Пара дребезжащих аккордов, и Сэмми получил соло:
— С Днем рожденья, дорогая Сара…
Гитарист взял верхний аккорд, который закончился невероятно высокой нотой, и Рафи прокричал:
— Все вместе!
И вся толпа подхватила…
— С Днем Рожденья тебя.
Гости начали подбадривать. Я улыбнулась при виде моего брата, улыбающегося мне. И пока я задувала все свечи до единой, я загадала то же расплывчатое желание, которое загадывала всегда: чтобы всё было хорошо.
Глава 25
После этого Атаксия исчезли и Кэтрин вместе с ними. Я провела не слишком много времени, размышляя над совпадением.
Сэм, мама и папа присоединились ко мне, чтобы съесть по кусочку торта. Они пригласили Ричарда остаться, но он смылся, сказав, что ему нужно отыскать «сенатора».
Я сказала Сэмми, насколько великолепным было его выступление. Я вздернула в воздух кулак и изо всех сил постаралась повторить привычное выражение одобрения от Сэмми:
— Здороооово.
Он рассмеялся.
— Я не все ноты спел правильно, Сара, но второй парень тоже не был самым лучшим певцом во всем мире.
— Ты прав, дружок, но трудно петь с таким парнем. Ты проделал всё замечательно.
— Спасибо тебе, Сара.
Я улыбнулась.
— Всегда пожалуйста, Сэм. И тебе тоже, мам, — добавила я. — Все просто потрясающе.
Она пожала плечами, как будто сомневалась в моей искренности.
— Я знаю, что ты не хотела этой вечеринки, детка…
— Нет, мам, всё хорошо. У меня больше никогда не будет подобной вечеринки. Я отлично провела время. Я никогда её не забуду.
— Тогда, спасибо, дорогая. — Она слегка порозовела. — Ты просто… спасибо, — снова сказала она.
— С тобой никто не сравнится, Энни, — сказал папа, затем посмотрел на нас с Сэмми. — Она невероятна, не правда ли?
— Правда, — согласились мы.
На сцене появилась другая группа, которая играла музыку, более подходящую для большинства гостей. На танцполе начали кружиться более старшие пару. Ричард вернулся и пригласил меня на танец.
Я слегка покраснела под пристальными взглядами обоих родителей.
— Спасибо, сказала я, — но я не умею танцевать вот так.
— Это легко. Я покажу тебе.
— Прости. Для меня достаточно конфузов для одного вечера.
— Тогда пошли в казино, — предложил он.
— Серьезно? А нам разрешено? — спросила я у мамы.
— Двадцатидолларовый лимит на фишки для тех, кому не исполнилось двадцать один, — кивнув ответила мама. Папа дал мне двадцатку.
Сначала мы спустились по лестнице, чтобы воспользоваться нашими жетонами для прогулки на гондоле. Я не видела, чтобы Ричард давал взятку, но должно быть между ним и гондольером что-то произошло, потому что в следующий миг, я увидела, как мужчина выпрыгивает на пирс. Ричард начал вести лодку по пути, отмеченному светильниками в виде лилий.
Влага в воздухе привела к образованию клубов тумана вдоль берегов реки. Облака плыли на запад со стороны Атлантического океана. Но луна всё также светила на чистом участке неба, её близнец плыл по черной поверхности Северна. Я опустила свои идеальные золотисто-розовые ногти в воду и почувствовала себя созданием из более романтичной эпохи. Ричард был занят, ловко управляя маленькой лодкой, что я нашла достаточной причиной для восхищения, особенно к парню в смокинге. Я улыбнулась именно в тот момент, когда он посмотрел на меня.
— Что? — спросил он.
— Я не слишком много знаю о прогулках на гондолах, Хэтэуэй, — сказала я, — но определенно уверенна, что предполагается, что ты должен также петь.
— Я не пою, Парсонс.
— Ой, да ладно тебе. Что-то, ну ты понимаешь, итальянское, про луну и прочую ерунду.
— Я не пою, Парсонс.
Шест застрял и Ричард зашатался. Он одновременно старался не упасть и выровнять лодку, затем постарался вытащить шест.
Я сделала серьезное лицо, стараясь не рассмеяться.
— И я только собиралась сказать… — У меня вырвался смешок.- …собиралась сказать… — я начала хрипло смеяться, — …что ты погряз в рутине, Хэтэуэй. — Я начала смеяться громче. — Но теперь… сейчас… — я начала задыхаться; живот начал болеть, — …я просто не могу.
— Он тоже расхохотался. — Это было патетично, Парсонс. Я сделаю тебе уступку… — Шест начал ослабевать и Ричард пошатнулся, всё ещё смеясь… — потому что это твой день рождения и всё такое. Но в следующий раз подобные шуточки не пройдут.
— У девушки должны быть некоторые недостатки. У меня плохо с юмором.
— А у меня, очевидно, это не способность смеяться над неудачными шутками.
— Вы, парни, всегда жалуетесь, что я недостаточно развлекаюсь, — сказала я. — Я смешная, я расслаблена, я развлекаюсь.
— Не согласен.
— Что? Я не смешная, Хэтэуэй?
— Нет. Я не жаловался, Парсонс.