Сквозь меня стрела слов добра летает.
Вижу каждый неверный взгляд.
За добро тут давно, давно, давно не платят.
Но если платят, то не с полна.
Я надену черное с шипами счастье.
Чтобы лживых так отторгать.
Но внутри бьется сердце с лаской.
Научиться бы не пускать.
— С Днём Рождения, Филя! — в один голос кричали девочки, завалившись ко мне на кровать. — Вставай, Соня!
Я и забыла, какой сегодня день, но это не меняло сути. Для меня это больше не повод радоваться столь чудному событию, а лишь ещё одно неприятное напоминание, что жизнь полетела к чертям.
Приоткрыв свой заспанный глаз, я увидела все тридцать два зуба счастливой Али и ни одного Волковой. Хотя было заметно, что Майка тоже была в расположении духа. Интересно, почему их веселить этот день больше, чем меня?
— Даже не думайте, я не собираюсь просыпаться, — предупредила я, сонным голосом. — Ещё несколько часов до подъема. И если вы хотите, сделать мне настоящий подарок, то просто оставьте меня в покое.
— Не выйдет, — Волкова похлопала ладошкой по моему одеялу. — Мы уже приготовили для тебя кое-что другое.
Это звучало слишком забавно. Что они могли подарить мне, находясь в колонии «Дельфин», где каждая корка хлеба на подсчете?
— Извините меня девочки, но карманные котлеты с позавчерашнего ужина, не стоят моего крепкого сна, — буркнула я и отвернулась к стенке. — И продуктовая маска для волос, меня тоже не интересует.
— Это не котлеты, дурилка, — уточнила Аля. — Ты просто прослезишься от счастья, когда узнаешь, что мы для тебя приготовили.
— Это точно, — добавила Майка.
Я скинула одело со своей головы.
— Да ну? — я скептично посмотрела на их руки. — И где же он? Где, мой подарок?
Девочки заговорчески переглянулись.
— Давай? — предложила Волкова и Аля кивнула.
Коварные тигрицы, вцепились своими пальцами в разные участки моего тела и принялись безжалостно меня щекотать. Да, они были правы, это именно то, что заставило меня прослезиться. Я просто жуть, как боюсь щекотки.
— Хватит! — молила я, задыхаясь от смеха. — Ну, пожалуйста, перестаньте!
К моему великому счастью, они прекратили свои садистские действия. Девчонки потрудились на славу, я и не думала, что ещё смогу так хохотать.
— Вы просто сумасшедшие, — сказала я, собирая волосы в хвостик. — Теперь, я вряд ли усну.
— На твоём месте, я бы начинала собирать вещички, — ляпнула Волкова, и Аля ткнула её локтем в бок. — Ай! Ты чего дерёшься?
В воздухе повисло нехорошее молчание, и это правильно, не мог же этот день пройти идеально. Соня открыла глаза, а значит, пора закатывать рукава и принимать новые удары судьбы.
— Ну не томите, — сказала я, протирая лицо рукой. — Говорите, что я снова сделала не так?
— Родилась, — уточнила Волкова, в свойственной ей манере. О, эта девушка никогда не будет изменять своему репертуару, как бы близки мы не стали.
Я одарила её вопросительным взглядом и тут встряла третья ведьмочка. А точнее — фея.
— Майя хочет сказать, что тебе исполнилось 16, а значит, теперь тебя переведут в сектор В., - Аля сама боялась того, что говорит. — Но расстраиваться не стоит. У тебя все получиться. Тем более, Майка сказала девчонкам из соседнего сектора тебя не трогать. Мы будем общаться, как и прежде, просто ночевать придется порознь.
Я совершенно забыла про это возрастное распределение, потому что последнее время, мои мысли были только о побеге. Не скажу, что это новость меня сильно расстроила, потому что если верить Марату, больше мне ничего не угрожает. По крайней мере, он больше не будет причиной моего нервного тика под глазом.
Кстати, о Марате. После нашего последнего разговора прошло уже несколько дней, а никаких новостей от него до сих пор не поступило. Мы вообще не разговаривали с ним после этого. Он нарочно избегал меня на улице и в столовой, но я решила, что просто так нужно. Ведь Герман крайне насторожиться, если увидит нас вместе. А если решит, что мы подружились, так вообще, о моем освобождении можно будет забыть. Марат не сделала ничего, чтобы я относилась к нему с большим доверием, поэтому, из-за терзающих сомнений, мои губы были изрядно искусаны.
Ждать чего-то всегда очень тяжело, а когда ты даже не знаешь, чего ждёшь, это превращается в паранойю. И признаюсь, бутерброд с бредовой информацией, который подал мне Марат, до сих пор стоит поперёк горла. Это просто немыслимо. Теперь, я никому не верю. Порой даже Аля и Волкова, кажутся мне внебрачными дочерьми Германа, или например, Варвары. Я вглядываюсь в каждое лицо колонистов, ища какие-либо сходства с нашими вожатыми. Ну а что? Узнав все тайны Котовых, я уже ничему не удивлюсь. Ведь этот семейный подряд может быть в разы больше.
Сегодня, я поставила для себя две цели: выхватить Марата, чтобы больше не прибывать в полном неведении и зайти к Лили, потому что перед переездом в соседний сектор, мне требовался медицинский осмотр. Хотя в действительности, это мне стоит опасаться этих паразитов, не им моих болячек.
— Все в порядке, — констатировалась Лилия, послушав мое дыхание. — Только мне совсем не нравиться твой дохлый вид.
Молодая врач, с шикарными волосами и красивой кожей, явно не до конца прониклась в наши нынешние условия. От такой отвратной пищи, которую дают нам, даже самый привередливый поросенок похудеет, даже если будет поглощать её ведрами.
— Я знаю, — устало вздохнула я, поправляя солому на своей голове, — мои волосы похожи на воронье гнездо, а в мешки под глазами, можно положить килограмм яблок.
— Ты преувеличиваешь, — сказала врач, закрыв мою личную карту.
— Да ты только посмотри на меня! По щекам, как будто наждачной прошлись, а руки, выглядят хуже, чем культяпки Варвары! Даже в свой День Рождения, я не смогла расчесать эту копну!
Лилия растерянно проморгала.
— Что ты сказала? — откашлялась она, поправляя очки на переносице.
Я устало закатила глаза, решив, что Лилия не терпит дурных манер.
— Ну ладно, у Варвары не культяпки, — выдохнула я. — Руки. Её старые руки, выглядят лучше моих.
— Я не про это. Ты сказала, что у тебя сегодня День Рождения?
— Ах, это… Как не прискорбно, но да.
Лилия поменялась в лице.
— Ох, Соня, мне даже нечего тебе подарить, — говорила она виноватым тоном.
И она туда же. Спасибо. Мне хватило поздравлений от девушек. Пожалуй, я лучше обойдусь, чем буду мириться с их особой оригинальностью.
— Прекрати, — я махнула на неё рукой, — меня не волнуют подарки и поздравления. Только если у тебя в кармане не завалялась путевка в другой конец света. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Лилия сделала задумчивое лицо, а потом полезла в соседний шкафчик.
— Путевки у меня, конечно, нет, — она достала свою розовую косметичку, — но сделать из тебя красотку у меня точно получиться.
Около тридцати минут, Лилия колдовала над моей внешностью. Большой массажной расческой, она превратила мои волосы, во что-то похожее на волосы. Лицо намазала плотным и ароматным кремом, а на губы нанесла светло-розовую помаду. Я была ей благодарна. Я и забыла, как это приятно, когда твоя кожа пахнет косметикой. Конечно, все довольно мило и чудесно, но рабочие часы никто не отменял. Мне нужно было попасть на улицу, чтобы найти Марата.
Не смотря на усилия всех дельфинят, противный снег, будто не собирался кончаться и возводился огромными пирамидами по всему периметру колонии. Иногда мне даже казалось, что я попала в заснеженный Египет, только местные мумии были более активными, чем те, которые нежатся в гробницах.
На улице стояла морозная погода, и лучи солнца, лишь изредка доказывали своё истинное предназначение, касаясь наших красных носов. Повсюду были слышны звуки врезающихся в снег лопат и усталых вздохов. Марат работал в компании с Тихоном, а Аля, Волкова и Глеб сплоченно собрались в небольшой кружок. Я обратила внимание, что весь рабочий инвентарь был разобран, поэтому решила обратиться к Варваре, которая следила за работой ребят, напоминая собой голодного стервятника.
Собрав волю в кулак, я пошагала к вновь появившемуся заместителю. Мне нужно было подобраться к Марату и поговорить.
— Варвара Ильинична, — обратилась я к ней, вспомнив, каким тяжелым в произношении казалось её имя, когда мы только очутились здесь. Эх, знала бы я раньше, что эта сложность не сравниться с той, которая меня ждала в дальнейшем. — Где я могу взять лопату? Или что-нибудь для работы?
Женщина наконец-то обратила на меня внимание, одарив презренным взглядом.
— Какой взор! — фыркнула она, краснея в лице и глазах. — Что с твоим лицом? Ты похожа на мерзкую блудницу!
Приехали! Эта карусель никогда не остановиться. Мой День Рождения симметрично разделился на чёрные и белые полосы. И если знак внимания от Лилии был светлым моментом, то Варвара провела по моему лицу чёрным, перманентным маркером.
— Я просто слегка накрасила сухие губы, чтобы увлажнить, — оправдывалась я. — Неужели, это делает меня блудницей? У вас тоже брови накрашены! И что теперь? — ляпнула я, не успев подумать.
Ноздри Варвары, в ярости раздулись, а старая культяпка схватила меня за шиворот.
— Мои брови не накрашены! — оскорбленная старуха повернула меня лицом к толпе. — А из тебя, мы сделаем нормального человека, — из угрозы между её слов, я поняла, что сильно влипла.
Подумать только, мои неаккуратно сказанные слова, зацепили её так, будто я задрала её юбку перед толпой зевак. Я закрыла глаза, молясь про себя, чтобы эта чёрная полоса поскорее закончилась.
— Вы только посмотрите! — визжала старуха, держа меня за холку, как нагадившего котёнка. — Посмотрите, как ваша напарница, показывает вам, что она лучше всех вас!
Я поперхнулась, но не от упирающего в шею воротника, а от душащего аромата её духов. Что-то между гнилой лавандой и вялой мартышкой. Ну и не только поэтому, меня возмущали её слова. Господи, что она несет?
— Когда вы брались за лопаты, — продолжала Варвара свою публичную речь, — она разукрашивала своё лицо. Она предпочла это занятие чистому труду, а значит, наплевала на Господа!
Напротив нас столпились дельфинята и сочувственно смотрели на мое унизительное положение. Аля и Волкова, вообще понимающе спрятали глаза в пол, потому что каждый из нас знал — дело труба.
— Только руки знающие труд, — Варвара перешла на более спокойный тон, — только руки любящие труд, смогут забрать все пороки, очерняющие душу этой несчастной.
Забрать? В каком это смысле?
— Простите меня, — каялась я, почувствовав неладное. — Я все поняла. Больше такого не повториться.
Но суровая женщина пропускала мои слова мимо ушей.
— Марат, — позвала она, найдя рыжеволосого глазами, — подойди сюда и умой девочку.
Что? Почему, всегда именно он? Почему, всегда я?
Марат послушно приблизился к нам, и Варвара толкнула меня в шею. Я впечаталась головой в куртку в своего друга-недруга, но тот подхватил меня руками. И как бы иронично это не было, выдался довольно удачный случай, чтобы понять, кто он мне на самом деле. Могу ли я верить ему?
— Не стой, как истукан! — рявкнула Варвара. — Не смей млеть перед Демоном!
Демоном? Среди нас всех, Демон только один и он пахнет отвратным парфюмом. Видимо, производство осуществляется из самой преисподние.
Марат старался не смотреть мне в глаза, но заметно переживал. Только не было понятно, из-за чего именно.
Я же сжала челюсти, моля Марата поступить правильно. Не предавай меня. Не предавай. Докажи, что ты мне друг.
— Давай же, — подгоняла его Варвара и тогда он оживился. Он словно по щелчку пальцев поменялся в лице и стал похож на прежнего Марата.
Взяв приличную горсть холодного снега в руку, он демонстративно провёл им по моим губам. И как в этой красивой голове, уживаются столь гадкие мысли?
Холодные, ледяные капли покарябали всю бороду, а розовая помада лишь размазалась по щеке. Этот жест был слишком унизителен, в принципе, как и весь мой внешний вид.
— Этого недостаточно, — указала Варвара. — Ты же видишь, её лицо ещё остаётся быть грязным.
Марат незамедлительно повторил процедуру, но на этот раз мои глаза наполнились слезами. Не понятно, от чего мне было больнее. Или от того, что меня снова выставили на посмешище. Или потому что, я всем сердцем хотела довериться этому человеку.
— Замечательно, — похвалила его заместитель, и он выронил розовый комок снега из рук. — Вы можете возвращаться к работе.
Спеша в свою комнату с полными веками слез, я все больше поражалась сама себе. Сколько раз я убеждала себя, что больше не произойдёт того случая, который бы заставил меня переживать? Сколько раз, я клялась, что в этом мире не осталось того человека, который бы заставил меня плакать? И сколько раз, я обманывала саму себя и наступала на старые грабли? Миллион раз! Я делаю это постоянно. И даже года не идут мне на пользу.
Проторчав в своей комнате до самого вечера, я вернула свою кожу в прежнее состояние. Слишком много слез было размазано по щекам, и к тому же, после снежной процедуры от Марата, она вдобавок, еще и неприятно щипала.
Снова и снова меня колет это неприятное чувство. Боль. Неужели, на этот неприятный фактор невозможно выработать иммунитет? Неужели, это всегда будет меня преследовать? А на что я надеялась? Что, пройдя через все эти испытания, мне положен заслуженный отдых? Как бы ни так. Я зря надеялась на Марата. Зря верила, что теперь у меня все получиться. В этой жизни, мне следует полагаться только на себя саму. А сейчас, я совершенно не понимаю, в чем настоящая правда. Где она? Все, что говорил Марат, теперь можно было перечеркнуть одним жирным крестом.
Стоя возле окна своей комнаты, я наблюдала, как загораются первые звездочки на небе, и тогда, мне пришла в голову глупая идея. Я позволила себя детскую слабость и загадала желание. Наверное, мне так хотелось выбраться отсюда, что я решила воспользоваться всеми вариантами. Пусть даже не самыми эффективными. Может, хотя бы в мой День Рождения, это все же произойдет?
За дверью послышались быстрые шаги, и я приготовилась встретить Алю и Волкову. Я хочу поговорить с ними, пока меня не отправили в сектор В. Но когда дверь открылась, на пороге стояли вовсе не девочки. Это был Марат. Уверенный и непоколебимый.
Я открыла рот, чтобы начать поливать его отборным матом, но тот опередил меня.
— И даже не вздумай начинать, — пригрозил он мне пальцем, приближаясь все ближе. — Я не мог этого не сделать. Тем более, сегодня.
У меня не получалось закрыть рот, потому что слишком много слов и вопросов пытались вылететь наружу. Мои руки чесались, чтобы впиться ему в лицо.
— Ты тепло одета, — уточнил он, пройдясь по мне глазами. — Хорошо. Теперь, ни слова и бегом за мной, — он потянул меня за руку, но я вырвалась.
— Да пошел ты! — крикнула я ему в спину. — Никуда я с тобой не пойду! А если тронешь меня еще раз, я сама лично умою тебя в этом умывальнике! Только кипятком!
Марат медленно повернулся ко мне и изнемогающе задрал голову.
— Господи, Соня, я же попросил, ни слова! Ты хоть когда-нибудь можешь быть послушной?
Я опешила, а моя челюсть поторопилась отвалиться. Да что он себе позволяет?
— Знаешь, что Котов, — процедила я сквозь зубы, шагнув в его сторону, — больше ты не запудришь мне мозги. Сегодня, ты еще раз доказал, кто ты есть на самом деле. Ты снова и снова позволяешь себе унижать меня. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу.
После этих слов, на лице Марата появилась задорная ухмылка.
— Мы оба знаем, что ты не ненавидишь меня, — он немного помедлил. — В принципе, я предполагал, что так оно и будет. Ты будешь злиться, а я буду доказывать тебе свою правоту. Но не в этот раз, Соня. У нас совершенно нет времени. И если ты не послушаешь меня, то мне придется закинуть тебя на плечо, но тогда, шанс свалить отсюда, приблизиться к нулю.
Что он только что сказал? Свалить?
Я скрестила руки на груди, стараясь держаться уверенно.
— Думаешь, я должна тебе поверить…
— Ты обязана, — перебил он меня, в довольно грубой форме. — Послушай меня, сейчас, на улице стоит Тихон и ждет команды, чтобы отвлечь вожатых. Бедолага Глеб, стоит возле электрического щитка, рискуя собственным здоровьем, чтобы вовремя отключить ворота. Из самого города выехала машина, чтобы вовремя подхватить нас на той стороне. И только ты, как эгоистичная школьница, стоишь тут и топаешь ножкой. Ты можешь меня ненавидеть, можешь кричать и бить, но я все равно выволоку тебя отсюда любой ценой, потому что обещал. Так что, или мы теряем время, или хватить видеть во всех предателей.
Я сглотнула. Мне было страшно. Мне было ужасно страшно. Его речь была убедительна. Но сейчас, мне хотелось верить его глазам. Глаза, которые впервые смотрели на меня так, как всегда.
Мои ноги не слушались, потому что словно под гипнозом вели меня к нему. Шаг за шагом, я борола в себе желание, ударить его.
— Давай, Наркоманка, смелее, — слегка улыбнулся Марат, протянув мне свою руку, — у нас все получиться. Дай мне свою руку, и я выведу тебя отсюда.
Утопая в глубоких сугробах, держась за руки, мы с Маратом, пробирались к воротом, сторонясь открытых мест и были похожи на парочку детей, убегающих от обстрела снежками. В этот раз, я отпустила все свои кусачие чувства и доверилась этому человеку. Его теплой руке, его глазам и уверенности, с которой он вел меня за собой.
Горло начало неприятно першить, когда отдышка вперемешку с морозным воздухом попала в легкие. Страх покинул меня, осталось только предвкушение чего-то невообразимого. Так и было, мы покидали колонию «Дельфин», минуя все препятствия на своем пути. Краем глаза, я заметила, что неподалеку от поля, скопилось приличное количество дельфинят. А на сцене, где обычно ораторствовал Герман, теперь выступал брат Марата, но мне было не понятно, что он глаголет.
— Что задумал Тихон? — поинтересовалась я, едва поспевая за Маратом. — Как он решил, отвлечь всех вожатых?
— Не вникай, — отрезал Марат, ведя меня за собой. — Он знает, что делает.
Его голос был слишком встревожен, поэтому мне пришлось остановиться.
— Подожди, Марат, — я потянула его за руку. — Что происходит? Я не хочу, чтобы мы вмешивали других.
Парень едва держал себя в руках, и это было понятно. Обстановка была отнюдь не спокойной, а еще и я, со своими бесящими вопросами. Но ради всего Святого, я хотела знать, на что мы идем. Какой ценой нам дается эта свобода?
Марат подошел ко мне и положил свои руки теплые мне на лицо.
— Соня, он сам этого захотел, — говорил он, с трудом сдерживая отдышку. — И я очень благодарен своему брату, что он всегда готов выручить меня. Тихон не из слабых. Он все выдержит.
И тогда мне стало кое-что понятно…
Повернув голову, я увидела Тихона кривляющегося на сцене.
— Герман, выходи подлый трус! — отдавался голос Тихона у меня в ушах. — Давай, сука, я здесь! Жду тебя! Поднимай свою жирную жопу и тащи сюда, мелкий ты ублюдок! О, как я давно мечтал, надрать твой сыкливый зад!
Ошарашенные дельфины хлопали выскочке, а у меня замерло дыхание. Что он творит? Парень подписывает себе приговор. Быть может смертельный.
— Он только так, мог отвлечь их, Соня, — пояснил Марат, сам едва справляясь с этими криками и внутренней болью. — Это был единственный вариант.
Не надо быть гадалкой, чтобы предсказать дальнейшие действие Германа и судьбу Тихона. Герман ненавидел его, а значит, Тихону изрядно попадет за подобную выходку.
— Где ты, старая трухля? — кричал Тихон. — Мы все замерзли! Так что, пошевеливайся!
Это речь со всей силы била меня по щиколоткам. Мне хотелось упасть на колени, и просить Тихона остановиться.
— Нам нужно идти, — поторопил меня Марат, но я застыла.
Неужели, Тихон делал это ради нас? Ради меня?
Даже через тьму, я увидела, как раскидывая колонистов, к сцене пробирался свирепый Герман. План сработал, но на душе от этого легче не становилось. Какой ценой? В тот момент, я была настолько безгранична благодарна Тихону, что была готова простить ему свои волосы. Да, черт возьми, я простила ему все! Теперь, эти братья, не вызывали у меня ни малейшего сомнения. Они были на моей стороне. Но эта картина, лишь добавила горечи на сердце. И кто мог подумать, что эту горечь вызовет мои истязатель?
Свет на всей территории погас, и это было действующим знаком от Глеба. Он тоже пошел на многое. Поспевая за Маратом, я в быстром порядке задавала себе множество вопросов, но ни на один из них не могла найти достоверного ответа. Знает ли Али, какой Глеб на самом деле смельчак? Оповестили ли Волкову, что все это ради нашего побега? Что будет с Тихоном? Получиться ли у нас сбежать не замеченными? Получиться ли вообще сбежать?
Мы достигли выхода из колонии — те самые ворота, которые были разделительной чертой между Адом и Раем. Оставалось дело за малым. Марат подошел ко мне так близко, что я почувствовала его горячее дыхание у себя на губах.
— А теперь, послушай меня очень внимательно, — сказал он, с полной серьезностью в голосе. — Ты должна перелезть через ворота, а там тебя будут ждать. Ты должна это сделать не смотря ни на что.
Я помотала головой, находясь в шоковом состоянии.
— Стой, а как же ты? Мы должны были уйти вместе, помнишь? — губы нервно задрожали на этих словах.
Глаза Марата неподдельно заслезились.
— Я вернусь, немного позже, — прохрипел он, держа меня за плечи. — Мы увидимся. Поверь, нас ждет очень многое. Я готов научить тебя кататься на коньках, на роликах, на лыжах, и мне плевать, если ты уже умеешь это делать. Я научу по-своему. Ты больше никогда не будешь грустить, потому что, я оправдаю каждую твою слезу, потраченную попросту на меня. Там, за этой стеной, я никогда не брошу тебя, даже если ты попросишь меня об этом. Я всегда буду рядом, — он едва подбирал слова. — А пока, я нужен здесь.
— Но ты нужен мне, сейчас, — эгоистично заявила я, не веря, что сама произношу это. Что говорю это именно ему. — Останься со мной.
Весь мир вокруг меня поплыл, потому что я не могла поверить в его самоотверженность. Последний шов на моей зашитой душе, начал трещать, заглушая все пространство.
— А он и так некуда не денется, — заявила, появившаяся из темноты Рина. — И ты тоже.
Она держала в руке рацию, и тогда весь мой мир рухнул. И не только надежда, этому способствовало безграничное множество факторов. У меня не было сил справляться с внутренними терзаниями, а бороться с Риной и подавно. Все пропало.
— Вот и все, — шипела она, смотря на нас дикими глазами. — Сейчас, я сообщу всем, что вы говнюки, тут устроили, и тогда, вам конкретно не поздоровиться. Как же я счастлива, что эта мелкая сучка получит по заслугам. Герман слишком долго терпел тебя, но теперь, ты ответишь за все. Я закопаю тебя на самом дальнем огороде и засыплю помоями. Ты сдохнешь, так же, как и твоя мамаша.
Ее злости не было придела и она предназначалось только мне. Она всей душой не переваривала меня, и этого не заметил бы только слепой. Но я не могла позволить ей говорить о своей матери. Ее поганый рот не имел права так выражаться.
— Заткнись, мразь, — приказал Марат, придерживая меня одной рукой.
Она перевела на него свой хищный взгляд, и даже сквозь тьму, было заметно, что вожатая не в себе от ярости.
— А ты, мелкий засранец, — рычала она, — будешь отвечать перед Германом. Очень сомневаюсь, что он одобрит твой выбор. Ты предал родного отца, ради вонючей пигалицы.
Я была готова упасть в обморок. Все пропало. Но это не самое страшное. Я хотела вырвать язык Рине. Нет, я была готова убить ее. Я не могла так просто проглотить все ее слова. Все пропало, мать твою. У самого выхода, все опять полетело к чертям. Господи, звезды, а как же то сокровенное? Единственная просьба, исходившая от самого сердца, и та превратилась в жалкий уголек.
Рина нажала кнопку записи на рации, а я попрощалась с жизнью.
— Гоша, беги на вход, — говорила она в микрофон. — Я чувствую мы хорошенько повеселимся и…
Но ее тело неожиданно обмякло и она повалилась в сугроб. В ее шее торчал инсулиновый шприц.
— Не в этот раз, — сказала Лилия, извлекающая орудие собственного приготовления, из тела своей коллеги. — Так и знала, что лошадиная доза, идеально подойдет для такой как ты.
Я не верила своим глазам. Моя скромница врач, теперь была похожа дерзкую шпионку. Да что там я? Даже Марат, не мог придти в себя, после подобной выходки.
— Лиля, — проговорила я, справляясь со слезами. — Спасибо.
Девушка одарила меня материнским взглядом.
— Все будет хорошо, девочка моя. Только поторопись, времени очень мало.
Почему минуты замедляются, когда ты спешишь заглянуть в будущее, а когда смакуешь каждую теплую секунду, его всегда слишком мало?
— Она права, Соня, — Марат снова повернул меня к себе, но теперь его картавый голос, был подобен колыбели. — Беги. Прошу тебя, беги.
Я судорожно замотала головой.
— Я не уйду без тебя, — мой голос сорвался. — Пожалуйста, пойдем со мной.
— Мне нужно остаться с Евой и Рут… Мне нужно присмотреть за Тихоном. Ты сама должна нам помочь. И я верю в тебя, Филатова. У тебя все получиться.
Горячие слезы обжигали мои щеки, и я все никак не решалась сдвинуться с места.
— Пошла вон, я сказал! — закричал он, но я не шелохнулась.
И тогда Марат впился в мои губы. На долю секунды, мне показалось, что я прибываю в во сне. Горячий и такой знакомый поцелуй окутал мои губы. Именно тот, который не давал мне покоя. Именно тот, о котором я так долго вспоминала. Странные минуты, оказались слишком короткими, потому что Марат оторвался от меня, а Лиля скромно отвела взгляд. Казалось, что девушка вот-вот заплачет.
— С Днем рождения, Соня, — прошептал Марат, с грустью в голосе. — Мы еще увидимся, я обещаю, — его рука затормозилась на моей щеке.
Я потеряла дар речи. Все это было похоже, на до мурашек эмоциональный сон. И не смотря на дикое желание сбежать с этого места как можно скорей, сейчас, мне на секунду захотелось задержаться. Мои щеки запылали, но не от мороза, они залились свежим румянцем. Они были правы, или сейчас, или никогда. Если я останусь, то подвиду многих.
— Как…Как мне добраться в город? — заикаясь говорила я, глотая слезы. — Кто должен приехать за мной?
Марат выдохнул струю пара в пустоту, а потом, за плечи развернул меня от себя на ворота. Глаз бегали по территории, но не могли уловить ни малейшего движения.
Но, потом…
В нескольких метрах, у обочины, была припаркована черная иномарка и сквозь темноту, я с большим трудом могла разглядеть водителя. Тонированное стекло медленно опустилось, и из салона показался черный силуэт. Я ждала пока пелена слез раствориться, а глаза привыкнут к темноте. Когда черты водителя начали проясняться, что-то в нем, показалось мне до боли знакомым.
— Лидия, — подмигнув, поздоровался он с врачом.
Я задохнулась, но впервые от счастья. Мои колени подкосились, но не потому что было больно. Сердце бешено колотилось, но страх тут был не причем.
— Савва? — одними губами проговорила я.
Парень расплылся в лукавой, но такой родной улыбке.
— Полагаю, будет не уместно попросить у вас немного шампуня?