26 августа 2001. Воскресенье. Заполняю дневник ВОЛГАКОНА. Убедился, что нужно иметь диктофон, как у Брехова. Пытаюсь у Челси выработать инстинкты на команды: «Фу», «Ко мне», «Кто наделал?», но последнюю учить пока бесполезно, пока не сделали прививки и не стали водить на улицу.
Звонил Завгар: он тоже дома, и у него перед отъездом Васильев.
27 августа 2001. Понедельник. Заполняю дневник ВОЛГАКОНА второй день. Лера передает бухгалтерию. Челси ест гречку. Светлана работает, а послезавтра снова.
28 августа 2001. Вторник. Светлана пришла с дежурства, а завтра снова идет за ВОЛГОКОН. Закончил, наконец, отставание по ДНЕВНИКУ.
29 августа 2001. Среда. Одновременно с сооружением дверных перегородок: чтобы при желании в комнаты не шастала Челси, я разбирал материал пятидесятилетней давности – записи 1951-52 годов: разрозненные листки, школьные и две тетради для записи. Думаю из них и современного моего Дневника создать «Пятьдесят лет спустя (записки Арамиса)».
Вечером смотрел с середины фильм 1947 года «Поезд идет на восток», который раньше не видел, а знаю по песне. Очень приятна Лидия Драновская с живым лицом.
30 августа 2001. Четверг. Звонила Света Мелихова, хотела перед отъездом в Москву зайти с Завгаром и принести фотографии, но баба Света как раз пришла с ночного дежурства и не могла.
Лера продолжает сдавать бухгалтерию, а после работы занялась соединением телефонного провода, который перегрызла Челси, да прожгла платье и кожу на ноге расплавленным покрытием, которое сдувала, по совету Юры Ключака, обнажая жилу.
31 августа 2001. Пятница. Пятнадцать лет со дня гибели в Новороссийске «АДМИРАЛА НАХИМОВА». Затонул за 10 минут, после того, как сухогруз проделал в нем дыру размером 7на10 метров. Погибло 432 человека. 70 до сих пор в своих каютах. Какой материал для книги воспоминаний оставшихся в живых! Жаль, что меня в ту ночь там не было (если бы еще и не утонул).
Ночью уже прохладно спать без покрывала, да и днем не жарко, хотя и солнечно, как сейчас в 11 часов. Баба Света, накричав на меня, что выбросил ее давнишнюю писанину по нотам для Риты (это я то выбросил?!) Меня взяло зло: «Я не выбросил, а проглотил! А вчера перегрыз телефонный провод!».
Сейчас они восстановили запись, и баба, дав задание Рите (до си до ре до си до ре до си до ре до ... ми си ми фа ми си ми фа ми си ми фа ми…) и ушла в магазин, и та музицирует, а Челси под музыку дремлет в коридоре.
«Деда, скажи бабе, что я немного полежу, а потом опять буду учить. Спокойной ночи». Это в половине одиннадцатого! Бедный мой Шуберт…
После обеда похолодало. Рита гуляла с Элей: подчиняясь ее командам – ходили в магазин «Кубань П» за мороженым, а потом ушли к Эле до 9 вечера. Только сейчас баба Света привела и ругается за Челси, которая все писает.
В этот день покончила когда-то с жизнью Марина Цветаева.
ВОТ И КОНЧИЛОСЬ ЛЕТО.
1 сентября 2001. Суббота. Все девушки, кроме Челси, ходили в школу, где у Риты был намечен поход в театр. Лера взяла фотокамеру.
Я звонил пару раз Борису, так как 2 сентября 1981 года произошла наша первая встреча на нашей кухне, но пока не застал.
Сейчас на кухне Элла говорит с женщинами. Она приехала на машине с Лерой, с которой искали материал для шитья.
Лера вчера долго гуляла у адвокатов, а потом еще и в ресторане была. Ее последний день работы в адвокатуре. Прибыла далеко за полночь с дыней, арбузом и трехлитровой банкой сока.
Дозвонился до Завгара, он собирался ко мне приходить во вторник с моей первой книгой и фотографиями. Я попросил его прийти завтра после трех.
Светлана в 20 отзвонилась и будет звонить в 24. Лера строчит, а сейчас с Ритой к кому-то собираются идти.
2 сентября 2001. Воскресенье. Пришла с работы Светлана и в ночь опять идти: кто-то у них в декрете. Немного поспала и пошла за сосисками, а я сварил и поджарил гречку. Около трех пришел Завгар с тремя «дипломами» на коней и девятью фотографиями с Волгакона, где я.
Я дал Борису почитать страницу из дневника 2.09.81 года, когда он впервые пришел ко мне. Да, еще он дал мне брошюру Астрова-Зацарицынского (Брехова), а потом мы перешли на кухню к 0.5 баночке Джина и Тоника. Так и отметили двадцатилетие.
В 19 часов Светлана ушла дежурить, и в 24 часа будет будить Леру шить. Четвероногая подруга намоталась и где-то спит в коридоре.
3 сентября 2001. Понедельник. Лера первый день идет на новую работу в налоговую инспекции возле академии государственных служащих, где она работала до ухода на безработицу на площади возрождения. Поэтому и встала ни свет, ни заря. Баба Света пришла с работы и подготовила Риту в школу, которую заплела, вырвавшись на обед, Лера. Был Юра, который подарил Рите набор художника и фотографировался с нею на ступеньках нашего подъезда.
Перебрал и помыл остаток Самаринских отменных слив, которые способствуют работе кишечника. Сварил гречку.
Солнечно, тепло, но жары уже нет, сплю под легким одеялом.
Вчера немного разочаровался, узнав от Завгара, что у меня матричный принтер, а не струйный, как думал.
Вечером соседка Панка дала Светлане два копченых леща. Один с бабой съели – вкусно.
Лера пришла с работы, поела и легла спать: так физически и нервно устала и перевозбудилась.
4 сентября. Вторник. В коридоре у нас выгул для животных, а мы живем в клетках, нижние части дверей которых с деревянными перегородками из бывшей прихожей Искренко.
Получили пенсии. Баба Света хотела было зажилить 20 рублей за то, что мы с Лерой потратили предыдущие на джин-тоник, но потом одумалась и дала мне 50 рублей, которые я положил в портсигар.
Баба Света отвела и привела в школу Риту, а сейчас ее после работы повела в музыкальную школу Лера.
Сумрачный день, шел короткий дождь с громом.
Лера решила отметить второй день работы: взяла 0.25 литра «Монопольки», был салат из помидор и копченая кура. Да еще были крабовые палочки.
Сегодня в 4 часа дня умер 92 летний отец Бирюковой. Вот пожил! А толк? И зачем? Но это дело вкуса.
6 сентября 2001. Четверг. Выбросил из левой антресоли кучу старых журналов, набрал два по 0.5 мешка из-под сахара.
7 сентября 2001. Пятница. Сегодня пришел к 10 часам Завгар с … (ну когда я буду знать всех писателей-фантастов?) товарищем из Перми, который жил по легенде в трансформаторной подстанции, и они забрали для чего-то всю макулатуру. А взамен Борис мне принес десять экземпляров двухтомника, где олигофрены, коматоз, стюардесса, улизз и субмарина. Только олигофрены сделаны еще по первому варианту, как на диске Д: без Беллы.
Завгар еще принес письмо от Субботина от редактора F-хобби, на которое я ответил своей библиографией и перенес на дискету. Пытался перенести и ВОЛГАКОН из дневника, но пришлось просить Леру, которая вечером была у адвокатов и пришла веселая.
Подписал двухтомник Лободиным: «Дружной семье Лободиных, которые не пострадали в Коматозе потому, что ездили в этот день в Палласовку. С уважением ме-Ге. 7.09.01. Волгоград».
8 сентября 2001. Суббота. Просмотрел свое «Избранное» и решил, что пока, до возвращения Завгара из всех поездок: Харьков–Москва–Питер, своих «девушек» терзать исправлениями текста не буду. Пусть занимаются лучше составлением справок для пенсий и Жиляевой.
9 сентября 2001. Воскресенье. Около девяти позвонил Завгар и сказал, что ему сегодня некогда, а придет Дима Скирюк из Перми.
Светлана у меня в комнате навела марафет, а вскоре и Дима пришел с пустыми мешками из-под сахара, в которых они уносили макулатуру (Борис обнаружил журналы с моими рассказами и забрал их). Пермяк принес еще мой двухтомник, чтобы я подписал нашему переплетчику, и я сделал это: «Алексею Макшатову за то, что он возил мое бренное тело на Волгакон и обратно, ме-Ге.» Затем тридцатилетний Дима автор кажется пяти сборников фентези начал рассказывать о себе и продолжил о своих поездках по автостопу уже на кухне, куда Светлана пригласила нас к ромштексам с гарниром из риса с лечо и под кофе, который Дима не может пить с молоком по болезни. «Ты как тот африканец, которому молоко смертельно»– заметил я. Когда он ушел, Завгар позвонил и поблагодарил меня.
Затем, когда Лера в 14 часов ушла на свою бывшую работу к новой бухгалтерше, Светлана, ругаясь, резала и отваривала синенькие для понравившегося нам в прошлом году салату, и плакала, когда сводило пальцы, а потом поехала в ночную. Лера приехала уже темно, а затем с Ритой к кому-то ездила, и приехали уже к полночи с пивом, но я уже ложился спать и пиво мне оставили на утро.
Днем Элла с Игорем привозили что-то с яблоками, и Светлана дала ей мой двухтомник в целлофане с моим автографом: «Искренко Элле, у которой дед Леня – Рамзаев А.В. Я рыбалил с ним на 22 узле (А где это?- спросила Элла – У танка – ошибочно ответила Светлана) Искренко Игорю, который по делу службы был знаком с одноногой стюардессой (А что это за одноногая? – Роман такой) с уважением и любовью ме-Ге. 9.09.01. Волгоград.»
Чтобы не подозревали меня в неправильной ориентации считать, что «уважение» относится к Игорю, а «любовь» к Элле.
10 сентября 2001. Понедельник.
НАКОНЕЦ ОПРЕДЕЛИЛ ПО ЭНЦИКЛОПЕДИЯМ, что у меня АТЕРОСКЛЕРОЗ НИЖНИХ КОНЕЧНОСТЕЙ – НАРУШЕНИЕ ПОХОДКИ, или по-гречески – ЭНДАРТЕРМИТ ОБЛИТЕРИРУЮЩИЙ (ПМЭ страницы 59, 1010) первой СПАСТИЧЕСКОЙ стадии. Теперь ясно, с чем лежали в палате №8 12 больницы тот однофамилец Мельников и молодой Володя, которому хирург отстриг большой палец потому, что он затянул болезнь.
Теперь ясен план действия – у Лободиной узнать: у какого врача взять направление к ее бывшему однокласснику Николаю Васильевичу, если он там же работает. Но это, когда Светлана уйдет на пенсию.