— О... Прошу прощенья, я ещё не... сейчас я встану.
— Не беспокойтесь! Сколько ему лет?
— Моему другу? Он на три года старше меня.
— Напишите, чтоб он приехал. Как его имя?
— Мункен Вендт.
— Напишите ему.
Я с ужасом обнаруживаю, что письмо моё к Розе лежит на полу, я стараюсь поскорей выпроводить баронессу и обещаю написать Мункену Вендту.
— Сию же минуту, — сказал я, — вот только встану.
— А не могли бы вы вскинуть ружьё и выйти ему навстречу? — спросила она.
— Да! Это будет великолепно.
О, ничего, ничего тут не было великолепного, именно сейчас я ни за что не хотел удаляться от этого места, я к нему был как гвоздями прибит. Всего месяц какой-нибудь, и мне было бы легче, кто знает.
Баронесса спрашивает:
— Он студент?
— Да, Мункен Вендт студент.
— Так он может быть учителем Марты. Бенони тоже хочет нанять учителя, — говорит она и слегка кривит рот.
У меня обрывается сердце — Мункен Вендт в доме у Розы! Да он же... он же способен... он шальной, неуёмный, он просто чёрт!
Но разве мог я спорить с баронессой? Письмо моё лежало на полу, и было видно, кому оно адресовано. Но она, кажется, ничего не видела, не слышала, и я расхрабрился.
— Едва ли из Мункена Вендта выйдет учитель. Разрешите, вот я сейчас встану и...
— Я ухожу-ухожу, я сейчас уйду. Вы напишите письмо, Йенс-Детород отнесёт его, он ждёт внизу, он будет идти день и ночь. А потом вы сами отправитесь следом.
— Да, — сказал я.
— Встретите своего друга, приведёте сюда. А там видно будет. Он может у вас погостить.
— Да, спасибо, — сказал я.
Глаза у неё стали осмысленные, словно вдруг воротились издалека, она оглядела комнату.
— А, рисунок Алины! — сказала она, с улыбкой глядя на стену. Меня она по-прежнему не замечала. Наконец она спросила:
— Так вы сегодня и отправитесь?
— Да, тотчас же! — ответил я.
— Тогда до свиданья. Простите!
Она ушла.
Я вскочил и сжёг письмо, оделся и вышел. Было восемь часов. Баронесса ушла со двора. Мне нужно кое-куда зайти, известить, что я ухожу далеко, в леса, на север, но меня останавливает Йенс-Детород и спрашивает про письмо, которое ему велено отнесть. О, от этого сутулого длинноногого существа невозможно отделаться, он исполняет веление своей госпожи. Я вернулся с ним к себе в комнату и написал письмо. Хотел было написать покороче и похолоднее, но — к чему строить кислую мину? От судьбы никуда не денешься, Йенс-Детород, этот раб баронессы, всё равно приведёт сюда Мункена Вендта живым или мёртвым. Он не потерпит отказа точно так же, как не терпит он отказа, выпрашивая кости по чужим дворам.
Я пошёл к Розе и сказал:
— Ну вот, просто я ухожу. Я пришёл, чтобы вам это сказать.
— Когда? — спрашивает она. — Вы идёте на охоту?
— Да. Я иду за учителем для Марты. Он будет жить здесь у вас, с вами под одной крышей.
— Не пойму... Он сюда придёт?
— Я иду его встречать, чтобы он уж непременно пришёл. Ну, что же вы? Рады?
Роза улыбается, слушая мои загадочные речи. Я чувствую, что лицо у меня искажается, у меня делается ужасное лицо.
— Не пойму, — говорит она снова. — Это Бенони сказал?
— Это сказала баронесса. Для Марты. Домашний учитель. Здесь у вас. Изо дня в день у вас.
— Да, я теперь припоминаю, Бенони говорил насчёт учителя, — говорит Роза, чтобы показать свою осведомлённость. — Но вам-то зачем беспокоиться — и что это с вами?
— О, вы сами увидите, вы влюбитесь в этого учителя. Он старше меня, он совсем не то, что я. Вы в него влюбитесь.
Тут Роза громко смеётся, и мне обидно, что она так легкомысленна.
— Что тут смешного? — спрашиваю я.
Она отвечает серьёзно:
— Никогда! Никогда — ни в него, ни в кого другого!
Я уже открыл дверь, но тут я вернулся и крепко, горячо пожал ей руку.
— Ну, прощайте, прощайте. Счастливой вам охоты! — сказала она.
— Нет, просто я хотел вас поблагодарить, — сказал я. И я ушёл.
Роза пошла за мною, она испугалась, конечно, что подала мне надежду, ввела меня в заблуждение.
— За что вам меня благодарить? — спросила она.