Предыдущий фрагмент
Полковник-ветеран что-то пытался ему объяснить. Говорил, что если отметить на триплексе точку разрыва снаряда, можно наводить эту точку на цель. И тогда не будешь мазать. Особенно при стрельбе прямой наводкой с места. В течение одного дня, когда маловероятно резкое изменение погоды, ветра и давления воздуха. При стрельбе промаха не будет.
Затем необходимо сделать еще несколько линий на триплексе. На следующий день можно будет снова пристрелять танк. Запомнить линию, на которую выпадет разрыв снаряда. И спокойненько воевать целый день. Если, конечно, тебя за этот день не сожгут фашисты.
Все это попахивало каким-то бредом. Но стрельба старого полковника говорила сама за себя. А значит, что-то в его словах все-таки было. Видно дед еще не совсем выжил из ума. В отличие от капитана. Потом мы проверили на одной «тридцатьчетверке» этот способ стрельбы. Он работал!
Капитан Денежкин
Заглянув к механикам в открытый люк на лобовом листе, сразу увидел, что, если в начале упражнения механики могли самостоятельно включать передачи, то сейчас они это делали вместе и явно с трудом. При этом даже взмокли оба.
— Ну что, я смотрю, тяжко мужики?
— Как же отцы, в бою-то передачи перекидывали? — вопросом на вопрос ответил один механиков.
— Часто никак, какую смогли перед боем передачу воткнуть, на той и воевали…
— Или погибали… — серьезно добавил один из водителей.
— На тех машинах коробки были без синхронизаторов, а на этой уже есть, просто от вибрации ушла регулировка. Иногда случается, если машина долго не эксплуатируется. Так что пока перекур мужики! Отрегулируем тяги и будет как раньше.
Тут же перекуривая, показал как это делается. Все регулировочные размеры и последовательность операций я помнил отлично. Большое спасибо за это надо сказать моему первому командиру полка, который был боевым офицером, хорошо стрелял и водил танки. Сам не знал покоя ни днем, ни ночью, вникая во всё. Службы полка, все до единой стонали и роптали, так как он им не давал ни на йоту расслабиться. Строго следил, чтобы в парке боевых машин и на полевых занятиях все мы были в комбинезонах, а после занятий в поле все офицеры, включая командиров рот участвовали в обслуживании техники: все это, по-видимому, шло от опыта войны.
Бывало не позавидуешь тому, кто пытался отлынивать от этой тяжелой работы. Сразу следовал грозный окрик командира полка: «Вы что — летчики⁈».
За полчаса проблема была устранена и по прежнему при раскованных гусеницах продолжилась тренировка, но уже с переключением передач, пользовании главным фрикционом, горным тормозом, педалью подачи топлива, рычагами управления. По многу раз механики менялись местами. Неукоснительно соблюдалось правило постепенности и наращивания сложности. Так продолжалось до обеда.
Вместе с пищей, на сто тридцать первом ЗиЛе привезли топливо и масло. Вернее еду в термосах привез топливозаправщик. Отставив еду пока в сторону, воспользовался моментом, и показал как надо заправлять танк топливом, маслом и водой. С этим справились быстро, полностью заправив всю технику. И только после этого, толком не умывшись сытно пообедали. Отдохнув полчаса, на танке собрали, натянули и отрегулировали гусеницы.
На второй машине, по прежнему отрабатывали комплексное упражнение — оно для них сейчас основное. А у нас началось практическое вождение на дороге. Усевшись рядом с обучаемым на место радиста подсказывал, как надо действовать. Отрабатывали трогание с места на первой передаче, остановка, снова трогание с места. В начале с главного фрикциона, потом с рычагов.
Немного передохнув начали выполнять небольшие повороты, переключая передачи с первой на вторую и наоборот. Затем двигались по дороге на второй передаче и осуществляли повороты. И так несколько часов подряд. Огромным стимулом была постоянная канонада, не утихающая ни на минуту.
Ребята из моей части, сами смогли разобраться с «еськой»- так они прозвали ИС, практически не отвлекая меня. Машина им попалась не простая. По рассказам двоих моих однокашников, встреченных мной во время отпуска в Крыму и служивших в Забайкалье эти танки регулярно выходили у них на учебные стрельбы в прошлом году, а под Одессой на широколановском полигоне, сам их видел этой весной на учениях, куда меня с группой офицеров привлекли в качестве посредников. После окончания учений, когда мы собрались отметить их окончание, возник разговор и об этих танках.
Один подполковник-танкист, захвативший самый конец войны, рассказал тогда много интересного об этих машинах. Оказывается что, модернизированный ИС-2 еще очень долгое время после войны был единственным тяжелым танком нашей Советской Армии. Уже разработали и приняли на вооружение Т-10 и Т-54, а он все тянул и тянул в полный рост суровую армейскую лямку. Ему поменяли двигатель, установив В-54К-ИС, электростартер, главный фрикцион и КПП от танка
ИС-3, от него же было и ведущее колесо, а также опорные катки и рычаги балансиров, а подшипниковые узлы в них использовались от ИС-4, поскольку имели бОльший гарантийный пробег. Для нормальной работы нового двигателя в танке были изменены системы охлаждения и масляная система. Наружные топливные баки были включены во внутреннюю топливную систему, которая дополнилась фильтрами и клапанами для предотвращения распространения огня при пожаре. На пушку Д-25, поставили новый подъемный механизм со сдающим звеном (фрикционной муфтой). Боекомплект орудия был доведен до 34–35 выстрелов. Вместо кормового пулемета установлен дополнительный вентилятор боевого отделения. Допотопная 9Р на ИС-2М была заменена на современную радиостанцию Р-113 и танковое переговорное устройство Р-120. На крыше башни, позади командирской башенки добавили розетку пятого абонента.
Особую радость при первом осмотре у меня вызвали приборы наблюдения и наводки. У механика-водителя вместо старого триплекса оказался призменный перископ и прибор ночного видения ТВН-2, а у меня привычный мне ТПКУ-2Б от Т-54. Хотя думаю, что на самом деле переделок намного больше. Мне с наводчиком еще предстоит разобраться с наводкой башни и орудия, так как я такой, честно говоря и не видел ни разу.
Экипажу дополнительно была поставлена задача, искать по всем щелям и закоулкам любые книги по танку — они должны быть! Пока они нашли только кусок карты карты Берлина, которая завалилась в какую-то щель. Как ее никто не нашел за это время — уму не постижимо! Вот, опять бежит заряжающий и что-то бумажное держит в руках.
— Т-а-а-щ капитан, вот! — он протягивает мне, явно, кем-то выдранные из переплета несколько листков с типографским текстом. Взяв их в руки, спросил:
— Это все?
— Так точно, все!
— Свободен.
Козырнув, солдат развернулся и побежал назад к танку. А я присев на землю начал изучать текст.
"… автоматизированный электропривод наводки с системой командирского целеуказания применяется для наводки в цель пушки и спаренного с ней пулемета. Он имеет возможность одновременного перемещения орудия в вертикальной и горизонтальной плоскостях от одного пульта управления. Питание электропривода осуществлялось от бортовой сети танка.
В состав привода входят:
— электропривод горизонтальной наводки;
— электропривод вертикальной наводки;
— аппаратура управления огнем.
Оба электропривода выполнены по схеме Г-Д с электромашинным усилителем в качестве генератора и с предварительным усилителем вибрационного типа, с обратными связями (по скорости вращения исполнительного двигателя, по току управления и по напряжению электромашинного усилителя)…"
— Мля! Да это же кусок инструкции по эксплуатации или техописания! Вот повезло! Скорее всего наводчик, а может быть и командир танка прихватил с собой в казарму, что бы или зачет сдать, или к занятию подготовится — всю книгу взять не мог, поэтому и выдрал кусок! Ну, ну…
Что там дальше? "… скорости наводки оружия при работе составляют:
— по горизонтали — от 0,05 до 14,8 град./с;
— по вертикали — от 0,05 до 4 град./с.
При отпускании рукояток управления происходит автоматическая остановка башни и пушки.
Ограничение предельных углов наводки пушки осуществляется автоматически с помощью концевых выключателей. Минимальная скорость вращения башни и вертикального перемещения пушки, составляет 0,05 град./с, без использования ручных механизмов наводки.
Система командирского целеуказания позволяет командиру танка при отключении привода наводчика самому наводить пушку на цель не только по горизонтали, но и по вертикали. Командир танка управляет электроприводом, перемещая прибор наблюдения ТПКУ-2Б как в горизонтальной (поворотом прибора в командирской башенке), так и в вертикальной (качанием прибора) плоскости, с помощью пульта командира, укрепленного на приборе наблюдения. Подъем или снижение пушки осуществляется одновременно с поворотом башни, если командир при целеуказании удерживает перекрестье прибора ТПКУ-2Б на цели. Во время целеуказания от командира наводчик лишается возможности управления оружием…"
В 17–30 после получасового отдыха провели часовое занятие в составе смешанного взвода — одного ИСа и обеих «тридцатьчетверок». Командиры танков по внутреннему переговорному устройству подавали механикам-водителям команды. Наводчики тренировались в наведении орудий в цель. Заряжающие — в заряжании оружия и наблюдении.
После обязательного осмотра, приказал всем спать, а сам пошел к штабу дивизиона, чтобы доложить о готовности танкового взвода к выполнению задачи при условии, что подвезут снаряды.
Оказывается, пока мы занимались учебой и слаживанием, штаб дивизиона разработал план нападения на одну из немецких колонн, двигающихся по дороге Владимир — Волынский — Луцк.
Местом нашей засады был выбран участок дороги, где шоссе дважды пересекало реку Турья, делающую в этом месте широкую петлю. Расстояние между мостами составляло около четырех километров.
На небольшом удалении от дороги и параллельно ей тянулась кромка леса, с густым подлеском, в котором можно не только укрыться но и скрытно отрыть окопы, ходы сообщений и капониры для техники. По замыслу штаба дивизиона планировалось, в первые секунды боя взорвать мосты, заблокировав колонну на этом участке. Далее остановившаяся колона уничтожалась огнем прямой наводкой орудий не только нашего дивизиона, но и других частей привлеченных для этого. Специально выделенные подразделения прикрывали фланги и должны были помешать возможным попыткам немцев форсировать реку, с целью нанесения удара во фланги огневых взводов. Места установки орудий каждой батареи предварительно должны были быть размечены взводами управления этих батарей. Моему танковому взводу определена специальная задача.
Выйдя из штаба, я как-то остро ощутил всю нереальность происходящего. Мозги все понимали, но что-то во мне не до конца верило в реальность происходящего. Добравшись до взвода, я по самые уши окунулся в командирские хлопоты.
Пока мои танки становились в колонну за третьей батареей дивизиона, а за мной должны были идти грузовики и заправщики, я как командир ИСа еще раз проверил зенитный пулемет — заряжен ли, как легко или не очень поворачивается турель, через проволочные круги зенитного прицела посмотрел на плывущие по ночному небу облака. Глядя на меня, завертели пулеметами командиры КШМок дивизиона. В моем взводе зенитный пулемет был только на ИСе. У нашего противника сейчас сильная и многочисленная авиация, так что ухо надо держать востро, и не надеяться что «Шилки» отобьют авиационное нападение. Очень жаль что не все наши боевые машины вооружены зенитными пулеметами. До места засады чуть больше полутора лесятка верст, и это по дорогам, а для любого самолета — меньше. Поэтому налет возможен в любую минуту.
Наконец колонна выстроилась, командиры машин, взводов и батарей вскинули над головой флажки, докладывая о готовности к движению, затем по очереди каждый продублировал отмашку комдива: «Вперед!» И сразу усилился гул моторов, и дальние башни самоходок стали постепенно удаляться, теряясь в ночи. Колонна двинулась.Времени было в обрез, необходимо было к утру успеть окопаться и тщательно замаскироваться. Все это нужно было сделать незаметно, используя для движения только приборы ночного вождения, любая другая подсветка — запрещалась.
Колонна, двигающаяся по лесу в полной темноте, представляла из себя какое то сюрреалистическое зрелище. Темные туши самоходок и танков, покрытые пятнами камуфляжной раскраски и ветками, глухо рычащие и плюющиеся дымом выхлопов, гремящие посверкивающими в свете звезд траками гусениц, казались сказочными чудовищами, пробиравшимися через лес.
Ровно и мощно работает мотор танка, равномерно лязгают траки — правая гусеница по щебню обочины, левая — по булыжному покрытию шоссе. Неспешно наползают навстречу в лунном свете черные холмы, тускло блестят по сторонам пятна воды, и не разобрать сразу — это лужи или болотца. Колышется под задницей командирский танк. Мысль плавно перетекает в конструктивное русло — надо обзавестись подстилкой под пятую точку, чтобы уберечь ее от тряски и холода. После этого умозаключения напоминаю сам себе, что надобдительно следить за движением взвода, не забывать показать кулак командирам остальных танков за растягивание колонны, но в глубине души я доволен — мои танки идут намного четче, чем самоходчики.Колонна «богом войны», сейчас больше всего напоминает гармонь, на которой лихой виртуоз наяривает цыганочку. Танки моего взвода четко держат установленную скорость, ровно двадцать километров в час, и вправо — влево по дороге не мотаются. Порядок в танковых войсках!
Долгий марш на такой скорости вызывает довольно быстро притупление реакции, поэтому командирам машин нельзя долго смотреть в одну сторону, может элементарно укачать. Поэтому я как танцор постоянно кручу головой, осматривая окрестности в установленном для себя порядке: голова колонны, машины идущей впереди третьей батареи, местность слева, затем справа от колонны, с переносом внимания от себя в глубину.
Перед самым рассветом наша колонна уже была на позициях. Технику первым делом замаскировали нарубленными в глубине леса ветками и молодыми деревцами.
Мой танковый взвод, после занятия огневыми взводами дивизиона своих позиций, вместе со взводом управления дивизиона (ВУД), где командиром был лейтенант Бак, занял позиции на правом фланге засады. Позади нас обосновался еще один взвод управления, который обычно обеспечивает связь с начартом полка, так называемый ВУНА. Сейчас он поддерживает связь с кем-то вне дивизиона, и судя по тому как «пыхтят» его связисты, загрузка у них выше крыши.
Поднявшийся на рассвете от близко расположенной реки туман, дал нам дополнительное время для маскировки отрытых капониров и ходов сообщения. Все мои парни замерли в ожидании.
В прошлой своей жизни, подразделения, которыми я командовал, в больших боях не участвовали. Слава Богу своих подчиненных и тем более друзей не терял. Конечно в Йемене разные ранения случались, даже тяжелые, но от двухсотых Бог миловал.
Вспомнив про эту командировку на Аравийский полуостров, я сильно пожалел, что сейчас со мной нет хотя бы Т-62М, а уж если бы имелся любой другой из современных советских танков, то можно было бы славно отгеноцидить горячих тевтонских хлопцев. Поставил бы Т-72 или Т-80, вон после той развилки, напротив длинного прямого участка дороги, и одним подкалиберным снарядом можно было бы насквозь сразу несколько «троек» или «четверок» противника насквозь накернить. От этой мысли, я от удовольствия даже зажмурился на мгновение, когда представил это упоительное зрелище.
Тем временем, пока я предавался мечтам, успокоившиеся лесные обитатели занялись своими повседневными делами, не обращая особого внимания на неподвижную технику. Лесные пичуги, прыгая по броне, с любопытством заглядывали в стекла перископов и прицелов.
Пользуясь моментом, пока стоящий над рекой туман закрывает нас от дороги, я еще раз прошелся по позиции своего взвода. Ребята постарались на совесть — смогли замаскироваться так, что с пары-тройки метров ничего не было видно. Вынутый при рытье капониров и ходов сообщения грунт, был уложен на брустверы и аккуратно закрыт предварительно снятым дерном. В некоторых местах даже не поленились выкопать с корнями небольшие кусты, благо песчаный грунт позволял это сделать без особенны усилий, и отрыв ход сообщения, размещали этот куст уже на бруствере.
Ближе к реке разместились гранатометчики с РПГ, а метрах в ста от них расположились остальные. Их бронник был замаскирован на кромке леса, чтоб он мог поддержать их огнем башенных пулеметов.
Пока позволяла обстановка, я решил наведаться к Негурице, взвод которого окопался рядом, слева от нашей позиции. На марше мы следовали за третьей батареей, а в засаде оказались рядом со второй, точнее с ее взводом управления, которым командовал Артем Негурица. У него на позициях, я с удивлением обнаружил целых два пулемета ДШК, установленные на станках, в специально для них свеже отрытых СПСах.
— Тема, а это чудо ты где добыть умудрился?
— Так мы же нашли склад пехотного вооружения, там и позаимствовали. Только весят много заразы, на броню затаскивать тяжело и крепить его там не удобно. Приходится пулемет снимать со станка и убирать внутрь, а сам станок снаружи просто привязывать веревками. Зато патронов пока — хоть завались, КПВТ-шные ведь экономить приходится.
— Ну силен, бродяга!
— А ты как думал? Как говориться, у воды быть и не напиться!
— Слушай… Мне как раз пара таких аппаратов нужна, на «тридцатьчетверки» поставить как зенитные!
— Эти не дам! Но по секрету скажу, что в дивизионе есть запас, и самих ДШК, и патронов к ним. Вернемся с засады, подними вопрос перед командованием. Думаю не откажет, ведь такие танки надо беречь!
На этом мы и закончили нашу беседу. Вернувшись к себе во взвод, занял место в окопчике, где уже расположились механик и заряжающий с переносной рацией.
— А это откуда? — указал пальцем на неположенный нам аппарат.
— По приказу Нечволодова, лейтенант Бак нам выделил. Строго предупредил что бы только слушали, а на передачу ни-ни. Ждем «Зарю».