...
- Каким ветром вынесло?.. Ждал-ждал, все жданки поел.
Волчок с недовольным видом отшагнул, пропуская на корабль горластых гостей.
4
В каюте обрадованный Федотыч с гостями.
Помолодели ноги, и язык помолодел, игрив язык, как ветруга морской. Легкой танцующей походкой старого моряка боцман бегал по каюте вприпрыжку и метал на кон все, что нашлось в запасце. Не пожалел и японского коньяку бутылочку заветную, которая сдавна хранилась в походной кованой шкатулке.
- Раздевайтесь, гостечки желанные, раздевайтесь, милости просим...
Дружки стаскивали рванину.
- Скрипишь, говоришь?
- Ставь на радостях пьянки ведроСтарик забутыливал и тралил закусками стол.
- Скриплю помалу... Раньше царю, теперь коммуне служить довелось. Чего ты станешь-будешь делать?.. Живешь, землю топчешь, ну, знач, и служи... Давненько не залетывали, соколики, давненько...
- Не вдруг.
- Сквозь продрались.
- Подсаживайся, братухи, клюйте... Корабли по сухой пути не плавают.
Ваньку с Мишкой ровно ветром качнуло:
- Нюхнем, нюхнем, почему не так, взбрызнем свиданьице.
- Пять годков, можно сказать...
Искрились стаканчики граненые, вываливались пересохшие
языки: ну, давай...
- Ху-ху, - заржал Ванька и закрутил башкой, - завсегда у тебя Лука Федочч, была жадность к вину, так она и осталась.
И нет ничего в бутылке, а все трясешь, выжимаешь, еще капля не грохнет ли...
- И капле пропадать незачем... Ну, годки, держите... Бывайте здоровеньки... Дай вам бог лебединого веку, еще, может, вместе послужить придется...
Чокнулись,