— Это не я, — категорично ответила я, закрывая тему. — Давай убираться отсюда.
Он выглядел так, как будто хотел сказать больше, но решил, что лучше этого не делать. Не раздумывая, я нагнулась и схватила несколько вещей, которые он взял, чтобы засунуть их обратно в сундук, откуда их достали.
Это была ошибка. Почти мгновенно я перенеслась в другое место и в другое время.
Сначала я увидела куклу, которая сейчас болталась в моей руке — её крепко сжимали маленькие ручки. Это была девочка с милым личиком, примерно шести лет, её мягкие кудряшки обрамляли её лицо. Как у ангела Ренессанса, онемев, подумала я. Это была девочка с фотографии, которую мне только что показывал Джексон. Она была одета в белоснежный хлопок, ноги были босыми. Она отвернулась от меня и побежала по туннелю. Кукла выпала из её рук и упала на пол, как и кукла, выпавшая из моей руки.
Я видела эту девочку раньше. Я видела её у входа в лабиринт.
Это была маленькая девочка в белом.
Глава 17
Чем… кем… была эта девочка? Когда я видела её в лабиринте, мне показалось, что она отвечает мне, общается со мной. Не было похоже на то, что она была заперта в прошлом. Не было похоже на женщину на чердаке. Так кем же она была?
Нанга настаивала на том, что в Доме Эмбер не было призраков, что мне не нужно их бояться. Но что если она ошибалась? Что если она полностью была не права? Может быть, Нанга не знает всех секретов дома. Или, может быть, она лгала?
И если в Доме Эмбер есть призраки, была ли я в безопасности? А Сэмми? Может быть, подумала я, мы должны убраться из этого места.
Я не знала, что и думать. Я просто хотела выбраться из этого слепого, молчаливого, похороненного дома.
Джексон, должно быть, почувствовал, что я не хочу говорить. Он сложил остальные вещи в сундук, закрыл все двери и шкафчики и задул лампу. Затем мы молча покинули Дом Сердца. Проем всё ещё выделялся отсутствием раствора вокруг четырех плит, но Джексон сказал, что отыщет что-то, чтобы заполнить трещины. Почему-то всё ещё казалось важным, сохранить это в секрете.
Мы попрощались с входом в лабиринт.
В доме было темно, когда я, проскользнув через двери солярия, поднялась вверх по лестнице. Сэмми и мама спали. Я была истощена. Я подумала о том, что приступы адреналина в этом доме оставляют меня практически без сознания. Размышлениям над произошедшим придется подождать до утра.
Солнечные лучи нового дня, проникшие через мое окно, несколько успокоили страхи вчерашней ночи. Я задумалась над своими чувствами в тот момент, когда увидела девочку в белом — у меня не было ощущения страха. Все мои инстинкты говорили о желании встретиться с ней, поговорить с ней.
Пока я чистила зубы, я вспомнила, как видела что-то в бабушкиных записях. Я вернулась в свою комнату и вытащила их из Фиониной истории.
Я просмотрела записки, ища начало. Я нашла его почти в самом низу стопки. Записи были размытыми, едва различимыми.
Я вижу… девочку повсюду. Она одета в… ночную рубашку… и её темные волосы свободно распущены… я смотрю и смотрю… думая о том, где бы я могла её видеть… я могла бы привести её к… И думаю, что иногда я даже видела её в…
Где ты? Из какого ты времени?
Из какого ты времени, мысленно повторила я. Такой вопрос можно задать только в Доме Эмбер. Могла ли эта запись касаться моей маленькой девочки в белом? Может быть, бабушка тоже её искала? Могла ли это быть Персефона Фионы?
— Сара!
Это была мама. Я засунула книжку обратно в ящик и спустилась вниз.
Мама двигалась как всегда быстро, выполняя какую-то задачу.
— Я упаковываю бабушкину одежду и медицинское оборудование. Я хочу передать это Армии Спасения завтра, если они смогут прийти до вечеринки.
Без сомнений ей нужна помощь, но я не чувствовала сильного рвения помочь ей. Она, возможно, даже не заметила, какие ужасные вещи говорила накануне, но я не забыла. И я просто уставилась на неё.
Мама сымитировала улыбку.
— Спасибо за столь явное рвение помочь мне, но, к счастью, с этим я могу справиться сама. От тебя мне нужно, чтобы ты присмотрела за Сэмми. Держи его подальше от проблем. Хорошо?
— Разумеется, — сказала я.
— Отлично, — ответила она. — Накорми его чем-нибудь, затем для разнообразия выйдете на улицу.
Да. На улицу. Солнечный свет. Свежий воздух.
Я нашла Сэма на кухне, готовым к своему ланчу, который был моим завтраком. Проявляя щедрость, я выложилась по полной — порезала банан в наши миски с поджаренной овсянкой.
Пока мы трудились над своей кашей, я рассказала Сэму о своей великолепной идее.
— Я об этом не знала до вчерашнего дня, но у нас есть лошадки.
— Лошадки? Я люблю лошадок. А они живые?
— Да, — рассмеялась я. — Живые.
— Хм, Сара, а лошади страшные?
— Нет, они не страшные, но достаточно большие.
— Точно, очень большие. Лошадки очень большие. Но не страшные.
— Нет, — согласилась я, — совсем не страшные. Но тебе нужно быть осторожным, из-за того, что они такие большие. Так что ты должен слушаться меня и делать то, что я скажу, понял, Сэм?
— Да, — сказал он, спрыгнув со стула. — Пошли!
— Сначала доешь свою овсянку.
Он засунул сразу несколько полных ложек себе в рот. Молоко стекало по его подбородку. Он протянул миску.
— Доел, — сказал он с полным ртом мокрой овсянки.
Я терпеливо кивнула.
— Жуй. — Я зачерпнула ещё пару ложек, пока он сел, откинувшись назад, и пережевывал содержимое своего рта. Он несколько раз тяжело глотнул, затем открыл рот для инспекции. — Молодец, Сэммиус.
Он снова подпрыгнул и с надеждой взглянул на меня.
Я убрала миски в раковину.
— Пошли, наберем немного морковки для лошадок, — сказала я.
— Морковку? — спросил он. — Я люблю морковку.