— Разумеется, мам, — ответила я.
Приехал папа, на сей раз он привез с собой итальянскую еду. Мы вчетвером насладились достаточно веселым ужином. Видимо помогло и то, что на сей раз я не упоминала Ричарда или вечеринку. Не то чтобы у меня была такая возможность. Мама пустилась рассказывать одну из своих длинных и скучных историй о картине одного из своих клиентов. Видимо только папа не находил её скучной. Он забрасывал её вопросами и хмыкал в нужных местах. Мама смеялась и жестикулировала, и выглядела даже более красивой и элегантной, чем обычно. Она казалась помолодевшей. Не жесткой. Уязвимой. Это дало мне возможность понять, какими мои родители были в самом начале, когда они всё ещё были влюблены.
После ужина мама отправилась к своему телевизору, но только после того, как спросила, как прошло мое свидание под парусами. Я сказала «хорошо» самым уклончивым тоном, на который только была способна. Она слегка нахмурилась, желая знать подробности, но она также знала, что лучше этого не делать. Я даже получила некоторое извращенное удовольствие от этого.
Я спросила, могу ли я пойти с Ричардом на вечеринку завтра.
— Конечно, — ответила она, и добавила не подумав. — Сенатор хотел, чтобы ты познакомилась с некоторыми местными ребятами. Может быть, Ричард поэтому и пригласил тебя.
Вот как бы между прочим и я подумала, что может быть совершенно не интересую Ричарда, и он просто оказывает услугу своему старику, таская меня за собой. Это было больно.
— Спасибо, — пробормотала я.
Я молча сидела и отчаянно желала, чтобы мама записалась на вводный курс вежливости, когда она странно на меня посмотрела и спросила.
— Ты что-то сказала?
— Я сказала, спасибо.
— А после этого?
— Нет.
Я же ничего не говорила, ведь так? Я же не могла проклинать её вслух? Я посмотрела на папу, чтобы проверить, но он был занят с Сэмми.
— Ну ладно, — сказала мама. — Тогда спокойной ночи.
Мы с папой и Сэмми ещё немного поболтали о разных пустяках. Папа спросил меня, что я думаю о сенаторском сыне, я пожала плечами. Кажется, этот ответ его удовлетворил. Затем он спросил Сэмми, встретился ли он с кем-нибудь, и Сэмми ответил:
— Нет, ни с кем. — Коротко, мило и ясно — классическая беседа с Сэмми. Мы с папой засмеялись.
Затем папа объявил что «превращается в тыкву». Я сказала ему, что могу уложить Сэмми, так что он отправился в свою комнату. Я, Сэмми и Злобный Мишка отправились наверх.
Было уже почти десять и я поспешно старалась отправить Сэма спать до того, как придет Джексон, чтобы продолжить наши исследования. Я также надеялась десять минут поболтать с Джеси. Я хотела получить от неё немного сочувствия по поводу моего недавнего расстройства из-за Ричарда Хэтэуэя.
К сожалению, Сэм не был настроен на сотрудничество.
— Ты видела, Сара? Он стоял перед кукольным домиком на полках в моей комнате.
— Да, дружок, ты уже показывал мне, он светится.
— Нет, Сара. — Он снял защелку на передней части домика и открыл его. Передняя часть домика распалась надвое и, развернувшись, сформировала букву U, отображая комнаты. — Смотри, — сказал он. — Это Дом Эмбер.
Он был прав. Когда начать рассматривать внимательно, это становилось очевидным. Стол в передней, эстакада, главная лестница, морская комната — весь дом до того момента как к нему пристроили два крыла и несколько разномастных архитектурных деталей. На стенах даже висели крошечные, написанные маслом портреты. Эти люди были помешаны на своем доме или ещё что?
Каждая комната была идеально воспроизведена в том виде, в каком она была когда-то — мне так показалось, — когда был сделан кукольный домик, вероятно в 1700х. Из чего следовало, что здесь не было ванных и для кухонной раковины был сделан насос. Никаких нововведений, кроме крошечных стеклянных лампочек на каждой люстре или лампе.
Здесь даже было все семейство Дома Эмбер — куклы высотой в четыре дюйма — черноволосая мама, трое детей, одетые в сатин, плюс кукла, изображавшая афро-американку в обычной льняной одежде. Я была в восторге. Я рассматривала комнаты, открывала шкафчики, брала книги с полок в библиотеке, рассматривала стол с приборами на четыре персоны, разрисованный розами. Это было восхитительно.
— Смотри сюда, Сара, — Сэм указывал на камин в гостиной. Я наклонилась, чтобы рассмотреть то, что он увидел.
С дымохода свисала пара крошечных ботинок. Я схватила и вытащила куклу-папу, одетую в военную форму.
— Хм, — сказала я.
Сэмми мрачно посмотрел на него.
— Может быть, тебе Стоит вернуть его обратно, Сара.
— У меня есть идея получше, — сказала я и собрала кукольную семью вместе. — Пора отправляться спать. Давай положим их в постели. — Я быстро рассовала их туда, где им предполагалось находиться: мальчика — в морскую комнату, двух девочек — в спальню в юго-западном углу, маму — в комнату Дейрдре, а мужчину — в комнату заваленную оружием. — И тебе тоже пора. Отправляйся в постель. Я устала.
— Ты не кажешься мне уставшей.
— Что ж, это не так, — резко ответила я. — Тебе нужно отправляться в постель.
Мое отчаяние видимо было заметно, потому что Сэм решил подбить меня на сделку.
— Почитай мне историю, — потребовал он.
Я могла быть легкой целью для кого-нибудь знающего, но я не была глупой — я уже проходила это с ним и раньше.
— Я прочитаю тебе сказку, если, — я посчитала по пальцам свои условия, — ты почистишь зубы, попьешь воды, наденешь пижаму и залезешь под одеяло, — ответила я ему.
— Ладно, — слишком быстро согласился он.
Я забыла что-то важное.
— И, — добавила я, — если ты пообещаешь оставаться в постели до утра.
Он поник — это была лазейка, на которую он рассчитывал.
— Ладно, — согласился он более неохотно. Я решила, что я в безопасности.
Пока я достала из его рюкзака книжку со сказками, которую мы читали, он готовился ко сну. Рядом с кроватью я заметила тяжелую раму, повернутою лицом к стене. Я решила, что это должно быть был портрет, потому что Сэмми не нравились картины, которые наблюдают за ним. Я приподняла раму, чтобы взглянуть, но оказалось что это зеркало.
Когда он вернулся из ванной, я спросила его:
— Сэм, кто это сделал?
— Я.
— Ты не должен снимать со стены вещи, приятель. Зачем ты это сделал?
— Я не хотел, чтобы он наблюдал за мной.
— Ты не хотел, чтобы кто-нибудь наблюдал за тобой, — поправила я.