Знай инспектор, как разворачиваются события в Гуманитехе, он возликовал бы пуще прежнего. Уилт вернулся с заседания комиссии по спасению колледжа весьма довольный собой. Предположим, министр действительно прислушивается к мнению мистера Скадда. Предположим, на Гуманитех обрушится десант инспекторов Ее Величества — Уилт давно сообразил, что ему это только на руку. Пусть-ка они ответят ему, что такое, по мнению министерства, гуманитарные науки. «Навыки общения и мастерство самовыражения» — это из другой оперы. Вот уже двадцать лет Уилт преподает в Гуманитехе и все эти годы никак не может получить внятного ответа на вопрос, что скрывается за выражением «гуманитарные науки». Некогда мистер Моррис, в то время заведовавший кафедрой, высокопарно изрек, что задача его кафедры — «приобщать заочников к достижениям культуры». На деле это означало, что преподаватель должен усадить обормотов за чтение «Повелителя мух»[8] и «Кандида», а потом расспросить, что они думают о прочитанном, и изложить свою точку зрения. Уилт убедился, что от такой методы толку мало. По его словам, не студенты приобщались к культуре, а преподаватели приобщались к дикости, которую выказывали на занятиях их подопечные. Сколько коллег Уилта полегло с нервным расстройством, сколько убрали подальше дипломы и подались торговать молоком. Уилт попытался придать занятиям более практический уклон. Он стал учить студентов, как правильно заполняется бланк при уплате подоходного налога, как оформляют документы для получения пособия по безработице — короче говоря, как одолеть бюрократические премудрости, из-за которых преуспевает в государстве всеобщего благоденствия только средний класс да образованные карьеристы, а рачительные бедняки, ошалевшие от засилья канцелярщины, терпят унижения.
Но вести эту линию Уилту было нелегко. То его допекали бредовыми умствованиями педагоги-теоретики вроде доктора Мэйфилда, порождение шестидесятых годов, то вдруг у администрации колледжа начинался зуд расточительства. Уилт уже не знал, куда деваться от наплыва видеокамер и прочих технических средств обучения. Напрасно он твердил, что для преподавания гуманитарных наук они вовсе не нужны — пусть ему лучше растолкуют, чем должна заниматься кафедра!
Сказал — и пожалел. Доктор Мэйфилд с методистом тут же настрочили по справке самого невразумительного содержания, засим последовал десяток заседаний комитета, которые свелись к пустым словопрениям. Уилту объяснили, что видеокамеры уже куплены и, хочешь-не-хочешь, надо их использовать. А «навыки общения и мастерство самовыражения» звучит гораздо современнее, чем просто «гуманитарные науки». В конце концов правительство сократило средства на образование, поток бесполезной техники иссяк, но теперь у Уилта появилась новая забота: как избавиться от нахлебников. В новых условиях уволить даже самого бездарного преподавателя, читающего теоретический курс, оказалось не так-то просто.
Да, визит инспекторов Ее Величества пришелся бы очень кстати. Кто как не они помогут Уилту во всем разобраться и навести порядок? Была у него и другая причина так жаждать этой встречи: он гордился своим умением вести словесные баталии.
Но недолго Уилт купался в лучах надежды. После занятия с электротехниками, которые без малого час объясняли ему. как работает кабельное телевидение, он направился к себе в кабинет и уже в коридоре столкнулся с секретаршей. Миссис Бристол дрожала как осиновый лист.
— Бегите скорее, мистер Уилт! — затараторила она. — Скорее туда! Она опять там. Это уже не в первый раз.
— Что не в первый раз? — спросил Уилт, укрывшись за стопкой «Шейна». которого он никогда на занятиях не использовал.
— Я ее опять там видела!
— Кого и где вы видели?
— Ее. В туалете.
— Ее в туалете? — встревожился Уилт. На его памяти, в последний раз секретарша пребывала в таком состоянии, когда кондипекарша с третьего курса описывала при ней, как они на занятиях готовили тесто, и по наивности брякнула, что у нее кончились припасы и ей пришлось «воспользоваться чужими яйцами». — Да в чем, собственно, дело?
Похоже, миссис Бристол и сама не понимала, в чем дело.
— У нее такая штука с иголкой, и она… — секретарша замялась.
— С иголкой?
— Шприц, — выговорила миссис Бристол. — Шприц, полный крови. Она его воткнула в руку и…
— Господи! — Уилт метнулся к двери. — В каком туалете?
— Женский. Для преподавательниц.
Уилт остановился как вкопанный:
— Что? Преподавательница колледжа прямо на работе колет героин?
Миссис Бристол от волнения ходила ходуном:
— Преподавательницу я бы узнала. Это какая-то девушка. Ну скорее же, мистер Уилт, а то она себя поранит.
— Что вы говорите! Кто бы мог подумать? — съехидничал Уилт, выскочил в коридор и сбежал по лестнице. Вот и уборная. Шесть кабинок, раковины. длинное зеркало, урна для бумажных полотенец. Ни души. Правда, одна кабинка была закрыта и оттуда доносились пренеприятнейшие звуки. Уилт колебался. В менее драматических обстоятельствах он бы утешил себя мыслью, что просто-напросто в кабинке снова мытарится мистер Раскер: его жена помешалась на лечебном питании и теперь изводит мужа волокнистой пищей. Но с какой стати мистер Раскер войдет в женскую уборную? Уилт подумывал было встать на колени и заглянуть под дверь, однако а) так он ничего не увидит и б) только сейчас до него дошло, что он оказался в положении, мягко выражаясь, неловком. Мужчину, который пробирается в женскую уборную и подсматривает в кабинки, могут неправильно понять. Лучше подождать в коридоре. Если девушка со шприцем не плод воспаленного воображения миссис Бристол. она рано или поздно выйдет из уборной.
Удостоверившись, что в урне шприца нет. Уилт на цыпочках направился к выходу. Но выйти он не успел. Дверь кабинки за его спиной распахнулась, и женский голос возопил:
— Так я и знала! Подглядывать? Ах ты дрянь!
Уилт узнал этот голос. Он принадлежал старшей преподавательнице кафедры физкультуры мисс Зайц, которую Уилт как-то в учительской слишком громко сравнил с тяжелоатлетом в юбке.
Сейчас мисс Зайц действовала решительно: в мгновение ока рука Уилта была закручена к лопаткам, а лицо пришло в соприкосновение с кафельной стенкой.
— Извращенец поганый! — бушевала мисс Зайц. От такого голословного утверждения Уилта чуть не стошнило. Подсматривать за мисс Зайц и впрямь пришло бы в голову только извращенцу. Однако произнести это вслух Уилт не решился.
— Я только хотел посмотреть… — начал он. Но мисс Зайц, как видно, не забыла шуточку про тяжелоатлета.
— Объяснять будешь в полиции! — рявкнула она и для вящей убедительности еще раз ткнула его физиономией в стенку. Расправа явно доставляла ей удовольствие, чего не скажешь об Уилте.
Дверь открылась, и в уборную вошла миссис Столи с кафедры географии.
— Поймала с поличным извращенца, — поделилась радостью мисс Зайц. — Звоните в полицию.
Уилт хотел было высказать свое мнение касательно происходящего, но мощное колено мисс Зайц уперлось ему в поясницу и прижало к стене; Вдобавок у него выскочила вставная челюсть.
— Позвольте, это же мистер Уилт, — неуверенно возразила миссис Столи.
— А то кто же! Только он на такое и способен.
— Неужели, — усомнилась миссис Столи, которая была иного мнения о способностях Уилта.
— Ладно канитель разводить! Звоните скорее. Как бы паскудник не улизнул.
— Я и не собирался, — промямлил Уилт, за что был еще раз ткнут носом в кафель.
— Ну раз вы настаиваете, — сказала миссис Столи и выскочила из уборной. Через пять минут она вернулась в сопровождении ректора и проректора. К тому времени мисс Зайц опрокинула Уилта на пол и снова придавила коленом.
— Что происходит? — спросил ректор. Мисс Зайц поднялась на ноги.
— Да вот задержала на месте преступления. Сунул нос ко мне в кабинку и пялился на интимные части тела. Я его схватила при попытке к бегству.
— Не было такой попытки, — Уилт поднял свою челюсть, вставил на место и тут же об этом пожалел: язык обожгла едкая карболка, которой во рту вроде бы не место. Уилт с трудом встал и ринулся к умывальнику, однако мисс Зайц успела применить полунельсон.
— Да пустите вы меня! — взвыл Уилт. От мерзкой отравы недолго было и умереть. — Это чудовищная ошибка!
— Твоя ошибка, — отрезала мисс Зайц и прижала беднягу так, что у него перехватило дыхание.
Ректор растерянно таращился на борцов. Попади Уилт в другую передрягу, ректор бы только злорадствовал, но видеть, как он задыхается в лапах дюжей бабищи, с которой сползает юбка, — это уж извините. Уилт посинел, и у него вывалился язык.
— Вы бы и правда его отпустили, — посоветовал ректор. — Он весь в крови.
— И поделом, — проворчала мисс Зайц, нехотя слезая с Уилта. Уилт подковылял к умывальнику и открыл кран.
— Что это значит, Уилт? — строго спросил ректор. Но Уилту было не до объяснений. Он вынул челюсть и стал яростно полоскать рот.
— Лучше подождем полицейских, пусть-ка он им расскажет. — объявила мисс Зайц.
— Полицейских? — в один голос взвизгнули ректор и проректор. — Вы хотите, чтобы этим… ммм… происшествием занималась полиция?
— Я хочу, — буркнул Уилт, нагнувшись над раковиной. Тут встревожилась даже мисс Зайц.
— Вы? Вот наглец! Заглядывает ко мне под юбку…
— …И видит хрен моржовый, — не удержался Уилт. Опухоль на языке спала, но все же во рту был такой привкус, будто Уилт вылизал обработанный карболкой унитаз.
— Что вы себе позволяете? — взвилась мисс Зайц и чуть было не задала ему новую трепку. Но ректор остановил ее.
— Ну-ну, не будем спешить с выводами. Давайте теперь послушаем Уилта, хорошо?
Мисс Зайц ничего хорошего в этом не видела.
— Я же вам все рассказала, — возразила она.
— Так-то оно так, и все же…
Мисс Зайц стояла на своем:
— Он заглядывал под дверь!
— Ничего подобного, — отозвался Уилт.
— Не врите. Я так и знала, что вы извращенец. Помните эту грязную историю с надувной женщиной? — обратилась она к ректору.
«Забудешь такое», — подумал ректор.
— Это миссис Бристол, — промычал Уилт, вытирая нос бумажным полотенцем. — Все из-за нее.
— Миссис Бристол?
— Секретарша Уилта, — пояснил проректор.
— Вы хотите сказать, что искали здесь свою секретаршу?
— Нет. Я хочу сказать, что миссис Бристол вам растолкует, в чем дело. Расспросите ее. И чем скорее, тем лучше, а то эта гермафродитка с замашками бульдозера того и гляди опять меня размажет по стенке.
— Я не потерплю, чтобы какой-то…
— Тогда подтяните юбку, — сказал проректор, который всей душой был на стороне Уилта.
Небольшая компания поднялась по лестнице и прошествовала по коридору. По дороге им попалась продвинутая группа, которая только что на занятии по английской литературе слушала лекцию мистера Галлена «Изображение патриархальных нравов в „Прелюдии“ Водсворта». Студенты с нескрываемым ужасом взирали на расквашенный нос Уилта — яркое изображение матриархальных нравов.
Миссис Бристол при виде Уилта тоже ужаснулась:
— Ой, мистер Уилт, что с вами? Она на вас напала?
— Ну-ка расскажите им, — потребовал Уилт. — Все расскажите.
— Что рассказать?
— То, что рассказывали мне, — Уилт уже терял терпение.
Миссис Бристол была так озабочена состоянием Уилта и так робела в присутствии высшего начальства, что ничего не соображала.
— Вы хотите, чтобы я рассказала про…
— Я хочу… Ничего я не хочу, — вскипел Уилт. — Объясните им, что я делал в женской уборной. Только и всего.
Миссис Бристол совсем растерялась:
— Но я не знаю. Я там не была.
— Вы что — издеваетесь? Ясное дело, не были. Объясните им, зачем меня туда понесло.
— Понимаете… — начала миссис Бристол и опять сбилась: — А вы разве им не говорили?
— Господе Иисусе! — взвыл Уилт. — Ну давайте же, выкладывайте! Меня подозревают в том, что я забрался туда полюбоваться прелестями Джейн-Лиходейки Берк[9], она же Зайц.
— Еще раз обзовете — отделаю так, что родная мать не узнает!
— Конечно, не узнает. Она умерла десять лет назад, — и Уилт юркнул за письменный стол.
Когда кровожадную физкультурницу наконец утихомирили, проректор продолжал дознание:
— Кто же все-таки даст объяснение этому омерзительному происшествию?
— Она, она, — Уилт кивнул в сторону секретарши. — Это она меня подставила.
— Что вы говорите, мистер Уилт? Ничего я вас не подставляла. Я только сообщила, что в туалете для преподавательниц неизвестная девушка со шприцем и… — поймав испуганный взгляд ректора, миссис Бристол сконфузилась. — Я сказала какую-нибудь глупость?
— Вы утверждаете, что видели в уборной для преподавательниц девушку со шприцем? И сообщили Уилту?
— Надеюсь, эта девушка не из числа преподавателей колледжа?
— Нет, что вы. Лица я, правда, не разглядела, но будь она преподавательницей, я бы точно ее узнала. И у нее еще такой шприц, а в нем кровь… — секретарша беспомощно посмотрела на Уилта.
— Вы сказали, что она колет наркотики.
Тут вмешалась мисс Зайц:
— Пока я сидела в уборной, никто не входил. Я бы услышала.
— Ничего страшного, — успокоил проректор. — У какой-то старшекурсницы разыгрался диабет. В студенческую уборную, по вполне понятной причине, она не пошла. Все очень просто.
— Куда уж проще, — согласился Уилт. — Кто как не диабетик станет наполнять шприц кровью? Неужели вы не понимаете, что она его промывала, чтобы вкатить себе как можно больше этой дряни?
— Промывала? — ректор был близок к обмороку.
— Привычка закоренелых наркоманов, — пояснил проректор. — Они делают укол, потом…
— Мне это совсем не интересно, — отрезал ректор.
— Если она колола героин…
Ректор без сил опустился на стул:
— Героин! Только его не хватало?
— Послушайте, — снова вмешалась мисс Зайц. — Врут они все. Я там сидела минут десять…
— И чем вы там так долго занимались? — полюбопытствовал Уилт. — Если, конечно, не считать рукоприкладства.
— Мало ли чем может заниматься женщина.
— Понятно. Принимали стероиды. Так вот: когда я спустился в туалет, я там пробыл не больше…
— Постойте, — перебила миссис Бристол. — Вы сказали «спустился»?
— Да. А что мне следовало сказать? «Поднялся»?
— Но я ее видела в туалете на четвертом этаже, а не на втором.
— Хорошенькое дело! Куда же вы меня-то услали?
— Я всегда хожу в уборную на четвертый этаж. Вы же знаете, я забочусь о фигуре, а это как-никак упражнение…
— Да замолчите вы! — Уилт вытер нос окровавленным платком.
— Правильно. Давайте наконец разберемся, что произошло. — ректор взял расследование в свои руки. — Миссис Бристол сообщает Уилту, что застала на четвертом этаже девушку, которая что-то там себе колет. Уилт, вместо того чтобы подняться на четвертый этаж, спускается на второй, где…
— …Где обладательница черного пояса мисс Лиходейка Берк отделала его как Бог черепаху, — не унимался Уилт. — Между прочим, наркоманка, может и сейчас еще наверху. Никто не догадался пойти проверить?
Оказалось, проректор уже отправился на разведку.
— Если этот сукин сын еще раз назовет меня Лиходейкой Берк… — пригрозила мисс Зайц. — Нет, по-моему, без полиции не обойтись. С чего это вдруг Уилта понесло на второй, а не на четвертый? Что-то здесь нечисто.
— Откуда мне знать, где расположены женские туалеты? Сам-то я хожу в мужской, а не в сортир для обоеполых, как вы.
— Боже ты мой! — заскулил ректор. — Произошла явная ошибка, и если вы все хоть немного помолчите…
— Никакой девушки там нет, — доложил вернувшийся проректор.
Ректор встал.
— Видите, как просто. Я же говорю — произошла ошибка. Миссис Бристол показалось, будто… — но ректор не успел свалить вину на нездоровое воображение секретарши. Проректор перебил его:
— Девушки нет, но вот что я нашел в урне.
С этими словами он показал присутствующим скомканное бумажное полотенце. Как и платок Уилта, оно было пропитано кровью.
Ректор поморщился:
— Ну и что? У женщин такие кровотечения не редкость.
— Вот и чудненько. — окрысился Уилт. — Будем считать, что это обтирочные концы для дамских прелестей, и поставим точку. — С него хватало вида собственной крови.
Тут же завелась мисс Зайц:
— Что можно ждать от похабника и женоненавистника!
— Я всего-навсего по-своему передал слова ректора.
— А что вы на это скажете? — и проректор достал шприц.
— Ага, я же говорила! — оживилась миссис Бристол. — А вы не поверили. Я своими глазами видела, как девушка колется шприцем. Так что же нам теперь делать?
Ректор упрямо гнул свою линию:
— Не будем спешить с выводами…
— Зовите полицию! Я требую! — разорялась мисс Зайц. Ей не терпелось поведать миру о скабрезных повадках Уилта.
— Мисс Берк, — от волнения ректор незаметно для себя стал смотреть на физкультурницу глазами Уилта. — В таком деле нельзя горячиться.
— К вашему сведению, меня зовут мисс Зайц, и если вы настолько обнаглели… Эй, куда это вы?
Вопрос был обращен к Уилту, который решил под шумок смыться.
— Сперва в мужской туалет, осмотреть телесные повреждения, которые вы нанесли. Потом — на ближайшую станцию переливания крови, восполнить потерю. Потом — к врачу, а заодно подыщу самого что ни на есть свирепого адвоката, чтобы привлечь вас за избиение.
И не успела мисс Зайц снова задать ему перцу, как Уилт пулей вылетел в коридор и укрылся в мужской уборной.
Оскорбленная физкультурница обрушила гнев на ректора:
— Это уж такое издевательство, что дальше некуда! Звоните в полицию, а не то я сама позвоню! Если этот сексуальный маньяк сунется к адвокату, я на всех перекрестках буду кричать, какие паршивцы работают у нас в колледже. Пусть все знают!
Подобный поворот дела ректора никак не устраивал.
— Стоит ли? — принялся он урезонивать мисс Зайц. — Скорее всего, Уилт совершил вполне простительную ошибку.
Но мисс Зайц была неумолима:
— Такое не прощают. И не забудьте девицу, которая колола себе героин. Миссис Бристол ее видела.
— Уж сразу и героин. Может, все объясняется гораздо проще.
— А вот полиция мигом разберется, что это за шприц, — не сдавалась мисс Зайц. — Так вы будете звонить или мне придется самой?
— Ну если вы так ставите вопрос, — ректор волком посмотрел на мисс Зайц и снял трубку.
Роман английского писателя Уильяма Голдинга.
Берк, Марта Джейн (1852? — 1903) по прозвищу «Бедовая Джейн» — героиня американского Запада, женщина — скаут, искательница приключений, а также стрелок-трюкач и наездница в знаменитом «Шоу Дикого Запада» Буффало Билла, известного шоумена и охотника на бизонов.