Отдых отдыхом, а денежки без нас не заработаются.
В этот день мы начали торговать очень бойко.
Пук вновь блеснул знаниями маркетинга. Придумал гениальную акцию:
«Каждому сдавшему 200 миллилитров крови — два стульчака по цене одного».
И цену за один стульчак повысили в два раза.
Так и денежка не иссякала, и кровушки в мой артефакт стало поступать порядочно. Он начал светиться даже без магического вмешательства с моей стороны.
Ну а когда мы продали больше половины партии, в конце улицы раздался шум и крики недовольных горожан.
Блин, опять идут⁈
Никогда не видел, как скунсы злобно улыбаются. А сейчас на лице Пука угадывалась именно такая эмоция.
Я осмотрел толпу магов. Те же люди. Только у всех глаза и морды краснющие. И уже почти все недовольно смотрят на инквизитора.
Я думаю, что если их в следующий раз сюда притащит — они его поколотят. Интересно будет на это посмотреть.
А сейчас собравшиеся всё ещё держались вместе и все как один смотрели со злобой на меня.
Они решили сменить тактику. Книжечек в руках не наблюдалось, но вот чего только не висело на шее, поясе. Даже щиколотки и запястья обвязаны чем-то вроде брелоков. И вокруг каждого пальца узелок, на которых болтались какие-то погремушки.
Один даже чемодан с собой приволок с надписью «Артефакты», и, открыв его, деловито доставал оттуда предметы различной формы.
А ещё один в очках торжественно вынес какой-то булыжник и положил на середину, между мной и толпой.
— Ну и чего некромант поганый — теперь тебе крышка! — крикнул инквизитор.
Я добродушно улыбнулся:
— Ребята, как я вас рад видеть. И все такие нарядные! К Новому году готовитесь? Так вроде лето. Вы чего-то попутали.
— Ты сдохнешь, тварь! — проверещал один из них, самый красный и прыщавый, по виду подросток.
— Ага, — обвёл я всех ироничным взглядом. — Заметьте, насколько глупо это звучит из уст этого соплежуя. Некроманту — и «сдохнуть», — а затем повернулся к нему, — Что ещё скажешь, мальчик?
— Какой я тебе мальчик, некромант⁈ — заверещал подросток. — Я таких, как ты в пыточной ежедневно допрашиваю!
— Хватит кричать, братья, — угомонил всех инквизитор. — Давайте лучше помолимся.
Маги расстелили коврики, сели и разложили вокруг магические письмена в свитках.
Один, самый смелый, тот самый старик, который махал передо мной посохом, вышел вперёд и начал ходить передо мной, размахивая чем-то вроде кадила. Причём он как-то странно приседал через шаг и бормотал что-то типа «Ёпэтэмэнах, ёмэтэпэпах…».
— Эй, старикан, а я тебя помню, — крикнул я ему. — Как твой посох, починил?
Старик остановился, побледнел и исчез за сидящими магами. Часть из них пела псалмы, часть — ковырялась в своих брелоках и предметах из ящика, крутили что-то на них, наставляли на меня.
А очкарик подбежал к камню, высыпал какой-то порошок и вновь убежал в толпу.
Я рассмеялся так, что чуть живот не лопнул.
— Так, — вытирая слёзы, я взглянул на хмуро стоящего поодаль инквизитора. — Короче, надоел мне этот балаган… Владик, кам цу мир!
Вампир аккуратно поднёс ко мне корзинку и поставил, будто там была бомба.
Ну да, в каком-то смысле для них это сейчас будет разрывом.
Предвкушая дальнейшие события, я открыл корзинку и заглянул в неё. Мои зубастые детёныши-артефакты тут же заплясали как цыплята
— Ну что, малыши, заскучали? — спросил я выводок, на что челюстята вновь запрыгали. — Ну тогда сейчас порезвитесь!
Я перевернул корзинку вверх дном и уставился на всю эту гоп-компанию.
— Угадайте, в какой? — обратился я к затихшим магам. А инквизитор напрягся и щека у него, кажется, задёргалась.
— Так корзина-то одна, — крикнул из толпы самый догадливый.
— Верно, — кивнул я. — Потому что у вас нет шанса. Я уж и так и эдак вам намекаю, что нечего сюда больше приходить. А вы… щимитесь сюда, будто мазохисты чёртовы.
— Заткнись и показывай, что там у тебя, — перебил меня это жиртрест.
— А, так это, пожалуйста, — поднял я корзинку.
Оттуда выпали кучкой челюстята и бросились на инквизицию.
Раздался треск ткани, клацанье довольно острых зубов. Повезло тем, кто сразу смылся. Остальные, уходя, забыли про свои игрушки и камень, побежали врассыпную.
Посмотрел на коврики с артефактами, пнул слегка булыжник. Ну и кому это убирать?
— Пук, зацени оставленные вещи, — дал я команду скунсу.
На что он тут же сорвался с моего плеча и начал бегать по куче оставленного хлама.
— Всё фигня. А вот коврики добротные! — крикнул Пук и прокричал на весь рынок. — Кому новые ковры⁈ Только сегодня! Скидка пятьдесят процентов!
Ну торгаш! Нападавшие ещё не успели скрыться за поворотом, а он уже продаёт их вещи.
Весь день Лиза ходила с мечтательным видом лица. Свидание на кладбище произвело на неё чересчур сильное впечатление. В таких случаях девушки её возраста сейчас бы представляли себя в свадебном платье и рядом понравившийся парень. Ну, тот самый, со свиданья.
Но в том-то и дело, что Лиза была не обычной девушкой. Она мечтала научиться запретной магии.
После академии девушка заскочила в магическую лавку. Слышала она, как шептались в узких кругах аристократов, что здесь можно приобрести нечто запретное. И решила проверить наверняка.
Её встретил прилавок, заставленный различными пузырьками всевозможной формы, а за ним — добродушного вида старичок, с длинной седой бородкой.
— Здравствуйте, у вас же есть, хм, — она запнулась в попытке вспомнить кодовое слово и решила назвать оба варианта, — экстракт сушёного плюща и фиалковое зелье.
Старичок нахмурился и почесал бороду.
— Попробуйте ещё раз, госпожа, — вежливо ответил он.
— Экстракт из фиалкового зелья?
— Нет, — нахмурился старичок, смахнув с лица добродушие.
Судя по выражению лица он уже размышлял, как бы скорее избавиться от Лизы.
— О, точно, крапивно-фиалковый экстракт в чёрной баночке! — вскрикнула она.
— С третьего раза, но у вас получилось, — вновь улыбка вернулась к торговцу. — Что желает приобрести столь прекрасная юная госпожа?
Лиза смущённо отвела взгляд, поразмыслила и тихо ответила:
— Учебник по запретной магии, — выпалила она.
— Какая отрасль вас интересует?
— Некромантия.
— Хороший выбор, — улыбнулся торговец.
Торговец взмахнул рукой, открывая пространственный карман. Просунул туда руку и деловито начал рыться. Из трещины послышался грохот и треск, словно там били посуду и творили прочий беспредел.
— О, нашёл! — ответил он и достал старую потрёпанную книгу, сдувая с неё пыль.
— Сколько?
— Сто пятьдесят золотых.
У девушки глаза на лоб полезли от такого ценника. Да лучшее из её платьев стоило дешевле! Но среди аристократов считалось дурным тоном торговаться. А желание произвести впечатление на некроманта было слишком велико. Поэтому девушка достала из сумки мешочек с золотыми монетами и положила на прилавок.
— Там ровно сто пятьдесят.
Это были все деньги, что она успела накопить за последние полгода. На карманные расходы, конечно, папа не жадничал, но Лиза слишком любила шопинг.
На следующий день после основных занятий в академии Лиза закрылась в пустом классе. Это было единственное уединённое место, где она могла опробовать новую магию.
Но, открыв трактат, её ждало разочарование. У запретных книг нет названия на обложке, поэтому она не поняла, что она купила, поспешив спрятать покупку от посторонних глаз.
Теперь-то она прочла название: «Трактат по мёртвой магии природы»
— Вот дьявол! Да чтоб этого лавочника дохлый кактус исколол!
Полистав книгу, Лиза решила, что придётся работать с тем, что есть. Ведь денег на новую книгу у неё не было, а запретный товар назад не вернуть.
Девушка осмотрелась, выбирая свою первую жертву, и на глаза ей попался самый обыкновенный фикус. Не первой свежести. Точнее, практически дохлый.
— О, вот тебя я и воскрешу, — обрадованно заявила Лиза растению. — Так, где тут у нас заклинание оживления? — она начала листать трактат, — Вот это подойдёт. Хм, возвращение жизни увядшим растениям.
Лиза прочитала заклинание из книги сперва про себя, а потом вслух, чётко выговаривая слова. Особенно последние, которые несли сакральный смысл: «Кабздетус пастеглотус оживляйтикус».
Лиза посмотрела на выпрямляющееся растение. Оно начало приобретать почти здоровый бледно-зелёный окрас. Большие листья распрямились.
Лиза посмотрело на растение. А растение посмотрело на Лизу в ответ.
На каждом листочке фикуса раскрылось по широкой пасти, полной острых зубов. Растение вытащило корни из горшка и ступило на пол.
Лиза попятилась. А фикус хищно посмотрел на неё, как на свою первую желанную добычу. И его пасти оскалились.
Девушка вскрикнула и выскочила в коридор. Только вот прямо ей навстречу вышла скромная учительница. Лиза не успела ничего сказать, да и побоялась. А преподавательница, хмыкнув, вошла в зону действия фикуса.
— А-а-а-а! — услышала Лиза истошный крик за спиной, и тут же, испугавшись, побежала вон из академии.
Домой шла она вся на нервах, поскольку понимала, что преподавательница выдаст её директору, как только очнётся. А директор академии — очень строгая женщина, и она обязательно передаст донос инквизиции.
— Мне хана, — поняла Лиза и свернула в другую сторону.
Похоже, сегодня она домой вернётся позже обычного.
Вечером я, как обычно, шёл домой в окружении своих живых и мёртвых работников.
Но в этот раз решил разведать новый маршрут и наткнулся на трактир «Бухалочная у Михалыча».
Слишком весёлые звуки оттуда доносились. Поэтому я отправил пацанов домой, а Владика, Петровича и Пука взял с собой.
Двери в увеселительное заведение жалобно заскрипели. Мы вошли в прокуренное пространство.
Семь столиков, пять из них были заняты отмечающими конец рабочего дня или какой-либо придуманный праздник.
Мы заняли столик в центре зала.
За соседним боролись на руках какие-то бухие работяги в грязных рубахах.
Остальные праздновали тише, иногда позволяя себе пьяный выкрик или шлепок по заднице полненькой средних лет официантке, которая проходила мимо, виляя бёдрами.
— Так, Петрович, Владик, вы посидите здесь. А мы с Пуком сгоняем на стойку, — обратился я к умертвиям, которые в это время изучали обстановку. — Видимо, мы долго будем ждать заказы.
Когда мы оказались у стойки, к нам повернулся бармен с причёской-хохолком. Я понял, что он был немного навеселе. Его выдавал сильный перегар, бьющий фонтаном изо рта.
— Чего изволите? — спросил он.
— Меню для начала, — ответил я, слегка отворачиваясь.
Что за сивуху он употреблял, если пёрло от него, похлеще, чем от Петровича?
Я открыл меню — картонные два листа- и прочитал все блюда, которые подавались в этом заведении. Их было всего три: водка «Упал, и не отжался», лимонад «Запивон-плюс» и салат «Салатик».
— А табак у вас есть? — спросил я, перекрикивая начинающиеся разборки за столиком неподалёку. Мужики спорили, хватали друг друга за грудки и готовы были подраться.
— Не обращайте внимания, — махнул рукой бармен-«хохолок». — Щас успокоятся.
— Но они не успокаиваются, — ответил я. — Один вон за нож схватился.
— Всё будет хорошо, — усмехнулся «хохолок». — Обычное дело. Вы про табак спрашивали?
— Да, конечно, — ответил я, наблюдая краем глаза, как второй схватил по вилке в каждую руку и вскочил из-за стола.
— У нас всё есть. Правда, поштучно. Штука-медяк, — бармен положил на прилавок коробку, на которой каллиграфическим почерком было выбито «Махра сибирская».
— Дайте парочку, — положил я на стол две монеты, и только взял в руки сигаретки, как Пук тут же вырвал их, забрав себе. Вот ушлый у меня скунс, даже спасибо не сказал.
— Затем салат… — ответил я.
— Вам какой? — спросил бармен.
— А у вас в меню только один, — растерянно ответил я.
— Специально для новых гостей, — заговорщически наклонился он ко мне, — есть ещё один, но он будет стоить дороже. Салат «Нажористый».
— Давайте его и первый.
Я услышал, как перевернулся стол позади меня, а затем услышал тяжёлые шаги.
— Ну вот, я ж говорил, что это обычное дело. Щас Пумба всё разрулит.
Я не видел ещё в своей жизни таких здоровых людей. Гора подошла, гора взяла за шиворот двоих, и гора ударила их лбами друг о друга. Двойной нокаут!
— Пумба — отличная работа, — крикнул «хохолок», а в ответ гора кивнула и бросила на нас подавляющий взгляд.
А он хорош. Надо запомнить название кабака. Может быть, этот Пумба мне понадобится в будущем. Мало ли.
— И самогоньчика, — бросил я бармену на стол три серебряных монеты.
— Вам какого? — эта зараза вновь хитро улыбнулся.
— Для новых клиентов, который, — вздохнул я.
— Тогда не хватает, — ответил бармен. — ещё пять медяков. Можете идти, вам принесут за ваш столик.
Я насыпал монет на стойку, и вернулся за своё место.
Владик был слегка навеселе. Вот же гад, уже у кого-то кровушки попил. Тут и ежу понятно: спирт, что содержался в крови у кого-то из посетителей, тут же ударил вампиру в голову.
— Владик, а ты точно не пил кровь? — спросил я у слуги.
Он отрицательно покачал головой, пряча взгляд. Ну смотри, я за тобой теперь буду следить.
Петрович, в свою очередь, был взбудоражен, нюхая воздух бухалочной.
А когда нам принесли водку, он накинулся на бутылку и тут же её высосал из горла.
— Больше не проси. Не дам, — серьёзно я посмотрел на умертвие, на что оно жалобно посмотрело в ответ.
— Опохмелиться бы, — сказала эта сволочь.
— Уже опохмелился, — сказал ему, как отрезал.
Но подумал и заказал ему самогона. Интересно же, может, вторая успокоит его.
— Владик, ну как тебе заведение? — я заметил, что всегда бледное лицо вампира теперь покраснело, и он даже будто помолодел лет на десять.
— Дык, а чо?.. А, зав-ведение? Хор-рошее, — блин, он ещё у кого-то выпил крови. А я ведь отвернулся-то всего на несколько секунд!
Пук в это время закурил на плече и тут же закашлялся.
— Пля, это не махра, а… — он вновь зашёлся в приступе кашля. — Пошли на стойку, хрр, я этому удоду о его лобешник крапаль затушу!
— Успокойся, — рыкнул я на него. — Это тебе не ресторан, где на выбор десять сортов. Не нравится — не кури.
— Так, ведь хочется, хрр, — ответил Пук. — А все сиги дома оставил.
— Слушай, расслабься просто, — раздражённо ответил я. — И не напрягай остальных, — а затем повернулся к вампиру, — Владик, сходи за водкой, а то опять нам не несут.
Владик уже спал за столом. Напился всё-таки крови, виртуоз тифозный!
В это время официантка принесла на подносе бутылку самогона, строя мне глазки.
Петрович схватил пузырь, и ловким движением откупорил его.
— Буль-буль, — ответил он и уничтожил пол-литра за три секунды.
— Доволен? — спросил я у него.
— Опохмелиться бы, — уже не так уверенно ответило умертвие.
В этот момент Пук закашлял на плече, выпуская из пасти клубы едкого табачного дыма.
Я посмотрел на Владика, который уже начал похрапывать. Затем перевёл взгляд на Петровича. Он смотрел на меня требовательным взглядом. А Пук недовольно фыркал на плече. Печальная картина.
Меня подогревал исключительно спортивный интерес — что может сравниться по крепости с моим боевым самогоном. Я ведь поэтому и завернул сюда. Но пить в одиночку, конечно, не горел желанием.
Оглядел зал и обратил внимание на конфликт, разгорающийся неподалёку.
— Ты не расплатился. Где бабки? — зарычал качок у входа.
Он поднял за шиворот рыжего парня небольшого росточка, отчего тот дрыгал ногами в воздухе.
Второй «шкаф» рыскал у парня по карманам.
— Я отдам, — сипел парнишка. — Короче, завтра всё будет.
— Я на дурака похож? — оскалился первый. — Ты никуда не уйдёшь, пока не заплатишь!
— У меня тут, короче, кошелёк спёрли, — ответил парень.
— Ага, они все так говорят, — ухмыльнулся тот, что рыскал по карманам. — Да он пустой.
Ну вот и собутыльник нашёлся.
— Э, ребятки, — подошёл я к громилам. — Сколько он задолжал?
Тот, кто держал рыжего в воздухе, опустил его на пол. Затем смерил меня враждебным взглядом.
— Ну, допустим, два серебра, — рыкнул он.
— Тогда, допустим, держи, — протянул я ему монеты. — Претензий больше нет к парню?
— Всё путём, — ответил мордоворот, и вместе со своим товарищем исчез в неизвестном направлении.
Мы уже допивали бутылку самогона «для гостей». И была проблема. Серьёзная.
Меня вообще не брало местное пойло. Свой самогон я пробовал, а это что за разочарование?
Рыжий парнишка уже был подшофе, а я сидел, трезвый, как будто пил воду. Владик дрых, откинувшись на стуле. Петрович замер, глядя в одну точку, и за полчаса не проронил ни слова про опохмел. Наверное, раздумывал, стоит ли просить у хозяина ещё после второй бутылки водки. Пук исчез в пространственном кармане. А захмелевший парнишка — я его прозвал «Короче», разливался соловьём:
— Да я тут впервые. Короче, решил нажраться от жизни такой. Задолбал батя. Говорит, что я, короче, выражаюсь не как аристократ. Короче, достала такая жизнь. Все указывают, короче, что делать. А тут ещё прикинь, короче, кошелёк украли.
— Понял, — грустно кивнул я. — Сейчас и вора-то не сыщешь. Поди уже и потратил твои деньги.
— Да-а, — протянул парень. — Короче, засада.
— Пойду жаловаться, — встал я со стула. — Что за воду они мне подсунули!
— Не говори, ик, — подтвердил Короче, слегка качнувшись в сторону. — Вода водой.
Я направился к стойке, а вместе со мной пошли Короче и Петрович.
— Уважаемый, — я настойчиво затарабанил по столу пальцем. — У вас не самогон, а сплошное надувательство! Есть что покрепче?
«Хохолок» удивлённо вскинул брови:
— Да вы что, никто ещё не жаловался. Если хотите покрепче — есть один напиток. «Водяра-Бум», — он тут же улыбнулся. — Для специальных гостей.
— Давай сюда его, — махнул пьяный Короче.
— Десять серебряных монет, — ответил «хохолок». — И я готовлю напиток.
Я расплатился и хотел выйти вперёд. Но меня опередил Петрович.
— Опохмел! — он был очень взбудоражен. — Буль-буль!
— Хорошо, Петрович, — ну как я мог ему отказать ему. Он среди нас самый страждущий. — Ты первый.
«Хохолок» завозился под прилавком. Я заметил, как он смешал два имеющихся сорта водки. На столе появилась кружка, наполненная до краёв прозрачным напитком. «Хохолок» кинул в неё ещё что-то. Да это же просто соль! Вот жулик. Ну и где здесь вау-эффект? Как он собирается выкручиваться? Затем на стойке появился шлем. Обычный судя по металлу, медный цилиндр, с одной стороны большой вырез, для лица.
Бармен обошёл прилавок, встал напротив Петровича.
— Так, надевайте шлем, — сказал «хохолок» моему зомби.
— Я помогу, — взял я в руки вещицу, надел на Петровича и чуть не прыснул со смеху. Он был похож на клоуна, правда, мёртвого.
— Пейте, — настойчиво предложил ему «хохолок».
В это время я заметил, как возле меня выросла гора. Рядом стоял Пумба и угрюмо наблюдал за действиями Петровича.
Зомби схватил кружку и опрокинул её в себя одним махом.
А затем…
"Хохолок' подскочил к нему, повернул на сто восемьдесят градусов шлем, отчего лицо Петровича скрылось. Затем ударил небольшим молоточком сверху, отчего раздался лёгкий звон.
Затем «хохолок» повернул шлем на место, и… в лоб Петровича, не защищённый шлемом, врезался кулак Пумбы.
— Бум, — сказал Пумба, а Петрович упал навзничь.
— Ничего страшного, — поспешил нас успокоить "хохолок'. — Сейчас полежит минутку и оклемается.
Но Петрович встал сразу. Отчего на лице Пумбы появилась вторая эмоция за вечер. Удивление.
Гора поспешила исправить ситуацию. Врезала кулачищем в лоб Петровичу ещё раз. Чуть сильней.
Петрович отлетел метра на два. Затем встал и подошёл к стойке.
— Буль-буль, — ответил Петрович.
— Ну ни хрена себе, — пробасил Пумба.
— Я не хочу в этом участвовать, — ответил я.
— Ох, да ни хренасе, — только и смог выговорить «хохолок».
— И не надо больше никого бить, — добавил я.
— Хорошо, не будем, — пробормотал " Хохолок", с опаской поглядывая на моего зомби.
Когда мы допили вторую бутылку, Короче развезло так, что он еле держался на ногах. Пришлось будить Владика и махать ручкой бухалочной.
— Ты где живёшь? Куда тебя отвести? — я понимал, что парень убежал из родительского гнёздышка и сейчас где-то обитает в другом месте. Возможно, снял гостиницу.
— Я, ккароч, живу… — он махнул рукой, и я его придержал, чтобы он не рухнул лицом в тротуар. А затем Короче потянул меня вперёд. — Ща, короч, недалеко…
Мы прошли буквально полсотни метров и завернули в проулок.
Короче остановился, показывая рукой, что, мол, здесь.
Я поднял взгляд на вывеску. Бордель назывался «Гнездо Разврата». И две голые девушки по бокам.
А в витражном стекле, большой постер с яркой надписью: «Внимание! Акция „Серый понедельник!“ Две девушки по цене одной!».
— Короче, а тебе точно сюда? — я приподнял клюющего носом рыжего парня.
— Да-а… эт, кароч, бордель, ага, — кивнул он.
Ну что ж, пришлось завести его внутрь.
Я зашёл в фойе, где за стойкой сидела лысая девушка с большими губищами. Грудь пятого размера прикрывали всего лишь какие-то тесёмки ткани.
— На сколько и количество? — спросила она меня.
— Ага, — ответил я, не сводя глаз с выглядывающих из тесёмок сосков.
— Не поняла? — девушка пощёлкала пальцами у меня перед носом.
— Ккароч… питьдисят два нуль один, — выдавил Короче, и девушка засуетилась.
— Да что ж вы так поздно, — она выбежала из стойки, и я понял, что снизу тоже были такие же тесёмки, и они также не играли никакой роли.
Девушка, тряся грудями, повела Короче по длинному коридору, который виднелся слева. А мы с Владиком и Петровичем повернули к выходу.
— Ччёрт! — Пук вновь выпал из пространственного кармана, а следом на него посыпался дождь из трусов, трусиков, трусищ, трусов-парусов.
— И когда это закончится, Пук⁈ — я не выдержал, уж слишком сегодня распоясались мои умертвия.
— Табака нормального не было, — заворчал скунс. — А как я должен стресс гасить?
Я покачал головой. Он, как всегда, неисправим.
Ну что ж, пора домой. Ребятишки, наверное, уже заждались.
Я подходил к своему «особняку» в тяжких думах. Я не нашёл и не найду заменителя моего боевого самогона. Тот эффект, который я испытал в своём мире, меня потряс, в хорошем смысле этого слова. И ничего мне не оставалось, как сделать упор на том, чтобы запереть, наконец лабораторию изнутри и спокойно сделать боевой самогон «Нагибаторный».
Я подошёл к крыльцу и увидел Лизу. Она сидела на ступеньках и плакала.
— Ну ну ну. Что случилось? — я подсел к ней, а затем прижал к себе, махнув своим умертвиям, чтобы шли в дом.
— Я… я не хотела, — всхлипнула Лиза. — Хотела тебя удивить. А вместо этого натворила делов.
— Всё настолько серьёзно? — спросил я её, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
— За это меня могут сжечь на костре, — Лиза подняла на меня взгляд, и в её голубых глазах я увидел страх.