Знакомый круглый контур воронки неярко светился. Вход в Бездну! А для меня ещё и выход отсюда. Едва ли меня снова выкинет в подземелья зворов, когда я закрою нору. Наверху куда больше свободного места. Пройду испытание и окажусь на поверхности. И цвет тот, что нужен — белый. Как же мне повезло! И задача внутри ждёт попроще — сложные я без Ло не готов решать — и архейцы меня не накажут.
Прыгаю без раздумий. И в любую другую бы прыгнул. Даже в чёрную или в красную. Оставаться здесь, во тьме, рядом с огромными многолапыми чудищами — это верная смерть. Испытание же, даже и очень трудное — это какой-никакой, а шанс. Причём, не уверен, что лорды сочли бы такое проступком. По-другому отсюда не выбраться. Как бы я сообщил, что нашёл нору?
Слава Единому! Здесь светло! Огромная комната без потолка. Привет вам: красное небо и чёрное солнце. Давненько не виделись. Прямоугольник, стороной шагов в сто, окружают высокие гладкие стены. Это точно не лабиринт. А, что у нас с демонами? Покрутил головой. Никого. Загон пуст. То есть, как пуст? Чудовищ нет, зато есть три стеклянных сосуда с прозрачными стенками, что стоят рядком возле самой дыры, разделяющей зал на две части.
Поднялся на ноги, подошёл к краю рва, заглянул в него. Дна не видно. Подозреваю, что падать туда не стоит. Ширины в пропасти — все пять саженей. Такую не перепрыгнешь. Зато есть подозрение, что можно перелететь. С моей стороны, возле немного приподнятого постамента с сосудами, прямо в воздухе над дырой парит без какой-либо опоры небольшая, напоминающая формой лодку, каменная плита с круглым углублением в центре. Напротив, за пропастью, выступает из пола вытянутый прямоугольный камень с такими же выемками, которых ровно три штуки.
Кажется, я догадался, что тут нужно делать. Постаменты на двух берегах одинаковы, а круглые углубления, что размером, что формой идеально подходят для того, чтобы в них вставить один из сосудов. Испытание — однозначно загадка. Мне нужно перевезти эти банки на противоположную сторону пропасти. На это же намекает протянутый поперёк рва аккурат рядом с парящей плитой канат. За него можно держаться. Этакий летучий паром.
Подошёл поближе. Так и есть — заполненные жидкостью сосуды утоплены дном для устойчивости в круглых выемках. Крышек нет. Сверху каждая стеклянная банка заканчивается выпуклым полушарием. Высота здоровенного флакона — локтя три, ширина вдвое меньше. Попробовал приподнять. Поддаётся. Но держать неудобно. Стенки гладкие, скользкие — никаких ручек нет. Пуда три в этой дуре. До лодки-плиты дотащу, но придётся помучиться. Уронить нельзя — разобьётся. А это, боюсь, станет концом, и сосуда, и рукожопа-Китара.
Осторожно опустил стеклянный бочонок обратно. Пойду гляну лодку поближе. Подошёл, аккуратно поставил ногу. Не дрожит, не шатается. Под плитой словно невидимый пол. Перебрался на лодку, присел, взялся за канат, натянутый вровень с границей обрыва. Потянул.
Ха! Скользит. И правда, паром. Прокатился до той стороны и обратно. На корточках не слишком удобно сидеть, но по-другому передвигаться никак. Канат слишком низко натянут, а на плите, кроме выемки под сосуд, место есть только, чтобы ноги поставить. Двух банок за раз не перевезти — расчёт явно на это. Но мне сразу две и не надо.
Вернулся на берег, подошёл к постаменту. Какой сосуд выбрать первым? Стеклянные банки заполнены одинаково доверху, но жидкость в них разного цвета. В одной — серая, в другой — белая, в третьей — и вовсе зелёная. С последней и начну — уж больно цвет яркий, красивый. Может, это — подсказка. Ведь, наверняка, здесь какой-то подвох. Едва ли такое мудрёное испытание — лишь проверка на силу и ловкость. Дотащить, не уронив — слишком просто.
Потянул осторожно, поднял, обхватил руками, прижал к себе. Аккуратно ступая, иду. Не разгонишься тут. Неудобная банка того-гляди выскользнет. И не столько в тяжести дело — при моих-то долях на большой вес стыдно жаловаться — сколько ткань рукавов и жирные руки скользят по стеклу. И чего они жирные, кстати? Тут не жарко, чтобы резко вспотеть.
Кое-как перебрался с сосудом в руках на плиту. Медленно опустил его в выемку. Фух… Это было непросто. Надо было сначала рубаху стащить. Кожа меньше скользит, чем её рукава. Стянул, обвязал вокруг пояса. На той стороне нужно сунуть в рюкзак, а тот снять и оставить меня дожидаться. Топор тоже мешает. Придерживаясь за плотно севшую в паз стекляшку, нагнулся. Не, на корточках больше никак. Колени упираются в торчащую посреди лодки банку. До каната могу дотянуться, но только одной рукой и только, усевшись на зад.
Обхватил стеклянный столб ногами и потянул канат правой рукой на себя. Паром тронулся с места. Поехали.
Что за звук? Словно что-то забулькало. Оборачиваюсь, рискуя упасть…
Вот йок! Что случилось⁈ Жидкость в оставленных банках кипит. Или не кипит. Пара нет — ему ведь из глухого сосуда не выйти — но, что серая дрянь, что такая же белая рядом бурлят. Это плохо. Наверное, нужно вернуться.
Тяну лодку обратно. Упёрлись в край пропасти. Надо вставать. Не торопись, Китя! Свалиться — раз плюнуть. Осторожно поднимаюсь, держась за сосуд. Теперь достать банку — и с грузом на берег. Видать, не с той начал. Нужно было брать серую, что стоит первой слева.
Ох, ёженьки… Она исчезает! В смысле, жидкость в сосудах. В обеих оставленных банках её уровень заметно упал. Нужно срочно вернуть к ним зелёнку. Может, тогда перестанут бурлить. Перешагиваю с лодки на берег…
Ух ты! Получилось. Стоило моей ноге коснуться каменного пола, как жидкость в сосудах мгновенно затихла. В чём фокус? Я ведь даже не вернул зелёную банку обратно на постамент.
Дно стекляшки округлое, как и верхушка. Стоймя не поставишь. Положу пока на бок. Неудобно, конечно — дрянь хрупкая. Пришлось сначала опуститься на колени, потом завалить, перехватить. Опустил аккуратно. Лучше так, чем таскать туда-сюда каждый раз. Теперь можно идти за другой.
Йок! Едва отпустил банку, как та медленно покатилась к обрыву. Пол с уклоном. С небольшим. Такой сразу и не заметишь, но бочкообразной стекляшке хватает. Попробовал развернуть торцом. Нет, не хочет лежать. Придётся тащить к постаменту.
Поднял. Руки жутко скользят. Само стекло жирное. Видать, специально так сделано, чтобы быстро не бегали с ношей. Доволок йоково яйцо до гнезда, осторожно опустил в выемку. Фух… Стоит. Ну-ка, где там рубашка? Рюкзак, топор — прочь. За вещами потом вернусь, если что. Подошёл к серой банке, потрогал. Такая же скользкая, словно чем-то намазанная. Попробую обтереть.
Бесполезно. На рубашке ни пятнышка. В самом стекле дело. Значит, будем опять осторожничать. Хотя… А, чего это я тороплюсь? Торопиться мне некуда. Для начала закину-таки рюкзак и топор на тот берег. Ну, то есть, переправлю. Вернулся к лодке, переправился. Теперь посижу, отдохну. Упёрся спиной в постамент. Камень тёплый — даже без рубашки не холодно.
Через полчаса или час — кажись, сидя даже малость вздремнул — я почувствовал, что растраченные на погоню за носорогом и беготню во тьме силы восстановились. Возвращаюсь к сосудам, достаю из выемки серый, тащу его к пропасти. Опустив банку в углубление лодки, перебираюсь на парящую над рвом плиту сам. Оборачиваюсь. Вс спокойно, всё тихо. Осторожно опускаюсь на зад и принимаю найденную ранее позу. Оставленные сосуды молчат. Видать, ждут, когда я отъеду от берега.
Так и есть. Стоило потянуть за канат, сдвигая лодку, как жидкость в стекляшках тут же ожила. Возвращаемся! Быстро!
И снова бурление прекратилось, едва я выбрался на берег. Переходим к третьей попытке. Если жидкость опять закипит, значит суть испытания в скорости, и я напрасно таскаю стекляшки туда-сюда. Боюсь, что здесь просто надо успеть переправить все три, пока банки не опустели. Но мне в любом случае сейчас нести к лодке белую, так как в ней жидкости меньше всего — она дважды бурлила.
Поднатужился, выдернул стекляшку из выемки и поволок её к лодке. Чуть-чуть приноровился уже — уже меньше боюсь уронить свою ношу. В этот раз проделал всё малость быстрее. Берусь за канат. Если снова забулькает сзади, возвращаться нельзя. Тогда только скорость и ловкость.
Фух… Всё тихо. Всё же цвет жидкости что-то, да означает. Оставленные серая с зелёной не кипят без меня именно в такой паре. Дальше справлюсь. Перетянул лодку к противоположной стороне пропасти и вылез на берег с сосудом в руках. Подошёл к постаменту. В какую дыру здесь вставлять? Вдруг, расположение важно?
Опустил стекляшку в центральную выемку — та стояла так и на том берегу — и вернулся к лодке. Переправился обратно, подошёл к постаменту. Так… Какую теперь? Ну, пусть будет серая — в ней жидкости осталось чуть меньше.
Перевёз стекляшку на другой берег, подтащил к камню с выемками. Левее или правее серой втыкать? Тут гадать только. Оно ведь, и зеркально быть может, и наоборот, если лицом к пропасти повернуться. Вставил в левую…
Есть! Ничего, не кипит, не бурлит. Наконец, угадал. Теперь только за зелёной сгонять — и победа.
С довольной улыбкой на роже перелезаю на лодку. В прошлый раз белая нора принесла мне куда как более серьёзное испытание. Эти скользкие скляночки, так — баловство, по сравнению с тем лабиринтом во тьме. Интересно, мне снова наградой подкинут бобов вместе с семенем?
Йок! Сейчас-то чего? Опять бурлят, окаянные. Лодку обратно — и перепрыгиваю на берег. Стоит моим ногам коснуться каменного пола, как всё затихает. Однако… Я крепко задумался.
Снова здорова. А я, дурень, размечтался уже. Как на том берегу не хотели без меня оставаться вдвоём серый с белым сосуды, так и здесь та же песня. Паршиво… Успею ли я смотаться за зелёной и вернуться назад, пока жидкость в этих не выкипит? Сомневаюсь. И, что тогда?
Может, я их расставил не так? Вынул серую из дыры и воткнул её в дырку с другой стороны от белой. Снова в лодку и снова берусь за канат. Нет, бурлят. Возвращаюсь. Думай, Китя. Тут точно есть выход.
Надо было не серую банку везти, а зелёную. Ну ошибся, бывает. Скатаюсь туда-сюда лишний раз — вот и всё. Это испытание на везение что ли? Пока перепробуешь все варианты, семь потов сойдёт. Ну и ладно. Я сильный — я сдюжу.
Снова вытянул из дырки сосуд с серой жидкостью. Дотащил его к лодке, засунул в паз…
Не… То шило на мыло выходит. Зелёная с белой на том берегу без меня оставались уже. Оставались и булькали. Что им здесь помешает вскипеть, когда отправлюсь за серой? Я задумался.
Только пара: зелёная с серой не бурлят без меня. Но с того берега сюда притащить ни одной из них я не мог, пока там оставалась белая. Какой-то замкнутый круг. Может…
А что, если дать сейчас жидкости выкипеть полностью? Ну, не полностью, а так, чтобы осталось на донышке. Тогда банка станет легче, и появится шанс переправить на лодке две разом. Одну в дырку, а ту, где три капли, под мышку — и как-нибудь…
Да я еле сижу там. Куда мне ещё эту здоровую неудобную дуру? Или сам упаду, или банку сроню. Ха! Рубаха, штаны! На ремни всё порежу, обвяжу ими стекляшку и на спину привешу. Перевезу, как рюкзак. Это выход.
Вернул серую банку к белой, а сам снова к лодке. Чуть отъехал. Сижу, жду, смотрю, как бурлят. Ну, пора. Соскакиваю на берег. Успел. В серой осталось всего на два пальца. В белой чуть больше. Приподнял первую. Вот, другое дело. Теперь склянка значительно легче. Оттащил её на паром, вернулся к рюкзаку, достал рубашку. Ткань крепкая. Может, и резать не надо. Обтяну банку снизу, а сверху штанами прижму.
На том берегу убедился, что можно и так, но лучше наоборот. Если пояс убрать, штаны тянутся. Запихал в них стекляшку. Больше, чем наполовину зашла. Дальше начинающиеся в том месте штанины мешают. В баню их. Отрезал ножом и распустил на несколько крепких ремней. Те связал меж собой в два подлиньше. Теперь сверху рубаху. Отлично! Хватило с запасом. Зашла в перехлёст со штанами, отчего банка полностью скрылась из виду. Рукава долой! Из них намастрячу подвязок, какими стяну меж собой одну часть получившегося мешка с другой.
Что в штанах, что в рубахе по краю, каким они сходятся, сделал несколько дырочек. Через них пропускаю подвязки и стягиваю меж собой половинки мешка. Теперь только лямки приделать — и можно вешать всё это на спину.
Закончил. Попробовал. Держится! Ну всё, Бездна, считай тебя Китя надул. На время стянул с плеч рюкзак с банкой и аккуратно положил на постамент, краем в выемку, чтобы не укатился пока буду грузить сосуд с зеленью. Перенёс значительно более тяжёлую стекляшку на паром, вернулся за мешком, закинул его снова на спину — и к лодке.
Ну всё. Теперь самое сложное. Медленно и осторожно сажусь на край лодки-плиты, придерживаясь за торчащую из выемки банку. Мешок тянет назад. Слишком сильно надавлю на стекляшку, и та выпрыгнет из дыры. Руку к тросу. Тот — тоже опора.
Кажись, получилось. Сижу. И не падаю. Потянул верёвку. Ползём. Медленно, потихоньку, не торопясь.
Ну вот и тот берег. Подниматься ещё сложнее. Тут вставать только вместе с сосудом, за который держусь. Ох и ловкий ты, Китя! Сумел. Смог. Ковыляю к заветному камню, из которого торчит банка с белянкой. В голову приходит мысль, что мутная жидкость похожа на молоко. Хорошо хоть, что пить эту дрянь не придётся. Ни эту, ни серую, ни тем более зелёную, самую гадкую цветом. Из чего она? Из капусты? Фу, дрянь.
Вставил в дырку на постаменте одну стекляшку, снял со спины свой штано-рубашный мешок, аккуратно достал вторую. Ну, сейчас всё решится. Опускаю в последнюю выемку банку. На дне плещется серая жидкость.
Победил! Есть! Прошёл испытание! Голова ты, Китя! Часть стены опускается вниз. За ней зал с круглым камнем-постаментом и с заветной белой воронкой.
Распускаю завязки мешка. Лучше в этом рванье, чем в исподнем. Укороченные штаны и рубаха без рукавов все сплошь в дырках, но держатся. Цепляю свой пояс, подвешиваю на него топор, закидываю на спину рюкзак. Теперь можно и посмотреть, чего мне там Бездна подкинула.
Подхожу к постаменту. Неплохо! Всё, ровно как в прошлый раз — семя жизни и три пары бобов, по одной каждой ветви триады. Подбираю, запихиваю в уцелевший карман и с короткого разбега бросаюсь в воронку норы.
Свет! Солнце! Небо! Трава! Я был прав — меня выкинуло на поверхность. Спасён!
Или…
Быстро оглядываюсь. Не хотелось бы оказаться в паре вёрст от идущих живой сетью людей. Степь убьёт меня так же верно, как и звор в подземелье. Просто это будет чуть медленнее.
Но нет. Всё же точно спасён. Вижу наших. Вернее, каких-то людей. Едва ли это мой же отряд, но сейчас меня устроят любые архейцы. До них всего пара сотен шагов.
И даже то, что от шагающих цепью людей меня отделяет отнюдь не пустой кусок степи не так страшно. Дар, которого я истратил на носорога лишь малую часть, при мне, а волков, что крутятся между мной и охотниками, не решаясь напасть на так сильно превосходящих числом их двуногих, лишь четверо. Пусть и крупные звери, а незримым клинкам их огромные зубы — не ровня.
Бегу людям навстречу. Едва ли волков гонит голод, но на одинокого человека бросились, не задумываясь. Ошибка с их стороны. Скосил первого прямо в прыжке. Второй с третьим тоже падают грудами мяса и шерсти. Четвёртый успел осознать, что я — слишком опасный противник и удрал, поджав хвост.
— Парень, откуда ты взялся? Что с одеждой? Ты из какого отряда?
По остаткам штанов и рубахи во мне сразу признают безымянного.
— Нора.
И поспешно уточняю:
— Белая нора. Я из пятого кулака. Средний палец. Идущие.
— Точно! Смертик! — бьёт себя по лбу один из обступивших меня добытчиков — Одарённый предз из новичков. Помните, Жаба рассказывал, что у Матвея в отряде малой аж при трёх дарах?
— Ага, я.
— Ну, красавец! — уважительно качает головой дядька. — И нору закрыл, и волчищ в капусту.
Ёженьки… Почему же так поздно? Озарение йоково. Лучше бы и не вспоминал вовсе. Ведь ещё сопле малой Марга ту загадку загадывала. Детская совсем.
Китя — голова? Куда там. Дурак — Китя. Одно теперь знаю точно — про испытание, что сейчас в норе выпало, никому я не буду рассказывать. Никому, никогда и особенно Ло, когда тот вернётся. Стыдоба-стыдобища.
Зато ловкий я. И красивый.