Дом Ривзов в Майфайре был отнюдь не заброшен, и Джулиана думала об этом, когда смотрела из окна на оживлённую улицу.
Высокий, узкий городской дом был впечатляюще белым, с множеством больших окон и классических колонн, тянувшимся по всем трем этажам. Да и площадь казалась одной из лучших в городе — центре огромного парка, где можно было спасаться в зелени от тусклого, грязного города. И люди на набережной были либо представителями дворянства, либо их прихвостнями.
Снование людей туда-сюда было интересным. Тем не менее, Джулиана не понимала, как этот усатый господин, опирающийся о забор, волшебным образом превратится в персонажа мистера Нортама. Понимание того, что он где-то там, в этой массе, всё ещё удерживало Джулиану от скуки.
Джулиана вздохнула и опустила штору — она хотела спуститься вниз. Она не могла бездельничать всё утро, желая пойти и увидеть город. Её ждал последний поход к модистке в Мантэй-мейкер. Джулиана слишком устала от посещения продавцов обуви и перчаток, не говоря уже о магазинах на Бонд-стрит и суматохе рынка. Она вновь вздохнула и осмотрела комнату.
Вероятно, это была самая маленькая спальня, но зато на одного человека. Кэрри делила комнату с Вивиан, и Джулиану никому не навязывали, но это, кажется, удовлетворило обеих. Они подпитывали друг друга энергией и энтузиазмом. Все забыли о хрупкости Вивиан. Джулиана избегала её всякий раз, как только могла, но это было невозможным — она присоединялась к ним при каждом походе по магазинам.
Вероятно, это заговор с целью удержать её от прогулок по городу.
Вчера, уже на пятый день с момента их прибытия в город, Джулиана почти скрылась из дома незамеченной. Тем не менее, непонятно откуда появился господин Пайболд и предложил ей руку. Он сделал это щегольски, но Джулиана не искусилась.
Она вдруг поняла, что солнечная, тёплая погода не слишком благоприятна для непринуждённой прогулки по парку. Слишком солнечно, слишком… тепло. Согласие господина Пайболда, что ей и вправду стоит оставаться в помещении, убедило её в том, что всех предупредили о том, как она любит блуждать. Придётся перехитрить их, чтобы как-то добраться до Лиденхолл-стрит.
План Джулианы приобрести новый гардероб в Ламбхурсте и освободиться от лондонских магазинов провалился. Прибыв на Купер-стрит, леди Пайболд попросила Джулиану продемонстрировать её платья — и это превратилось в драму.
От на первый взгляд красивого серебристо-белого платья дама кричала в ужасе, заявляя, что это монументальная катастрофа. Она лежала на кушетке, вцепившись рукой в пышную грудь, и содрогалась в спазмах неверия. Она шептала, что не позволит этому быть рядом с её драгоценным камешком, драгоценным потомством. Ничто нельзя было сделать — Джулиана вынуждена купить новое или всё потерять.
Тётя Филиса подтверждала слова леди Пайболд без колебаний. Конечно, Джулиана платила сама, и тётя думала только о том, как это отобразится на её семье. Джулиана возражала не из-за того, сколько это стоило, а из-за времени. Но когда Джулиана предположила, что платье можно переделать, прекрасная леди Пайболд начинала причитать, что оно достойно только горничной или судомойки. Это было большим преувеличением, как твердил голос разума Джулианы. Платье принялись переделывать, ещё и очень поспешно.
Так начались бесконечные магазины. Мало того, что следовало слушать величественный лепет о гирляндах и лентах, Джулиане ещё и пришлось пережить то, что все её решения всё ещё не принимались во внимание, словно она — пустое место.
Старшие женщины смотрели на неё так, словно она не была способна на что-то нормальное.
Джулиана хотела проинформировать обеих дам, что если она была способна управлять поместьем такого размера и партнёрскими отношениями отца, а ещё своими исследованиями, она была более чем способна определиться с количеством страусиных перьев на своём головном уборе. Они были бы шокированы. И это могло бы дорогого стоить.
Тем не менее, самое трудное в этих оживлённых днях заключалось не в платьях и городской суете. Джулиана потеряла компанию мистера Нортама. Леди Пайболд заявила, что они слишком заняты, чтобы до презентации принимать визитёров.
Джулиана ненавидела признание того, что они должны казаться непомерно занятыми.
С днями Джулиана поняла, что тётя Филиса примет всё, что скажет её светлость.
Женщина хорошо укоренилась в бомонде, может, только из-за древнего рода, но не было сомнений, что её эксцентричные суждения и надменность были не только терпимы, а и ценимы. Приветствия, приглашения на балы, мюзиклы и собрания, телефонные карты прибывали в дом Ривзов в огромном количестве.
Было не удивительно, что когда Кэрри ворвалась в комнату Джулианы, чтобы утащить её вниз, её слова оказались не слишком подходящими для утреннего приветствия, а скорее демонстрировали некий триумф. Кэрри с гордостью заявила, что после презентации женихи будут выстраиваться в самую настоящую длинную очередь.
— Леди Пайболд пригласила всех самых завидных холостяков! Казалось, большинство даже не задумывалось над тем, чтобы побывать здесь… разве это не замечательное начало?
— Восхитительное, — Джулиана попыталась скрыть, что интереса у неё нет ни капли, но Кэрри была слишком восторженная, чтобы это заметить. Джулиана улыбнулась, вопреки всему, ведь Кэрри приняла её взгляд за мечтательный, и подпевала мысленной мелодии.
— Глупенькая, ты не сможешь выйти со всеми из них. Там будет не так уж и много танцев… Придётся делиться с Вивиан, а также есть огромное количество молодых леди, что желают получить внимание господ.
— О, Джулиана! И ты тоже. Ты не можешь быть настолько неизменной и равнодушной, как утверждаешь! Только представь себе музыку, комнату с десятками ослепительно одетых мужчин и женщин, танцы с виконтами и графскими сыновьями, а ведь мы среди них ещё никого, никого не знаем! — Кэрри схватила Джулиану под локоть, потянув её вперёд, вниз по коридору, который постоянно следовало ремонтировать. — Никого, кроме мистера Нортама и лорда Боббингтона. Я убедилась, что они тоже получили свои приглашения!
Джулиана быстро взглянула на Кэрри, пытаясь понять её комментарий.
Существовал ли в нём скрытый смысл? А если она уличила Джулиану во влюблённости?
Следует быть осторожней.
— Иначе это было бы не по-соседски, — продолжала Кэрри, даже не глядя на Джулиану, и слегка покраснела.
Джулиана почувствовала некий дискомфорт. Мысль о завтраке больше не приходила. А что, если у Кэрри тоже есть увлечение? Ах, бедная девочка! Лорд Боббингтон был так увлечён Вивиан, что, пожалуй, и не заметил Кэрри.
— Не верю, что ты не знала лорда Боббингтона столько лет.
— Просто проходила мимо в церкви и всё такое. У нас не было повода разговаривать вообще. Я считаю его достаточно интересным… как соседа, естественно!
— Да, конечно, — Джулиана отвернулась, стараясь скрыть собственное обеспокоенное выражение лица.
Её взгляд скользнул по открытой двери гостиной, когда они проходили мимо. Двое трубочистов стояли у камина, глядя куда-то в сторону. Один оглянулся через плечо и встретил её взгляд. Девушка остановилась, как вкопанная. Его глаза были так же голубы, как и у господина Нортама, и она чуть ли не обратилась к нему.
— Джулиана? — Кэрри дёрнула её за руку.
Джулиана нахмурилась.
— Мы идём в утреннюю комнату? — нерешительно спросила Кэрри.
— Да, конечно. Я просто… глупая, отвлекающаяся, — она вновь посмотрела на трубочиста, наблюдая за его движениями.
— Мэм, — его голос был глубоким и скрипучим, а не таким, как у господина Нортама.
Джулиана отмахнулась от своего самобичевания и направилась дальше, возвращаясь мысленно к проблеме. Должна ли она сказать Кэрри что-то об увлечении лорда Боббингтона? Нет, в этом не было необходимости, сезон только начинался. Скоро у Кэрри будет стая ухажёров.
Джулиана сжала руку Кэрри.
— Столько всего нового надо сделать до ночи, но они все будут у твоих ног.
— Да, Джулиана? Ты так думаешь?
— Конечно! Самой главной трагедией этого сезона будет то, что прелестная мисс Ривз может выбрать только одного из всех своих поклонников. Просто жди и смотри. У всего города будет разбито сердце.
— О, это так звучит, — хихикнула Кэрри. — И ты, Джулиана! У тебя тоже будет огромное количество поклонников.
Джулиана рассмеялась.
— Это так мило с твоей стороны, Кэрри.
— Я не шучу, потому что у меня уже есть один на примете.
Джулиана была поражена. Кэрри не могла иметь в виду Нортама, она видела его лишь раз, и то в Райтоне. Так о ком она говорила?
— Думаю, твоё воображение разыгралось, кузина, ибо мы ещё никого не встречали в городе.
— Я не имею в виду городских.
Джулиана поразилась своему ужасающему предположению.
— Это так абсурдно, прекрати…
— Конечно, мистер Пайболд! Максвелл Пайболд.
— Ты ошибаешься, — Джулиане хотелось держаться подальше от темы Пайболда.
Этот человек смущал её. С того момента в гостинице она избегала его попыток поговорить наедине и игнорировала взгляды. Он не скрывал интерес, и так как тётя ничего не сказала, Джулиана могла предположить, что он достоин этого. Или она достойна Пайболда. Какими бы ни были обстоятельства, она не хотела этого. Даже если бы искала мужа, то уж точно не такого, как он.
— Что ты наденешь сегодня?
— Не сбивай меня, Джулиана! Разве ты не замечала? Я так рада!
Джулиана нахмурилась.
— Почему ты считаешь, что я интересую господина Пайболда?
— Это всё я! О, Джулиана, не хмурься… Я не врала. Если бы я не сказала Вивиане о Хартвелле и небольшом наследстве, что у тебя будет, думаю, господин Пайболд вёл бы себя иначе. Так что ты должна быть мне признательна.
Джулиана слабо улыбнулась, глубоко дыша через нос. Её кузина желала ей добра.
Она не понимала, что испортила ей сезон. Джулиане придётся использовать всё, чтобы убедить Пайболда в том, что она не получает удовольствия от его внимания, да ещё и с тактом и благопристойностью — а это не самые сильные её стороны.
Спенсер опёрся об ограду, поправляя усы, временно приклеенные к верхней губе.
Они чесались. Он держал открытую, но непрочитанную газету перед собой. Глаза, казалось, смотрели на последний аляповатый рассказ о городе, хотя он не отвлекался от дома Ривзов.
Большой парк казался отличным местом для обзора. Тут было столько людей, которые скрывали его от посторонних глаз. В разные дни Спенсер видел то тех, то других домашних — и даже сопровождал трубочиста в дом. Никто не подверг сомнению его присутствие и даже не бросил взгляд… Хотя был непростой момент с мисс Телфорд — но она быстро ушла.
Уинфрит и Байбери делали то же самое. Но слишком не хватало любопытства в этих лесах, слишком сильная апатия была на руку военному министерству.
Спенсер обнаружил, что его скука от постоянного бдения не такая уж подавляющая, как он думал. Не было напряжения. Он был уверен, что контрабандист продолжит путешествие. Несмотря на задержку. Он мог только надеяться, что это приведёт его к делу, а не кошке в лапы. Спенсер был готов играть и обратить всё в свою пользу.
Афиша на вершине скалы была с элементарным кодом, и Спенсер видел бумагу с тайником в дубовых ветвях так же ясно, как ящики с бренди на отвесной скале. Спенсер ждал, когда контрабандист выйдет на связь в мае на первом исполнении Гамлета в королевском театре Друри-Лейн на Кэтрин-стрит. Через девять дней — расплата.
До тех пор он должен наблюдать за Пайболдами, которые как раз осели у Ривзов, наблюдать за посетителями или чем-то необычным, достойным внимания.
До сих пор ничто не выказывало его усердие. Это было скучно, ведь женщины лишь посещали магазины, а мужчины изредка прогуливались по дороге или в Бруксе. Только господин Пайболд иногда развлекался в Мейфейре, особенно в ущерб самому себе.
Казалось, этот человек был изношен в лучших клубах и теперь вынужден был пасть на самое дно игрового мира спорта и развлечений. Но даже тут он казался каким-то неприкасаемым. Проигрывающий человек считал его собственной удачей, оставляя его слишком тёмным на фоне своего сероватого поражения. Спенсер обнаружил, что это безумно приятная мысль. Общественное порицание всегда давило на человека. И это вправду было слишком… занимательно.
Враждебность, которую Спенсер ощущал к предателю, не перевешивала отвращение к господину Пайболду. Причиной этого было то, о чём Спенсер попросту не желал думать. Может быть, причина была именно в миловидной мисс Телфорд.
Спенсер был разочарован, узнав, что семьи Ривзов и Пайболдов не принимают до своей презентации. Он не понимал, что разочарование усиливалось, ведь он не мог пообщаться с мисс Телфорд.
Так или иначе, планы с мисс Телфорд позволяли ему наблюдать за этой семьёй ещё и ночью. Именно по этой причине, и ни по какой другой, он и ждал их следующую встречу. Ничего больше. Вообще.
Спенсер вновь посмотрел на фасад дома Ривзов, осмотрелся. Он был рад видеть, что Байбери занимал позицию на углу, позволив Спенсеру вернуться в свою квартиру. Он сложил газету с намерением уйти и заметил, что карета с семейством Ривзов собиралась куда-то выезжать. Кучер запрыгнул на подмосток и опустил крышу, а после бойко встал у двери.
Ах, дамы вновь отправлялись по магазинам! Спенсер понял это по позиции человека в ливрее. Он становился так, только когда мисисс Ривз собиралась появляться, а она выходила только за покупками последние шесть дней.
Миссис Ривз — самый настоящий дракон! Спенсер улыбнулся, вспомнив о комментариях мисс Телфорд на скале. Чем больше он видел её семью, тем больше понимал девушку.
Спенсер взглянул на закрытую дверь дома. Он не имел ни малейшего представления, как эти нежные существа могли находить интерес и энергию в этом бесконечном шоппинге. Спенсер считал это утомительным.
Он ходит так с Боббингтоном, ведь тот хотел пингвином походить перед его мисс Пайболд. При каждом удобном случае Спенсер безуспешно пытался остановить это. Он отметил замечательные качества некоторых красивых, свободных молодых девушек, которых одобрит мать Боббингтона, с социальным положением и деньгами, без иных намерений, кроме верной жизни с подходящим мужем.
Были многие такие, как мисс Пайболд. На самом деле, Спенсер едва-едва мог отличить их друг от друга. Может быть, Боббингтон будет испытывать любовь к тем, кто не пытается привести Британию к краху? Но нет, Боббингтон оставался неизменным в отношении мисс Пайболд. Спенсер не понимал этого. У неё не было ничего того, что у мисс Телфорд — ни невинности, ни лёгкости. Нет, Спенсер просто ничего не замечал.
При этой мысли Спенсер вновь посмотрел на дверь. Его желудок сжался.
Боббингтон стоял через дорогу от кареты, глядя вполне нескромно и очевидно на окна.
Преклонение и влюбленность были написаны на его лице. Он собирался привлекать к себе внимание. И он точно будет выглядеть, как идиот…
Спенсер вскочил. В спешке он уронил газету, и поэтому ему пришлось наклониться, чтобы поднять ее. Когда он поднялся, его верхняя губа уже не пряталась за усами, хотя все еще казалась красной, а глаза слезились.
Спенсер случайно потёр больное место, и оно покраснело пуще прежнего. Он сглотнул, расправил плечи, поправил цилиндр, чтобы тот больше не прикрывал глаза, и быстро направился к Боббингтону.
Прикосновение к плечу заставило того вздрогнуть, а после друг озадаченно обернулся и расслабленно улыбнулся, признав его.
— Нортам, почему ты тут?
— Проходил мимо, старина, — Спенсер взглянул на всё ещё пустую лестницу дома на противоположной стороне улицы. — Жаль, что о тебе этого сказать нельзя, — он должен был увести Боббингтона прочь, прежде чем они выйдут.
— Я просто… просто дышал воздухом, — Боббингтон кивнул в сторону парка. — Это ведь прекрасное место!
Спенсер фыркнул.
— Ложь. Ты тут, чтобы увидеть мисс Пайболд. Это очевидно. Тебе стоит научиться контролировать это, а то выглядишь абсолютно влюблённым.
— Ну, — возмутился Боббингтон, — не я первый! История полна великих рассказов о безумных выходках, что сотворили молодые люди, дабы завоевать сердца своих честных девиц!
— Да, но стоять возле дома и глазеть — это не взойти на гору или огромную башню.
Ты выглядишь глупо! Ты ж не хочешь, чтобы мисс Пайболд смотрела на тебя из жалости или апатии. Ты же хочешь произвести на неё впечатление! — это был не тот совет, который Спенсер хотел дать Боббингтону о завоевании мисс Пайболд, совсем наоборот. Тем не менее, это всё, что он смог придумать. Дабы его увезти. — Пойдём!
Полагаю, ясно, что они будут делать, — краем глаза Спенсер видел дверной проём. Он сделал шаг и оттянул Боббингтона в сторону. Даже если дамы их увидят, они и вправду будут выглядеть так, словно просто проходили мимо.
Боббингтон вздохнул и опустил глаза.
— Да, ты прав. Просто так трудно ждать до послезавтра. Время тянется так долго…
— Мистер Нортам, — послышался высокий, взволнованный голос с другой стороны улицы.
Спенсер посмотрел в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как им махнули миссис Ривз и леди Пайболд, спускаясь. Девушки и господин Пайболд следовали за ними.
Спенсер на сама деле был искренне удивлён.
Боббингтон улыбнулся ему с какой-то праведностью. Спенсеру хотелось почему-то ударить его в лицо.
— Миссис Ривз, леди Пайболд, приятная встреча! — они перешли улицу, приветствуя их.
Взгляд Спенсера скользнул по мисс Телфорд, и она выглядела хорошо, как для принудительно содержавшейся. Она выглядела ещё более мило, чем он помнил. И её взгляд был столь ясен, когда она смотрела на него…
— Я так рада вас видеть! — леди Пайболд обращалась к нему, словно игнорируя Боббингтона. — О, давайте идти! Тут нечем дышать! Так душно, так душно…
Спенсеру потребовался момент, чтобы вспомнить о том, что их пригласили на ужин после балла, и о нём сейчас и шла речь.
— Да… Мы так рассчитываем на встречу, — Спенсер обернулся на молодых дам и отметил, что у мисс Пайболд что-то попало в глаз. Она так пыталась избавиться от соринки, отчаянно трепеща ресницами. У мисс Ривз, казалось, возникли проблемы с шеей — она склоняла голову то в одну сторону, то в другую. Только мисс Телфорд казалась вполне нормальной, хотя её взгляд всё ещё скользил по его губам.
Тогда Спенсер вспомнил об усах и понадеялся, что клей не прилип к его лицу. Он мог догадаться, что она заметит это. Она ведь наблюдательна! Она была бы прекрасным агентом, если бы не ввязывалась всегда в неприятности! Может, когда-нибудь потом… Спенсер попытался сосредоточиться.
Леди Пайболд всё ещё что-то говорила, ведя всех к карете.
— Итак, мы должны распрощаться… можете себе представить, какой наши девушки произведут фурор! Вивиан будет царицей бала… Вы не согласны, мистер Нортам?
Спенсер почувствовал подножку от коварной матери, но его так просто не проведёшь!
— Я уверен, что все они будут иметь большой успех у заинтересованных, — он взглянул на мисс Телфорд, с удовлетворением отметив её улыбку и лёгкий румянец на щёках.
— Да, уверена в этом, — леди Пайболд не так воодушевилась его репликой.
Господин Пайболд, который доселе спокойно стоял в качестве наблюдателя, шагнул к карете, дабы помочь сесть в неё дамам. Он остановился прямо между Спенсером и мисс Телфорд.
Когда Спенсер отодвинулся, это же сделал и Пайболд. Для случайного наблюдателя это было бы просто ошибкой, но вот для тех, кто участвует во всём — весьма напряжённая ситуация. Пайболд претендовал на неё, но Спенсер не собирался позволить ему это.
— Хорошо, что мы скоро встретимся, — Боббингтон немного подтолкнул Спенсера. — Скоро увидимся! — он схватил его за руку и потащил за собой.
— Что ты творишь? — спросил Спенсер, когда они отошли от знакомых достаточно далеко.
— Старина, у меня редко есть возможность спасти тебя! Я не собирался упускать свой шанс.
— Ты о чём?
— Прошу, Нортам, мы ведь так давно друг друга знаем! Это сработает только с незнакомцами! Я знаю, когда ты что-то задумываешь! Это губительно для тебя, и не думаю, что в наших интересах.
Спенсер чувствовал, как бушевала его кровь. Он с удивлением понял, что вскипел.
Оскорбление почти травмировало его, Боббингтон отнюдь его не спасал. Мир перевернулся? Хуже не могло быть, даже если его обычно невнимательный друг заметил истинный интерес к Пайболдам.
— Я никогда не видел, чтобы ты увлекался прежде… настолько сильно.
Спенсер нахмурился.
— Кем же?
— Мисс Телфорд.
Спенсер выдохнул, внезапно осознав, что задержал дыхание. Игра продолжалась.
— Я тебя не понимаю, — он должен протестовать, чтобы это казалось правдивым.
Боббингтон не поверит, если он будет слишком молчалив. Сам того не желая, Спенсер оглянулся. Дамы отправлялись на прогулку, а младшие смотрели на него.
Спенсер чувствовал себя жуком под микроскопом. Он сглотнул, мягко улыбнулся и поклонился. Ему не нужны были осложнения, достаточно уже мисс Телфорд.
Когда Спенсер обернулся, он увидел, как Пайболд всё ещё стоял на тротуаре, помахивая рукой карете. Однако, когда Пайболд обернулся и встретился взглядом со Спенсером, в его глазах не было и намёка на любезность.