И оставить меня здесь одну? Грустно подумала я. Но вслух сказала:
— Ага, это было бы здорово. Спасибо.
— Без проблем, — ответил он и вышел через открытую дверь.
Я вытащила на свет оставшиеся коробки. Дважды, пока я работала, я была вынуждена оглянуться, какая-то часть меня заставляла меня осматривать комнату. Я думала, почему Джексон так долго возится. Даже если он шел очень осторожно, он должен был уже вернуться.
Когда я закончила с последней коробкой, то решила, что не хочу здесь больше задерживаться. Я могу вернуться и перевязать всё в другой раз.
Я заметила свитер Джексона, накинутый на спинку сломанного стула, и сунула его под мышку, чтобы освободить руки для коробки с фотографиями, которые я хотела забрать с собой. И тут я с опозданием поняла, что прежде, чем уйти, мне придется выключить верхний свет. При мысли о том, что я окажусь поглощенной тенями чердаке, мне стало плохо. Оглянувшись вокруг последний раз, для собственного успокоения, я включила свой фонарик и дернула за шнурок, чтобы выключить лампочку.
Засунув фонарик под мышку в пару к толстовке, я наклонилась, чтобы поднять ящик. Когда я поднялась, полностью перегруженная, фонарик выскользнул и полетел мне под ноги. Я замерла в полном недоумении и беспомощная, с занятыми руками и как в замедленной съемке я наблюдала, как он откатывается от меня. Он остановился под наклонной крышей, и слабо светился в пыльной ловушке.
В окружившей меня темноте я поставила коробку, а затем опустилась на колени и оперлась на руки. Отчаянно желая, чтобы Джексон не решил вернуться как раз в этот момент, и чутко ощущая открытое и обнаженное место между плечами, я потянулась и наклонилась под углом потолка. Пальцы коснулись чего-то холодного и металлического, что заставило меня одернуть руку.
И тут погас свет.
Тьма нахлынула на меня словно водопад. Я почувствовала, что тону, как будто вместе со светом ушел весь воздух. Я попятилась и встала, слепо ища шнурок лампочки, подняв руки вверх и шаря ими по воздуху. Что-то нащупав, я пошатнулась и замерла.
Тишина звенела у меня в ушах, это напоминало жужжание, вздохи. Воздух как будто пульсировал. Как будто кто-то тяжело дышал.
Фу-фуф-фу-фуф-фу-фуф-фу-фуф
Звук раздавался впереди меня, из дальнего угла чердака.
Кровь превратилась в воду и рассыпалась, как будто внутри меня все покрылось льдом. Я замерла от звука этого дыхания. Все мои чувства усилились.
Теперь я могла слабо видеть — темно-серые накопления остатков древности, тонкий луч света, проникающий через единственное окно. Я прищурилась, чтобы попробовать рассмотреть получше. Может быть, я увидела бледную тень. Могло ли там что-то притаиться вне освещённой зоны. Может быть, оно сейчас наблюдает за мной.
Дыхание прекратилось. Поднялась мучительная тишина. Я замерла, прислушиваясь; я напрягала зрение. Я замерла в ожидании звуков с противоположного конца чердака.
Вместо этого услышала шаги позади меня, на лестнице.
Джексон.
С чувством дикого облегчения я повернулась. Но я прямо чувствовала, что дверь чердака была заперта. Джексон оставил её открытой. Я чувствовала, видела, что кто бы ни поднимался сейчас по лестнице, теперь стоял перед этой закрытой дверью. Стоял, не двигался, молчал. И не помогал.
Позади меня раздался звук скользящей по дереву цепи.
Я почувствовала такой холод, такое стеснение, что едва смогла вдохнуть воздух. Слезы потекли, словно кровь из уголков глаз.
Я заставила себя повернуться. Я заставила себя посмотреть.
В лунном свете стояла женщина. Свет бил ей в спину и было трудно рассмотреть её. Я видела густые кудри черных волос. Скрюченные мускулистые руки, бесформенный полупрозрачный халат. Она была неподвижна. Возможно, она была высечена из камня. По её локону пробежал паук, и я резко выдохнула. Я захотела заткнуть себе рот кулаком, чтобы из моего горла не вырвался крик.
Она заговорила. Голос был одновременно грубым, отрывистым, шипящим и мягким.
— Ты слушаешь? Ты меня слышишь?
Да, подумала я. Да, да, да. Я слышу тебя. Да.
— Ты знаешь, что меня нельзя запереть здесь. Ты знаешь, что я могу оставить это место, когда только пожелаю. Ты знаешь, что ты не можешь меня остановить.
Ричард говорил, что в доме водятся призраки. Ричард говорил, что Дейрдре держали взаперти. Мертвую, безумную Дейрдре. Боже мой, Боже мой, Боже мой.
Она склонила голову набок. Голос поднялся почти до крика.
— Ты думаешь, что ты в безопасности? Думаешь, я не могу причинить тебе вред? Могу. Я могу добраться до тебя. Я найду тебя в твоих снах.
За эхом этого крика я услышала, как из моего горла вырвался слабый стон.
— Не спи, — нежно пропела она, как будто для ребенка. — Нет, нет. Никогда не спи. Потому что теперь я там живу.
А потом она начала двигаться, она пошла на меня. Рывок цепей, шуршание одежды. И крик, который я до этого удерживала за зубами, наконец, вырвался на волю.
— Сара? — прокричал Джексон со стороны лестницы. — Сара? Что такое? Что случилось?
Я развернулась и побежала к двери. Луч от фонарика Джексона светил сквозь щель снизу. Слишком поздно я заметила, что дверь не была закрыта — она всё также была распахнута. Я ударилась о нее. Я начала падать.
Джексон поймал меня. Он опустился на пол, позволяя мне опереться на него, свернуться в его руках, устроиться у него на груди. Я чувствовала жуткую боль в области лба. Дрожащей рукой я прикоснулась к нему. Огромная шишка уже начинала проступать.
— Она была прямо позади меня, — прошептала я.
— Здесь никого нет, Сара.
— Включи свет. Включи свет! — я визжала, я не хотела этого, но ничего не могла с собой поделать.
Он встал и нашел шнурок. Свет включился. Я попыталась встать, но упала, белые пятна мелькали перед глазами. Джексон снова меня поймал.
— Отдышись немного, — сказал он. — Расскажи мне, что ты видела.
Я огляделась, чтобы убедиться, что её нигде нет.
— Ты подумаешь, что я сошла с ума, — сказала я.
— Скажи мне.
— Здесь был призрак, — сказала я, низко наклонив голову.
— Нет… — он пытался подобрать слова. — Этого не может… Ты не могла видеть… призрака, — проговорил он.
— Ты не знаешь. Я видела её. Я её видела! — Я снова повысила голос.
— Шшш, — сказал он, пытаясь успокоить меня. — Это не был призрак. Это… — Он тряхнул головой, как будто не хотел говорить то, что собирался. — Это… дом. Это всё Дом Эмбер.
— Что ты несешь? — Я уставилась на него, боль в голове внезапно стала невыносимой. — Тут была женщина. Я её видела. Она собиралась навредить мне.