Предыдущий фрагмент
Возвращаясь из района Стоянова, мы снова ехали мимо Сенкевечевки. Последние лучи солнца еще освещали развороченную колесами луговину. Шатаясь от усталости наши помощники расходились по домам. Поблагодарив за помощь, мы попрощались с усталым, но довольным начальником станции, погрузились в свой броник и поехали за уходящей колонной. Все устали так, что даже не хотелось есть. Пожевав сухарей, солдаты стали устраиваться подремать. Только выспавшийся водитель, которого я предусмотрительно отправил отдохнуть, был бодр.
Как мне рассказали позже, часть снарядов отвезли в дивизион, а основную массу складировали в большом овраге, на полпути от станции. Последние машины с 76 мм снарядами приказали не разгружать. Они должны были идти к Негурице.
«Интересно, — подумал я, — зачем это Ваньке 76-ти милиметровые снаряды?».
Под убаюкивающий звук мотора броник мягко покачивало и облокотившись на радиостанцию я не заметил как задремал.
Лейтенант Скороходов
Неожиданно и резко прозвучал тон вызова рации. Мимоходом получив пилюлей за то что долго не отвечал на вызов, командир батареи коротко и матерно приказал мухой лететь на огневые дивизиона и цеплять какое-то орудие на буксир. Успели мы вовремя — расчет наших предков на руках выкатил последнее исправное орудие с огневой, прицепил к передку и уже ждал когда БТР сдаст задом.
Подошедшие самоходки батареи с КШМкой старшего офицера батареи, КШМка комбата и две «Шилки» уже стояли готовые к движению. Наша колонна построилась для марша на обочине грунтовой дороги под деревьями, вдоль нее. Вот рассаживаются последние бойцы и медленно набирая скорость мы выдвигаемся практически строго на запад. Замелькали вдали от дороги дома местных хуторян. Дорога часто петляла, Поворот, еще поворот… Навстречу летят, быстро увеличиваясь, столетние дубы.
Комбат в голову колонны поставил ПРПешку без орудия, только с пулеметом — она выполняла роль походной заставы, следом шли две «Гвоздики» первого взвода, за ним «Шилка», потом второй взвод, опять «Шилка» и снова две САУ. Замыкал колонну мой БТР. Ревя моторами, наша машина едва справлялась с нагрузкой, ведь за собой она тянула в общей сложности несколько тонн.
Километра четыре мы проскочили не напрягаясь, грунтовка сухая, только пыль от идущей впереди техники практически закрывала видимость вперед. Водителю пришлось принять почти на корпус в сторону, чтобы видеть хотя бы обочину. При такой пыли нам всем было не до местных красот. Сильно меня выручали немецкие мотоциклетные очки, такие же были у водителя и Сулимова. Кто и когда из моих ребят их снял с немцев я не уследил.
— Мля!!! Твою маму!!! Механик, мля, не картошку в колхозе везешь! — Со всего маха я грудью навалился на открытый люк. В этом месте дорога резко ныряла в балку, прямо перед самым холмом. Отсюда была хорошо видна вся колонна. В самом низу грунтовку пересекла быстрая речушка с каменистыми берегами. Переехав ее по неглубокому броду, поехали дальше. Честно говоря, я уже немного успокоился, как началось. Первый разрыв грохнул неожиданно, даже не громко, просто из-за гребня, левее колонны поднялась фонтаном земля и чуть спустя дошел звук. Одновременно по рации прошел приказ комбата ускорить движение. Как замыкающему мне было отлично видно что колонна наша заметно растянулась. Первый разрыв это я понимаю недолет.Следом должен быть перелет, а затем после «вилки» и переход на поражение цели. И тут по рации прошла команда комбата: ПРП свернуть влево и выйдя на ближайшую высоту обнаружить артнаводчика, а всем остальным принять вправо и по лугу, который цвел вовсю, через кустарник спрятаться в угрюмом лесочке из осины, малорослой березы и непролазного ивняка. Перелетный разрыв встал от БТРа метрах в пятидесяти, рядом с отдельной ольхой. Когда опала земля, дерево стояло как раненный солдат с костылем, опираясь на повисший сук, наполовину перебитый осколком. Пристреливались фрицы неторопливо, то ли подразделение небольшое, то ли снаряды берегли, а может и то и другое. Зато колонна успела нырнуть в лесок и спрятаться от наблюдателя.
Уже забравшись метров на триста чащобу получили приказ прекратить движение. Все разом остановились, красноармейцы попрыгали на землю. Оставшись внутри бронетранспортера, внимательно слушал переговоры комбата с ПРП. Только услышав, что комбат отсылает ПРП на поиск наблюдателей, стало понятно что просто так немцам этот обстрел не пройдет. Интересно было наблюдать за нашими предками, как они с удивлением и восхищением смотрели на нашу боевую работу. Я представил как экипаж ПРП используя специальное разведывательное оборудование ищет позицию немецких корректировщиков. Ах как жалко, что не слышно по рации внутренних переговоров экипажа! Прикрыв глаза, представил как поднимается антенна на башне машины. Хоть и предназначена она в первую очередь для обнаружения излучений РЛС, но можно засекать и работу обычных радиостанций — главное чтобы диапазон совпадал. Определив направление (должны же немцы передавать на огневые данные!), надо точно определить расстояние. Для этого у ребят есть два дальномера — основной лазерный, и запасной стереодальномер. Интересно какой ребята используют? Я бы выбрал лазерный! Представил какбашня медленно вращается, а включенный лазерный прибор ощупывает невидимым лучом местность. И действительно, буквально через пару минут после нашей остановки подвижный разведывательный пункт начал передавать на батарею координаты.
— «Снег», «Снег», я «Кокарда» — четко докладывал с ПРП голос, скорее всего старшего разведчика, — дирекционный 45−20, дальность 1500, засек наблюдательный пункт.
Тут, на самом интересном месте, мне пришлось вылезти наружу. «Гвоздики» отцепив передки буксируемых орудий все выстроились рядом с КШМкой старшего офицера батареи, в просторечии «собовкой», на которой установлена навигационная аппаратура выдающая текущие координаты на местности. На ПРП имеется аналогичное оборудование. Таким образом рассчитать данные для открытия огня много времени не потребовало. Тем временем, башни самоходок дружно повернулись в сторону цели и подручное орудие произвело выстрел. Теперь вся батарея ждет. Вот в рации забубнил голос разведчика-вычислителя из экипажа ПРП и все шесть самоходок, предварительно довернув орудия согласно поправкам, дружно ахнули залпом, и через десяток секунд еще одним, а затем третьем последним, и тут же рванули к месту где стояли на передках отцепленные орудия. Надо было быстро уйти с огневых позиций, на случай если их все-таки засекли, другие не обнаруженные наблюдатели немцев. Отъехав на несколько сотен метров в сторону прямо по кустам, машины стали и всем довели приказ — более десяти метров от своих машин не отходить, а мне прибыть к командиру батареи.
— Вот что лейтенант, отцепляй орудие и выясни что мы там подавили, постоянно будь на связи. Все понял?
— Все, товарищ капитан.
Вернувшись к своей машине и собрав своих солдат, объяснил им что нам необходимо сделать. Выбравшись из лесочка на опушку увидел что метрах в трехстах дорога, по которой мы двигались колонной, уходит за большой сосновый бор, темнеющий слева. Справа густо зеленело большое картофельное поле. Связавшись с нашим ПРП, сориентировался на местности. Теперь стало понятно куда необходимо двигаться. Выпустив вперед двух наиболее смышленых солдат со стовосьмой рацией, мы осторожно и по возможности скрытно начали продвигаться к месту, куда стреляла батарея. Через полчаса, без приключений мы добрались до цели.
Из воронок еще курился легкий дымок и отдавало кислым запахом взрывчатки. Кустарник, который до обстрела был на этом месте, был полностью уничтожен. Вырванный с корнем, посеченный осколками и полностью без листьев он валялся вокруг в беспорядке.
Два немецких бронетранспортера стоявшие в низинке на первый взгляд были просто брошены своими экипажами, во всяком случае трупов поблизости не было видно. Подойдя с частью солдат ближе, рассмотрел что самый ближний, теперь годился только в качестве дуршлага, так густо он был пробит осколками. Второй же, прикрытый своим собратом был на удивление цел, даже стереотруба установленная над верхним срезом бортовой брони была без повреждений.
Подойдя к уцелевшему бронетранспортеру, ударил ногой по скатам передних колес — накачаны в меру, осмотрел гусеницы — целехоньки.
Обойдя его вокруг, через распахнутую заднюю дверь аккуратно заглянул во внутрь — никого не было. Справа, напротив длинного сиденья, на котором валялись наушники, была закреплена стойка с радиоаппаратурой. Прямо над задними дверями был приварен вертлюг — я так понимаю для пулемета, который лежал на каком-то барахле над сиденьем радиста. Очень понравилась как сделана амортизирующая стойка, внутри которой была закреплена на специальных пружинах и резиновых демпферах рация или рации. Была даже предусмотрена шухлядка для документов и бумаг. Стереотруба, по внешнему виду такая же как и наша АСТ, только покрашена в серый цвет, закреплена на специальном кронштейне, слева от второго пулемета прикрытого солидным ломаным щитом. Над всем отделением был прочный трубчатый каркас, к которому от стойки с оборудованием подходил кабель.
— Блин, да это же антенна! — Сообразил я.
Закончив осмотр, крикнул ефрейтору:
— Сулимов, что там у тебя?
— Два пулемета, оба неисправны, много боеприпасов, продукты — много посечено осколками, но есть и целое товарищ лейтенант!
— Все переносите сюда. Кто может завести этот аппарат?
— У Борисевича отец в колхозе механизатором работает!
В проеме раскрытых дверей показался конопатый и рыжий рядовой.
— Сможешь?
— Попробуем, тащ лейтенант. Думаю не сложнее ГАЗона. — Закинув автомат за спину, он полез к рулю.
Через несколько секунд послышалось бубнение:
— Так это ручной тормоз… Гнезда для ключа нет, кнопки тоже…
Я с интересом следил за действиями солдата. Вот он щелкнул каким-то тумблером…
— Опа! Есть питание… Смотри-ка, стрелки дернулись!
Глянув себе под ноги, солдат довольно произнес:
— Тащ лейтенант, заводка как в газоне! — И подергав большой пластмассовый набалдашник ручки коробки на котором был нарисован порядок включения передач, решительно придавил педаль стартера. И сразу услышал, как стартер начал крутить двигатель. Через пару секунд мотор завелся и ровно зарокотал.
— Борисевич, бензин проверил?
— Щас сделаю! — И выключив двигатель, выскочил наружу.
Выбравшись следом за солдатом, увидел как он уже одной рукой откручивал крышку бензобака, головой крутил в поиске подходящей веточки, другой рукой уже ломал ее и засовывал в бак, и тут же с довольным видом докладывал:
— Почти полный, тащ лейтенант!
— Борисевич, тут канистры были, попробуйте слить с этого сколько сможете! — я ткнул в стоящий рядом дуршлаг.
Остальные солдаты начали переносить различное барахло. Я же решил отойти немного в сторону. Только как говорится, протянул руки, как увидел тело солдата в черной форме, практически без головы — наверное один из крупных осколков… Руки убитого были темными от въевшегося машинного масла. Вероятно, это был водитель бронетранспортера.
Пока все это крутилось у меня в голове ребята уже все сделали и позвали меня. Так как не было времени разбираться с немецкой рацией, вместе с Борисевичем посадил солдата со «сто восьмой». Остальные привычно устроились в «семидесяточке». Еще раз подойдя к «немцу» спросил у ребят:
— Ну как?
— Фантастика! Ответил радист.
— Фантастика! — повторил Борисевич. — Все в порядке!
— Ну что, на Берлин?
В этот момент машина взревела, немного дернулась, потихоньку пошла и встала за нашим БТРом. Устроившись на своем месте, захлопнув над головой люк, повернулся к пацанам:
— Все сели?
— Все!
— Ну, тогда поехали.
Обратно к колоне добрались на счет «раз». Когда я подошел для доклада к МТЛБуше комбата там были практически все офицеры и командиры. Здорово развеселила полная анархия в форме. Командиры РККА выглядели на мой взгляд более чопорно в своих гимнастерках до колена, ремнях крест- накрест, с шашками и сильно меня удививших со свистками в аккуратных таких карманчиках на одном из ремней портупеи. Наши же выглядели в камуфлированных и черных комбезах и шлемофонах как подсобные рабочие у солидных прорабов. Доложив о своих действиях, получил новое задание: на трофейном БТРе следовать на некотором расстоянии от основной колонны и прикрывать тылы.
— Конечная цель маршрута фольварк… черт язык сломаешь, вот смотри на карте…
Комбат ткнул остро отточенным карандашом в точку на карте. Мелькнула еще мысль, откуда у него польская карта какого-то затертого года?
Я только успел добежать до своих и назначить вместо себя старшего на «семидесяточке» как колонна снова вышла на дорогу. Так стал я третьим членом экипажа на «немце». Отпустив колонну немного вперед, двинулись и мы. Борисевич вполне уже освоился с машиной, хотя как я понял из — за тяжести самого БТРа и гусеничного привода, машина оказалась очень неповоротливой и в управлении больше напоминала ЗИЛ- 157. Вскоре мы разогнались до двадцати километров, правда трясло при этом немилосердно и разговаривать, без риска откусить себе язык, было невозможно. Оставалось только внимательно смотреть по сторонам. Вокруг поля, колосится рожь. Проселочная дорога наезжена. Наш БТР ползет по склону, подминая гусеницами бурьян. Судя по одометру и местным ориентирам уже необходимо повернуть в сторону нужного фольварка. Е-пэ-рэ-сэ-тэ, где же развилка? Вот стоит на обочине судя по всему верстовой знак — придорожный крест. Но на моей карте изданной после войны его нет! Только пометка карандашом, сделанная командиром батареи.
Дорога шла прямо и прямо, рожь поднимается вровень с бортом. Неужели я не заметил, и мы миновали разветвление дороги? Повернуть обратно?..
Ехать дальше? Оставаться в бездействии невмоготу. Я встал на сиденье, огляделся. Наконец-то! Каменный столб, в нише изваяние придорожной Мадонны, украшенное зеленью. В чем же дело? Развилка, по-видимому, распахана.
За поворотом начиналась улучшенная дорога. Вдоль обочин ветлы. Высокие, с густыми роскошными кронами образующими шикарный зеленый тоннель.
— Воздух! — по рации нами был услышан доклад наблюдателя колонны.
Мы быстро вошли в тень деревьев. «Хеншель» пересек маршрут и ушел на восток. Маскировка по быстрому прилепленная перед выходом не держалась, часть веток уже потеряна. Вот мы проехали какие-то отдельные дома. Раздался голос Борисевича:
— Люди там… бежали… попрятались,- он указал глазами.
— Люди? Какие люди?
— Воздух! — опять слышим по рации как кричит наблюдатель.
Пытаясь найти в небе самолеты немцев, обнаруживаю во ржи толпу людей. Вскочили, похоже, собираются удирать. Кто их спугнул?
Радист звал — никакого внимания. Люди только прибавили шаг. Внезапно вынырнувший самолетик с крестами на крыльях заставил их повернуть к нашему БТРу. Оказалось что это молодые парни, все призывного возраста. Полуодеты, без всяких документов. Отвечают невразумительно. Из рабочего батальона, строили укрепления недалеко от границы. Немецкая артиллерия вчера на рассвете обстреляла их шалаши. Многие погибли, остальные разбежались.
Черт, как поступить с ними? И советоваться времени нет, колонна уходит вперед, ее уже не видно, только столб пыли указывает где она.
— А документы есть?
Парни мнутся и отводят глаза.
— Почему убегали?
— Испужались сильно, думали немцы, вон у вас кресты намалеваны!
— Немцев где видели? Далеко отсюда?
Одновременно заговорили несколько человек, помогая себе руками они показывают и объясняют где и когда видели фашистов. Мнения расходятся, ребята противоречат друг другу.
Направив их в тыл, мы на своем трофее двинулись догонять своих, предварительно закрыв тряпками и ветками кресты на броне. Пока заняли свое место позади колонны, навстречу попалась одна, позже еще несколько групп безоружных строителей. Их всех отправляли в тыл.