Она рассмеялась.
— Что? Разве Дом Эмбер и без того не переполнен сокровищами? Оглянись вокруг, девочка. Все вещи только в этих прихожих могут стоить больше миллиона долларов. Не то чтобы твоя мать мечтала об их продаже, я уверена в этом. Это всё часть семейных историй.
— Вы правы, — вежливо согласилась я, мне показалось, что эту пожилую леди может хватить удар, когда она узнает, что именно это и планирует моя мама. — А как насчет… тайных кладов?
— Тайные клады. А, ты должно быть об утраченных алмазах Капитана. — Она зловеще улыбнулась и наклонилась чуть ближе, как будто собиралась поведать особо интересную сплетню. — Твой пра-пра-пра-много-раз-пра-дедушка, Капитан Фостер, во время Революции был контрабандистом, и поговаривают, что даже немного пиратствовал. История гласит, что ему нравилось незаконно торговать алмазами. Сложно отследить. Легче унести. К сожалению, у алмазов есть склонность к исчезновению. Говорят, что он просто спятил, когда смотрел на них. Кто знает? Дом Эмбер хранит свои секреты. Но они уже в прошлом, а прошлое не так-то легко расстается со своими тайнами.
— Сара?
Моя мама оказалась в пределах слышимости. Мне не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что она более чем взволнована, застав меня за обсуждением семейных преданий с соседями. Или чтобы догадаться, какими будут её следующие слова.
— Ты не могла бы поискать Сэмми? Пожалуйста, милая.
Я подумала что могла б приложить усилия, и «милая» и «пожалуйста» были приятным жестом. Ещё один плюс в пользу гостей.
Я отыскала Сэмми наверху в морской комнате, разговаривающего с медведем.
Он сидел, скрестив ноги на кровати, сделанной в форме морского причала, отделанной деревом, что создавало впечатление отдельной комнаты с выдвижными ящиками и двумя иллюминаторами. Над кроватью был вырезан орёл, смотревший на вас с широкой десятифутовой доски. В углу нависала деревянная русалка.
— Интересно, кому принадлежала эта комната, — сказала я.
— Сейчас она принадлежит мне.
— Сэм, — сказала я, покачав головой, — ты же знаешь, мама не желает оставаться здесь. Она забронировала для нас гостиницу.
— Неа, — заупрямился он. — Я хочу остаться здесь. На его лице появилось хитрое выражение. — Пошли со мной, Сара.
Он сорвался с места и, поднырнув под меня, выбежал из комнаты и помчался по коридору. В основном вся канитель с поисками Сэмми была не такой уж утомительной, пока он не начинал бегать так быстро.
Я вышла в коридор. Сэм стоял перед какой-то дверью.
— Слушай, дружок, — сказала я, пытаясь придать твердости своему голову. — Нам нужно вернуться вниз.
— Иди сюда, — настаивал он.
— Ладно, — я с недовольным видом пошла к нему. — Что?
— Смотри сюда, — сказал он, и открыв двери сделал рукой приглашающий жест как настоящий шоумен. — Это твоя комната. Я выбрал её для тебя. — Он подошел и схватив меня за руку потащил в сторону двери. — Смотри, Сара. Ну же? — Его голос был нетерпеливым. — Я нашел её для тебя.
Я заглянула внутрь.
Это была комната с цветами. Не в том безвкусном варианте из глянцевых журналов, а в том виде, в каком её изобразили бы братья Гримм в Белоснежке. Стены были вручную расписаны мальвами, ирисами, розами, лилиями, и ещё какими-то невероятно воображаемыми цветами, скрытыми в сумеречных тенях. Кровать с балдахином была застлана кружевным бельем, накрытая лоскутным одеялом, напоминавшим мозаику в тех же тонах, что и стены комнаты. Две полки с книгами в кожаном переплете обрамляли кукольный домик с фронтонами, балконами и окнами с зелеными ставнями.
Как только я взглянула на эту комнату, я поняла, что когда-то она принадлежала моей матери. Я знала это, хотя и сомневалась, что мама спала здесь, играла, или вообще когда-нибудь жила здесь.
Но это было видно по мелочам, наполнявшим комнату: фотографиям, морским ракушкам напротив книжных полок. Как было перекинуто одеяло через спинку кресла. Все это были следы присутствия моей матери, в точности такие же, как и в Сиэтле, среди стали, стекла и высветленного дерева. На мгновение я замерла, у меня отвисла челюсть, я подумала, как она вообще могла переехать отсюда туда.
Ладно. Может быть, здесь и были спрятаны сокровища, может быть, их и не было. Но в одном я была полностью уверена. Я не прощу себе, если упущу шанс провести ночь в комнате, подобной этой. Хотя бы те несколько дней, которые мама всё-таки собиралась провести в Мэриленде.
— Я сдаюсь, Сэмми. Это моя комната.
— Всегда пожалуйста, — с гордостью ответил он.
— Ага, спасибо, — как всегда с опозданием ответила я. — Но слушай меня. Даже не думай, что мама позволит нам остаться здесь и сдастся без боя. Ты же понимаешь это?
— Ага.
— Тогда, друг мой Сэм, давай-ка поработаем над планом.
И мы его придумали. Люди, которые не знали Сэмми, могли бы подумать, что я слишком многого от него хочу. Люди всегда предполагали, что Сэмми не вполне всё понимает, потому что он отличался от других детей. Когда ему исполнилось четыре, они придумали для него диагноз — аутизм. Как будто это была болезнь. Но мне никогда не казалось, что в Сэмми что-то неправильно и это нужно исправлять.
Мне всегда казалось, что у него был дар, выстраивать связи в голове, и он делал это быстрее чем большинство людей. Даже когда он был маленьким, у него проскальзывал тонкий юмор, и он делал что-то забавное и удивляющее. И он был таким милым, непосредственным. Не таким как другие люди. Не похожим на нормальных людей.
Я думаю, что он был самым странным, самым удивительным из моих друзей. И я знала, что он был вдвое умнее меня. Так что я могла рассчитывать на то, что он сыграет свою роль. Когда я объяснила ему свой план, он улыбался от восторга. Он всё понял. Он в деле.
Последние гости разошлись где-то через час после того, как мы с Сэмми составили наш заговор. Люди тянулись к двери и пожимали руку маме, давая ей последнюю порцию сочувствия. Она не прислушивалась ни к кому из них. Весь день она оставалась отстраненной, что не давало ей шанса приобрести хорошую репутацию у соседей, хотя мне кажется, ей было на это наплевать.
Мама, папа, Роза, Джексон и я потратили целый час на уборку, мытье, подметание и распихивание в холодильник огромного количества оставшейся еды, пока мама наконец не решила, что с неё хватит.
— Давайте предоставим Розе доделать всё стальное, кого мама вызывала для помощи по уборке?
— Кейт, — ответила Роза, выглядя слегка обиженной за забытую женщину. — Её зовут Кейт. Она очень милая женщина.
— Она приходит дважды в неделю? — спросила мама.
— По средам и субботам.
— Тогда она могла б прийти, мне кажется.
И тут мама прочистила горло. Я насторожилась. Как бы мама ни была сейчас очаровательна, я услышала подвох, я знала, что у мамы полностью отсутствует чувство такта.
— Роза, мне кажется, для вас не будет сюрпризом новость о том, что я намереваюсь продать Дом Эмбер.
Роза неодобрительно скрестила руки на груди. Папа выглядел мрачным.
Мама сглотнула и продолжила.
— Я хотела вас предупредить сейчас, чтобы дать достаточно времени вам и вашему внуку, чтобы подыскать…
— Не требуется, — ответила Роза.
— Что? — спросила мама и, слегка удивившись, вскинула голову.
— Мы с Джексоном никуда не уезжаем. Этот коттедж и земля принадлежат нам.
— Прошу прощения?